***
Меж тем раскручиваться стал
Вал действий следственных кругами.
Максим Петрович обрывал,
Когда признанье выжимали.
А пару месяцев спустя,
Был день суда ему назначен.
Максим Петрович, не шутя –
Готов был к бою, зол и мрачен.
Как раненый смертельно зверь,
И, правда же, – на то похоже –
Коль честь погибнет, хоть дороже
Продать врагам ее теперь.
Но накануне для суда
К нему домой пришла Полина.
И с плачем, монологом длинным,
Сказала, было что тогда.
С Егором, братом, в вечер тот,
Когда на речке на рыбалке
В грозу попали, видят – вот
Вдали навес для сена жалкий.
Как добежали до него,
Уж окончательно промокли.
Зарылись в сено, но с того
Согреться не могли ни сколько.
Что делать – стали растирать
Друг друга и телами жаться,
И как случилось все – признаться,
И сами не могли понять.
Как выяснилось то вполне –
Когда беременною стала –
Егор уже служил в Москве,
В элитном штабе генерала.
Ее заставила аборт
Мать сделать…. После настояла,
Чтобы сразу с нею написала
Запрос в прокуратуру, вот…
На долгий плач тут перерыв
Пришлось еще Полине сделать,
Чтоб, чуть придя в себя, поведать
Еще один судьбы порыв.
Егор, мол, брат ее, теперь
Уже в эскортной роте служит,
И с генералом даже дружит –
Не должен он нести потерь.
И если вся эта исторья
Ему хоть как-то повредит,
Грозилась мать ее сгноить,
Чуть не прибить у изголовья…
Какая-то тупая грусть
Максим Петровичу печатью
Легла на душу. Понял: пусть
Течет все заданною статью.
То даже и не грусть с лица –
Тоска как тучею накрыла
И черной немочью сразила
Настрой сражаться до конца.
Ему представился весь мир
Гнилою кучею навоза,
Где люди-черви от угрозы
Замерзнуть жрут других до дыр…
* *
Он на суде не отвечал,
Хоть хор вопросов был богатый -
Все предоставил адвокату,
А сам угрюмо лишь молчал.
Вопросы сыпались о том,
Когда и где с Полиной, сколько…
И вскользь, побочной темой только,
А есть ли правда в этом всем.
Когда об этом вопросил
Судья Полину напрямую,
Та разрыдалась так вчистую –
Что увели – припадок был.
Зато по экспертной оценке
Все подтвердилось про аборт,
Был экспертизою приперт
Максим Петрович скоро к стенке.
И мать Полины разошлась:
Давно, мол, к дочке домогался,
А жалостью лишь прикрывался…
Такая-вот-сякая мразь!..
И приговор свой вынес суд.
Судья гремел громов заметней:
За связь с несовершеннолетней
Пять лет колонии дают.
Максим Петрович все стоял.
Не понял до конца как будто,
Что приговор с виною смял
Жизнь и судьбы вдруг совокупно.
Но тут к решетке подошла
Хромая женщина, седая.
Полины бабка то была,
Едва ходила уж больная.
Полина говорила, что
Одной лишь ей и доверяла.
Но мать, ревнуя к ней, ее
До бабки и не допускала.
Ступая тяжко, подошла
Она вплотную до решетки,
Что подсудимых берегла –
Взглянул Максим Петрович робко.
И чувствует, как бы волна
От духа к сердцу подступила
И с головою затопила
Нежданной горечью полна.
И плюнула ему в лицо
Старуха серая, седая,
Всю силу будто бы влагая
Презренья в адрес подлеца.
Максим Петрович в этот миг
Почувствовал: его пробило.
Как бы удар копья настиг –
Такою болью поразило.
И пала голова, и он
Заплакал, слезы не скрывая,
Как бы в бессилии теряя
От унижений всех заслон.
Мрак беспросветной темноты,
Непреходящее терзанье
От нестерпимого сознанья,
Что за добро оплеван ты.
И словно стукнуло в висок,
В мозги сквозь судорги рыданий,
Чем в час Христовых растерзаний
Был каждый для Него плевок.
начало - здесь