«Да, сном, и только сном должны это назвать,
И в этом мне пришлось сегодня убедиться:
Мир – только сон…
А я-то думал - явь,
Я думал – это жизнь, а это только снится».
Японский поэт и философ.
Ки-но Цураюкю.
О, как стремительно меняется современный мир! Всё быстрее и быстрее летит наше время и порою кажется, что эта гонка никогда не закончится. Ещё вчера на дворе стояли лихие девяностые, а сегодня с наступлением двадцать первого века поменялось всё и нам уже подавай экраны у телевизора всё больше, смартфоны всё умнее, компьютеры всё мощнее, интернет всё быстрее и с каждым новым годом темп жизни раскручивается всё сильнее. С наступлением нового века наступили другие времена, нынешнее поколение ничего не знает, а порой и не хочет знать о тех, для них далеких, временах. Даже моим внукам трудно представить, что не было ни смартфонов, ни компьютеров, а тем более интернета и всего прочего что пришло в нашу жизнь за последнее время. Несмотря на всё это, и в те времена люди встречались, обменивались информацией, находили пропавших и даже тех, которые, как казалось, пропали навсегда и были забыты. Но судьбу не обманешь, она штука сложная, и в ней, как и всё в мироздании, закручивается и раскручивается по спирали.
На пороге девяностых, казалось, мир рухнул, сходит с ума и постепенно скатывается в пропасть, народ в очередной раз обманули, обобрали и многих пустили по миру, всё перевернулось с ног на голову, как говаривала моя мама, в стране наступил хаос и полный беспредел. На фоне этого хауса и нищеты легализовались притоны, подпольные видеозалы, казино, воры в законе и их воровские законы и прочая преступная шваль. Даже в нашем небольшом северном городке при очередных похоронах вора доблестная милиция, стоящая на страже закона и порядка, перекрывала главную улицу города и народ часами стоял в пробках в ожидании проезда этой похоронной процессии, опаздывая кто в аэропорт, кто на работу, кто в больницу, а многие просто не могли добраться домой к детям. Их почему-то не очень часто хоронили на нашем местном кладбище, в основном везли в аэропорт и частными самолетами отправляли на родину. Народ в это время стоял и ждал, когда новые хозяева жизни отдадут почести своему товарищу, которого порой сами же и заказали. Да, всё смешалось в нашем ещё советском понимании, с появлением новых возможностей потекли бешенные деньги, и многие тогда поднялись кто здравствует и процветает по ныне, но и немало тех, кто не удержался и сгинул в небытие.
Я тогда работала на севере западной Сибири, характер моей работы был разъездной, иногда приходилось по несколько дней быть в дороге. В один из таких дней командировок мне пришлось ехать до очередного хантыйского поселка с интересным попутчиком. Дорога была дальняя, на дворе стояла сибирская морозная под минус сорок зима, в машине было тепло, но трясло её изрядно, поэтому задремать никак не удавалось. Моего попутчика тоже видимо растрясло, и он решил поговорить со мной. В дороге я часто слушала разные истории, но эта почему-то осталась в моей памяти.
Это всё произошло в далекой хантыйской деревне, расположенной на берегу таёжной реки. Во все времена по Сибири селились в основном по берегам рек или озер, они служат не только дорогою от одного поселения к другому, но источником пропитания. Реки большие и малые всегда были полны рыбой, а рыба — это основной продукт питания у ханты.
Деревня в десяток небольших, в беспорядке разбросанных по берегу реки, домиков по местным меркам была большой, там имелись и рыб участок, и магазин, и ФАБ (фельдшерско-акушерский пункт), детский сад в одну группу и даже школа интернат для младших школьников в четыре класса. Пришлые люди, по-хантыйски «нэйви ях» — белый народ, появлялись в деревне не часто, в основном это люди с сейсмологической партии. Они обосновались за пределами деревни и только иногда встречались в магазине.
В один из теплых почти уже осенних дней, выдавшихся в конце лета, когда исчезли тучи комаров, а в воздухе по ветру полетели прозрачные паутинки, можно было рыбачить без окуривания. Пиращ, т. е. «старый», рыбак по имени Йощка рыбачил на берегу большой полноводной реке. Вот к нему и прибился пришлый, по виду городской человек. Чужак был одет не для рыбалки на реке и выглядел очень усталым и измученным, и как оказалось позже, еще и очень голодным. Он видимо давно плыл по реке без продуктов и теплой одежды и его изрядно покусали комары. Кто не жил в Сибири, тот не имеет никакого представления, что такое комары. Это надоедливые, вездесущие такие мелкие кровососы лесов, болот. С наступлением долгожданного и очень короткого сибирского лета появляются полчащи этих насекомых, которые исчезаю только тогда, когда солнце поднимается ближе к обеду и жара усиливается. Комары не переносят жару и ветренную погоду, но в самый пик жары появляются слепни и оводы. Тут уж не до красот леса и реки и выйти летом из дома без накомарника или не обмазавшись жирной, липкой и вонючей мазью совершенно невозможно.
У старого рыбака в котелке сварилась уха, он угостил гостя, и, как водится, плеснул ему в кружку водки. Человек выпил, захмелел и, расслабившись, неторопливо поведал свою историю. Родился и вырос Игнат, так называемый молодой человек, получивший своё имя в честь деда, в столице нашей родины, Москве, в семье образованных интеллигентных людей. Дедушка у Игната был профессором, отец имел звания и награды, прошёл всю отечественную войну и работал в научно-исследовательском институте, мама работала врачом. Вот и Игнат был коренным москвичом и интеллигентным городским человеком. Закончив институт, он пошел работать в НИИ к отцу.
«Счастье и удача улыбается всем и только лишь немногим навстречу, большинству же оно улыбается уже вслед.» Проработав меньше года, в стране началась перестройка и всё покатилось в пропасть: перестали платить зарплаты, исчезли все продукты в магазинах, появились талоны на основные продукты питания, а с ними повсюду длинные очереди, и вся страна с утра до вечера стояла в этих длинных-предлинных очередях. В НИИ, где работал Игнат, тоже пришли перемены, больше половины сотрудников сократили, а оставшихся периодически отправляли в неоплачиваемый отпуск. Чтобы как-то выжить, свободные площади института стали сдавали в найм. Игнату тоже пришлось как-то крутиться и зарабатывать деньги, еще в студенческие годы он познакомился с перекупщиками и фарцовщиками и стал погружаться всё глубже и глубже в этот деловой криминальный мир, постепенно обрастая связями и деньгами. В его окружении стали вращаться более серьёзные люди с не очень прозрачным прошлым. А с появлением своих собственных точек с игровыми автоматами и видео залами, где крутили заграничные фильмы с гнусавым переводом, куда шли толпой обыватели, пошла в гору и прибыль.
Со временем Игнат стал заниматься всё более крупными делами и пошла валюта, а где валюта там и серьёзный криминал. Имея светлую голову и отличное образование, он умело обходил все препятствия и стал быстро подниматься в своём бизнесе, ну, а те, с кем вначале пути начинал, по отстали, а многие - разорились. Есть такая житейская мудрость: «если хочешь жить спокойно, то не оказывай благодеяния, иначе становишься избавителем и попадаешь в треугольник судьбы, в конце концов сам становясь жертвой». Не всякий сразу может разобраться, что часто окружающие его люди могут предать в трудную минуту только из-за того, что ты видел их слабыми и униженными. Как это часто бывает, предают самые близкие и, казалось, проверенные временем люди. Вот так случилось и с Игнатом, еще в студенческие годы он подружился с весёлым, добрым и преданным другом Никитой, или, как его звали между собой близкие люди, просто Кит. В отличие от Игната, Кит родился и вырос в небольшом провинциальном городке, родной отец ушёл из семьи, когда ему не исполнилось ещё и десяти лет, и он рос с отчимом, который почему-то не возлюбил его. По окончании школы Кит уехал в Москву, и не без помощи родного отца поступил в институт, но учился без особого энтузиазма, часто пропускал лекции и семинары, набрал хвостов и, в конце концов, его отчислили. Домой Кит не стал возвращаться, да и мать с отчимом не очень жаждали его видеть, а после столичной жизни в маленьком провинциальном городке делать было нечего. Оставшись в Москве, стал заниматься фарцовкой и постепенно втянул и Игната. По своей натуре Никита был авантюристом и разгильдяем и не всегда начатое дело доводил до конца, не всегда держал данное им же слово, мог проиграть кучу денег и скрываться от кредиторов, а это не очень приветствовалось в тех кругах, куда он постепенно опускался. В общем, жил Кит весело и беззаботно, а так как бизнес у них был общим, то Игнату постоянно приходилось выручать своего друга, но он скорее бы руку дал на отсечение, чем поверил бы в его предательство. Пока были небольшие проигрыши и подставы, Игнат со своей светлой головушкой разруливал эти ситуации, но наступил, как говориться, и черный день и пришла большая проблема. Кто-то позарился на их бизнес. Вот тут и проявилась вся сущность Никиты как друга. Вот тут верный и преданный друг Кит быстро сориентировался и сдал Игната конкурентам. Как он сказал потом: «Прости, друг, но долги надо возвращать, а ты всегда был лучше меня, выкрутишься.»
Война пошла серьёзная, Игнату пришлось скрываться. Ему удалось обвести всех, в том числе «друга», и сбежать, а в последний момент удалось ещё и перевести деньги, что оставались на счёте их фирмы, за границу. Побег удался, доехав до аэропорта Игнат взял первый попавшийся билет. Хотелось куда-нибудь на Дальний Восток, подальше от Москвы, но жребий выпал на Западную Сибирь. Билет был куплен в последнею минуту и поэтому место в самолете досталось ему в конце салона, у туалета. Весь рейс в проходе толпились, толкая друг друга люди, занимая очередь в туалет. А как только шасси коснулись бетонной полосы аэродрома, салон оживился, пассажиры повставали со своих мест, стали доставать свой багаж, раскрыв над головой салонные багажники. Несмотря на убедительные просьбы рыжей стюардессы соблюдать спокойствие и сесть на свои места до полной остановки двигателей, громко говорящая толпа не двинулась с места, закрыв собой весь проход. А когда же перестали работать двигатели, сразу в салоне отключились кондиционеры, становилось всё душнее и душнее, трап же почему-то задерживали. Изнывая от духоты, обмахивались чем придется, люди, переступая с ноги на ногу, начали возмущаться, почему их не выпускают и почему так долго не подают трап, хотя были открыты двери самолета. В салоне стоял рев детей, крики их успокаивающих матерей и тихо матерящихся мужиков. В народе говориться, чем дальше мы отъезжаем от столицы, тем быстрее из благородных и воспитанных господ мы почему-то превращаемся в обыкновенных провинциалов, а порой и просто в невоспитанных хамов.
Город встретил Игната серым низким небом, затянутым облаками до самого горизонта, и пронизывающим порывистым холодным ветром. Был конец лета и в воздухе чувствовалось, что уже совсем скоро наступит короткая северная осень, а за ней и зима. При очередном порыве ветра из-за рваных облаков вдруг выглянуло осеннее солнышко и своим неярким лучом осветило площадь перед аэропортом. Игнат решил, что это хороший знак, несмотря ни на что у него всё получится, неприятности приходят и уходят, а жизнь двигается вперед.
*ч.1*
Город, куда добрался Игнат, по московским меркам был небольшим, но с непривычки можно заблудиться и в маленьком городке. В конце аэропортовской площади стояла двухэтажная деревянная гостиница, но, потоптавшись на пороге, он не рискнул в неё поселиться, а частный сектор, как оказалось, на севере неразвит, так как на большой земле. Сев на городской автобус, он доехал до центра города и, поблудив весь день по улицам, к вечеру, прозябший и голодный, вышел к реке, где на берегу рыбаки обмывали рыбалку. Рыбалка у них удалась, поэтому рыбаки были весёлые и пьяные. Увидев одиноко болтающегося по берегу человека, они пригласили его к своему костерку погреться. Так он попал в гости к самому старому из рыбаков, Андрею. Тот вдовствовал. Узнав, что Игнату некуда идти, пригласил к себе. Погостив у него несколько дней, насколько позволило гостеприимство, и прикинувшись тоже заядлым рыбаком, он выяснил, куда можно поехать порыбачить подальше от города. Купил в местном магазине лодку и всё что полагается для рыбалки в летнее время и отправился вниз по Большому Югану: решил, куда кривая вывезет. Вот так он и доплыл до того берега, где рыбачил старый хант Йощка, по-русски Йосиф.
Ханты рассказывают, что в очень далёкие, далёкие времена народ ханты и манси слыли великими охотниками, и слава о их мастерстве доходила даже до Московского государства. Сегодня же это немногочисленные народы, представляющие собой разбросанные на территории среднего течения реки Обь небольшие рода и кланы. Несмотря на то, что их крестили ещё XVII веке, ханты среднего приобье и по сей день в быту остаются язычниками и ведут исключительно таёжный образ жизни, то есть живут по закону тайги, по своим обычаям и понятиям. Это простодушный, немногословный и в то же время гостеприимный таёжный народ, и если к ним пришёл человек с добрыми намерениями, то они будут его поить и кормить, не спрашивая ни о чем, столько, сколько он пожелает у них гостить.
Отец мне рассказывал, что, когда он в середине шестидесятых годов работал председателем ПОХ (Промыслово-Охотничье Хозяйство), к конторе головной усадьбы, на исходе зимы, подъехала собачья упряжка, и не молодой ханты небрежно столкнул ногой c нарт на снег связанного человека со словами: «Забирай, начальник, он больше нам не гость!» Этим человеком оказался беглый зэк, который сбежал из зоны и прибился к ним ещё по осени. Всю зиму, до самой весны, он ел, пил и по очереди спал с их женщинами. Закон гостеприимства или гостеприимный гетеризм сохранился и по сей день в отдаленных стойбищах, проживающих по всей территории Арктики. По обычаю, если хозяин уважает гостя, то гость обязательно должен переспать с его женой. Нам, русским, это кажется чудовищным и порочным, но на самом деле этот обычай помогал выжить большинству народов севера. Ввиду малочисленности и отдаленности, браки заключаются в пределах одного клана, постепенно приводя к вырождению рода. Дети часто рождаются с патологией и не способными к продолжению рода. Именно крайняя потребность в разбавлении крови и рождению здорового потомства причина этого обычая.
И этот обнаглевший зэк не только ел, пил и поочерёдно спал то с женой, то с дочерью хозяина, но он вдруг почувствовал себя хозяином этого зимовья и стал распоряжаться и указывать что делать хозяину и домочадцам, обнаглев до такой степени, что, напившись, стал распускать руки, а когда приехали сваты к дочери хозяина, то он в пьяном угаре набросился на жениха и порезал ножом. Дождавшись, когда наглец уснет, хозяева вмести с женихом связали дебошира и отвезли его в село к конторе моего отца. Он же и вызвал утром вертолёт, сдав беглеца милиции.
В тот день солнце село за горизонт и сразу похолодало, над рекой поплыли струйки тумана и по берегу, на котором раскинулась деревня, в домах стали зажигаться огни. Вот в этой далекой, богом забытой, затерянной среди болот и лесов маленькой хантыйской деревеньке, и появился Игнат. Никто из жителей не стал расспрашивать кто он, откуда и зачем пришел к ним. На сходе старейшины рода определили Игнату дом для проживания. Хозяйкой в доме была женщина по имени Тутья, по-русски Дуся. Она была молодой вдовой с двумя детьми. Дети целую зиму учились и жили в интернате, только на каникулах появлялись дома. Тутья была весёлой, по-хантыйски красивой и в добавок еще грамотной: она закончила Тобольский рыбный техникум и работала бригадиром на рыб участке. Немного оглядевшись, Игнат стал помогать Тутье с рыбаками. Те, раз в месяц, как привозили в мырлавку (магазин) водку, напивались и пили до тех пор, пока в мырлавке она не заканчивалась. Игнат поступал так: при получке рыбаки расписывались в ведомости, он же забирал все деньги и выдавал каждый день маленькую сумму на руки только на продукты. Постепенно повальное пьянство среди рыбаков прекратилось. Нет, пьянство он не искоренил, но такого повального уже не было, ведь, чтобы прийти и получить очередные деньги, надо было быть трезвым.
Со временем Игнат стал втягиваться и медленно привыкать к этой нехитрой, неторопливой жизни, как говорится: «быть живым — это подарок судьбы, а быть счастливым это твой выбор». Но выбора у него не было и ему пришлось примириться с собой, забыть городскую жизнь и жить той жизнью, которую уготовила ему судьба. С наступлением зимы почти все мужчины деревни уходили на зимовье в тайгу, на промысел пушного зверя.
Йощкино зимовье, это небольшая бревенчатая избушка, срубленная топором и утепленная сухим мхом с ближайшего болота. Поставил он ее на высоком продуваемым ветрами берегу речке прямо у самого устья. Летом по воде привезли печь-буржуйку, лавку, и самую необходимую утварь, а из досок сколотили нары для сна. Избушка получилась теплой и уютной. После окончания сезона охоты Йощка всегда, по неписанному закону тайги, оставлял в избушке дрова, спички и съедобные припасы и если оставались патроны, то он их тоже оставлял, пряча в укромном месте.
За короткое северное лето Йощка и Игнат старались раза два, три попасть в избушку чтобы привезти доски и прочий строительный материал для ремонта. При зимовье всегда обязательно ставили лабаз для хранения продуктов, старый лабаз был открытый на невысоких полусгнивших столбах. Поэтому, подумав, они решили за лето поставить новый лабаз. Вообще то лабаз имеет два вида: это закрытый в виде домика на толстых ошкуренных столбах, и второй вид лабаза, открытого типа, также на ошкуренных лиственных столбах с настилом из жердей лиственницы с напуском со всех сторон. Продукты, хранившиеся в таком лабазе, укрывались или берестой, или шкурами. Припасы оставляются на случай, когда кто-то оказывается в беде и это его единственный шанс остаться в живых в этой непроходимой тайге. Вот в этих хлопотах и пролетало короткое лето, нужно успеть было многое, грустить и жалеть себя Игнату не было ни сил, ни времени.
Осень наступает быстро, природа одевается в осенний наряд, но краски постепенно меркнут и остаётся стоять только уныло пожелтевшая трава. Но иногда на сером фоне встречаются яркие красно желтые пятна еще не опавшей листвы. Наступает осенняя охота на уток. Недалеко от избушки находилось небольшое болотце, где табунками летали утки. Игнат решил сходить пострелять уток, но они в основном летали посреди болота. Он решил подождать, когда утки привыкнут и начнут перелетать с места на места в поисках корма. Наконец утки стали подлетать ближе, и Игнат выстрелил, утка камнем упала не в далеке в воду, собака по команде ринулась за ней. Остальные утки забеспокоились и стали беспорядочно покидать болотце, но охота удалась, и Игнат собрался домой.
С приходом осени хлопот становиться больше, надо заготавливать на зиму грибы, ягоды и лекарственные травы, а раз в четыре года большой урожай даёт кедрач. Кедровый лес растет медленно почти до пяти сотен лет, а орехи дает после шестидесяти. Кедр — это не просто подарок для таёжных жителей, а самое важное дерево для жизни. Ханты употребляют не только орех и кедровое масло, но и хвою. Из неё готовят живицу и отвары, ими они лечат цингу, смазывают порезы и ожоги, также употребляют настой. С наступлением осени Ийощка, Игнат и брат Тутьи Савка уезжали на неделю кедровать, или как говориться бить кедру, не нанося ей особого вреда. Залезть на двадцатиметровое дерево не всякий сможет, а они могли вырастать за триста, четыреста лет и выше, поэтому они сделали деревянный молот и им били кедру и самый спелая шишка осыпалась на землю. Ханты почитают и уважают тайгу как родную мать, кедрач сохраняют особенно, а главное берегут от пожаров. Когда случается в тайге пожар, с насиженных мест уходят звери, улетает птица и не скоро возвращаются назад, лес на долгое время становится мертвым.
Промысловая охота в Западной Сибири ведётся в тех местах, где природу еще не тронули нефтяники, потому что там, где поработали они, как говорится, и птица не гнездится, и зверь уходит с насиженных мест. Мой младший сын, после окончания института, работал в одном из НГДУ (Нефти Газа Добывающее Управление). Когда случались порывы на нефтепроводе, со смены снимали всех и бросали на ликвидацию порыва. И эти молодые ребята, по несколько суток, не выходя из тайги, по колено стояли в нефти, убирая её лопатами, и им, как в войну, за счет управления давали сто граммов водки. И это только там, где может проверить природно-охранная прокуратура, если кто-нибудь ей доложит о порыве. А там, где такой контроль ослаблен или скрыт разлив, нефть разливается по всей территории, постепенно стекая по ручейкам и малым рекам, отравляя не только рыбу, но всю водоплавающую птицу, и употреблять в пищу их уже невозможно: пахнут нефтью даже после тепловой обработки.
Но вернемся к теме охоты. В Сибири на любую охоту ходят с двумя, а то и с тремя собаками. Это вполне обычно для тех, кто вырос в тайге. Они знают, что так охотились их отцы и деды, так же охотился и мой отец. У нас в доме всегда держали двух-трёх собак, иногда одной породы, а иногда разных, но лайка была всегда. Лайка в тайге — это глаза и уши охотника, без неё добыть зверя сложно. Игнат тоже приобрел молодую лайку и назвал Урман, что в переводе с хантыйского «тайга», начав месяцев с шести натаскивать её вместе с опытной лайкой по клички Айлам, т. е. «молодой», который на своём примере показывал, как надо брать зверька. Моему отцу как-то тоже подарили щенка лайки по кличке Пират, и я вам скажу: натаскивания молодой лайке на добычу зверя — это трудоёмкое занятие, требующего терпения не только от собаки, но и от хозяина. Это конечно необходимо для раскрытия природного инстинкта собаки к охоте и длится не один месяц, но не всякая собака поддается этой дрессировке. Если с первых дней собака не взяла след зверя и не выказала интереса к охоте, то её смело можно отбраковывать: она и в дальнейшем не принесёт никакой пользы. При обучении ни в коем случаи нельзя бить собаку, чтобы не отбить у неё желание к охоте и в то же время собака должна уважать и понимать команды хозяина. После удачного выстрела отец всегда хвалил и давал Пирату потрепать тушку зверька. Урман у Игната быстро набирался опыта, на лету схватывал уроки Айлама, слушался и понимал, что от него требует Игнат.
*ч2*
Правилам поведения и выживания в тайге и своим становлением на охотничью тропу Игнат полностью был обязан старому ханту Йощке. Тот говорил, что в тайге надо быть внимательным, уметь видеть и слушать. Тайга сама всё подскажет, главное помнить: в тайгу надо приходить со светлыми помыслами, она не любит подлых, жадных и трусливых людей. Даже если заблудишься, то не надо торопиться, не надо волноваться, а надо остановиться, покурить и спокойно вспомнить, как ты заходил в лес и с какой стороны солнце стояло, при возвращении домой оно должно быть с другой стороны. Так же он учил делать на деревьях свои зарубки, распознавать звериные тропы, следы, птичьи голоса, как правильно охотиться на белку или хитрого соболя, как надо обойти дерево так, чтобы из-за ствола выглядывала только морда зверька. Охота — это трудоёмкая работа, не для слабаков. Тут необходимо иметь не только сноровку и опыт, но и терпенье, а главное - нужно иметь огромное желание заниматься этим ремеслом. А кто однажды встал на эту тропу, тот будет верен ей до конца своей жизни, как оставались верны этому занятию мой дед и отец. При охоте на пушного зверя нужно четко рассчитать выстрел и постараться не промазать, и не испортить шкурку, поэтому подойти к зверю нужно как можно ближе, но стрелять иногда приходится с расстояния, для этого случая Игнату пришлось приобрести оптический прицел. Но первая охота Игнату всё же не удалась.
Зима выдалась снежной и морозной, снег завалил пушистыми сугробами избушку, и на белом снегу, как на белом покрывале, выделялись тропки-следы, зайца в ту зиму было много, вернее зайчих следов возле зимовья. Игнат впервые решил поохотиться на зайца один, без Йощке. Вокруг уже рассвело, слабый утренний ветерок, истратив все силы, затих и над тайгой зависла безмолвная тишина. Но северный зимний день очень короткий, Игнату нужно успеть до темноты выйти из тайги к избушке. Не теряя зря времени, он пошёл по следу зайца. Тот прятался где-то в кустах ивняка, старательно запутав свои следы от собак. После рассвета мороз вдруг стал крепчать снова, подул низовой ветер закружив легкую поземку, и, на мгновенье, исчезли даже все очертанья ближайших деревьев и кустов. Но через эту снежную чехарду Игнат увидел зайца, тот был красавцем в своей белоснежной шубке, под стать белому пушистому снегу. Расставив уши, он сидел прямо перед ним, у ствола небольшого дерева. Игнат поторопился и выстрелил, зайца будто подбросило вверх, как от взрывной волны, и он, словно колобок из сказки, покатился ему под ноги, но пулей промчался мимо, оставив облако снежной пыли после себя. Долго раздосадованный Игнат смотрел в след убегающему зайцу. Да, охота не удалась! Он был зол и на себя, и на зайца.
Охота же на белку с собакой понравилась ему больше, это увлекательное оказалось занятие не только для собаки. Урман быстро нашёл зверька, и, стоя возле того дерева, на котором сидела белка, громким лаем на весь лес оповестил хозяина о том, в какой стороне обнаружена добыча. Игнату же после этого оставалось аккуратно, точным выстрелом снять добычу. А чтобы не испортить шкурку, он сразу освежевал её, надев на провилку, сделанную Йощке из доски, для сохранения товарного вида.
Однажды, в конце зимы, когда неяркое зимнее солнце находилось почти в зените, и, несмотря на легкий морозец, на пригорках солнышко уже припекало по-весеннему, Игнат пошел проверять капканы на дальней урьей, т. е. «протока». Пройдя по сайме, это «низина с бегущим на дне ручейком», метров пятьсот и поднявшись на берег, спугнув стаю белых куропаток, он увидел следы медведя. Кто-то поднял медведя с берлоги или медведь сам по какой-то причине не залег в зимнюю спячку. Медведь это умный, сильный и злой к обидчику зверь. Зимой этот голодный и часто обмороженный шатун, ступни у которого голые, теряет чувство реальности. Он становится опасен не только для охотников, но и для ближайшего поселения, нападая на людей. Пиращ, то есть «старый», Йощка был хорошим охотником, и не раз за свою жизнь ходил на медведя, знал привычки и повадки зверя, а также соблюдал правила и обычаи своего народа, сложившиеся с давних пор. Медведь у многих северных народов считается священным божественным существом, спущенное с небес верховным богом-отцом для соблюдения порядка и справедливости на земле. Но сам нарушил закон, нападая на стадо оленей, и верховный бог-отец лишил его бессмертия.
Ханты не ради забавы охотятся на медведя — это не только мясо и жир, а хорошо выделанная шкура, легкая и теплая, которая служит долгие годы, как и для укрытия пола в юрте, так и для покрытия спального места вместо одеяла. Даже иногда её носят вместо дождевика - она не промокает в затяжные осенние дожди. В нашем доме тоже была медвежья шкура, она была мягкая и теплая валяться было одно удовольствие, наш кот ненавидел её и практически не заходил в зал, зато мы с сестрой с удовольствием играли на ней.
В духовной жизни ханты и у других северных народов, огромное значение имеет культ медведя, возникший ещё на заре человечества, как возрождения всего живого на земле. По случаю добычи медведя и в его честь устраивается большой общенародный праздник и медвежьи игры. Мой отец, работая в национальном хантыйском посёлке, бывал не раз на таком празднике, а однажды, проверяя дальнее стойбище, он взял и меня. В семье у нас не было мальчика, а отцу видимо очень хотелось, поэтому, наверное, он и брал меня с собой лет с шести не только на проверки, но и на охоту с рыбалкой. Отец научил меня ориентироваться в лесу, ездить на нартах с собачьей упряжкой, а также управлять моторной лодкой-казанкой, стрелять из ружья, ставить капканы и правильно вытягивать сети. Поездка на собаках с отцом для меня была привычным делом. Мне было лет четырнадцать, когда я впервые увидела настоящий хантыйский праздник со всеми его обрядами, сценками и плясками. Медвежий праздник у северных народов считается первым праздником разумного человечества, одним из самых ярких карнавальных костюмированных праздников, где поют песни, танцуют ритуальные пляски, разыгрывают театральные сценки из жизни охотника и медведя. Охотник перед этой охотой должен пройти обряд очищения: сделать омовение, надеть самотканую чистую рубаху, специально для этого случая припасённую, прочитать заговор на особом языке - в нём нельзя употреблять слова «убить медведя», надо говорить «низводить в селение». Шкуру положено снимать вместе с головой и на нартах везти медведя в деревню. Встречают его всем поселением вместе с гостями, здороваются, целуются и заносят в избу. В избе накрывают стол с угощениями, надев на зверя шапку или повязав платок, просят прощенье и начинают праздновать. Праздник длится несколько дней.
*ч3*
Немного подумав, Йощка решил идти на медведя вдвоём с Игнатом, а не бежать за подмогой в деревню. Поднялись затемно, когда солнце ещё не взошло, на дворе стоял мороз, за ночь снег подмерз и покрылся настом, даже входная дверь зимовья, обитая изнутри шкурой, заиндевела. В избушке было темно и тесно от сваленных у печки дров. Йощка подошёл к столу, прибитому одной стороной к стене под окном, и зажёг керосиновую лампу, заполняя избушку неярким желтым мигающим светом. Выполнив требуемый в этих случаях ритуал и прочитав молитву, они вышли на улицу. Надев на ноги лыжи-самоделки, покрытые оленьей шкурой, двинулись в путь. Охотники взяли с собой собак, без них нельзя, с ними надёжнее, да и с медведем-шатуном шутки плохи, надо быть постоянно на чеку. Пока добрались, уже рассвело, из-за деревьев, как бы нехотя, показалось солнышко, всё в зимней дымке. Поднявшись на берег саймы, притихли и собаки, понимая опасность и близость медведя. К избушке подошли с подветренной стороны, чтоб зверь не почуял запах человека или псов. Она как будто вросла в берег саймы и, по крышу занесенная снегом, спряталась от холодного, пронзающего, морозного ветра. Казалось, время остановилось и стоит на месте. У Игната нервы были на пределе, а Йощка, вскинув карабин, был спокоен и не возмутим, беспокойные собаки принюхивались крутились вокруг ног. Вдруг из избушки раздался рык медведя, собаки, поджав хвосты, отскочили в сторону и в проёме дверей показалась тень зверя. Он заревел и бросился им навстречу. Йощка в упор начал стрелять в медведя: надо было попасть с первого раза, второго шанса он не даст, для этого нужна специальная пуля. Стреляли они одновременно, и последняя пуля была смертельной для медведя, и он упал прямо к ногам охотников и начал биться в агонии. Вытащив специальный ритуальный нож, Йощка добил медведя, а у Игната от пережитого страха тряслись ноги и руки — это была его первая серьёзная охота. Он отошел в сторону, сев на поваленное дерево, нервно закурил. Разделав тушу, они сложили куски мяса и кости в шкуру, срубив несколько деревьев соорудили волокушу и поволокли добычу к своему зимовью. Пока возились с тушей наступил вечер. День в зиму короткий. Наскоро поужинав, решили караулить мясо до утра по очереди, так как на запах свеженины появилась лалмах, т. е. «росомаха». Она еще у избушки, где завалили медведя, учуяла запах мяса и сопровождала их поодаль на своих широких лапах как на снегоходах. Как то, в детстве, отец взял меня в одну из своих командировок, это был маленький поселок на берегу реки у края опушки леса, вот там в клетки, я впервые увидела это странное животное не то собака, не то медведь, запах от него стоял резкий неприятный. Пиращ Йощка сразу учуял резкий неприятный запах росомахи, но увидеть её не удалось. Лалмах умный, хитрый и очень осторожный зверь, умеющий хорошо маскироваться не только в снегу, но и на деревьях. Первым караулить пошел Игнат. Вероятность того, что росомаха предпримет попытку напасть вечером была мала, она будет выжидать, когда человек устанет или начнет дремать, но к утру у неё лопнет терпенье и она начнет искать пути подхода к добыче. Дежурство Игната прошло можно считать тихо, а вот Йощке пришлось отбивать несколько попыток нападения лалмаха. Она не сдавалась до самого утра, пока не рассвело, но и с рассветом не покинула поле добычи. Хитрая росомаха, отодвинувшись чуть дальше и стала выжидать момента. С наступлением утра они двинулись в путь, лалмах настойчиво сопровождала их до самого поселка.
Зимний день клонился к вечеру, когда они с тяжёлой поклажей наконец-то добрались до деревни. На подходе к деревне с громким лаем на встречу им бросились все непривязанные деревенские собаки, обнюхивая и повизгивая, и стаей стали сопровождать охотников. Тихая полусонная деревня словно встрепенулась и очнулась ото сна, народ зашевелился и стал собираться у дома Тутьи и Игната, решать, кого послать гонцами по дальним и ближним стойбищам, а кто начнет готовить программу на праздник медведя. Праздник прошёл весело, дружно и, как полагается в этих случаях, с драками и мордобоем. Пила вся деревня без исключения и отходить начали только к вороньему дню, «Варна Хатл», у православных это благовещенье. Вороний день один из интереснейших, священно почитаемых праздников не только приобских хантов, но и многих народов севера, пришедший к ним из глубины времен. В этот день к нам, на север, прилетают первые перелётные птицы – черные вороны, и по приданию на своих крыльях приносят запах весны. Только в этот праздник делается ритуал поклонения огню. В этот же праздник обычно проводят посвящение маленьких девочек. Самая старшая женщина рода снимает с головы пяти-шестилетней девочки платок, бросает его в огонь, повязывая новый платок, и даёт ей новое имя. Этим обрядом как бы идёт связь с поколениями и так же отдается дань духу огня. А все остальные гости повязывают разноцветные ленточки, а чаще всего какие-нибудь тряпочки в виде ленточек, на старую берёзу и просят бога Торума о милости к ним на целый год.
Весна в среднем пробью приходит по-разному, когда в начале мая, числа пятого-десятого, а когда и запоздает и до двадцатых чисел. Ледоход начинается с верховья реки и постепенно спускается до Сургута, но вначале вскрывается Иртыш и только затем идет ледоход на Оби, малые же реки вскрываются позже недели на две, в том числе и река Юган. С приходом весны, Йощка с Игнатом начали готовиться к ремонту старой лодки, подготовили и проверили сети и другие рыболовные снасти. На реке рыбачат до поздней осени, пока по воде не пойдёт шуга. Работа кипит весь день и не редко до поздней ночи. Понятие ночь на севере неоднозначно: время уже позднее, а на дворе светло, как днём, и работать можно до утра.
Игнат тоже стал готовиться к предстоящей путине, проверял и чинил с помощью брата Тутьи, Савки (по-русски Савелий) сети, готовил лодку и перебрал навесной мотор «Москва». Рыбалка – это тоже очень важная веха в жизни северных народов. За короткое сибирское лето надо выполнить план рыб участка и еще наловить, и засолить себе на всю зиму рыбы. Как я уже писала раньше, что большинство хантыйских деревень расположены по берегам рек и озер. Рыбалка на малых реках существенно отличается от рыбалки на реке Обь. Она тоже начинается весной, но намного позже, когда малые реки очистятся ото льда. После зимней голодовки рыба голодная и клюёт хорошо, а на малой реке можно взять неплохой улов весной. До конца июня идет нерест, и рыба практически перестаёт ловиться, и только ближе к концу лета у рыбы начинается активный клев и можно даже поймать рыбу с икрой. Осенняя же рыбалка не так плодовита, как весенняя и летняя, на улов, но и в это время хорошо ловятся щука, окунь, язь. Зимой же к морозам часто добавляются сильные ветра и рыбу ловить практически невозможно. Но в ясные и безветренные дни зимняя рыбалка тоже хороша, особенно на озерах: там не спит и неплохо ловится щука, карась, сазан.
Ну, в общем, жизнь потихоньку текла, и вскоре у Игната Тутьи родилась дочь. Назвали её, как и маму Игната, Ирина, по-хантыйски Уэрна. Приезжая по работе в тот посёлок, я даже как-то раз ночевала в доме Тутьи, но никогда не видела Игната. Он с появлением новых людей в поселке сразу уходил в тайгу, а вот девочку видела много раз: она выделялась из всех хантыйских детей. Эта очень красивая, высокая на ножках, с темно-каштановыми кудрявыми волосами и пушистыми длинными ресницами, окаймляющими серо-голубые, с какой-то поволокой, глаза, девочка росла очень подвижным, умным и сообразительным ребёнком. Она хорошо говорила не только на хантыйском языке, но и на русском, к пяти годам научилась читать и считать, а в шесть лет пошла в школу. Многие же хантыйские дети не понимают и не говорят до школы на русском, поэтому преподавание в местной школе-интернате велось и ведётся в первом классе на хантыйском языке.
В тот год осень выдалась пасмурной и теплой, вперемешку с порывистыми проливными дождями, теплыми, словно летними. Дул юго-западный ветер, вытягивая из деревенских труб тонкие струйки дыма. Хоть по ночам уже стояли заморозки, листва на деревьях ещё держалась, лес стоял нарядный в своём пестром одеянии. В прозрачном, как будто хрустальном, воздухе тихо и беззвучно падали на землю разноцветные листья. По небу, с гоготаньем, тянулись один за другим длинные клинья птиц. Наступило бабье лето. По народной примете листопаду суждено жить недели две, не больше. Небо на восходе горело бесчисленными переливами ярких красок и перекрикивалось голосами отлетающих на юг птиц. И эти голоса приводили в смятение драного, лохматого кота Ойку. Он перестал появляться дома и надолго пропадал в лесу, только иногда забегал поесть и тут же исчезал вновь в поисках кошки. Она была дикой, родилась и выросла в лесу и жила за озером на крыше старой, заброшенной, полуразвалившейся избушки, у пересохшего ручья. Ойка всегда находил её, где бы она ни бродила, по приятному для него одного запаху. Он начинал громко и призывно мяукать, чуя этот запах, и когтями драть стволы деревьев, оставляя свои метки. Кот был сильный и здоровый, его зелено-золотистые глаза светились в ночи как два маленьких фонарика. Эти красивые глаза достались ему в наследство от полудикой кошки-матери. У кота в лесу было своё любимое место, это старое разбитое грозой дерево. Молния попала в него и расколола на две части, но дерево не сдалось и стало расти с другой стороны. Вот Ойка устраивался в этой расщелине, как на смотровой площадке и всматриваясь в лес. Уши его, с кисточками на концах, как антенны, улавливали все шорохи и звуки, он чувствовал себя хозяином этого леса. Когда же он находил свою кошку, они весело бегали, изображая охоту друг на друга, катались клубком с раздирающим криком по земле, вставали на задние лапы в оборонительную позу, затем, мурлыча и мурча, терлись друг об друга. Да, это была его любимая кошка! Но в последнюю неделю он не находил свою кошку и это вгоняло его в тоску. Целыми днями он рыскал, как угорелый, по лесу, призывно мяукая, но кошка не отзывалась. Кот еще, наверно, с неделю искал свою любимую кошку, и, наконец, понял, что она больше не придет на его призыв. Что-то случилось, и она ушла со своего места или её кто-то выгнал. Он сразу как-то осунулся и пополз домой, но в дом не пошёл, а забился в углу чердака и пролежал там несколько дней. Когда же он спустился вниз, то был не похож на себя совсем: худой, слабый, с рваной в клочья шерстью.
*ч4*
Прошло ещё не мало времени, жизнь шла своим чередом. Игнату даже иногда казалось, что всё наладилось, и вошло в свой ритм. Одна работа сменялась другой и семейная жизнь тоже как-то устаканилась. В один из летних вечеров, когда на улице светло как днём, и развалившись на ветхом покосившемся заборе, старый и ленивый Ойка внимательно следил за двором словно с дозорной вышки. А на другом конце забора, в конце двора, прихохлилась старая ворона, она абсолютно обнаглела, делая вид что кота нет и ждала, когда уйдет петух со двора и можно будет что ни будь стащить у кур. На высокой березе, что стояла во дворе дома, громко чирикали воробьи, радуясь теплу и солнышку, а по двору медленно с достоинством проходил гордый, весь в грязных перьях петух. Кот лишь только на мгновенье отвлекся чтобы посмотреть на пролетавшего мимо с тихим жужжанием большого толстого жука и снова вернулся к своему занятию, сосредоточенно следя за двором. В это время вся семья Игната села ужинать. На столе стоял старый помятый с боку бабушкин самовар на углях, а по кружкам разлит дымящийся душистый чай на травах, собранных Тутьей по берегу реки. Во двор буквально влетел брат Тутьи, Савка, и без остановки стал тараторить. Из всего выпаленного Савкой Игнат понял, что издалека идут два чужака, не похожие на охотников или работников сейсмопартии. Пиращ Йощка приказал быстро собраться и уйти на время в дальнюю избушку. У Игната почему-то ёкнуло сердце, и он сразу подумал, что, возможно, непрошенные гости идут за ними. Собрались быстро, покидали в рюкзак самое необходимое, Савка сбегал к себе домой, тоже собрал свой мешок, а самое главное - захватил березовый деготь, он в тайге хорошо помогает от комаров и мошек. И как только солнце встало, а оно летом встаёт уже в четыре утра, прихватив с собой собак, двинулись в путь по берегу реки. Перейдя сор, пошли дальше по Сайме и, наконец, вышли к урье, где в кустах был спрятан обласок. По протоке они спустились вниз к озеру, а там, на высоком берегу, стояла их родовая избушка.
А в деревне события развивались быстро. Йощка вместе еще с двумя охотниками решили не дожидаться непрошенных гостей дома, а двинуться как бы на нечаянную встречу. Чужаки были новичками в тайге, шли шумно, постоянно спотыкались, матерились и курили вонючие городские сигареты. Их запах далеко разносился по тайге, так что услышать и унюхать их мог даже молодой, ещё не совсем опытный таёжник. Йощка вышел один им на тропу, двое других охотников спрятались, на всякий случай, неподалёку в кустах, ожидая дальнейшего развития событий. Чужаки плутали видимо давно, сильно устали и их замучил гнус. Как только они увидели маленького, рыжего, с редкой бороденкой человечка, одетого в какие-то лохмотья, то подумали, что им померещился леший. Схватившись за пистолеты, они решили отбиться от него. Но человечек вдруг ласковым, тихим голосом заговорил с ними на чистом русском языке, предлагая им помощь. После минутного ступора они, наконец-то, поняли, что перед ними стоит живой, реальный человек. Со всех ног кинулись к нему, на перебой спрашивая, нет ли у него попить воды и как пройти к их деревне, и не знает ли он Игната – москвича. Они якобы его друзья из Москвы, приехали с ним повидаться, но вот заблудились. Йощка сразу смекнул, что за люди (да и на людей они походили меньше всего, скорее на бандитов) идут к ним в деревню и зачем им Игнат. Вызвавшись им помочь, он стал уводить их в другую сторону от деревни, благо что река здесь делает петлю и можно легко запутать дорогу и не понять куда она и откуда идёт. Своим сотоварищам Йощка дал тайный знак, чтоб они бесшумно шли стороной и до времени не вмешивались, а те сразу сообразили, куда он их ведёт и что будет дальше. А повёл он их старой заболоченной тропой, где и знающему это болото пройти было нелегко. На каждом шагу можно было оступиться и утонуть в топи. Чужаки же расслабились, шли, не соблюдая ни тропы, ни тишины, и неминуемо угодили в топь. Страшные крики огласили тайгу, но их никто не услышал. Йощка с охотниками быстро перешли болото и ушли далеко вперед. Незваных гостей никто не искал, да и искать было некому - об их поездке знали, видимо, только в Москве, но и там шума не подняли и поиском никто не занялся.
Да, надо сказать, как нашли бандиты Игната. Он, когда родилась Иринка, отправил родителям письмо, где поздравил их, что они теперь бабушка и дедушка. И, бывает же такое совпадение или судьба так крутит, как–то по прошествии времени, мама Игната встретила на выходе из метро Никиту, друга «закадычного». Она-то не знала, что предал их сына именно он, и что из-за него Игнат много лет живёт и прячется в далёкой тайге. На его вопрос «как живете? Что слышно про Игната?» мама, наивная простота, поделилась своей радостью, что теперь она бабушка. Это было сказано, как бы на бегу, и вот, через какое-то время Никита пришёл к ним в гости, чтобы подробно расспросить о том, как живёт Игнат. А самое главное, ему надо было выведать у стариков, где живёт их сын. Почитав письмо и как бы мельком взглянув на конверт, дело было сделано, осталось за малым - найти и доставить Игната тем, кто много лет назад остался в дураках. Они были ещё живы и требовали от Никиты сатисфакции. Вот так, и во второй раз, Никита без зазрения совести, только бы спасти свою шкуру, предал своего бывшего товарища, который не раз и не два выручал его из ситуаций и похуже. Но закон бумеранга никто не отменял и то, что пошлешь, к тебе же и вернется. Так и Нику прилетело, а подставил его же близкий, как казалось ему, друг. Всё по той же схеме. И теперь Нику надо было бежать, только в отличии от Игната, Ник сбежал в Таиланд. Но он не долго наслаждался свободой и теплым ласковым морем, как всегда, подвела его безалаберность и бахвальство. Он написал одной из своих подруг, как ему хорошо на теплом и ласковом море, и что было бы не плохо, чтоб она приехала к нему. Нашли его быстро, выследили, как говорится, по горячим следам, расправа была жестокой. Сначала у него выпытали, где деньги, что он украл у одного «многоуважаемого» человека, припомнили ему провал с поисками Игната, а затем, обмотав скотчем, задушили, вывезли на водохранилище и утопили. Тело его нашли случайно отдыхающие через несколько месяцев.
А в деревне тихо и размеренно всё шло своим чередом, Игнат жил ещё какое-то время своей обычной жизнью. Но, как всегда, вмешался его величество случай, или кажется, что случай, а на самом деле — это закономерность жизни, и в ней всё давно запрограммированно и не обойдёшь его, не объедешь. Мне в очередной раз довелось приехать на проверку в ту деревню и снова там пришлось заночевать, только теперь в интернате. Вечером, после ужина, за чаем, директор интерната, гостеприимный и образованный человек, поведал мне конец этой истории. Дочка Игната и Тутьи подросла и окончила четыре класса местной деревенской школы-интерната. Училась она хорошо, и Игнат стал уговаривать Тутью отпустить с ним Иринку в Москву. Да и какая разница, она всё равно поедет в интернат и зиму будет жить одна, а так под присмотром бабушки и дедушки. А на каникулы он обязательно будет привозить её домой. Долго Игнат уговаривал Тутью, и только к концу лета уговорил отпустить его с дочерью в Москву, показать внучку своим уже престарелым родителям и устроить её в московскую школу. Дед не дожил до этого счастливого, для их семьи, случая.
По прилёту в Москву на Игната сразу навалились старые воспоминания. Он ходил по такой родной, и в то же время уже чужой Москве, и многое не узнавал, как будто прошла вечность с его побега. Однажды, он вместе с дочерью отдыхал в парке на Чистых прудах и при выходе повстречал своего старого забытого друга детства. Тот очень обрадовался встречи и пригласил посидеть в кафе. Поговорив и повспоминав за чашкой кофе о годах своего беззаботного весёлого детства, они незаметно перешли к настоящему. Игнат не стал в подробностях рассказывать, где он был и чем занимался в последние десять лет, только как бы мельком сказал, что пока не женат, недавно вернулся в Москву и ещё не знает, чем заняться. Глеб, так звали друга, решил, глядя на Иринку, что он жил в Китае или где-то на Востоке и женат был на китаянке, только стесняется ему рассказать об этом. Восточное происхождение дочери выдавали скулы и немного раскосый разрез глаз.
Во все времена Дальний Восток и Китай находились в зоне заинтересованности и конкуренции между крупнейшими европейскими странами, а также США. В связи с массовой экспансией китайцев в Россию, которая с каждым годом только усиливается и растёт день ото дня, в первую очередь их интерес распространяется на Дальний Восток, Москву и Петербург. Почти все прилавки России завалены китайским дешевым ширпотребом, начиная от одежды до детских игрушек и электротоваров, а также продуктами питания. У нас в городе тоже открылся такой китайский рынок, народ повалил туда валом по причине дешевизны товаров, и составил конкуренцию местным рынкам. Но просуществовал он недолго. Наши торгаши устроили там забастовку, написали петицию в мэрию и совместными усилиями рынок перешёл в руки местных. Китайские гастарбайтеры обосновались, вероятно, в России надолго. Они покупают и оборудуют целые цеха для производства контрафактного товара, порой очень вредного для здоровья, скупают земли для выращивания овощей. Но не считаться с Китаем нельзя, и тогда, и сейчас это динамично и очень уверенно, быстрыми темпами развивающаяся страна. В следствии всего этого Россия интенсивно стала работать в этом направлении, организовывая совместные с Китаем проекты. Глеб работал в одной из таких компаний и предложил работу Игнату - возглавить филиал в Китае, так как он был знаком с обстановкой на Востоке. Игнат вначале категорически отказался от этого предложения, затем, поразмыслив и ознакомившись с публикации о совместной компании и её современное положение, а также, о социальных экономических условиях данного проекта России и Китая, решил согласиться поехать, но с условием, что с ним поедет его дочь. Накануне отъезда Игнату не спалось, и он проснулся за долго до звонка будильника. Стараясь не шуметь, пошел в ванную, а когда вышел, то мать уже хлопотала на кухне. Она услышала плеск воды и проснулась. Авантюризм этой затеи родители осмыслили сразу, но как бы ни уговаривали оставить им внучку, у них ничего не получилось, и Игнат забрал её с собой.
Долго ждала Тутья весточки от Игната, иногда она просыпалась от тишины дома и в памяти всплывали картинки счастливых дней, но они тут же разбивалась и уходили из головы как весенний битый лёд на реке. Мысль, только одна, бьющая как молоток, мысль не давала ей покоя: за что и почему, и где её кровиночка. Вечерами, взяв в мырлавки спиртное, она неприкаянно бродила по берегу реки, в доме её давила и угнетала щемящая тоска и обида. Придя домой, она горько и тихо плакала, ей казалось, что всё рухнуло безвозвратно, и напрасно ждать, что Игнат приедет и привезет дочку. Только выпив, она забывалась в тяжелом коротком сне.
На дворе ещё стояла зима и были морозы, но днем уже пахло скорой весной. Зиму Тутья пережила. Сквозь перистые облака проглядывало затаившую надежду весеннее солнышко. Она, наконец, решила поехать в Москву и встретиться с Игнатом, поговорить, найти нужные слова и упросить его вернуться домой. Они же не расстались как враги и он обещал привозить дочку на каникулы, да и какие они враги. Неужели вот так можно забыть всё, бросить и уехать навсегда, наивно думала Тутья. Родные не стали отговаривать от поездки, видя, как она тоскует и мучается. Решили, пусть поедет и всё для себя прояснит. Добравшись до Москвы, она долго искала нужный ей дом. С непривычки ей казалось всё так запутано и сложно. Найдя, наконец, нужный дом, робко позвонила в двери. Ей открыла мама Игната, статная, высокая, темноволосая с проседью, дама с гордо поднятой головой и серо-голубыми глазами, как у её дочери. Приняв Тутью за беженку или попрошайку, она быстро захлопнула дверь перед ее носом. От неожиданности Тутья растерялась и, постояв ещё минуты три, вновь позвонила в дверь и скороговоркой стала объяснять, кто она, откуда и зачем приехала. Сказать, что теперь мама впала в ступор, не сказать ничего. У неё отнялся дар речи и постепенно всё больше и больше расширялись глаза, и она с отчаянным криком позвала отца Игната, чтоб тот послушал, какой бред несёт эта полунищая оборванка. Родители Игната повели себя высокомерно и заносчиво по отношению к Тутье и сразу дали ей понять, что она им не ровня, а их сыну она, конечно же, не пара. Единственное, что сказали, что он живет и работает за границей и дочка вместе с ним. Тутью, как гром среди ясного дня, поразила эта новость и она, выйдя из подъезда дома, побрела, не разбирая дороги, и очутилась в каком-то сквере, где долго рыдала навзрыд, растирая ладонями по лицу слёзы. Такого поворота она не представляла себе даже в страшном сне. Нашла какой-то полуподвальный небольшой магазинчик, купила бутылку водки и без закуски выпила ее на лавочке того же сквера. Очнулась она от холода тряски за плечо, кто-то настойчиво спрашивал, что с ней и может ли она идти. Молча поднявшись, она побрела к автобусной остановке, чтобы поскорей уехать из этого города домой.
В голубой дымке синел еще голый лес на фоне уже зеленого болотного багульника, северная весна стояла в самом разгаре. Вернувшись из Москвы домой, Тутья впала в депрессию, всё ей опостылело и валилось из рук, и она снова запила. На работу ходила как робот и машинально выполняла ее. И одна мысль только грела ее душу - Игнат любил её и когда-нибудь вспомнит, и приедет к ней, никто не мог ей помочь, только посочувствовать. Да, кто не испытал этого, вряд ли поймет её, ведь самая большая обида, это предательство близкого человека. Иногда земля уходила из-под её ног и всё вокруг рушилось и куда-то летело, сердце билось как раненая птица. Она не могла больше терпеть эту невыносимую боль, ей становилось всё равно, кто в этом виноват - она сама, или это случайное счастье — так неожиданно свалившее на ее голову, злая воля кого-то, кто посылает нам их.