Предыдущая часть вот здесь.
Как и третья серия, четвертая серия начинается с прыжка назад во времени - к Сюзанне, которая оплакивает умершую наставницу. Хотя как раз оплакивать свою потерю Сюзанне запрещает священник - нечего рыдать, она теперь на небесах.
Но одна из старух-соседок шепчет, что Сюзанне слезы пригодятся ближайшим вечером.
И ночью Сюзанну приводят на поляну, где толпа женщин пляшет и рыдает, рыдает и пляшет поминая ушедшую подругу. Пусть тело ее уже похоронено - неважно, скрученная из веток и цветов фигура ее заменит. И Сюзанна сможет наконец-то выплакаться.
Роуэн занимается сексом с Сиприаном, на нем то самое ожерелье Дейдры, и лицо любовника сменяется лицом Лэшера.
Впрочем, это всего-навсего очередной сон.
Впереди у Роуэн тяжелый день: похороны матери, пусть даже Роуэн ее не знала. Ну и знакомство со свежеобретенными родственниками, тоже не самое веселое занятие для такой барышни, как Роуэн.
Они мило болтают с Сиприаном о снах, детстве и приятных воспоминаниях.
А Карлотта спускается в подвал к запертой там Дельфине, чтобы снять - уже с тела - проклятое ожерелье. Точнее, попытаться найти его в достаточно изуродованных останках дамы, которая методично убивалась об стену продолжительное время.
Сюрприз-сюрприз — ожерелья нет. И что это означает? Наверняка ничего хорошего!
Дядюшка Мэйфейр (блин, да как их все имена-то запомнить?) тоже собирается на похороны. Для этого, конечно, нужно обязательно освежить покраску волос! Дочка Жозефина (так, кем она приходится Роуэн? Теткой?...) намекает, что надо как-то оградить дочь Дейдры от общения с Карлоттой, иначе у бедняжки сложится неверное представление о семье!
Агенты Таламаски находят и скручивают мужика, который заходил в лифт вместе с Дейдрой в момент ее гибели.
Правда, мужик явно не в себе, кричит "Помогите мне" и норовит самоубиться.
Похороны. Очень торжественные - Мэйфейры не последняя семья в Новом Орлеане. Даже наоборот.
Дядюшка Мэйфейр незаметно отрезает от волос Дейдры прядь. Что-то я очень сомневаюсь, что просто на добрую память...
Пришедшую Роуэн быстро берет в оборот Карлотта - и вот уже девушка стоит рядом с ней у гроба Дейдры, в числе ближайших родственников. Толпа в церкви, конечно, шепчется, мол, что за девица - не все еще в курсе, что Роуэн жива.
А Лэшер тоже пришел проститься - внезапным порывом ветра распахивает церковные двери, и влетает поток лепестков розы, падающих на гроб.
Карлотта в ужасе начинает их убирать из гроба Дейдры, как будто это что-то может изменить...
А Роуэн нравится.
Уже на кладбище, когда гроб уносят в фамильный склеп Сиприан вынужден оставить Роуэн одну - его вызвала Таламаска для допроса убийцы Дейдры.
Снова повторю — до чего же красивая картинка в фильме!
Роуэн любуется склепом - а потом в ужасе замечает на нем собственное имя.
Когда-то ее не только отняли у матери, но и "похоронили"...
Карлотта убеждает, что возвращение Роуэн из мертвых никого не смущает - все смотрят на нее как на чудо.
Ну и кстати, чтобы познакомиться со всеми, а также взглянуть на дом и вещи своей матери, Роуэн обязательно должна отправиться с ними на поминки в дом Мэйфейров.
А похороны изо всех сил из кустов фотографирует тот самый чувак, что в прошлой серии звал Сиприана на сходку некоего братсва, сражающегося с ведьмами.
Роуэн бродит по материнскому дому. Всматривается в старые фотографии.
Часть фотографий, портретов Дейдры, отдает ей Карлотта. И на них она видит еще и свою молоденькую приемную мать, и узнает, что та тоже была Мэйфейр.
Карлотта убеждает Роуэн, что судьба женщин рода Мэйфейр всегда печальна. И что она нисколько не раскаивается в том, что она, Карлотта, приложила руку к тому, что Роуэн таким образом попытались обезопасить, отобрав у матери.
И Лэшер, между прочим, семейное проклятие, а вовсе не дар. Так что Роуэн должна знать о том, что Лэшера нужно отвергнуть.
Но тихую семейную беседу прерывает появление гостей и дядюшки Меэйфейр с бухлом - поминки это прежде всего праздник жизни и веселья!
Сиприан идет считывать информацию с пойманного убийцы.
Он видит, что этот человек действительно убил Дейдру с помощью удавки. Очень профессиональное убийство, его специально наняли, не похоже на одержимость...
И тут же несчастный чувак с резким ХРУСТЬ сам себе ломает шею одним неловким, а вернее, очень даже ловким движением. И Сиприан успевает увидеть, кто именно в этом виноват.
С Роуэн радостно заговаривают всякие странные дамы - о силах, об избранности и так далее. А потом к Роуэн подходит Жозефина и уводит ее в столовую, где показывает ей портреты всех самых известных представительниц рода Мэйфейр. Избранных.
У всех изображенных на портретах женщин одно и то же украшение. Жозефина говорит, что это ожерелье теперь по праву принадлежит Роуэн и она должна его забрать. Ну и вообще, Роуэн по наследству много чего еще перешло, ей обязательно нужно будет обсудить это с дядюшкой Мэйфейр.
Роуэн сообщает Сиприану, что она на поминках.
И во дворе заговаривает с дядюшкой. Тот говорит, что Карлотта не хозяйка особняка - владелицей его была Дейдра, а значит, дом и всё, что в нем, теперь по праву принадлежит Роуэн.
Карлотта, заметив исчезновение Роуэн, тут же прерывает разговор, чтобы подарить Роуэн четки, якобы доставшиеся от матери. Для защиты.
Небольшая семейная перепалка - и лдядюшка Мэйфейр уходит, напоследок попросив Роуэн непременно присутствовать при вскрытии завещания. А Карлотта настаивает, чтобы милая девочка осталась на ужин.
В Таламаске Сиприан поднимает старые архифы семьи Мэйфейр - они есть и гаитянские (это, кстати, объясняет черную кожу приемной матери Роуэн тоже Мэйфейр), и голландские. Старые письма и дневники. Сиприан очень хочет разобраться с Лэшером.
Вечером в доме Мэйфейр Роуен видит бабочку.
И та приводит ее в комнату Дейдры. А там на туалетном столике Роуэн уже ждет то самое ожерелье.
Конечно, она тут же его надевает!
И конечно, это видит Карлотта.
И конечно, она совсем не в восторге от увиденного.
Она коротко распоряжается об изменении планов на ужин.
Сиприан в архиве тоже читает про ожерелье Мэйфейров - пока оно на шее у женщины, та принадлежит ему. В смысле, Лэшеру.
И тут прилетает сообщение от Роуэн: глядите-ка, какую я прелесть нашла! Оно мне, между прочим, снилось!
Естественно, Сиприан, сравнив ожерелья, тут же бросает все и несется сломя голову спасать Роуэн.
Ужин на двоих у Карлотты и Роуэн начинается тихо и мирно.
И тут Карлотта заявляет, что Дейдра была проклятьем. И надо было лучше молиться не только за Дейдру, но и за остальных!
И тут же начинает молиться, перечисляя имена всех женщин Мэйфейр.
А потом пучком горящих трав еще окуривает помещение....
А потом поджигает один из гобеленов. И керосиновыми лампами швыряться начинает.
В общем, Карлотта решает устроить по-настоящему зажигательную вечерину. Спалив Роуэн ну и себя. Двери в столовую закрыты накрепко.
Карлотта хватает нож - потому что с такими как Роуэн одного пламени будет явно недостаточно...
Но тут так кстати появившийся Сиприан ломает дверь в столовую и нечаянно напарывается на нож.
Мужику все-таки очень не везет рядом с этой барышней, на его месте я бы задумалась.
Роун очень хочет поскорее доставить Сиприана в больницу, но увы - появившийся Лэшер пафосно заявляет Карлотте, что Роуэн уже его.
И заставляет дверь горящего особняка захлопнуться.
Вот гад.
