Часть 4-я
Всё закончилось как всегда. Так было раз за разом. Город не отпустил, не дал вырваться из его серого сумрака, оставил у себя. Хотя зачем я ему? Я бесполезен. Он не сможет меня переделать, стерев все воспоминания. Терем, он останется на краю сознания, выдёргивая из обыденности и заставляя бороться. Хотя это даётся всё трудней и трудней. Неужели Мульт прав? Кира стирает воспоминания, заменяя их, не давая новых, а оставляя для заполнения пустотой. Она ведь часть этого города. Она его порождение или тех, кто всё это создал. Только не хочется в это верить. Ведь она тоже хочет сбежать, но её помощь приводит к тупику, безысходности и возвращению к начальной точке.
В полиции, которая через несколько часов сняла их троицу с бетонной разделительной, потом ему не ответили где Мульт и Кира. Казалось, они вообще не знают, о чём он спрашивает, или специально так себя ведут, не считая нужным отвечать.
Зато он возвращён туда, откуда ушёл с надеждой больше не вернуться. Старая люстра на потолке, затёртый диван, овальный стол у стены, который выдвигается в центр гостиной по праздникам, и они, читающие ему нотации о жизни. Или это промывка мозгов от мусора? Конечно, для них всё важное в его жизни лишь мусор. Бесполезный разговор, из которого он ничего не вынесет, только в очередной раз убедится в своей ненужности им. Он не нужен именно такой, каким стал. С его восприятием этого мира, с попыткой противиться потоку обыденности, в который он должен войти, и тогда все обретут гармонию. Только не он, но это уже будет неважно. Город поглотит и его жизнь, сделав одним из многих. Он станет массой, заполняющей пространство улиц, создающий движение пустой суеты и проживающий свои годы в сером потоке.
— Аким!
Голос отца вернул в реальность, но он выдернул себя и закрылся в своём мире. Воспоминания, он искал их в своей памяти. Какие там были цветы в поле? Жёлтые, красные… он уже и не помнит. Столько времени прошло. А терем? Он возвышался вдали. Гай рассказывал, там живут люди, разные, и они счастливы. Глупо верить в эти сказки. Тогда сдастся?
Аким перевёл взгляд на них, всё говорящих ему о его жизни, и опять провалился в своё пространство. Возможно он бы и остался с ними зная, что его любят. Но таких, как он не любят, таких терпят. Тогда зачем быть с ними?
Закрыв дверь в свою комнату, когда наконец его отпустили, он сел на подоконник. Взгляд остановился на стене. Гай больше не появлялся. А вдруг у него что-то случилось? Почему он думает, что в его мире нет проблем? Может, там, что-то произошло…
Эта мысль объясняла отсутствие Гая и толкала на движение.
Нужно помочь Гаю. Есть ли у него там друзья? Или он надеяться на него? Сидит там в подземелье и ждёт помощи.
Новый день, новый виток движения по замкнутому кругу смысла, в котором он не видел. Его учёба вроде как ради его будущего, вызывала в нём сопротивление всеми фибрами души. Он не видел будущего в этом городе и не видел себя здесь. В чём смысл учиться тому, что тебе чуждо и непонятно? Но так делали все. И вот опять его загоняют в рамки всех, где он задыхался и не хотел быть. Разговор с родителями о том, что ему было бы интересно в жизни, приводил к полной пустоте. Его интерес к географии был высмеян ими, как бесполезной тратой времени. Что он будет открывать, когда всё уже открыто? А история? Они сразу сказали, что это муть, мало ли что было тогда. Зачем это знать сейчас, зачем это так пристально изучать, нужно жить в реальном мире, и в нём найти себе место. Он не хотел здесь находить себе место, и ненавидел этот реальный мир, пытаясь найти в исторических фактах ответ на вопрос, как всё пришло к такому финалу? Неужели всех это устраивает? Серость дня, суета ни о чём, ускользающее время жизни, которое они и не видят, бесполезные цели, которые достигают, и потом доживание своих часов в одиночестве и ненужности никому, когда даже вспомнить нечего. Так как прожитая жизнь затёрта в единый безликий поток движения, куда и зачем, по прошествии времени на этот вопрос уже невозможно ответить.
Мульт догнал его в одном из переулков, и зашагал с ним рядом.
— Мы ведь ещё раз попробуем уйти отсюда?
Вопрос Мульта раздражал. Аким зло шагал вперёд, врываясь в поток улиц с серой массой, идущей ему навстречу.
— Мы должны попробовать! Слышишь?! Ты не должен сдаваться. А может, Гаю нужна помощь, и он нас ждёт. Почему он пропал и больше не приходит?
Озвученные собственные мысли Мультом ещё больше раздражали.
— Да плевать мне на Гая. Слышишь?! Из этого города не вырваться!
— Не нужно было идти за Кирой. Это она во всём виновата! Она завела в тупик. Она всегда заводит в тупик. Это её цель, чтобы прекратить борьбу зная, что выхода нет.
— Отстань от меня.
Зло бросив эти слова, Аким дошёл до остановки под полукруглым козырьком и сел на лавку. В несущемся потоке людей мимо, почему-то никто сюда больше не зашёл. Перед ним неспешно двигался плотный поток машин. Извечные пробки, казалось, что бесконечная масса, рывками медленно передвигается вперёд.
— Привет, парни.
Рядом с ним села на лавку Кира, и тоже стала смотреть на поток машин.
— Мальвинка, шла бы ты, — Мульт пнул валяющуюся пустую жестяную смятую банку из-под колы. Она, заглушая все звуки, ударилась об фонарный столб, отлетела под колёса движущемуся потоку, где была сразу смята и раскатана.
— Я знаю, как выбраться отсюда.
На эти слова Киры, Аким даже не обернулся. Он ещё видел банку под машинами и следил за её судьбой.
— Ты нас уже выводила отсюда, хватит уже, — Мульт тоже сел на лавку, устав стоять и стал болтать ногами в грязных высоких кроссовках.
— Ты говорил, что если смотришь в ёлку, то там видишь поляну, — казалось, Кира вообще ничего не замечает, она просто говорила, продолжая жевать жвачку. — Это и есть вход.
— Выход, — зло передразнил Мульт. — Только где сейчас найти ёлки?
— Скоро Новый год, и в центре уже начали их наряжать.
Зачем он это сказал им? Теперь они ждут от него действий. Надеются, что это сработает. А он хотел забыть эту глупую надежду в сказочный лес, который видел. И что дальше? Пустота…
— Пошли.
— Куда? — одновременно спросили Мульт и Кира.
— Ёлку искать.