Однажды моего товарища Володю позвали в горы. Он яростно воспротивился.
Тут надо знать Владимира. Для него мероприятие теряет всякую привлекательность, если в нем отсутствуют красивые женщины и дорогое вино. Причем эти два компонента нельзя было употреблять по отдельности. Только вместе. Смешать, не взбалтывая, и «выпить страсть до дна», как пишут в женских романах.
Но так как компания Володе попалась непьющая и вообще благопристойная, он обратился за помощью к нам, своим верным друзьям-собутыльникам.
Отказаться от столь благородного предложения мы не смогли, и потому через пару дней Владимир уверенно направился на отдых в нашем сопровождении.
Он был воодушевлен. В сумке теплела заботливо уложенная настойка и маринованное мясо. Впереди маячили горные гряды Карачаево-Черкессии, приключения и, возможно, разведенные женщины, жаждущие шашлыка.
Последний фактор Володю особенно волновал. По прибытии на место он дважды вскидывался ланью в соседний лагерь разведать обстановку, после чего возвращался, преисполненный молчания.
После очередного набега к палаткам Владимир изрек: «Пора».
Пора так пора. Прихватив стаканы, мы двинулись в сторону чужых палаток. Смеркалось. Откуда-то из глубины лагеря слышались женские визги, хохот и лай собак. Володя шел на звук.
Он был готов покорять вершины. Травить байки и рассказывать анекдоты. Укутывать чьи-то оголенные колени пледом и показывать в небе ковш Малой Медведицы.
Чем ближе мы подходили к лагерю, тем меньше у Володи оставалось терпения. Не в силах больше себя сдерживать, он побежал вперед, ломая кусты, и скрылся из виду. Желая выглядеть на его фоне джентельменами, мы с товарищем чинно прошествовали в лагерь, не ускоряя шага, поклонились хозяевам – пожилой паре – и уселись за столик.
Володи не было. Изредка его вихры мелькали то у женских палаток, то у ручья, то вдруг он внезапно появился на поляне, где играли в волейбол. Проведя разведку боем, он незаметно вернулся к нам и тихо сказал:
- Две разведенки, одна с ребенком, другая с ребенком и собакой. Какие-то не разговорчивые. Погладил собаку.
И замолчал. По глазам было видно, это не конец. Сначала, в порядке компромисса, мы хотели было припасть к шашлыкам, но тут в дело включились хозяева лагеря, Алексей и Надежда.
Это были умудренные опытом, бывалые горняки. Те, которые могут спать на камнях, идти пешком до Мачу-Пикчу и купаться в снегу. Не осталось на карте мест, где они не были, как не осталось мест в их домашних фотоальбомах. Этих людей всегда выдавала легкая сумасшедшинка в глазах, даром что в «обычной жизни», как сами они изъяснились, они лениво числились на высоких должностях, особо не утруждая себя зарабатываем денег. У них уже все было.
Кроме новых слушателей, конечно же. Поэтому они с доброжелательной настойчивостью перессказывали нам свои приключения, держа моего товарища за коленку. Делились сокровенным, так сказать. Даже фотокарточки показывали.
Володя нервничал. Фотографии он смотрел бегло. В беседу не вступал. Один глаз его беспрерывно блуждал где-то в районе женских палаток. Весь он был готов без формальностей, если этого потребует ситуация, броситься к объекту вожделения.
Но объекты, как на зло, вожделели чего угодно, только не Владимира: укладывали спать детей, собак, хлопали комаров по ногам, обсуждали что-то, не связанное с похотью и развратом.
Володя не мог с этим смириться. Обстановка накалялась. И когда наш спутник страдальчески стал хвататься за сердце, Алексей вдруг объявил:
- Владимир! Я уверен, такого вы еще не пробовали! Горная «Кровавая Мэри»! Личный рецепт! Надюха, тащи соль!
Володя пропустил это заявление мимо ушей. Сердце его вот-вот обещало разбиться.
Мы напряглись. Всем, кто знал Владимира, было известно, что обычно отсутствие красивых женщин он восполняет неприличными дозами алкоголя. А так как первый компонент этого коктейля часто отсутствовал, вино-водочная продукция заполняла Володю под завязку, стремясь закрыть в груди ноющую рану.
В этом состоянии он становился приличпив, много курил и пил до тех пор, пока не упадет. Обычно в таком состоянии Володе вызывали такси и сопровождали до дому, но здесь, в горах, мы были обречены. Но откуда Алексею это было знать? Он уже бежал с пачкой томатного сока наперевес и безумием в глазах.
- Смотрите и повторяйте за мной! Сначала в стакан насыпаете соль! Потом наливаете сок! Осторожно, Владимир, не болтайте стакан! А потом – текилу!
Алексей возбужденно стоял и показывал нам, алкоголикам, что делать. Мы повторяли за ним, как двоечники, оставшиеся на второй год: мой товарищ просыпал соль, я вообще о ней забыл. А Володя, не в силах выполнять столь сложные манипуляции, просто плюхнул все в стакан и залпом выпил.
Алексей пришел в ужас.
- Нет, все не так! Вова, вы должны были пить медленно, ощутить на дне всю соль, так сказать, прочувствовать вкус! Давайте заново!
Между Владимиром и Алексеем началось противостояние. Они снова насыпали, заливали, выпивали. Потом еще раз. Потом еще. На нас никто не обращал внимание. Даже комары затихли. Пачка сока предательски кончалась. Тогда они стали пить одну текилу, раскидывая соль куда-то в воздух.
Так прошло три часа. Наступила ледяная ночь. Пора было покидать дружеский стан, но этих двоих было не остановить – они уже планировали какой-то трехдневный марафон в Кисловодске, причем Володя сроду не занимался бегом. Стул под ним начинал качаться.
Тогда мы взяли ситуацию в свои руки и скомандовали: «Хватит». Но как сказать «хватит» разбитому сердцу? Думаю, именно из-за него той ночью мы все долго не могли уснуть, пили и орали на звезды.
Конечно, ни на какой марафон Володя не поехал. Вообще после той поездки в его жизни не произошло какого-то важного перелома. Он продолжал выпивать каждую неделю, сокрушаясь о женщинах, нелегкой судьбе и долгах. Об Алексее я услышал спустя полгода, случайно, от общих знакомых. Он отмечал юбилей, был подтянут и счастлив. Наверное, постоянная дорога вверх, в горы, сделала его таким – твердым и улыбчивым, несмотря ни на что.
