На побережье Северного моря в Остенде съезжался весь цвет европейской аристократии. Кто-то ввёл в моду морской отдых - и состоятельные господа и дамы охотно поддержали моду и поехали сюда. Делали моцион на набережной, на широченном песчаном пляже принимали воздушные ванны под сенью полосатых зонтиков, пили целебную минеральную воду в бювете, вечерами чинно вкушали увековеченные Мопассаном остендские устрицы, запивая их ледяным шабли.
Частыми гостями на побережье были и русские аристократы. Распространённой причиной для поездок к Северному морю были врачебные предписания по чахотке и малокровию. Здесь условия для лечения были лучше, чем на курортах вроде Баден-Бадена - ведь там нет моря, а здесь есть. Морской йодированный воздух, солнце, моцион и полезная минеральная вода делали своё дело. Остенде стал так популярен, что для отдыхающих выстроили целый термальный дворец, где можно было запросто столкнуться с особами из королевских семей.
Граф А. прибыл в Остенде инкогнито без семьи и записался в книге гостей под вымышленным именем. Безукоризненно владеющий французским и немецким, одетый по последней европейской моде, он и выглядел как европеец, и никто бы не подумал, что он проделал долгий путь из Санкт-Петербурга. Наследник одного из крупнейшего в России состояний получил врачебное предписание провести сезон у моря и пить минеральную воду. Дома остались прелестная молодая жена и двое маленьких детей.
... Через несколько месяцев здоровье графа пошло на поправку. Регулярный моцион, воздушные и солнечные ванны, посещение бювета по расписанию сделали своё дело. Пора было собираться домой. Но граф не спешил.
Последние несколько дней в бювете стала появляться молодая незнакомка. Это он так подумал - молодая. По осанке, гордой посадке головы на изящной шее, по плавности и непринуждённости движений. Но ее лица он не видел - дама всегда появлялась в шляпе с вуалью. Воду в бювете она не пила - набирала в кружку и уносила с собой. На ее тонких руках были надеты воздушные кружевные перчатки - мини-шедевры фландрских мастериц. Граф чувствовал себя околдованным. Кто она? Почему всегда одна? Почему не снимает вуаль? Какое-то наваждение, которому он не мог противостоять. Ноги сами несли его к бювету чаще, чем это требовалось.
Пухлая пачка писем от жены лежала на столе. В них повторялся один и тот же вопрос. Граф рассеянно перебрал их, окончательно решил в последний раз прогуляться к бювету и на следующий день выехать в Санкт-Петербург.
Он подгадал время и пришёл как раз тогда, когда приходила и она. Но ее не было. Он присел на мраморную скамью. Сколько он там пробыл - и сам не мог бы сказать. Ему казалось, что время остановилось. Но незнакомка не появлялась. Он подошёл к бювету и под его мраморной облицовкой увидел кружевную перчатку.
Он поднял ее, огляделся по сторонам. Никого.
На следующий день граф выехал в Санкт-Петербург. Перчатку он пристроил меж страниц Das Kapital. Иногда отвлекался от чтения, разглядывал кружевную воздушность и думал - что это было?
