Часть седьмая.
Родители Антона ждали сына, переживали каждый по-своему. Алексей Петрович хватался за любую работу, лишь бы заглушить тревогу за сына.
- Эх, как не хватает серебристого друга автомобиля. Сейчас сел бы в Опель, включил зажигание и помчался к Антошке, поддержал его в трудный момент. Ну ничего, завтра уже заберу машину и проводим его в аэропорт, как положено! Как он там? Как прошло все это "мероприятие"?
А Нина Ивановна с утра плохо себя чувствовала: поднялось давление, прихватывало сердце. Она молчала, не жаловалась, только побелевший нос выдавал. Муж велел ей прилечь, выпить таблетки. "Надо было нам переживать, когда они женились! А теперь хорошо, что эта вертихвостка от него отстанет. Ничего! Все у нашего Антошки будет замечательно! Волосы вырастут, опять станет красавчиком! Погуляем ещё на свадьбе сына! Через полчасика сварю пельмешки, как раз к его приезду. А ты лежи давай. Все будет хорошо" - успокаивал он и жену, и себя.
Антон позвонил родителям, когда уже ехал в маршрутке в Сосновское. Газель прошла мимо дома Семеновых, мелькнул огород с теплицами, заросли сливы вдоль забора, сам дом с покрашенной им мансардой, и остановилась в центре села.
Антон выпрыгнул из маршрутки, зашёл в Магнит, купил бутылку коньяка, горько усмехнувшись: "Надо такое событие отпраздновать, не каждый день развожусь!"
Навстречу ему, перекатываясь с ноги на ногу, ковыляла пожилая соседка Екатерина Михайловна, тетя Катя, живущая недалеко от родителей и вхожая в их дом. Ноги у соседки почему-то стали, как у кавалериста, кривыми, чувствовалось, что идти ей очень трудно. Увидев Антона, она остановилась, отдышавшись, ждала, когда тот сам подойдёт.
- Здравствуйте, тёть Катя!
- И тебе не хворать! Ты какой-то нехороший, болеешь што ля? Быдто мелом тебя осыпали.
Антон стащил вязаную шапку, обнажив голову, покрытую чуть заметным пушком. Бабка всплеснула руками.
- Батюшки, што ента? Побрился што ля?
- В салоне красоты прическу сделал, тёть Катя! Мода такая сейчас!
- Чего только не придумают! Ладно, пойду я, Антошенька! Маме с папой привет!
Вот так и будут теперь все его исповедовать, промелькнуло в его голове. Хорошо, что хоть Темка вчера не выспрашивал про волосы. Сам ему все рассказал, без расспросов.
Тетя Катя, удовлетворив любопытство, поковыляла дальше, а Антон ускорил шаг, заметив у калитки отца. Он развел указательный и средний пальцы латинской буквой V, через силу улыбнувшись. V - Виктория, победа. А какая тут победа? - думал Алексей Петрович, пропуская сына в калитку.
- Ну, как ты? Со щитом или на щите? - спросил он.
- Со щитом, папа! Будем жить дальше! - ответил Антон. Но энтузиазма в его голосе, понятно, не было. Даже Пират не прыгал от радости, притих, чувствуя настроение хозяев.
А дома Нина Ивановна уже ставила на стол горячие пельмешки.
Пахли они так вкусно! Антон почувствовал, что голоден, как волк, со вчерашнего вечера он ничего не ел.
"Раздевайся и мой руки!", - скомандовал отец. "Как ты себя чувствуешь? - обратился он к жене. " Уже отпустило, все нормально!" - ответила Нина Ивановна.
Антон вынул из рюкзака бутылку коньяка:
- Вот! Мой развод отмечать будем!
- И правильно! Давайте отметим начало твоей новой жизни! - сказал Алексей Петрович.
- Расскажешь, как все прошло. Мы с матерью не успокоимся, пока не узнаем.
- Да, погоди ты, Алексей! Дай Антоше поесть. Как в сказке: накорми, напои, спать уложи, а потом и расспрашивай!
- Как хорошо дома, мам, пап! Не хочу уезжать. Сами садитесь за стол.
Все уселись, наложили себе на тарелки из общего блюда пельменей, разлили по пузатым рюмкам коньяк. Нина Ивановна пригубила чуть-чуть и поставила рюмку.
- Да, ты пей, мать, расширяй сосуды, тебе полезно! Всем сегодня не повредит.
- А что с тобой, мам? Сердце?
- Все хорошо, сынок, не волнуйся!
- Мамулечка, ты только не болей! И ты, папа, не болей! Берегите вы себя, пожалуйста!
Он подошёл к матери и обнял ее:
- Я тебя сейчас полечу! Помнишь, как ты мне маленькому песенку пела, когда мне было больно, про сороку? Вот и я тебе сейчас спою: у сороки заболи, а у мамули подживи!
- Спасибо, мой хороший! Жалко ведь и сороку! Что же ты не кушаешь, сынок?
- Я ем! Вкуснее ваших пельмешек нет ничего на свете!
Кот Персик запрыгнул на колени Антона, всем своим видом выражая согласие. Антон поделился с пушистым членом семьи начинкой пельменя, шкурку съел сам, обмакнув ее в густую сметану на своей тарелке, и принялся уписывать любимую еду всех Семеновых, как будто ничего не произошло.
Коньяк разогрел, расслабил, немного снял напряжение, и сын рассказал родителям, как приходила за вещами Ирина, как он встречался с другом, ну и о том, как прошла процедура развода, Пошлину за развод заплатил сам, пусть Ирина не думает, что он хочет ее удержать...
Наутро, выглянув в окно, Антон не поверил своим глазам. Всю землю покрыл пушистый белый снежок. Не сказать, чтобы его было очень много, но было так нарядно, так торжественно! Снег лежал и на крышах, и на сливах с яблонями, украшая их воздушными кружевами. Снежинки лениво порхали в воздухе, как белые нежные бабочки, садясь на морду удивлённого Пиратки. Снег он видел впервые, открывал рот и ловил языком этих удивительно холодных и мокрых бабочек.
