Однажды в Лувре.
Мону Лизу я люблю с детства. Еще с тех времен, когда открыла старый учебник по истории, и с пожелтевших страниц на меня посмотрела странная женщина. Но своим таинственным взглядом околдовала, и я влюбилась. Позже, я узнала о великом Леонардо. В художественной школе, куда я пошла из-за его творения, нам рассказывали, что он не спал, и в темноте на свою шляпу с широкими полями крепил свечи, которые плавились и стекали по всему головному убору, но давали необходимый свет для создания шедевров. А еще у него много неоконченных работ, потому что где-то в середине, он вдруг понимал, что не сможет достичь совершенства, и бросал. Это из области "Почему быть перфекционистом вредно". Благо, Джоконду великий художник завершил. Иначе, чем бы я вдохновлялась все это время.
Но вдохновляться приходилось репродукциями. Собственно, как и всем сибирским детям. В каждом сибирском городе найдется музей. Вот только, когда учителя настоятельно рекомендовали их посещать, ссылаясь на то, что экспозиции меняются, некоторые остроумные ученики задавали один и тот же вопрос: "А чё, мамонта убрали?"
Так вот в детстве у меня была мечта. Увидеть картину вживую. Встретиться с ней. Прекрасной и недосягаемой Моной Лизой.
На удивление, гордость Италии хранится во Франции, в Лувре. Но не будем о политике.
Прошли годы, я повзрослела, перестала верить в Деда Мороза и завершала свое обучение по профессии за границей. По программе у нас шла стажировка в Париже. Умирать я еще не собиралась, но увидеть Париж не отказалась. Что-то меня туда манило. Я чувствовала, меня ждет там кое-что невероятное. Неужели влюблюсь, думала я. И только по прибытии на французский грязный вокзал я вспомнила о своей детской мечте. Лувр! Вот, куда мне надо! К ней! К родненькой, любимой! Не успела я разместиться в гостинице, как тут же помчалась в музей.
Однако, я не ожидала, что он окажется таким огромным, запутанным и многолюдным. "Через тернии к звездам", успокаивала себя я, хоть и начинала не на шутку нервничать, когда шла по указателям, а попадала в другой корпус. Мои сапоги предательски скрипели от музейного пола, но это меня и спасло. И когда я проходила мимо чернокожего смотрителя, тот спародировал скрип моих сапог губами. Веселые у них смотрители, что скажешь. Не нашим бабушкам чета. Я решилась у него спросить: "Экскьюз ми...Уэиз ...Вэа риз, черт возьми, у вас тут Джоконда?!" Он рассмеялся и показал направление.
Уставшая, я побрела. Но встреча с мечтой меня подбадривала. Вот же, еще чуть-чуть, и я увижу ее...Вот, уже виднеется коридор, а там зал, в котором Она! Я увеличиваю скорость, сапоги скрипят, сердце мое колотится...Я захожу в зал... Но я не вижу Ее. Вижу людей, много людей, целую толпу. Я пытаюсь протиснуться между такими же мечтателями, как я, и вижу свет, а там...Маленькая такая, она висит. И даже не смотрит на меня. А я и глаз то ее не вижу, совсем крохотная и огороженная за метр. Недотрога. Ближе - нельзя. "Вас тут много, а я одна" ...
И это всё? Подумала я в недоумении. Иначе я представляла нашу встречу...
Обиженная, я спустилась в сувенирную лавку, купила там книгу с репродукциями, нашла любимую, прижала к сердцу и сказала: "Так лучше"...
Трое с макаронами, не считая попугая.
Нас было четверо: кореянка Йён, Хелен из Колумбии, я и попугай Джейси. Мы сидели на кухне небольшого английского домика у Йён, чье имя правильно мог произнести только попугай. Дело в том, что она давно уже нас звала в гости, чтобы мы приготовили ей что-то, кроме макарон. В итоге мы сидели и ждали, когда сварятся макароны. Так уж вышло.
Хелен, очень жгучая и колоритная женщина, просила меня убрать мои фотографии из фэйсбука, на которых я запечатлела ее в красном наряде, там, на родине, её не так поймут. Йен задумчиво смотрела в свой самсунг. А Джейси наивно пытался понять смысл жизни. Я даже как-то спросила Йён, почему не айфон. Она устало начала мне рассказывать, что ее папа работает на заводе по производству техники SAMSUNG, дома у них стоит холодильник самсунг, весит телевизор самсунг, пол чистит пылесос самсунг и белье стирает машинка самсунг, как у нее может быть айфон. "И действительно." - подумала я.
Вид из окна меня отвлёк, и я начала о чем-то мечтать. Пребывая еще в своих фантазиях, увидела, как девочки что-то страстно обсуждают возле кастрюли со сваренными макаронами. Мне не хотелось вдаваться в их бурную англоязычную беседу, мне было хорошо со своими мыслями. Однако, нарастающее чувство голода не давало понять, почему они не накладывают нашу еду, а занимаются демагогией. Я подошла, взяла кастрюлю, прикрыла крышкой и слила воду. Девочки замолчали и удивленно посмотрели на меня, а попугай выкрикнул: "Колэндэррр!!!"
"Ю ар джиниус!!!" - воскликнула Хелен , а Йён начала меня обнимать. Выяснилось, что все это время они пытались понять, как слить воду из кастрюли без дуршлага. Собственно, им меня и обозвал Джейси. Хотя я этим инструментом с рождения на русской земле не пользуюсь. Не было дуршлага, так нечего и начинать. Зато мозги работают лучше.
"Вот бедные люди, все-таки, эти иностранцы, - думала я, - под каждое то действие у них свой отдельный предмет найдется". Так ведь и с голода помереть можно, не окажись его под боком. А русские - это другое...мы и ковчег из гречки построим, если понадобится...
Случай на испанском пляже.
Ой не знаю, каким человеком был Эйнштейн, но эта его теория относительности - вещь реально дельная. А дело было на одном испанском пляже N. Признаюсь, я не люблю путешествовать, но тогда была моя очередная попытка получить удовольствие, находясь на чужой земле. Я распаковала одеяло и принялась укладывать его на песок.
В это время недалеко от меня расположилась русская семья, с которой я уже виделась в гостинице. Но их глава семьи был явно навеселе. То ли его испанское солнышко опьянило, то ли радость бытия, но он начал вытанцовывать странные па. Его жене и дочери становилось неловко от его оригинальных телодвижений и заигрываний. При этом он никого не трогал и приставал исключительно к своим домочадцам. Мать уговаривала его успокоиться. А к дочери с осторожностью подкатила иностранка и сказала, что можно обратиться за помощью к специальным службам.
Пока они это делали, одна скучающая немолодая испанская парочка повернула свои шезлонги, чтобы наблюдать за происходящим. Женщина, не стесняясь, с явным удовольствием и обнаженной грудью, которая расплылась у нее над животом, пристально смотрела на приключения русской семьи. Мне рассказывали о привычке загорать топлес в Испании, надеялась это "чудо света" пройдет мимо меня, но этими чудесами был завален весь пляж. Передо мной была удивительная картина, где полуголая тетка уставилась на хмельного мужика, как на что-то шокирующее и вон- выходящее. Я представила ту же самую картину, но в плацкарте Москва-Адлер. Представляете да, мужчины в поезде тихонько выпивают, достают бутылку, подливают и прячут, чтобы никто ни в коем разе не заметил. Тут вдруг одному лишняя доза бьет в голову, что тот встает и начинает громко читать стихи Пушкина. Его компания краснеет от неудобства, говорит ему: "Тише-тише"! И все женщины с открытыми грудями приподнимаются с полок и разом ему: "Ты чего, совсем охренел?!" Оратору становится стыдно за себя и за Пушкина, он ложится и засыпает.
Пока я себе это все представляла, буянящий на пляже тоже заснул, а мать с дочкой посыпали его песком. Дочь приговаривала: "Какие специальные службы, да мы, если захотим, в песочке его закопаем..."
Красота безобразного.
Вдохновляясь полотнами великих художников, мы, начинающие творцы, ожидали получить хоть каплю их величия. Мы - это тогда еще группа зеленых студентов дизайнерского факультета, блуждающие с видной серьезностью по эрмитажным комнатам. Мы - это дети суровой сибирской действительности, приехавшие на первую музейную практику созерцать великие экспонаты в живую. Через созерцание мы хотели стать частью всего мира. А когда вернулись домой, вновь открыли свои любимые книги по искусству и историческому костюму, через торрент закачали культовые фильмы и спектакли, в кучу собрали красивые фотографии природы. Одним словом, "у великих и творческие источники должны быть великими".
Так и я вдохновлялась при создании своих эскизов и первых изделий. Но потом со мной случился Лондон и его активная среда с полным затягиванием в свое колесо жизни. Во время обучения там первая ломка произошла в поиске источников вдохновения. Их английским словами "рэсёч". А дело было на рынке. С нашими кураторами всей группой отправились в исторический район Шордитч. Мои сокурсники поочередно доставали свои фотоаппараты, пытаясь заснять то мясника с грудой мяса, то полуотпавшую ржавую плитку на стене, то множество пестрых слоев всякой странной винтажной одежды. И тут я вспомнила свои похождения в музее. Я! Чтобы создать что-то дельное, смотрела на произведения искусств, а тут какой-то рынок!
Да я с детства всеми своими пятью органами чувств знаю, что такое рынок. Перед каждым новым учебным годом в школе мы с мамой садились в переполненный автобус и отправлялись в "Торговый город" с бесконечными рядами разного китайского и турецкого шмотья для того, чтобы закупиться на целый год. Мы ходили и ходили вдоль этих рядов, приглянется один свитерок, но сразу не покупаем! Мы же с мамой предусмотрительные, надо еще походить, может где интереснее или дешевле будет. Только потом, когда тот же самый свитерок начинает мелькать чуть ли не в каждой палатке, его не только уже не хочется брать, от него воротит...
- Джессика! Ты серьезно собираешься использовать снимки вонючих мешков для создания дизайна платьев!?
- Люси! Ты же чувственная восточная натура, зачем ты смотришь на пятно из-под протекшей коробки с молоком!?
- Габриэлла! Не слишком ли скучно для твоей жгучей бразильской природы вдохновляться плесенью? Хотя есть что-то романтичное в английской плесени...ладно...
В общем, меня со своим Леонардо да Винчи, а он, поверьте, успел стать своим, там не поняли. Сказали, замечательно это все, но не актуально и не свежо. Энергии нет.
И я пошла по улицам. Смотреть на свежее и актуальное. Чувствовать энергию настоящего. Не великого, а того, что у меня под ногами. Того, что весит над головой, того, что задевает мое плечо, что постоянно движется рядом, успеть бы это увидеть... Мои скетчбуки стали пополняться не эскизами выдуманных нарядов, а зарисовками текстуры тканей, вырезками из местных газет, снимками людей и домов.
Чтобы вы думали? Когда пришло время реализовывать финальную коллекцию в Англии, я отправилась к родным пенатам, чтобы вдохновиться интересными формами снега и льда на земле. Снег и лед! Да это то, обычнее чего в Сибири не придумаешь! В обыкновенном снеге было столько ресурсов для фантазии, как ни в одном великом полотне!
Как тут не вспомнить Алхимика, который блуждал по миру в поисках сокровища, а оно всегда было под боком.
Аленький цветочек
Мою маму любят все растения мира!
Что бы она не привозила из стран заморских, все не только приживалось в сибирской строптивой почве, но и благоухало и пахло, являя свою красоту в новом месте.
Однажды, например, она испанца зацепила! Вот так просто оторвала какую-то часть у пальмы, когда мы были в Испании; всунула ее в землю, когда мы вернулись в Питер. И через некоторое время у меня на балконе растение вымахало так, что пришлось дать ему имя. Обращаюсь к нему только так: "Маркес, я на работу, вечером полью, извольте дождаться." Не иначе.
Несколько лет назад, когда я поехала учиться в Лондон, мама меня попросила: "А привези мне, дочь, цветочек аленькой..." В общем, что-нибудь эдакое и необычное!
Первым делом я отправилась в "Кью Гаденс", огромный ботанический сад. Чего там только не было, столько всего удивительного! Когда я увидела павильон, где продавались семена и саженцы, в моей голове уже нарисовался образ неземного цветка, выращенного золотыми руками моей мамы в скромном городе Омске! Однако, когда я зашла туда, к моему великому огорчению, на стендах лишь были пакетики с семенами огурцов, помидоров и всяких разновидностей скучной зелени. "Ах эти хитрые англичане..." - подумала я.
Тогда я решила раздобыть цветок в Гайд Парке. Пространство крупного центрального парка было невероятным. Все растения подобраны друг к другу, стебелек к стебельку, каждый квадратный метр словно высчитан британскими учеными и разложен на цветовые гармонии, ни листочка лишнего! Глядя на все это, мне казалось, что сорви хоть один лепесток.... и будет как у Брэдбери в его "И грянул гром"... И отсюда я ушла с пустыми руками....
Я не сдавалась! И наметила себе дикий парк за пределами города. Добираться пришлось долго. Но оно стоило того! Громаднейший лес с оленями, с многовековыми дубами, повидавшие Шекспира и даже самого Ньютона...Среди всего я увидела его! Гордо он держал филигранное соцветие сказочно фиолетового цвета на длинном стебле. Видимо, он знал толк в своей красоте. Аккуратно, чтобы не повредить его, я попыталась найти корешки еще несозревших стеблей, достав из земли небольшую луковицу. И сразу позвонила маме, которая дала мне четкие указания, как ее сберечь до моего возвращения домой.
До сих пор помню, это чувство космополитической радости, когда вручала маме пакетик с уже проросшей луковицей! Я начале ей описывать всю прелесть будущего цветка и вспомнила, что успела его сфотографировать тогда, в лесу. Мама посмотрела на экран телефона и спокойно так сказала: "Так это же ирис сибирский"....
"Получается, я цветок на Родину вернула..." - подумала я.
А собственно, какая разница, где расти и благоухать, когда рядом есть тот, кто поливает и восхищается...