Любовная история романа "Что делть?" наводит нас на мысль, что в теории настоящей любви героя повествования, которую он постарался воплотить в жизни, были какие-то пробелы - что-то существенное оказалось в стороне, было вынесено за скобки материалистической и для той эпохи передовой научной логики. Тогда возникает вопрос: чего же недоставало этой искренней и уверенной любви? Тут напрашиваются расхожие варианты ответов в стиле народной правды – «ищи любовь сердцем, а не головой», или согласно преданиям мудрецов – любовь дается свыше как подарок судьбы, как встреча со своей второй половинкой. Однако, не будем выбирать легких путей известных штампов и поищем ответы у автора романа и его героев.
Вот как героиня рассказывает своему новому мужу о любви к бывшему: «Его чувство ко мне было соединение очень сильной привязанности ко мне, как другу, с минутными порывами страсти ко мне, как женщине, дружбу он имел лично ко мне, собственно ко мне; а эти порывы искали только женщины: ко мне, лично ко мне, они имели мало отношения». Выходит, с его стороны любви не хватало романтический страсти. Про себя она говорит довольно туманно, что эта любовь «не была любовью женщины, уж развившейся», но есть основания считать, что она также подразумевает отсутствие персонифицированной страсти. Поэтому «и с его стороны, как с моей, не было настоящей любви». В новом браке эти недостающие кусочки плаза любви обнаружились, и любовь стала по‑настоящему настоящей.
Действительно, страсть как непреодолимое желание сблизиться с объектом любви является одним из ее главных компонентов. Но у этого необходимого кирпичика любви есть ряд секретов. Дело в том, что страсть сама имеет две составляющие: сексуальную и романтическую. Романтический ингредиент страстного влечения активизирует игру воображения и связанную с ней одержимость влюбленного, которая может проявиться и в тихой нежной или пылкой привязанности, и в действиях, сопряженных с неоправданным риском, и в прочих необычных состояниях и поступках, свидетельствующих о горении любви. Однако в нашем случае проницательный автор романа, создавший почти идеальную любовь, а затем пересобравший ее с заменой одного из партнеров, чтобы внести в нее недостающий живительный элемент страсти, недооценил возможности волевой настройки романтических струн.
Н.Г. Чернышевский вывел в романе новых людей – «практичных, рассудительных, расчетливых, твердого характера и неизменной честности», но отступивших перед данностями природы и ограниченностью волевых усилий человека. Прагматики и материалисты не смогли сладить с третьим чувственным и эфемерным элементом любви. Хотя их теория утверждала: «То, что называют возвышенными чувствами, идеальными стремлениями, — все это в общем ходе жизни совершенно ничтожно перед стремлением каждого к своей пользе, и в корне само состоит из того же стремления к пользе». Был ли у них шанс? Спустя полторы сотни лет в наше время новые дерзкие теоретики любви убеждены в возможности успешной целенаправленной работы над романтической природой любви и проводят удачные эксперименты, утверждая, что влюбиться можно в кого угодно.