X
СКРЫТЫЕ РЕВОЛЮЦИИ
Александр Хэйг произвел полный переворот в моей жизни. Одним ударом эта книжка вырвала меня из обычного образа жизни, насколько это касалось пищи.
Мой философский ум сразу же осознал значительность этой перемены. Я стоял перед необходимостью решить проблему с самыми далеко идущими последствиями.
Если здоровье д-ра Хэйга улучшилось в такой степени в результате его практических экспериментов с пищей на самом себе, если немедленное изменение моего способа питания оказало такое же изумительное влияние на мое собственное здоровье, если сотни английских атлетов, врачей и мирян могли свидетельствовать о тех же самых результатах, то было очевидно, что в этих переменах скрывается великая правда, на много превосходящая открытия д-ра Хэйга. Была ли его теория о мочевой кислоте правильной или неправильный, не имело для меня никакого значения. Я судил как раз по результатам, а они были слишком очевидны, чтобы их можно было оспорить.
Первый вывод, к которому я пришел, состоял в том, что питание, на котором я рос, было в корне неправильным и по всей вероятности стало как раз причиной моего аппендицита, который чуть было не отправил меня в могилу.
Второй вывод состоял в том, что телосложение человека очевидно предназначено для совершенно иного рода питания. Но какого питания и почему?
Я обратился к истории для ответа — не к истории войн и политических деятелей, но к той в значительной степени пренебрегаемой истории изменений в повседневной жизни людей. Именно здесь вы найдете великие революции, которые в конечном счете решают судьбу человека, крушат империи и уничтожают целые народы.
Несколько месяцев исследовательской работы просветили меня относительно того, как сильно изменился образ жизни человека в течение последних 50 лет, не говоря уже о нескольких последних столетиях.
Всего лишь три столетия назад все европейские народы питались продуктами сельского хозяйства. Они были крестьянскими на 99%, ограниченными в своем питании тем, что давала земля. Они жили на нефальсифицированной пище, на грубом хлебе, на кашах из цельного зерна, на супах, сваренных в больших котлах и содержавших смесь всего наилучшего, что могли дать сады, огороды и поля, плюс все, что было наилучшим и наиболее питательным в забитых животных. Там были цельнозернистые злаки, целая капуста, листья салата со стеблями, горох со своими стручками, такие корнеплоды как картофель со своей кожурой, морковь и репа, а также части животных со своими костями и кровью и наилучшим, что было в их внутренностях. Ничто не выбрасывалось, и прежде всего, конечно же вода, в которой были сварены все эти доброкачественные продукты.
Но какая перемена с тех пор! Хлеб из непросеянной муки — черный хлеб грубого помола почти уничтожен во всей Европе, за исключением Финляндии, некоторых частей Скандинавии и России.
Мой отец жил в значительной степени на черном хлебе. Он любил его, и от него я перенял эту привычку. До двадцатипятилетнего возраста он никогда не пробовал кофе или чая, белого хлеба или белого сахара. В пятидесятилетнем возрасте он не знал, что такое зубная боль. Я все еще помню его удивление, когда мы, его дети, плакали и чувствовали себя несчастными из-за наших больных, кариозных зубов. Он никогда в своей жизни не испытывал зубной боли и поэтому не мог понять, что это такое.
Несколько лет спустя, однажды вечером, когда он пришел домой, он посмотрел на меня и сказал: «Теперь я наконец-то знаю, что такое зубная боль; как вы, должно быть, страдали»! Мне было тогда шестнадцать лет. Впервые в своей жизни ему пришлось пойти к зубному врачу.
Русские крестьяне, которые живут в значительной степени на черном ржаном хлебе из непросеянной муки грубого помола и на луке, сохраняют свои зубы в целости до конца своей жизни. Мой родственник, который многие годы служил офицером в российской армии, часто говорил, имея в виду зубы своих солдат: «Зубной врач умер бы от голода в этой стране». #)
#) С 1809 г. по 1918 г. Финляндия находилась в составе Российской империи, поэтому финны проходили военную службу в российской армии (примечание переводчика).
Жители провинции Даларна в Швеции, когда-то считавшиеся самыми здоровыми
во всей стране из-за своего здорового, скромного образа жизни, и среди которых вы все еще можете найти семидесятилетних и восьмидесятилетних стариков со всеми зубами в целости и сохранности, теперь в такой степени страдают от кариеса зубов, что вы часто можете встретить девушек и юношей со вставными зубами.
То же самое случилось с людьми Йоркшира, когда-то считавшихся одними из самых здоровых, которые по своей физической внешности и образу жизни наиболее тесно связаны со Скандинавией. Мне рассказывают, что в этом графстве у большого процента девушек уже в возрасте шестнадцати лет стоят зубные протезы.
И все же зубы так удивительно сконструированы Природой, что они легко сохранились бы на протяжении всей жизни, если бы человек только понимал, как нужно жить.
Это странное существо, которое так гордо назвало себя Homo sapiens, знающий человек, в свете моего недавнего опыта, кажется мне самым глупым и невежественным из всех животных в царстве Природы.
Д-р Гейл, знаменитый африканский исследователь, который побывал у пигмеев, однажды спросил одного из их вождей: «Как вы узнаете, что можно кушать, когда вы попадаете в новый лес и находите пищу, которую вы никогда не видели раньше»? Низкорослый вождь ответил: «Когда я нахожу новый орех, я кладу его там, где его может увидеть обезьяна, затем я прячусь и наблюдаю за обезьяной. Довольно скоро она поднимает орех, нюхает его, пробует его на вкус, и затем если она кушает его, то и я кушаю такие орехи. Если же она бросает его на землю, то я знаю, что это нехорошая пища, и я не кушаю такие орехи».
Я много раз думал об этой истории. В течение многих лет она преследовала мой ум как призрак, и чем больше я думал о ней, тем больше этот низкорослый вождь поднимался в моей оценке, пока теперь я без колебаний оцениваю его выше всех наших университетских профессоров, которые занимаются обучением наших студентов-медиков. Ибо их метод — это вообще не метод науки. Медицинская наука должна быть чем-то большим, нежели туманными теориями о здоровье и болезни. Ее настоящая основа — это факты, полученные экспериментами не только в лабораториях и моргах, но и в первую очередь на живых людях. Этот пигмейский вождь был настоящим эмпириком и настоящим биологом, не зная об этом. Он больше не доверял своим собственным инстинктам и поэтому предоставил сделать решение животному, наиболее тесно связанному с ним, у которого все инстинкты все еще целы. Мы, современные европейцы, совершенно оторвались от Природы и потеряли почти все наши инстинкты относительно того, что когда-то было правильным образом жизни, посредством использования огня, наших современных средств связи и нашей городской жизни.
Машины великой промышленной революции дали нам средства, посредством которых мы могли сокращать расстояния, десятилетие за десятилетием, очень быстро, пока не стало возможным ставить на наши обеденные столы на завтрак, обед и ужин продукты со всех уголков всего земного шара. Впервые в истории человеческого рода, человек, который до тех пор питался с ограниченной площади земли, смог превратить всю землю в свой обеденный стол.
Результат оказался катастрофическим. Мы двинулись вперед необдуманно, хватая один продукт за другим. Мясо, которое для наших предков-крестьян было роскошью, которую они могли позволить себе лишь в умеренных количествах, теперь кто угодно может легко поглощать в любых количествах, благодаря неограниченному завозу из далеких краев.
Ежегодное потребление мяса в одной только Великобритании увеличилось за 50 лет с 3 фунтов до 50 фунтов на душу населения.
Все население, которое раньше жило на хлебе из непросеянной муки грубого помола, теперь потребляет хлеб, из которого тщательно удалены зерновая оболочка и зародыши, столь богатые пищевыми минералами.
Сто лет тому назад кофе был роскошью, которую очень умеренно могла позволить себе самая богатая часть населения, но он был неизвестен в качестве народного напитка. Теперь это национальный напиток народов Скандинавии, который потребляют все, и не один или два раза в день, а за завтраком, обедом и ужином, причем полдюжины чашек в день — средняя цифра в сельских районах. И какое кофе? — Очень часто сделанное из остатков, копившихся целую неделю или больше и следовательно полно танина и других ядов!... То же самое с чаем в Англии! Не имея ни малейшего понятия о том, как арабы, от которых мы ввезли кофе, и как китайцы, которые посылают нам чай, приготовляют эти специфические для своих стран напитки и наслаждаются ими, мы соизволили разрешить всему населению приготовлять смертельные отвары из ввезенных чайных листов и кофейных бобов своим собственным способом, тем самым разрушая свои зубы, пищеварение и общее состояние здоровья, и подрывая будущее всей белой расы.
Добавьте к этому все продукты фабричного производства и консерванты, сделанные теми, кого, почти без исключения, можно назвать фальсификаторами пищи, навязывающими цивилизованному белому населению посредством своих соблазнительных рекламных объявлений продукты и смеси продуктов, которые в большинстве случаев губительны для здоровья, и опасность, которой подвергаются люди, потребляя эту продукцию, очевидна.
Конечно же эта громадная революция с самыми далеко идущими последствиями продолжается почти незамеченной в течение последних нескольких столетий, лишь ускорившись в последние десятилетия.
Я сказал «почти незамеченной», ибо удивительное состоит в том, что представители той самой профессии, делом которых должна быть забота о здоровье людей, не только совершенно пренебрегли наблюдением и изучением этих перемен, но ненавидят и презирают любые попытки сделать что-нибудь в этом направлении. Как следствие эти важнейшие из всех современных исследований, от которых в конечном счете зависит судьба всего цивилизованного мира, оставлены дилетантам — в большинстве случаев тем дилетантам, которые много настрадались от плохого здоровья, многие из которых в следствие этого дошли до расстройства своей нервной системы и своего душевного равновесия. Отчаявшись восстановить свое потерянное здоровье средствами, предписанными и санкционированными медицинской братией, они инстинктивно обратились к изменению питания и часто получали облегчение, как его получил д-р Александр Хэйг. Но большинство из этих попыток были скоро испорчены введением всяческих абсурдных и неуместных идей.
Многим дилетантам давным давно было очевидно, что отказ в питании от некоторых продуктов, особенно мясо и рыбы, скоро избавляет их от многих болезней, от которых они страдали, делая их до некоторой степени неуязвимыми для простудных заболеваний и головных болей и вообще наделяя их большей выносливостью и жизненной энергией. Но вместо того, чтобы обратиться для объяснения к самой Природе, к анатомии, физиологии и биологии, они стали делать поспешные выводы либо известного старого схоластического, либо религиозного толка, ища какой-то «абсолют» *), чтобы избавиться от любых дальнейших исследований или неприятных вопросов.
*) Под «абсолютным» я понимаю откровение, которое не могло бы, или не должно бы, в дальнейшем ставиться под сомнение.
Большинство реформаторов питания религиозного толка полагают, что улучшение их здоровья даровано им невидимыми этическими силами в качестве награды за воздержание от потребления плоти забитых животных.
- Человек не должен убивать живых существ, — говорят они, — Причина его страданий находится в убийстве животных, а болезни являются его наказанием.
Очевидно, что вся эта идея противоречит сама себе. Ибо жизнь можно поддерживать лишь отнимая жизнь. Мы не можем прожить и одной единственной секунды, невольно не отнимая жизнь у мириад существ. Один лишь стакан воды из самого чистого водоема кишит жизнью, которую соляная кислота и соки нашей пищеварительной системы кишечника в значительной степени разрушают.
Едва ли мне нужно ссылаться на известную историю об индусе, который гордился тем, что никогда не отнимал жизнь и никогда не жил на продуктах, полученных из забитых животных. Когда ему показали под микроскопом многообразную жизнь, содержащуюся в капле воды из только что использованного им стакана, то он некоторое время стоял в большом смятении, в конечном счете найдя облегчение в том, что он разбил микроскоп.
То же самое относится ко всем реформаторам пищи этого толка. Они не разбивают микроскопы, но они убивают правду и часто своих собственных родственников и потомство, конечно же с самыми благими намерениями помочь им.
Все еще хорошо, пока эти «не убивающие» реформаторы питания допускают молоко и яйца в своем собственном питании и питании своих детей и родственников, хотя вы не можете кушать масло и сыр или пить молоко и потреблять яйца, не отнимая у курицы ее цыпленка, а у отпрыска коровы — его собственной пищи и, в большинстве случаев, его жизни. Если мы собираемся пить коровье молоко, то теленка придется кому-то забить.
Большинство реформаторов питания «не убивающего» толка, как кажется, не видят этого следствия, пряча свои головы в песке как страус. Но есть и другие, которые видят это и в результате исключают из своего питания молоко, сыр, яйца и масло как последние остатки пищи животного происхождения. Результат обычно катастрофичен для их младенцев и детей, которые должны платить своим здоровьем, а иногда и своей жизнью, ради чистоты принципа. Я знаю случаи, когда младенцы, которых растили таким образом в холодном климате, стали калеками на всю жизнь, и я также знаю случаи, когда взрослые преждевременно умерли при таком питании.
Vivat principium, pereat mundus! #)
#) Лат. - Да здравствует принцип, даже если погибнет мир (примечание переводчика).
Но этот принцип «Не убий» можно спасти многими другими и менее пагубными способами. Я знаю старушку в Стокгольме, которая, поймав живую мышь мышеловкой в своей кладовке, выпустила ее в саду своего соседа. Если бы мыши были склонны к религии, то они несомненно назначили бы ее своим святым покровителем. Чего только человек не делает для спасения своей души?...
Есть еще и другие, которые ищут свое спасение в том, что они кушают исключительно то, что выросло «над землей», отказываясь от картофеля, моркови, репы и множества других корнеплодов, потому что они выросли «под землей». «Фрукты и зелень»! — вот их девиз.
Еще одна категория новообращенцев, менее строгих взглядов, кушает только сырую пищу, исключая термическую обработку; в то время как другие позволяют термическую обработку в некоторой степени, но выступают решительно против зерновой пищи или злаков, предполагая, что они слишком кислые; другие же восхищаются зерновой пищей, но отказываются от фруктов по той же самой причине.
В некоторых движениях за реформу питания мы встречаемся с беспорядочной смесью фактов и идей, сваленных в кучу и спутанных там, а также представленных таким способом, который может привлечь людей, которые предпочитают «верить», а не «думать», но скорее всего оскверняет все движение за реформу питания в глазах остальной части мира.
Безразличие врачей к реформе питания в значительной степени ответственно за то, как все эти группировки посредством своих очевидных ошибок и фанатизма затемнили значение реформы питания в умах большинства наблюдателей, фактически отпугивая многих, кто в своем выборе между смехотворным и плохим здоровьем выбирает последнее.
Лишь в руках сравнительно здоровых людей, наделенных здравым смыслом, осознающих то крайнее невежество, которое ответственно за наш нынешний хаотический способ питания, реформа нашего питания внушит общее уважение и одержит победу во всех цивилизованных странах.
Благодаря Александру Хэйгу реформа питания в Англии была спасена от утопления в болоте чудачества и вынесена на свет рационального исследования на твердом основании современного эмпиризма.
На этом прочном фундаменте в конечном счете будет воздвигнут «Храм здоровья» совместными творческими усилиями исследователей-дилетантов и верных делу здравоохранения медицинских работников будущего. Над входом в этот Храм будет написано:
ПРОФИЛАКТИКА ЛУЧШЕ ЛЕЧЕНИЯ.