Рассказ опубликован в сборнике "Прогулки босиком", 2006г.
Жизнь до жизни
Я долго сидела ЗДЕСЬ. Смотрела, как прилетают с земли души. Долго сидела. Тысячи две – три, уже не помню. Эти годы были похожи один на другой: какая-нибудь бесцельно шатающаяся душа бросалась вниз, а потом, буквально через мгновение (знаете, ЗДЕСЬ время летит как-то быстрее) возвращалась. Загорелая, уставшая, но счастливая мыслями, что жила. Её окружали, расспрашивали, а она хвасталась тем, что успела сделать, а после, отдохнув, возвращалась на землю. Говорят, это затягивает. Все мои знакомые уже давно решились на жизнь, а мне вот как-то не хотелось. Зачем идти куда-то, не зная кем тебе разрешат быть человеком или воробьём, но заранее догадываясь, что тебя ждут только страдания, а потом неизбежно ВОЗВРАЩЕНИЕ? К тому же свет души после каникул на земле значительно портится. Но всё же и ЗДЕСЬ мне порядком надоело.
Однажды, когда я от скуки уже не знала куда деться, ВЕРНУЛСЯ Дао. Я подошла послушать очередные бредни вернувшегося, которые рассказывали абсолютно все: родился тем-то, жил так-то, мало времени дали. Неинтересно вообще-то, но чем ещё заняться в вечности? Рассказ меня мало интересовал. Я хотела посмотреть, как изменился его облик. Он уходил ТРЕТЬИМ, в третий раз, то есть. Две прежние жизни порядком истрепали его свет: первый раз он ПОКИНУЛ землю растерзанным волком, второй – нищим землепашцем, умершим от голода. Он был пасмурным и серым. А сейчас... Что-то определённо изменилось, я это понимала, но сама не могла этого уловить.
- Я там любил, - сказал он
Окружавшие понимающе закивали. Лонос, ДЕСЯТЫЙ, которому уже не разрешали ИДТИ, потому что каждый раз он умудрялся закончить жизнь самоубийством, многозначительно пожал ему руку.
- Я там любил, - сказал Дао снова, и я видела, как он становится чище, - я ПОЙДУ туда опять, к ней, - он улыбнулся, а я пошла смотреть, как выливают на Землю дождь. Было почему-то грустно и чтобы немного развеяться, я бросила пару молний вниз. Смотрела за их полётом. Вернулась к нему.
- Любил?
- Любил, - подтвердил и улыбнулся
- УЙДЁШЬ?
- Да.
- А если не найдёшь её? А если вообще не вспомнишь? Души на земле живут только одной жизнью.
- Я знаю, как вспомнить. Надо перед ВОЗВРАЩЕНИЕМ взять её свет с собой, и в следующей жизни он сам приведёт к ней. Я взял, смотри. - Он показал розовый сгусток лучей.
В это время пришла Лайа. Растрёпанная, душой тёмно – лилового света. Молча выхватила сияющий клубок и растворилась.
- Это она? – спросила я, но Дао не ответил
- Я не злюсь, - сказал он через время ни то себе, ни то мне, - я украл свет и она жила меньше, а она так любила жить, - он вздохнул и УШЁЛ.
Я подумала немного, лет пятнадцать, если перевести за земное время, и ПОШЛА за ним. В руке у меня был кусочек его светло-бежевой души
Первая жизнь
Первый раз я ПРИШЛА кошкой. Кемет, город Бубастис на востоке дельты Нила. Днём я жила в красивейшем храме богини веселья и женского счастья Бастет – женщины с кошачьей головой - ночью искала его. Я знала, что он рядом. Свет в моих лапах бился мягко и ласково. При новом рождении души забывают свою реальность: не помнят о НЕБЕ, о прежних жизнях. Они встают перед нами только в минуты безумия или сна, когда вскакиваешь посреди ночи от картин кровавой битвы, где была предательски убита мечом в спину, и не сразу понимаешь, что это уже другая жизнь, что сейчас ты не солдат в скифской армии, а многодетная женщина, живущая у берега Амазонки. Только дети и некоторые животные знают истину.
Первый раз я ПРИШЛА кошкой, и это было прекрасно. Я не могла бы быть впервые никем другим, потому что, рождаясь, душа уже имеет свой характер и предназначение, я была кошкой по своей сути, как Дао был волком.
Я знала, кого я ищу, и какая сила тянет меня, потому что животное, воплощающее мою суть, имело дар помнить ЖИЗНЬ ТАМ.
Каждую ночь я шла по узким улочкам, заглядывая в дома, надеясь встретить Дао. Я хотела завоевать его любовь и согреться в лучах тепла. Мне не хватало того, что давал бог солнца Амон-Ра, хотя его жарких объятий было много, даже слишком. Я бродила по узким улочкам, заглядывая в дома, забегала на стройки, гуляла по краю колодца, никем не сгоняемая, ведь для всех я была священна, но тот, кто был священен для меня так и не появлялся.
Время шло. Я впервые узнала старость.
А в тот день, когда я услышала ЗОВ ОБРАТНО, я увидела его. Дао был прекрасной девой, шедшей в храм за заступничеством богини Бастет. Я не успела подойти к нему.
Моё первое тело мумифицировали, как и положено для священного животного.
***
ЗДЕСЬ меня встретили с интересом, как любого новичка. Но я молчала. Мне нечего было им сказать. Да и зачем говорить что-то? Главного в жизни я не достигла. Я УХОДИЛА, чтобы быть с Дао, но не смогла этого сделать.
Когда ВЕРНУЛСЯ он, я не подошла. Дао не знал, кем я была в мире и зачем я была там, не знал, что я УХОДИЛА, чтобы быть с ним. Не знал.
И хотя жить мне в принципе понравилось и осталось несколько недурных цветных картинок, которые все души забирают с собой СЮДА, жить ещё раз мне не хотелось.
Я гуляла среди тумана.
Прошло слишком много времени в одиночестве, и я из него вышла.
- Оара!
- Что, Лонос?
- Что с тобой? Твой свет такой тусклый.
- Мне одиноко, милый. Жизнь не принесла мне ожидаемого.
- Любви?
- Да
- Дао?
- Что?
- Милая…
- Дао.
- Ты жила лишь раз, как ты можешь думать, что всё потеряно?
- Начало идёт, лишь на шаг отставая от конца.
- Ты молода. Посмотри на меня. Я прожил десять жизней, и все пути пресекал сам.
- Это ещё одно доказательство никчёмности жизни.
- Это лишь доказательство того, что, рождаясь, душа уже имеет свой характер и предназначение. Я рождаюсь для того, чтобы успеть ВЕРНУТЬСЯ до ЗОВА ОБРАТНО, как ты рождаешься с судьбою кошки, а Дао - волка.
- Так почему ты так просишь ещё одной жизни, заранее зная финал?
- Посмотри сюда, Оара, - он показал мне стопку своих картинок, оставшихся на память о прежних жизнях, - это моя семья, вот смотри, у меня родился сын, а это я ужу рыбу, а это…. , - он долго показывал.
- Ради этого?
- Да, Оара. Я хочу жизни ради жизни. Посмотри на меня. Зачем я здесь?
- Я не знаю
- Мы перерождаемся вновь и вновь. Зачем? Когда я был ремесленником, я верил, что моё дело несёт радость, что обо мне будут помнить, когда я умру. А ещё я верил, что я уникален, что моя душа принадлежит только мне и после смерти попадёт в рай. Я думал о рае. Думал что там будет, я не знал, что будет так…
- Милый…
- Но когда я родился вновь сыном фараона в Кемете, я верил, что я – бог, что моя душа только моя и что после смерти она соединится с богом Ра в его вечном шествии.
- Милый…
- Но мои души – это одна душа. Это - Лонос. Но люди, в которых я жил не знали этого имени и не знали, что у них одна душа. Ты спрашиваешь, зачем мы ИДЁМ туда, Оара?
- Ты знаешь?
- Нет. Я уже и не хочу знать. Я просто хочу пожить ещё немного.
Он исчез. Вернулся.
- Там по крайней мере у меня есть вера.
Он исчез.
Я думала над его словами, бредя по вечности, пока не заметила, что Дао вновь УШЁЛ. Он УШЁЛ за Лайей. Я УШЛА за Дао.
Вторая жизнь
Я родилась осенней поздней ночью в патрицианской семье в Риме. Ребёнком ещё помнила себя как Оару, вернее ещё распознавала картины из прошлого, столпившиеся в моей голове, с возрастом уходившие всё дальше, глубже. Но ощущение, что я ПРИШЛА в мир с целью найти кого-то не оставляло всю жизнь. Всю мою кроткую вторую жизнь.
Когда мне было шесть лет, моя кандидатура оказалась в числе претенденток на должность жрицы богини огня и чистоты Весты. Прошёл жребий. Я стала весталкой. Принеся в дар свои роскошные волосы, я ещё не знала, ЧТО принесу в жертву годами позже. Первые десять лет я училась. Вторые должна была нести службу. Третьи – учить вновь избранных. Итак, с шести лет я была обречена на тридцатилетнюю жизнь в почёте, богатстве и целомудрии. После этого я могла выйти замуж, но в Риме думали, что любовь с бывшими весталками приносит несчастье. На самом деле их приносила любовь во времена, когда мы ещё не освобождались от службы. За неё девушек хоронили заживо в подземном склепе, а их соблазнителей бичевали до смерти. Но разве это помеха для влюблённых? Для моего сердца, где с рождения жил образ Дао – точно нет.
Жизнь во вторые десять лет была роскошной. Нас было четверо, и все мы жили в особом двухэтажном доме около храма богини, куда не было входа для мужчин. Мы поддерживали священный огонь в круглом храме Весты, стоявшим за Римским форумом, совершали жертвоприношения, хранили священные для города реликвии и каждый день произносили молитву о благе государства.
Я была очень богата. Ежедневно принимала дорогие подарки: украшения и имения.
Я пользовалась огромным почётом и уважением. Когда я выходила в город, впереди шёл ликтор и все, даже знатные римляне уступали мне дорогу.
Я имела большие привилегии. Как император я ездила в колеснице, на суде свидетельствовала без присяги, и мои слова были решающими. Любого оскорбившего меня ждала смерть. Но любого приговорённого к казни, встретившегося на моём пути, я могла помиловать.
У меня было всё.
У меня не было любви.
Даже права на неё. Не было.
Но ведь я ПРИШЛА именно за ней. Я надеялась, что если не сам Дао, то его земное воплощение ответит мне взаимностью. Конечно, в жизни я не знала, что ищу именно его. Сердце бессознательно искало. И нашло.
В тот вечер в театре показывали трагедию. Я с тремя другими весталками сидели на самых удобных местах в амфитеатре, лучше были только у императора и его свиты. Тогда то я его и встретила. Он был из римской армии. Воин. Он был прекрасен.
Я не помню более короткого представления. В моей временной воронке оно длилось секунды. Я смотрела, и всё никак не могла напиться из его глаз. Я любила его ТЕМ сердцем, теперь полюбила и земным. Я задыхалась. Без него я задыхалась. И ничего больше не было во мне. Меня самой больше не было.
***
Моя вторая жизнь выпала на неспокойное время. Ганнибал, чтобы спровоцировать Рим напал на город греческих поселенцев Сагунт на западном берегу реки Эбро. Началась война. Мы следили за её ходом, и каждый день молились за нашу великую армию. Военачальники имели хитрый план, отправив часть войск в Испанию, а часть на Сицилию, чтобы позже переправить её в Африку и осадить Карфаген. Но Ганнибал был хитрее. Перейдя неприступные Альпы, он оказался в тылу нашей армии. Я и ещё одна весталка Ларенция, с которой мы очень сдружились, следили, чтобы священный огонь в храме Весты не погас, стараясь хоть этим помочь победе. Каждый день мы молились за нашу великую армию. Я же молилась ещё и за него - Амулия. Он тоже был там.
Но через день к нам пришли страшные вести. Ганнибал на рассвете послал к нашему лагерю конницу и голодные, полураздетые римляне бросились в бой. В погоне за карфагенянами они перешли ледяную реку, а не берегу их ждали сытые и довольные основные войска Ганнибала. Это была его полная победа.
Рим был в ужасе. Я – в отчаянье и полной уверенности, что больше не увижу Амулия. Но он пришёл ко мне. Я сидела в беседке.
- Кто здесь?
- Амулий! Богиня Веста! Что ты здесь делаешь?
- Рея?
- Да, а кого ищешь ты?
- Рея, умоляю, тише, не губи меня.
- Нет, конечно, нет, Амулий. Как я могу предать того, кого люблю больше жизни? …Ну вот и сказала.
- Что? Рея, о чём ты говоришь?
- Да, я люблю тебя. Всегда любила, даже когда не знала.
- Я что-то уже ничего не понимаю.
- Я тоже. Уже ничего не понимаю. Но я люблю тебя. Я рада, что сказала тебе об этом. Жить с этим грузом было уже невыносимо.
- Но я ведь не давал повода любить. Ты ведь знаешь как это опасно при твоём положении.
- Твой существование – уже повод для этого. А что опасность….мне опасней молчать о своём чувстве, чем быть услышанной, прославляя его.
- Рея, ты ведь ничего не знаешь… Я люблю Ларенцию. Мы уже месяц вместе.
- Нет, не правда. Она бы сказала мне. Ты ведь шутишь, Амулий? Это жестокая шутка.
- Не я жесток, а жизнь. Ты ведь знаешь законы. Мы тоже их знали, но страсть была сильнее нас. Но это стало слишком опасно. Я приехал сказать ей, что всё кончено. Тем более, что завтра я опять уезжаю на войну.
- Война??
- Рея, прости, если я обидел тебя. Но я не могу ответить на твои чувства. Забудь меня. Забудь этот день. Не говори никому о нас.
- Война… Тебя убьют там
- Нет. Наши войска твёрдо стоят на позициях и не подпустят Ганнибала к Риму. Но мне пора. Прощай. Ты молчишь.
- Прощай. Будь счастлив. Только будь счастлив и всё.
Я выбежала из беседки и упала в объятья ночного дождя. Больше ничего в этом мире меня не держало.
***
Ганнибал обошёл римскую армию по непроходимым болотам и вновь оказался в её тылу. Его войска остановились на берегу Тразименского озера, в узкой долине между горами. Римские военачальники решили, что это их шанс и начали новое сражение. Но это было лишь очередной карфагенской ловушкой. Основные силы Ганнибала, прятавшиеся в горах, ударили с флангов и в тыл римской армии.
Амулий погиб в этом сражении. А через несколько дней его любовная связь с Ларенцией стала известной, и поражение римской армии было объяснено этим нарушением священного обета целомудрия. Причём нарушением не только Ларенцией, но и мной. Меня и Амулия видели в беседке той ночью. Выводы в Риме умели делать быстро, и к одной развратнице приписали другую.
Ларенция успела покончить жизнь самоубийством.
Моя вторая жизнь – Рея была заживо погребена в подземном склепе, где через три часа задохнулась в страшных муках.
Семнадцать лет. Всего семнадцать лет.
***
Когда я ВЕРНУЛАСЬ, Дао ждал меня. Но видеть его сейчас было слишком больно. Я пыталась уйти, но он догнал.
- Оара
- Прошу, не надо. Не надо ничего больше.
- Прости, я ведь не знал.
- Не знал чего? Что я ненормальная, зациклившаяся на любви к тебе, в то время как ты безумно любишь другую?
Он молчал.
- Ведь это была Лайа? Ну, скажи! Ларенция – это ведь Лайа?
- Да.
- Уходи. Уходи, я прошу тебя. Разве мало моих душевных страданий там, в беседке и физических, когда я задыхалась в склепе? Я даже не смогла умереть за любовь. Ты не дал сделать даже этого.
- Но я ведь не обещал тебе ничего! Ты знала о моей любви.
- Нет. Я не виню тебя Дао. Я сама виновата. Слишком сильно и напрасно люблю.
Я убежала в туман. Он не пошёл за мной.
Я много думала над своим чувством. Прислушивалась к его биению. Надеялась, что оно угаснет после таких страданий, а оно жило, постепенно возвращая моему свету первоначальный оттенок. Но боль всё же давала о себе знать. Страшные картины моего погребения нельзя было выкинуть. Они кричали о себе, не давая прислушиваться к другим мыслям, нашёптывали слова о мести. Я не могла больше оставаться с ними наедине. Я вышла из тумана.
- Оара!
- Лонос...
- Я всё знаю, милая. Я всё видел.
- Мне было так страшно, так больно. А ради чего? Я ведь не в чём не виновна.
- Я знаю. С тобой обошлись несправедливо и жестоко.
- А Дао... он не понимает этого. Он всё так же не любит меня.
- Оара, пойми. Ты ПРИШЛА туда с его образом, и не могла полюбить никого другого кроме Дао. Но у него тоже был образ – образ Лайи, он не мог полюбить тебя, когда она была рядом. А если бы её и не было, то и тогда он бы носил мечту о ней с собой и никогда не был бы твой всем сердцем.
- И так будет всегда?
- Пойми, пока Дао не полюбит тебя ЗДЕСЬ, он никогда не полюбит тебя там.
- Значит, моя любовь напрасна?
- Любовь никогда не бывает напрасной. Она всегда живёт во имя и ради. Подумай, зачем тебе твоё чувство. Когда ты найдёшь ответ, ты поймёшь и многое другое.
- Я уже знаю. Оно родилось для мести. Дао будет страдать как я. Свет приведёт меня к нему. Если я раньше искала Дао для любви, то найду и для мщения.
- Оара, ты меня совсем не понимаешь.
- Может быть, но я всё решила и уже не откажусь от этого.
Он сказал ещё что-то, но я не расслышала. Я взяла разрешение на третью жизнь, подождала, когда УЙДЁТ Дао и ПОШЛА вслед за ним. На этот раз не ради любви к нему, а против.
Третья жизнь
Это было страшное время. Всем заправляла церковь, была введена инквизиция, каждый день ведьм и еретиков сжигали на кострах. Мне в этом смысле повезло. Я сразу оказалась по другую сторону горя, родившись в примерной английской католической семье. Я родилась мужчиной. Первенец. Наследник. Ещё с детства говорили, что сам бог велел мне стать священнослужителем. Так и произошло. Но не знаю, почему я пошла по этому пути. Из-за любви к церкви или из стремления к власти, которой практически безгранично пользовались её слуги. А может быть, меня толкала ненависть к Дао? Это трудно вспомнить. Я не знаю.
Я быстро продвигалась по службе - репутация примерного католика и рекомендации моего дяди, дошедшего до сана епископа, были весьма кстати, так что к двадцати семи годам я имела уже видное положение. Я говорю «пошла», «продвигалась», «имела» в женском роде, потому что я - женская душа и даже тело мужчины не изменило этого. Всю третью жизнь во мне боролись плоть Августина и дух Оары и никто не выиграл, мы, в конце концов, научились сосуществовать.
В третьей жизни я мало любила. Но много ненавидела. Ненавидела ересь, которая, не желая слушать церковь, молилась своим богам. Ненавидела священнослужителей, которые, по моему мнению, слишком часто придавались плотским утехам. Сам мир я немного презирала, потому что слишком неудобно и некомфортно в нём себя чувствовала. Я была полна ненависти, но не знала, что ни еретики, ни католики здесь не виноваты. Я ненавидела Дао. И только его. Но за свою боль в прошлой жизни, которую я физически ощущала в нынешней, я мстила не ему, а всем, желая в этом количестве людей найти и его новое тело. Без тени сомнения, я отправляла сотни людей на пытки и костёр, но их смерть не приносила удовольствия, потому что среди них не было Его, я чувствовала это душой.
Купаясь в чужой крови я давно потеряла для себя Бога, но так и не нашла успокоения. До тех пор пока не наступила моя пятьдесят четвёртая осень. В ту осень я убила Дао.
Я увидела его в блеске сумасшедших ведьменых глаз, выглядывающих из растрёпанных рыжих волос. Я увидела его в её надменном смехе, когда она шла по хворосту к столбу. Я видела его в каждом её движении.
Я узнала его. Я убила его. В тот день, когда он в муках умирал, я обрела счастье. И следующие десять лет до ЗОВА ОБРАТНО стали самыми светлыми в моей третьей жизни.
***
ЗДЕСЬ меня встретили молчанием. Души тенями обходили меня. Только Лонос подошёл и спросил:
- Ты довольна?
- Не осуждай меня
- Ты довольна?
- Я не могла иначе
- Ты...
- ДА! Я довольна, я счастлива, что отомстила!
- Тогда отдай мне его свет
- Зачем, Лонос?
- Я не хочу, чтобы из-за этой безумной любви произошло ещё что-нибудь подобное. Она не приносит никому счастья. Она несёт только горе.
Я достала бежевый луч и протянула ему. Он взял и тут же спрятал.
- Я верну его Дао. – Он замолчал, и я видела, что он с трудом говорит со мной – Тебе же, лучше с ним не встречаться. Не надо, хорошо?
Не дождавшись ответа, он ушёл.
Мне стало так нестерпимо грустно, что всё то счастье, которое я испытала в третьей жизни показалось мне липким и мерзким. Я схватила молнию и подожгла все картины католического прошлого. Они горели, и мои слёзы ещё больше разжигали пламя, в котором я видела всех заживо сожжённых по моему приказу. Мне было страшно и хотелось умереть. Но не физически, как умирают люди, а убить свою сущность. Но я знала, что этого не получится. Я знала, и оттого мне становилось ещё страшнее. БЫТЬ ЗДЕСЬ дальше. БЫТЬ с мыслями о прошлом зле. БЫТЬ одной, ведь теперь у меня не было Дао, ни любви к нему, ни ненависти. Я была пуста и беспомощна. Я не БЫЛА Я полусуществовала. Осознавая то страшное, что я творила на земле, я постепенно очищала свой свет. И когда через столетия он стал почти прозрачным, ко мне подошёл Лонос. Я много хотела ему сказать, но поняла, что он пришёл не за этим. Он протянул мне руку с бежевым куском души Дао и сказал только:
- Он простил тебя. Он полюбил тебя. Он УШЁЛ и просит ИДТИ за ним.
Я смотрела на сверкающий луч, и понимала, что уже не люблю Дао. Я посмотрела на Лоноса...
- Нет, милый, я уже не люблю Дао. И, наверное, не любила. Ты был прав: это приносило только горе. Я больше не хочу горя. Ни себе, ни ему. Я и ИДТИ туда больше не хочу. Все мои жизни никому не принесли счастья. И я хочу отдать своё право на жизнь тебе. Я знаю, ты соскучился.
Лонос молчал. Он был таким красивым сейчас. Он и раньше был таким, но лже-любовь к Дао скрывала это от меня. Как и то, что никто не был ко мне ближе, чем Лонос. Как и то, что только его я и любила по настоящему. Я вдруг поняла это, но не сказала. Я молчала. А Лонос сказал:
- Спасибо, Оара. Но это несправедливо. Ты прожила только три жизни, а я уже десять. Ты молода. Ты должна жить. Даже если не в любви с Дао, то просто жить и познавать жизнь. Это великий дар. От этого нельзя отказаться добровольно. Ты многого лишишься тогда. Ведь что ты видела? Только боль, напрасную любовь и страдания. Только в своём истинном кошачьем облике, ты действительно жила. Не отказывайся от жизни, ты не сможешь, одумавшись, вернуть на неё право.
Он был таким красивым сейчас. И я его очень любила.
- Иди, Лонос. Я не смогу больше жить, это принесёт мне новую боль, а я только отошла от старой. Иди, Лонос. Сейчас удивительное время на земле. Ты видел мир ещё молодым, а он уже другой. Там наука, там искусство, там новые взгляды на любовь. Там всё новое, милый. Иди, ты должен это увидеть.
Он посмотрел мне в самую глубину души. И ответил:
- Когда я ВЕРНУСЬ, я хочу, чтобы меня встречала ты. И УШЁЛ. Я улыбалась.
Жизнь Лоноса
На Земле было действительно интересная эпоха. Много столетий прошло с тех пор, как я прожила третью жизнь. Если говорить точнее, через год должен был начаться двадцатый век. В тот год Лонос и родился для своей одиннадцатой жизни, вторым ребёнком из шестерых детей американской певицы и врача-терапевта. Я следила за ним всё время. Мне нравилось смотреть, что его красивая душа живёт так же красиво. Все поступки Лоноса отражали его суть. Он решил отправиться на итальянский фронт добровольцем, но уже через три месяца его тело было пробито 237 осколками. Тогда он стал военным корреспондентом и освещал греко-турецкий военный конфликт, а после начала войны в Испании он вступил в иностранный легион и до последнего дня республики оставался в рядах сражающихся. Во время Второй мировой войны (зачем эти войны? как же глупо и жестоко ведут себя души на Земле!) он боролся против фашизма. Кроме того, он умел воплощать всё это в удивительные романы и повести. Не сразу, но признание нашло его. И, переболев «звёздной болезнью», неоднократно женившись, посвятив жизнь четырём страстям: литературе, кино, охоте и рыбалке, он написал новеллу, ради которой ему и стоило ИДТИ, ради которой, мне стоило отказаться от этого права. Он написал чудо.
Он написал. И получил за неё Нобелевскую премию. Я была счастлива, я любила его и желала только счастья в его удивительной жизни. Но человек-писатель Эрнест был, прежде всего, Лоносом. А Лонос был собой. Родившись, он уже имел свой характер и предназначение. Он родился для того, чтобы успеть ВЕРНУТЬСЯ до ЗОВА ОБРАТНО, как я рождалась с судьбою кошки, а Дао - волка.
Он застрелился.
***
Когда он ВЕРНУЛСЯ, я встретила его. Он же просил. А я хотела этого.
- Спасибо тебе, Оара, - он сказал, - я был счастлив в своей жизни. Ты подарила мне это счастье
- Но ты опять ушёл от него сам. Теперь тебе точно не разрешат ИДТИ снова.
- Ты тоже не сможешь больше жить, ты знаешь?
- Знаю. Но не жалею
- Я тоже. Мне не зачем ещё жить на Земле, в поисках смысла. Я нашёл этот смысл. Это ты.
Я молчала, задыхаясь от эмоций. Мой свет пульсировал и был ярко-жёлтый.
Он продолжал:
- Твоя любовь с Дао не была любовью. Это было лишь стремление к ней, но никак не она сама. Ты любила его только на Земле и то, потому что украла у него кусочек души. Без него ты не нашла его в жизни и не полюбила.
- Теперь я знаю
- Настоящая любовь дана не людям, а их душам. Дана нам, а не нашим земным воплощениям. Я любил в жизни и много раз женился. Но моя душа не любила этих женщин, она всегда любила только тебя. Мои браки ничего не значат. Только ЗДЕСЬ они обретают смысл, потому что любовь – удел душ. ЗДЕСЬ – наш дом, ЗДЕСЬ – наша любовь. ЗДЕСЬ – мы настоящие, а не земные карикатуры. Значит, ЗДЕСЬ мы и должны вступать в брак. И он никогда не приведёт к разводу, потому что внеземная любовь вечна, как и души, наполненные ею.
Теперь мы были вместе. И тысячи лет, пролетавшие на Земле, были для нас мгновениями. Изредка мы смотрели на то, что происходит там, но не жалели, что потеряли возможность там быть. Потому что не было ничего прекрасней, чем вместе уходить в туман и, соприкасаясь руками цвета нежного солнца, смотреть как на безумный мир, ищущих смысла душ, льётся осенний ливень.
15.10.05