Будильник затрезвонил в 5.00. Так рано, хочется ещё поспать, хотя бы часик, а лучше два. И кто-то услужливо шепчет изнутри: "Поспиии, ну её, эту землянику, потом, как-нибудь..." Проваливаюсь в сон минут на двадцать, а потом снова просыпаюсь, смотрю на часы. И вдруг слышу звук горна и барабаны. "Бей барабанщик, бей барабанщик, бей барабанщик в барабан". И кто-то другой, похожий на "крапивинских" мальчишек, серьёзно смотрит на меня: "Ты же обещал! Себе. Ты дал слово! Снова нарушишь?" Усмехается. Вскакиваю, как ужаленный, быстро одеваюсь... стакан воды...бидон...ключи от машины. И вот уже мчусь на всех парах к полю. Вот и земляничная поляна. Вчера был ливень, трава мокрая - плевать! Надеваю сапоги и вперёд. Жизнь уже бурлит полным ходом - нежно поёт малиновка, "крякает" коростель, муравьи деловито снуют по муравейнику. Такое ощущение, что день в разгаре, а я проспал. Радостная мошкара вновь крутится под самым носом - человек, человек, мы здесь, здесь! Вот ведь надоедливые какие! И ветерок, словно почуяв неладное, налетел и отогнал эту мелюзгу: "Не мешайте человеку, будет вам!" Вот и земляника... "Одну ягодку беру, на другую смотрю..." Собираю и представляю, как принесу жене ягод душистых, как она обрадуется! Проснётся, а тут землянка. И улыбнётся мне нежно, а у меня сердце заколотится - тук-тук-тук-тук-тук. От радости, что угодил женушке своей. В этот раз угодил... Много ли для счастья нужно человеку? Да нет, не очень... Горсточку земляники, да лёгкое касание руки. Да взгляд благодарный любимых глаз. И всё, достаточно. Никакие богатства не сравнятся, да и что тут сравнивать, глупо ведь. Руки коснёшься слегка, а внутри уже полыхает всё. Родные, родная... Раньше не понимал, что это, как это... А это весь мир, вся жизнь.
Хожу, собираю ... ягодка к ягодке и слеза вдруг горячая обожгла. Дочку вспомнил. Улетела горлица в заморские страны... Принцесса наша. Красавица. Не дождалась папкиной заботы, внимания. Выросла, сама решения принимает. Ответ несёт. Вот бы обнять её, земляникой угостить. Давеча подвозил девчушку одну в такси, она на дочку слегка похожа. И внутри так замерло всё, ехал, боясь оглянуться, представляя, что дочку везу. Эх, папка, папка... тяжёлая лапка. Испугал дочурку свою, а теперь маюсь. Как дочку защитить, как ободрить, как силу ей дать... Ведь она столько мне подарила всего! Помню, как пела заливисто на сцене, как танцевала... А я снимал на камеру и гордился - вот дочь у меня какая! Однажды забыл на запись нажать, так пронзительно дочка запела, что потерялся. Смотрел на неё во все глаза, а про камеру забыл. А потом дочка выросла - стесняться стал, балбес, любовь от неё спрятал, на себе замкнулся. Скорей бы приехала, скорей бы... Господи, так хочется увидеть её, обнять...Соскучился очень!
Собираю, на часы поглядываю. Спят ещё все мои. И мама с отцом, и брат. Вспомнилось, как отец приехал в общежитие, меня не мог найти, а потом сам на девятый этаж мешок картошки затащил. Мешок затащил по лестнице!!! С его-то спиной!!! А мамины письма... Писала мне каждую неделю, чтобы не чувствовал себя одиноким, ломтем отрезанным. Чтобы не раскисал на чужбине, чуял поддержку, опору. И раз в неделю я, как нахлыстанный, бежал на телеграф, чтобы услышать голос родной. Успокаивался и дальше учился. И тоже не желал богатства никакого, только бы голос услышать.
Ягодка за ягодкой... Бабушка тоже рано вставала. По гимну. С вечера звук прибавляла на радио, когда все передачи закончатся, а утром - гимн СССР гремел. "Союууз нерушииимый республиик свобооодных..." Бабушка просыпалась моментально и сразу радио выключала, чтобы меня не разбудить. Потом за дела принималась... Пироги стряпала, чтобы внука порадовать. А я просыпался ненадолго, слушал гимн и снова засыпал. К землянике-то меня бабушка приучила - терпеливо, с любовью. К лесу приучила. Быстро-быстро ягоды щипала, как песню пела. Долго ли коротко, а уж полная тарка у неё. А я всё вошкаюсь, на облака смотрю. А потом обидно мне, что ягод мало собрал. Так бабушка мне и подсыплет, чтобы больше радовался, поменьше обижался. Мир-то вона какой - как земляничная поляна, к чему тут обиды-горести?
Родные. Род. А кто род продолжит? Сын. Тоже ещё спит, растёт потихоньку во сне... Вот у кого ответственности поучиться! И несёт он её легко, радостно. Легка ему эта ноша. И папу принимает с его закидонами, верит в него. Да и все родные верят, а он - особенно. И в детство с ним можно заглянуть... Сначала дочка в детство водила, крепко за руку держала, потом сын. Вот некоторые взрослые вздыхают - попасть бы детство. А дети-то вам и помогут! И на санках с горки покататься, и на плоту, и змея воздушного запустить, снеговика зимой слепить... Вместе в детство сгонять на велосипеде помогут. Наперегонки! А уж внуки и подавно. И чего вздыхать тогда? Сынишка наш серьёзный, рассудительный. Музыку пишет. И ждёт терпеливо, когда время ему уделю. Дрон запустить, на велике покататься, искупаться, просто погулять - ведь для этого только время нужно подарить. А время мчится, дни мелькают, как листки с отрывного календаря. Чем эти дни заполнены? Что я несу жене, сыну, дочке? Родным?
Собрал литр почти, пора возвращаться. Переодеться и на работу топать. Подвозил как-то одного парня, разговорились в пути, а он и говорит: "Семья - это хрустальный сосуд. Его беречь надо". И слова его до сир пор в ушах эхом отдаются. Хрустальный сосуд. А я не хранил свой сосуд, пылинки не сдувал с него. И горько мне было от слов того парня, больно. Словно занозу он раскопал, а вынуть - не вынул.
Еду домой и думаю, вот привезу землянику, сын увидит и запомнит. Запомнит, что любовь и забота - это не только слова, но и действия. А потом, когда у него свои дети будут, он вспомнит этот день, землянику... И детям своим подарит любовь и заботу. Те - своим детям. И так поведётся из поколения в поколение. Будут друг по дружке ягодки передавать и радовать друг друга. Сквозь пространство и время. Получается, что я не просто за землянкой ездил. А себя исцелял и Род свой. Целое кольцо людей.
Хрустальный сосуд.