С темы рыб в этом путешествии мне не соскочить ну, никак. Это уже понятно. Рыбы преследуют нас здесь повсюду. Они то там, то сям... С другой стороны, грех жаловаться.. Рыба и океан - темы вечные. Вишну был рыбой, символ Христа - рыба, Иштар - рыба, Хатмехит - рыба, Матсиендранатх - один из основателей классической йоги - "Король рыб", ключник рая - Святой Петр - рыбак... В буддизме рыбы - счастье, в Китае - достаток... Продолжать?
Шелест волны незатейливо лепечет в уши что-то важное, умиротворяющее настолько, что хочется закрыть глаза и улететь туда, куда не долетит даже ворчливый голос ветра... Впрочем, сегодня даже он дружелюбен и незлоблив. Мокрое полотно натянутой парусины хлопает и колотит червячками незатянутых концов о скрипучие снасти... Махмуд протягивает бутылку самогона, предлагая первым сделать глоток, причастившись таинству. Отказывать неприлично, ведь мы теперь братья... Так здорово полулежать на сложенной в кучу сети, задрав ноги и поглядывая на край горизонта, пока мысли бегут и бегут туда, куда не долетает ветер. Визгливо-рассерженный, скрипучий сонет фалового конца о мачту не даёт окончательно отключиться и действует как монотонный ритм ритуальной рыбы "Йю" в китайском храме. Ты не медитируешь, ты просто закрыл глаза и подхватил ритм мерного вверх-вниз. Оно действует почти как гипноз или как гипоксия на высоте в горах: снимает напряжение и вызывает болезнь, если сразу, быстро и много.
Запах чешуи и просоленных канатов. Голос Махмуда и его братьев, которые о чем-то без остановки трещат и ржут сзади на корме. Зачем-то он хочет меня приобщить и без конца окликает. Я лишь изредка реагирую, а он не обижается и только продолжает ржать во всю глотку.
Через полчаса его хрипловатый шепоток все же выводит меня ненадолго из транса:
- Кака, держи!! - заботливый Махмуд протягивает косяк...
Делаю две затяжки, закашливаюсь и возвращаю обратно
- Асанте, кака! Спасибо, брат, - отказываться нельзя, это почти ритуал, к тому же мы ведь практически родственники!!...
"И в третий раз закинул он невод"...
Когда мы снимались с якоря и выходили в море, мне казалось мы всю ночь должны будем без конца ставить и вытаскивать сеть, вынимая из морских глубин диковинных чудовищ и укладывая дно лодки трупами живых существ...
Вот уже солнце поблекло, уткнув разгоряченное лицо в пуховый спальник облаков и застегнуло молнию горизонта где-то на самом краю неба. Мы свернули парус и легли в дрейф. Махмуд с братьями принялись травить сеть, которой не было конца и переводу. Сеть местами путалась, ее приходилось расправлять и она медленно уходила в вязкую чернильную синь.
Минут через сорок, на освободившееся днище лодки Махмуд кинул парусиновую кошму и пыльный поролоновый матрас. Мы, не теряя времени, растянулись поперёк лодки. Время, наконец, совершенно остановилось, завершив свой цикличный бег и повиснув серебряным прожектором где-то высоко над нами. Было невероятно кайфово, но сон не шел. Нельзя было сказать, что именно нас волновало. Тихий плеск волны и мерное покачивание скорее успокаивало и убаюкивало. И все же было что-то большое, огромное, оно было где-то рядом, здесь и сейчас, мы инстинктивно чуяли "это", силились слиться, но не могли... И это вызывало беспокойство. В этом "что-то" не было ни тревоги, ни напряжения, оно ни толкало, ни звало, ни требовало. То был голос изначального, давно забытого и тело болело и рвалось ему навстречу.
Звездный горох, галактическая россыпь созвездий под белым лунным фонарем, выхватывая щербатые изгибы растрескавшегося дерева старой лодки, как будто приглушало тихое бормотание ветра в снастях и монотонную музыку воды. Покачиваясь, лодка медленно разворачивалась в дрейфе и все время меняла положение. И мы уже не знали где верх, где низ, где запад, север, восток. И где мы вообще. Когда, как и зачем... Опрокинутый полог неба соединялся в этом покачивании с бездной под нашими ногами, оставляя нас песчинками в этом космическом безначалии.
Вмиг выброшенный из утробы условностей очерченного грифелем угловатых рамок понятного и законченного мира, ум попадал под разверзнутый бездной купол и полный неясной тревоги, тщетно искал спасения в звенящей на все лады, вибрирующей на верхних октавах ткани плоти. Это было мощно и неожиданно. Может ради таких минут и стоит жить?
Мы долго болтали о чем-то важном и романтичном, рассказывали какие-то смешные истории, анекдоты, смеялись, пели романсы, читали заезды по Star Walk.. Потом мы утихли и почти слились с этим лунным звоном, плеском волн и тихим шорохом ветра. Но внутренняя вибрация не оставляла в покое, она внедрялась, бродила и рвала клетки изнутри, заставляя ворочаться с бока на бок или вжиматься в дно лодки и в оцепенении слушать этот набатный гул льющийся из глубин твоего существа. Я то проваливался в канву ярких сновидений, то всплывал, расправляя затёкшие руки и ноги, то лежал с открытыми глазами, вперив немигающий взгляд в бездонную россыпь где-то там над головой. И снова я неожиданно терял связь с реальностью, уходя в неведомое, яркие картины, похожие на сны теснились одна на другую, потом я снова крутился с бока на бок и снова все замолкало, оставляя лишь равномерное хлюпание под днищем.
Около часа ночи Махмуд вдруг толкнул меня в бок... Я оторопело подскочил, чуя неладное, и уселся, хлопая глазами. Он взял меня за плечо и ткнул рукой куда-то в антрацит ночи. Там едва различимые белели поплавки сети.
- Сеть не натянута, течение плохое... Выбираем сеть и домой, - Махмуд выглядел абсолютно спокойным...
Мы поднялись и трое рыбаков принялись выбирать сеть. Я был на подхвате, где-то светил фонарем, а где-то поправлял застрявшие ячейки невода. Минут через пять в лодку скользнула серебристая молния...
- Поймали, - крикнул Махмуд
На дне лодки лежала, блестя мертвыми глазами, крупная дорада. И это было все... На последних метрах сети они ещё положили рядом мелкого соменка, но то уже было несерьёзно.
Обратный путь проделали в тишине ночи. Наконец, снова начал ловить интернет, и я запоем листал страницы о лодках дау и тех небывалых морских предприятиях и приключениях, в которые они отправлялись на этих, в общем-то, небольших судах.
Конечно, наверное, именно вторжение любопытных и неугомонных мзунгу не позволило рыбакам выставить сеть правильно, им не хватило рук, так как на лодке не может быть больше шести человек. Конечно, парни, наверное, немного расстроились, хотя и не подали виду. Напротив, они улыбались, жали нам руки и приглашали ещё раз отправиться с ними на рыбалку в море... И, конечно же, все обошлось без братского дележа улова, без ритуального пиршества с приготовлением приправленной специями угали с рыбным соусом и кусочками дорады и морского окуня, без благодарственного подношения духам ветра и моря за богатую добычу. Меня лишь успокаивало то, что мы оставили ребятам немного денег в качестве компенсации и грело то, что своим присутствием, мы продлили жизни нескольким живым существам. Но главное все же было то, что там, на просмоленном дне лодки навсегда осталась звездная россыпь над теплым океаном, тихий плеск волны и вкрадчивое бормотание ветра.