"Наша Таня громко плачет: уронила в речку мячик. - Тише, Танечка, не плач, а то будешь там, где мяч" (из интернета).
Марья Семёновна была плаксой. Настоящей, всамделишной плаксой со стажем. Плакать она начала лет с пяти, и с тех пор повелось. Шнурки на ботинках не завязываются, не выспалась, воспитательница в детсаду сказала что-то обидное - Маша в слёзы. А тут ещё дети обзываются "плаксой-ваксой" и другими обидными прозвищами. "Рёва-корова, дай молока! Сколько стоит? Три пятака," - дразнится соседский мальчик Вовка и показывает язык, а у Маши уже губа дрожит и слезинки одна за другой - кап, кап, кап... "Опять мокроту развела! - хмурится Машина бабушка. "И в кого она у нас такая?!" - огорчается папа. А мама терпеливо вытирает Машины заплаканные глаза носовым платком: "Может, с возрастом всё пройдёт, и педиатр так сказал..."
И вот уже Маша пошла в школу, а ничего не проходит. Двойку получила - слёзы. Задачка трудная попалась по математике - опять слёзы. И одноклассники смеются: "Слёзы без причины - признак дурачины", "Наша дурочка опять весь урок проревела", "Кому что, а Машке - дай поплакать". Учителя тоже масла в огонь брызнули - вызвали в школу родителей и давай уверять, что "вашей девочке не место у нас, она дисциплину портит. И вообще, психиатру её покажите, пусть назначит лечение". Хорошо, что мама не повелась на эти разговоры, а просто переводила Машу из одной школы в другую. А Маша... Плакала, что ещё сказать.
Вот и школа позади. Маша так вошла в роль глупенькой дурочки, что ни о каких университетах и не думала. Окончила техникум, получила специальность бухгалтера и сразу же приступила к работе. И тут всё, как говорится, "не опять, а снова". Начальство её сразу не взлюбило. Спросит директор Марью Семёновну про отчет или декларацию какую, мол, почему здесь ошибка? А у той уже слёзы капают. Директор сердится: "Вы почему плачете сразу? Давайте разбираться, исправлять..." Да куда там! А потом коллеги в обеденный перерыв обсуждают по-за глаза: "Машка опять ревёт, отчёт вовремя не сдала", "Даа, недолго ей здесь работать". Кто-то даже самоутверждался за счёт Марьи Семёновны, вот, дескать, она какая, а я то лучше. И пошло-поехало. Одна контора, другая. Марью Семёновну терпели пару-тройку месяцев, а потом просили «подыскать другую работу, не связанную со стрессом». Она кивала послушно, вытирала платком глаза и шла домой, а там уже отрывалась по полной. Как-то пришла Марье Семёновне мысль в голову – посетить психиатра. Вдруг поможет?! И тут же она так испугалась этой мысли: «А если уколами и таблетками залечат, а потом в психушку отправят?!» И стало ей себя так жалко, что снова разревелась.
Прошёл год. Однажды Марья Семёновна решила прогуляться. Июль, жара, тополиный пух, да и с работы пару дней назад уволили. Идёт по аллее и платком глаза промокает время от времени. Жалко себя, дурёху, до чертиков. Гуляла-гуляла Марья Семёновна, устала немного и решила отдохнуть. Как раз и скамейка поблизости. Правда, там мужчина сидел и записывал что-то в блокнот, но женщине он нисколько не мешал. Тем более, симпатичный такой, с усиками. И глаза выразительные. Марья Семёновна на мужчин раньше не заглядывалась, стеснялась жутко. Да и кто на такую рёву внимание обратит, только чтобы посмеяться… Так она и думала всё это время.
Надо сказать, что Марья Семёновна была женщина симпатичная – фигурка что надо, полные губы, глаза цвета неба. Опухшие глаза она удачно прятала под очками-хамелеонами, правда, очки часто приходилось снимать, но это уже дело десятое. В общем, мужчина Марье Семёновне приглянулся, она даже слегка приосанилась и стрельнула в его сторону глазами. Реакции не последовало, мужчина был слишком увлечён блокнотом. И женщина сразу как-то сникла, отвернулась и, неожиданно для себя, громко всхлипнула. И тут случилось то, что должно было случиться. Мужчина посмотрел на неё и слегка остолбенел от неожиданности. Потом пришёл в себя и произнёс: «Вас кто-то обидел?». Участливый голос мужчины ещё больше раскливил Марью Семёновну, и непослушные слезинки одна за другой побежали по её щекам. Мужчина вконец растерялся и даже стал заикаться: «А ддавайте я Вам стихи ппочитаю ?» Он достал из кармана крохотный томик Есенина, раскрыл наобум и с выражением почёл:
…Мне бы только смотреть на тебя,
Видеть глаз злато-карий омут,
И чтоб, прошлое не любя,
Ты уйти не смогла к другому...
Что и говорить, Марья Семёновна сдалась практически без боя. Через некоторое время они с Сергеем Николаевичем – так звали мужчину с усиками – поженились. Он работал инженером-строителем, любил Есенина и Пастернака, а ещё обожал ходить в поход. Жить бы им поживать, да добра наживать, только вот слегка мешала слёзная проблема Марьи Семёновны. Муж поначалу посмеивался над её «особенностью восприятия реальности», а позднее сердится стал, «дурёхой» называть. В такие дни они ссорились. К тому же у Марьи Семёновны всё не получалось забеременеть, и это обстоятельство удручало обоих. Что она только не перепробовала, доходило даже до абсурда, а результат не менялся – одна полоска теста.
Однажды Марье Семёновне приснился странный сон. Будто сидит она на обрыве, а внизу плещется море. Солнышко светит, чайки, бриз – лепота, да и только. И вдруг подходит к ней девочка, на вид лет пять, щуплая, сандалии на босу ногу. Говорит: «Это твои слёзы». И на море показывает. А Марья Семёновна упирается: «Разве я могу столько выплакать? Врёшь ты всё». А девочка брови хмурит: «Глупая ты, рёва-корова бестолковая!» И вдруг толкает женщину с обрыва, откуда и сила взялась! Летит Марья Семёновна вниз, а сама кричит: «Всё-равно врёшь, врёшь, врёшь…» И проснулась вся в поту. После этого сна Марья Семёновна совсем расклеилась, сидела целыми днями и ныла. Муж первое время успокаивал, стихи читал по старинке, только ничего не помогало. Вызвали врача. Молодой парень в белом халате пощупал пульс, измерил давление – всё в норме. Выписал успокоительное и уехал. Тогда Марья Семёновна решила порыться в Интернете и узнать, наконец, что сулит ей непонятный сон. Она выпила таблетку успокоительного, включила ноутбук и принялась за поиски. Через пару часов Марья Семёновна поняла - дело ясное, что дело тёмное. Первая слезинка уже скатилась по её щеке, как вдруг, откуда ни возьмись, всплыла реклама. Симпатичная женщина улыбалась с экрана Марье Семёновне и предлагала невероятные вещи - трансформация сознания через принятие. Неожиданно женщина почувствовала, что непонятные фразы – это то, что она ищет. От них веяло какой-то силой, да и имя целительницы – Людмила – милая людям. Марья Семёновна давно решила, если родится девочка, то назовёт её Людой, муж был согласен. И сейчас женщина поняла, что у неё появился шанс и эти случайности не случайны.
Спустя мгновение, она уже звонила по номеру в объявлении. Мастер трансформации жил в паре кварталов от дома Марьи Семёновны. Квартиру она нашла быстро, и некоторое время стояла в растерянности перед дверью. Обычная дверь, даже слегка поцарапанная внизу. Без вензелей, позолоты, новомодных украшений. И звонок простой, без изысков. Марья Семёновна хотела было привычно захныкать, что её развели, как дурочку, но взяла себя в руки и решительно нажала кнопку звонка.
Дверь открыла миловидная женщина лет тридцати. На ней был надет домашний халат, а на ногах – тапочки с меховыми помпонами. Марья Семёновна однажды видела такие тапочки в магазине, они ей очень понравились, но не купила. То ли не было подходящего размера, то ли включился режим экономии, в общем, не срослось. И сейчас она уставилась на эти помпоны, завидуя и одновременно обижаясь на себя за нерасторопность.
— Вы Мария? – женщина улыбнулась, словно прочитав её мысли, и Марья Семёновна слегка покраснела
— Да, мы с Вами договорились о встрече…
— Проходите, пожалуйста, и давайте сразу перейдём на «ты», хорошо?
— Я не против, - у Марьи Семёновны появилось ощущение, что она знает эту женщину очень давно. – А мы раньше нигде не встречались?
— Возможно… Только не в этой реальности. Да ты не бери в голову, Маш, вот, надень тапочки и пойдём на кухню, я как раз свежий чай заварила, - Людмила разговаривала с ней, как с близкой подругой и у Марьи Семёновны враз спало напряжение.
Это была обычная кухня - с холодильником, микроволновкой и газовой плитой. Обычная, да не совсем. Марья Семёновна почувствовала, что пространство словно обнимает её. Внутри вдруг стало так легко и радостно, захотелось петь, танцевать.
— Как у тебя здесь хорошо, уютно! – Марья Семёновна улыбалась, забыв про свои проблемы.
— Да, спасибо! Пришлось повозиться, чтобы очистить кухню от негатива. До меня здесь жили люди, которые всех осуждали, представляешь?! За день накопят злости, а дома выплёскивают... Я, когда квартиру покупала, первым делом зашла на кухню. А там – тараканы, паутина в углах. И холодом повеяло, словно из подвала затхлого. Ну, я решила – справлюсь. И вот результат! – Людмила достала чашки и налила чай. Запахло мятой и малиной.
Некоторое время они наслаждались чаепитием и болтали о том, о сём. Потом Марья Семёновна вспомнила, зачем пришла и рассказала свою историю. Без утайки. Людмила внимательно слушала, лишь изредка задавая вопросы. Странно, но слёз в этот раз не было. Марья Семёновна даже испугалась, что целитель ей не поверит, но Людмила успокоила: «Всё хорошо, это пространство помогает». Наконец, дошла очередь до сна.
— Не могу понять, почему девочка столкнула меня в воду. И эти слова про море слёз…
— Здесь всё предельно ясно, - Людмила отложила в сторону чашку и сосредоточилась. – Ведь ты и есть та девочка. Просто когда-то давно тебя обидели. Сильно обидели, до слёз. И у тебя образовалась новая нейронная цепочка. В тот момент ты решила, что тебя не любят. И … научилась себя жалеть. Всякий раз, когда ты попадаешь в похожую ситуацию – срабатывает триггер. Спусковой механизм. Раз! – и ты себя пожалела, понимаешь?
— И что же мне делать? – голос Марьи Семёновны предательски задрожал. - Как это убрать?
— Убирать нет смысла. Принять в себе – вот твоё спасение.
— Принять???
— Да. Твоя задача – поймать момент, когда срабатывает триггер и принять в себе – дурочку, неумёху и … плаксу. Ту самую рёву-корову! Сказать себе – да, я такая. И мысленно обнять себя, а не отталкивать, как ты делала раньше.
— Ой, а ведь ты права, - глаза Марьи Семёновны сияли, - я сразу всё отрицала, считая себя хорошей. И плакала от жалости. А ещё для того, чтобы … пожалели.
— Я рада твоему осознанию, а сейчас вот ручка, бумага – записывай новый алгоритм…
… Прошёл год. Марью Семёновну было не узнать. Плаксивая, недовольная женщина с опухшими глазами исчезла. Счастливая улыбка, казалось, не сходила с её лица. Всегда оптимистично настроенная, радостная, она не ходила, а порхала. Никто бы не подумал, что эта женщина каждый вечер корпит над дневником, узнавая себя настоящую. Грубиянка, малодушная, злыдня, тупица… Марья Семёновна узнавала всё новые и новые грани себя и … принимала, принимала, принимала! А еще через полгода она протягивала изумлённому мужу тест на беременность, на котором красовались две полоски, словно решённое уравнение. Марья Семёновна при этом плакала. Вы только не подумайте, что алгоритм дал сбой, и всё вернулось на круги своя. Вовсе нет. Просто иногда женщины плачут от радости и счастья. Это нормально.