Начало здесь. - КарлОвич, Вы – моё наказание?
- Может, я - Ваша награда, просто Вы этого понять не хотите? – он был настолько простодушен, что Алевтина поразилась. Это – взрослый мужчина?
Сидит, облизывает пальцы, испачканные сгущёнкой от блинов. При этом – явно же наслаждается жизнью. И как будто не слышит бешенства в её голосе.
Алевтина сама не понимала, как он опять оказался в ее квартире?
Она просто вышла выбросить мусор, а он шёл через их двор. Подошёл поближе, поздороваться.
Когда она выбрасывала пакет, каким-то образом случайно задела его пальто, и оно испачкалось.
Конечно, «вечный чистюля» был так расстроен…
На работе он после случайного касания к дверной ручке, тут же кидался протирать санитайзером свои нежные ручки с ухоженными ногтями…
Три раза на дню протирал всё, чем теоретически мог пользоваться, в ящике его стола всегда лежал крем для рук…
И вдруг - испачканное пальто?
Столько было страдания в его глазах, что она сама – совершенно ДОБРОВОЛЬНО - откликнулась на его страдание,
пригласила зайти на минуту,
воспользоваться ее ванной,
дать влажную салфетку,
потом позволить слегка подсушить пальто,
потом…
И вот он уже уплетает её блины.
Ест её сгущёнку.
Пьёт её чай.
И облизывает пальцы?
КарлОвич?
А как же всякие санитарные нормы?
Алевтина просто потеряла всякую способность к соображению.
Она даже не задумалась, а какого, собственно, городового, он шёл через их двор? Мимо мусорных баков?
К КОМУ это сокровище наладилось? Кому угрожало счастье?
- А если б я выиграл миллион? Вы б меня полюбили? – Это КарлОвич, кажется спрашивает Алевтину.
- КарлОвич… - она не сразу очнулась от погружения в свои мысли. И возразить, собственно, не успела, он сам продолжил мысль:
- Ну да, согласен… Миллион – это мало… Вот… А если бы десять? – он смотрел совершенно серьезно, с тревожной надеждой даже…
Ну вот что такому самовлюблённому КарлОвичу… - Карлсону – что ему ответить?
- КарлОвич, ну Вы же их не выиграли? – уточнение, вроде разумное. Но это же для разумного человека!
А КарлОвич – КАРЛСОН – он сделал свой вывод:
- Вот… Значит, всё-таки тогда у меня был бы шанс на Вашу любовь… - он глубокомысленно заглянул в банку со сгущёнкой. Покивал сам себе. Встал, взял чайник, подумал, включил конфорку, чтобы чайник ещё подогреть.
Аля за всем этим наблюдала, как в кино.
Типа, это три-Д прямо на её кухне показывают:
- Вениамин, понимаете, я всё-таки намного старше Вас! И это… - договорить ей не дал резкий свисток, закипел чайник.
Вениамин взял чайник, налил из него в жестяную баночку от сгущенки – Аля даже возразить не успела. Он немного поболтал ложечкой и эту беловатую жидкость вылил в свою кружку с чаем.
Сел. Посмотрел на Алевтину, как гусь с постамента:
- Одиннадцать лет – это не так много. И сейчас это даже модно. – Он смотрел на Алю,
а она вспоминала гуся – как видела когда-то у бабушки в деревне: голова влево – смотрит один глаз.
Голова вправо – другой.
И даже кажется, что цвет глаз отличается.
- Десять, с половиной… - Алевтине почему-то было важно это уточнить. – Я старше Вас Вениамин на десять с половиной лет!!!
- А, ну… - он легкомысленно отмахнулся.
Это Алевтину почему-то взбесило. Задело ее женскую гордость:
- Я, думаю, что Вам стоило бы присмотреться, например, к Светлане. – и добавила, подлив в голос мёда – Она к Вам так хорошо относится…
- Нет, не пойдёт. – опять легкомысленно отмахнулся КарлОвич, заглядывая в банку со сгущенкой. В его голосе появилась безнадёжность. – Всё… Нет.
- Что «НЕТ»? почему? Она очень привлекательная… - Аля еще пыталась вести логическую беседу. Но у «Карлсонов» логика своя:
- Закончилась. Жаль… - Вениамин совсем загрустил.
- Кто? Светлана закончилась? – Алевтина не поняла.
- А? Нет – сгущенка. – он был так по-детски огорчён. И продолжил откровенно – У Светланы ноги некрасивые.
И пока Алевтина мужественно соображала, КАК ответить ему, подкрепляя женскую солидарность, КарлОвич чистосердечно добавил:
- И она тоже живёт с мамой. – он поднялся. Поставил кружку в мойку. – Мне пора. Сгущенка всё равно уже закончилась…
КарлОвич уже надевал пальто, когда Аля наконец очнулась:
- Зато она сможет родить Вам ребенка, и сразу две бабушки будут помогать. А у меня дочь уже есть. Я тоже не одна живу. – Алевтина порадовалась, что последнее слово всё-таки остаётся за ней. Рано радовалась…
- Ну вот, значит, сможете и ещё одну родить. – логика КарлОвича была покруче женской. – И Вы свою дочь отпустили. Она у Вас уже взрослая и живет своей жизнью. Так ведь?
- Так… Но…
- А я буду хорошим папой. – уверенно заявил Вениамин.
- А если я не рожу, то буду Вам «мамой» - безнадёжно вздохнула Алевтина.
- Ну вот, Вы уже почти согласны. – торжественно кивнул КарлОвич. И пока Алевтина открывала рот, он аккуратно прикрыл за собой дверь.
После такого визита, Аля пришла в себя не сразу. Включила телевизор – там шёл очередной замыленный сериал, звучали разборки кто-чей-кому-ребёнок. Выключила.
Вошла в кухню, в турку положила ложечку кофе. Добавила воды. Кофе закипел, шипя напомнил о себе. Вместо молока и сахара решила добавить сгущенки.
Но тщательно выполосканная КарлОвичем баночка из-под сгущёнки была пустой.
Если бы вздохом можно было двигать предметы, то от вздоха Алевтины КарлОвич бы мог очутиться в пустыне СахАра.
Отставила турку. Оделась, проверила, чтобы телефон, карта были с собой. Подумав, положила в карман куртки купюру 100 рублей. Добавила еще 50 рублей – долг-то за молоко так и не отдала, а проценты уже набежали...
Не объявлялся ее «кредитор», так и не позвонил… А вдруг она сейчас его встретит на улице? Случайно?
Пошла в тот же магазин у дома.
Без приключений купила и молоко для кофе. И, зачем-то опять сгущенку…
Уже почти рядом с домом ее удивил крик с нотами шипения:
- Что, совести совсем нету? – какая-то женщина смотрела на нее с нескрываемым презрением.
Аля дернула плечом – мало ли городских сумасшедших?
Но та не успокоилась – почти подскочила:
- Что, мальчика решила взять ребёнком? Конечно, он тебя не бросит. Он порядочный…
- Вы мне? – Алевтина постаралась ответить спокойно.
- Тебе, тебе! – женщина кого-то напоминала… чем? Взглядом? Глазами?
- Вы меня, наверное, с кем-то перепутали… – у Али еще оставался шанс спастись в подъезде.
- Не перепутала я ничего, Венечка мне всё рассказал, признался, что жениться придется ему, потому что ты беременная. Но ничего у тебя не выйдет! – и пока Алевтина глаза возвращала в нормальное состояние, хватая ртом кислород, тётка унеслась с гордо поднятой головой.
Это была мама КарлОвича?
Алевтина застыла посреди тротуара.
- Здравствуйте! Да Вы, похоже очень предприимчивая особа. – мужской голос вернул Алю в реальность.
Нет! Так не бывает – по тротуару шел мужчина, который заплатил тогда за ее молоко. За руку он держал девочку лет пяти.
Аля машинально полезла в карман куртки, достала деньги – свернутые купюры. Молча отдала ему. Потом, вздохнув, сказала:
- Спасибо, что тогда выручили. А сегодня опять – явно не мой день. – и Аля медленно пошла к своему дому.
Через несколько минут она всё-таки пила кофе. С молоком. Сгущенку спрятала вглубь шкафчика.
Да. Её желание встретиться – случайно встретиться с этим мужчиной – исполнилось. Только вот обстоятельства опять не в её пользу.
Она загадала желание неправильно?
На КарлОвича она не злилась. Cил на это не было. Да и сочувствовала ему в чём-то – мама его поразила.
Но способы уб*ий*ства обдумывать начала…