— Наталья, я вам в прошлый раз плохо объяснил?
Михаил смотрел на Наташку, злобно прищурив глаза.
— Не поняла, — не поняла Наташка, но от взгляда Михаила съежилась под одеялом.
— Десять лет назад, сразу после выпускного из университета, вы с подругой Ольгой, кажется, задумали прыгнуть с тарзанки, помните?
Наташка вспомнила тот случай. Ей 22 года, красный диплом остался в машине, лучшая подруга за ограждением свистит и хлопает, страховочное оборудование впилось в тело, осталось сделать шаг и тут…
— Я вам тогда еще сказал, запишитесь на йогу в гамаках. Это максимальный уровень экстрима, который вам доступен.
Михаил по-прежнему крепко держал ногу Наташки поверх одеяла.
— Я вас не помню, — прошептала она.
— И не должны. Вы должны помнить, что экстримом заниматься вам нельзя.
— Но купание в проруби не экстрим, — попробовала возразить Наташа.
— Если никогда не практиковать даже обливание холодной водой — экстрим, — отрезал Михаил.
— Но я…
Наташка хотела оправдать свое поведение необходимостью влиться в новый коллектив, но тут вошел врач, широко улыбнулся и сказал:
— Легко отделались, этот мужчина просто ваш ангел-хранитель. Небольшой ушиб колена, растяжение, но пройдет быстро. Только в прорубь больше не лезьте. Терминатор.
Врач громко засмеялся. Наташка поняла, что начальник поведал подробности ее первого купания всем и, что ее ждет в новом коллективе устойчивое прозвище.
— Можете одеваться и потихоньку хромать домой, — подмигнул Наташе врач, потом повернулся к Михаилу и добавил. — Вы можете ее проводить, раз уж спасли?
Михаил кивнул, встал и вышел вслед за врачом, потом заглянул в палату и сказал:
— Одевайтесь Наталья, ваши вещи на стуле, я вас жду снаружи.
Одеться с больной ногой было сложно, но она справилась, осторожно выглянула за двери палаты, увидела, что Михаил стоит у аппарата с кофе и хотела незаметно проскользнуть мимо.
— Наталья, я к вам приставлен с семи лет, думаете я не увижу, как вы за спиной у меня шмыгаете?
Наташка остановилась. Вдруг в памяти вспыхнула картина: ей семь лет, они с папой через лес идут на озеро купаться. И тут из кустов выбегает мальчик и кричит, чтобы они бежали к дороге — впереди медведица с медвежатами гуляет. С папой они убежали, а мальчика потом, сколько ни кричали, больше в лесу не видели. Папа тогда еще эту историю всем рассказывал и говорил, что леший сына своего послал их предупредить.
— Да не сын лешего я, — вздохнул Михаил.
Наташка испугалась и вжалась в больничную стену.
— Ну простите, сорвался. Нам нельзя показывать, что мы мысли понимаем. Пойдемте, расскажу. Все равно потом забудете.
Михаил подхватил Наташку под руку и почти понес по коридору на улицу. Там посадил в машину и пока вез ее домой все рассказал.
— Мы больше не увидимся? — спросила Наташка Михаила.
— Не полезете в экстрим, нет, — ответил Михаил.
— Я тогда завтра запишусь на горнолыжный тут на Эльбрус, — улыбнулась Наташа.
Михаил тяжело вздохнул:
— Вы про меня утром уже не вспомните, а на Эльбрусе мне придется снова вас спасать. Вы же понимаете?
— Понимаю, — кивнула Наташка и взяла его большую ладонь в свои руки.
— Нельзя нам, Наталья, с одним человеком быть, — прошептал Михаил. — Нельзя. Другим тоже требуется помощь.
Он высвободил руку и пошел вниз к подъезду. Наташка стояла в дверях квартиры и пробовала заплакать, но отчего-то на душе было легко и спокойно. Она вошла, захлопнула за собой дверь, услышала, как пискнул телефон в кармане:
«Отдыхай недельку дома. За мой счет, раз мой просчет. 25-26 ждем в офисе, Терминатор!»
Наташка улыбнулась сообщению начальника, отложила телефон на полочку в прихожей, повернулась к дверям, будто что-то вспомнила, наморщила лоб, пытаясь вспомнить, что именно. Потом пожала плечами, разделась, прошла в комнату, включила компьютер и ввела в поисковую строку «горнолыжный тур на Эльбрус».
***