В предыдущем посте я упомянул, что слово мент старше революционного переименования полиции в милицию, что вызвало у читателей некоторое удивление. Знаем мы об этом факте благодаря Василию Филипповичу Трахтенбергу, который больше века назад загремел в тюрьму за мошенничество. Выйдя, он ухитрился заработать на своей отсидке, причём вполне легальным способом: продал Императорской академии наук рукопись словарика воровского жаргона. В 1908 году этот словарик вышел из печати под заглавием «Блатная музыка. Жаргон тюрьмы», причём редактором и автором предисловия был один из самых выдающихся лингвистов своего времени – И.А. Бодуэн де Куртенэ.
Жизнь жаргона и сленга скоротечна, и большинство слов из книги Трахтенберга уже давно никем не употребляется. Однако некоторым из них повезло куда больше, и если век назад они были известны лишь специфическому контингенту, то сейчас их знают почти все. Я решил выписать из «Блатной музыки» те слова, которые за прошедшие сто с лишним лет стали известными почти каждому.
Амба – конец, безвыходное положение.
Бáбки – деньги; преимущественно кредитные билеты.
Баландá – жидкая кашица из пшённой и ячневой крупы – обычная пища острожников.
Барыга – скупщик краденных вещей.
Блатнóй – преступный, свойственный преступнику: член преступного мира.
Буферá – женские груди.
Гоп – ночлежный приют, ночлежка.
Домýшник – вор, занимающийся исключительно домовыми кражами.
Жигáн – представитель тюремного и острожного пролетариата; жалкий нищий, унижаемый арестантами и сам унижающийся перед более сильными и богатыми.
Занáчивать – прятать, скрыть что-либо на самом себе.
Каюк – конец, безвыходное положение.
Кичá – тюрьма.
Косýха, косáя – тысяча рублей.
Ксива – всякий документ, дающий право жительства, выдаваемый из волостного правления.
Кýкла – завернутый в плотную бумагу столбик копеечных монет с двумя новенькими двугривенными на каждом конце.
Липа – всякий фальшивый, поддельный документ.
Лягáвый – агент сыскной полиции.
Мент – агент сыскной полиции.
Мокротá, мóкрый грáнд – убийство с пролитием крови.
Навóдчик – лицо, «наводящее» вора на кражу.
Очкó – отверстие заднего прохода.
Парáша – глиняный или металлический с металлическою же крышкою горшок, вделанный в деревянный стульчак с вытяжною трубою в стене, находящийся в каждой одиночной камере.
Перó – нож.
Порешить – убить кого-либо.
Пришить – совершить над провинившимся в чём-либо арестантом свой тюремный самосуд.
Смолить – курить.
Стрёма – арестант, поставленный на стражу, обязанный условным криком, свистом или известным словом давать знать играющим в карты о приближении опасности ввиду начальства или надзирателя.
Травá – табак, махорка.
Трепáть – болтать вздор, говорить «пустое», врать, повторять что-либо, что уже давно и всем известное.
Тырить – прятать, скрывать.
ýРок или ýрка – в противоположность «оребурке» – крупный и дерзкий вор.
Фарт – счастье, удача, выгода, прибыль.
Фрáйер, фрáер – жертва шулера и мошенника. Также потерпевший или истец в уголовном деле.
Шары – глаза.
Шкет – «блатной» мальчишка, несовершеннолетний преступник.
Шмáра – всякая блатная женщина, любовница блатного.
Шпанá. Тут Трахтенберг выдаёт целое философское рассуждение:
Шýхер (поднять) – поднять шум, обнаружив совершённую кражу, и требовать повального обыска всех присутствующих.
Фóмка – небольшое долотце с трубкою, которым «домушники» делают взломы «серег», «калачей» и т.п.
Конечно, формы и значения многих слов больше или меньше изменились. Сейчас говорят мокруха, а не мокрота, косарь, а не косая. Куклы теперь делают из купюр, а не монет, ксива уже не подтверждает права жительства, а шмара – не любовница блатного. В этом плане интересно значение выражения навести́ марафе́т. Трахтенберг определяет его следующим образом: «огорошить каким-либо вопросом лицо, случайно вошедшее в помещение, где совершается кража и, пользуясь минутным смущением его, выскочить на улицу и скрыться».
В то же время некоторые непрозрачные в настоящее время выражения становятся понятными благодаря данным Трахтенберга. Например, ваньку валять:
Или свинтить (откуда-нибудь):
В качестве бонуса не могу не привести статью бульда, показывающую, что тюремные нравы за сто с лишним лет ничуть не изменились:
Читайте также.