Вера Ивановна уже перешла дорогу и дошла практически до отеля, как услышала сзади стук шагов и запыхавшийся окрик её по имени. В этот момент её настиг гид-переводчик, который после её ухода спешно распрощался с хозяевами бара и стал преследовать Веру. Она оглянулась.
-Вера? Вас ведь так зовут? - на коверканном русском обратился он к ней. Видимо, гид всё ещё помнил их с мужем историю о том, как они отстали от автобуса и вынуждены были скитаться какое-то время в неприятной компании до того, как он отвёз их в отель? Возможно, у него сохранились поимённые списки доверенных ему людей, поэтому имя её он знал и назвал правильно?
Вера Ивановна кивнула и остановилась. Она с любопытством смотрела на худого невысокого смуглого парня, только что ей сказавшего, чтоб она забыла и думать про жалобу в полицию и поскорее уезжала отсюда.
-Мигель. - представился он и протянул свою худую жилистую руку, - Мигель.
Вера Ивановна стояла и сомневалась: жать ли его руку? Но мексиканец настолько настойчиво тянул свою грубую заветренную ладонь, что Вера пожала. Ей во всей этой круговерти неподвластных и неподчиняющихся ни логике, ни здравому смыслу, ни её усердию и желанию хоть что-то изменить событий становилось уже всё равно: погубит она кого-то своим рукопожатием, или нет? Ей тоже надо как-то жить и выживать, поэтому все эти, прежде щепетильно соблюдающиеся, меры отошли на второй план. Спросить о том, когда снимется эта неведомая сила у Смерти при встрече она совсем забыла, а догадываться самой - было бессмысленно... Видимо, когда она убедит адептов прекратить воровать в рабство людей - тогда чары спадут? Или их уже нет, ведь кулон-то она вернула... В общем, после непродолжительных раздумий Вера руку пожала и ждала, чего же ему от неё ещё надобно? Гид, смотря не отрываясь в её глаза, произнёс:
-В полицию не ходите... Правда... Не надо вам туда...
Он стоял и смотрел на неё, силясь понять, насколько серьёзно женщина отнесётся к его предупреждению. Но Вера Ивановна была несколько сбита с толку и растеряна всем происходящим. Она до сих пор считала себя обязанной помочь тем тайно страдающим подземным узникам, несмотря на просьбу Константина, к которой она всё же не отнеслась серьёзно. Её долг, то, что она знает правду и, возможно, сможет хоть как-то облегчить им жизнь, а так же разрывающие сердце воспоминания их скрытых от глаз остального мира страданий - не давали ей жить спокойно и безмятежно развернуться в направлении собственного дома. Наверное, она не смогла бы себе простить в этом случае именно бездействия. Поэтому на лице её мексиканец не прочитал слепой покорности судьбе и согласия исполнить его просьбу. Напротив, скорее оно было полно решимости... Но вот какой решимости? Чего решимости? И куда бы её приспособить, эту решимость - Вера Ивановна ещё до конца не осознавала.
Увидев всю эту гамму чувств на её лице, мексиканец вынужден был продолжить. Он не хотел договаривать, но узнав поближе этого неравнодушного человека, который способен был рисковать своей жизнью ради чужих, неизвестных ему людей - он проникся у ней уважением и симпатией. И уже эти чувства в его душе в свою очередь не оставили выбора ему. Он начал:
-Вера, вы хорошо знаете дочь своего мужа?...
-Людмилу? - Вера Ивановна была удивлена вопросу. Хотя, именно Людмила занималась путешествием в Мексику и организацией их досуга. Следовательно, она могла знать и контакты гида, и, возможно, его лично, учитывая её длительное проживание в своё время в этой стране. Поэтому, чего уж тут удивительного?... Вера Ивановна почувствовала, что Мигель готов рассказать ей какую-то не очень приятную тайну... Она невольно скорчила недовольную гримасу и опустила глаза, как бы показывая, что Люду-то она, конечно, знает, но лучше бы ей было её не знать...
-Она нехороший человек, Вера... Она ищет вашей смерти... Я знаю её, и поверьте, я знаю, о чём говорю...
Мексиканец продолжал испытующе смотреть на Веру, стараясь определить, стоит ли ему рассказывать дальше, и не принесёт ли проблем его рассказ ему самому. Вере Ивановне эти новости силы не прибавили: она и так переживала, что из-за потери телефона пропала связь с сыном; да и в консульство теперь придётся искать выход, как звонить, чтоб забрать паспорт. А тут ко всем прочим проблемам, и так выбивающим почву из под ног, добавилась угроза физического уничтожения от Люды... Вера вспомнила разговор со Смертью и поняла, что здесь, на чужбине, она ещё более уязвима. Ведь Людмиле, пользуясь старыми связями, ничего не стоит нанять киллера, который без труда разберётся с ней таким образом, что и концов искать не будут.... Вон, её мужа, долго ли искали?
Вера посмотрела в глаза гида: он ли нанятый киллер? Что он может знать о Людмиле и откуда знает о её планах на убийство?
Мигель взволнованно продолжал:
-Понимаете, всё это план... Один из её планов... Вы не представляете, скольких людей она сюда затащила. Подруг, знакомых, сослуживцев... Она не жалела никого... И всё ради денег, ради денег!... Я не ожидал, что дело дойдёт до родителей... Она ведьма, ведьма! - низко прогудел он, наклонив голову и пристально испепеляя Веру возмущённым взглядом исподлобья.
Вера Ивановна начала было:
-Да я ей не мама... - но вспомнив слова Смерти о том, что и с родной матерью расправиться проблем не составило, осеклась. Она лишь обвела глазами окрестность и предложила:
-Мигель, чего это мы стоим? Может быть где-нибудь присядем на территории отеля? Поздно уже, устала я... Или пойдёмте у меня в номере посидим?- она как почувствовала, что разговор предстоит долгий...
Мигель прошёл вслед за ней в номер.
Они сели в кресла так же, как когда-то напротив друг друга сидели с недавно погибшим за свою семью Костей. Вера Ивановна вдруг так отчётливо вспомнила тот день и их разговор, что ей снова стало плохо и в голове подспудно пронеслась мысль: "А не погибнет ли и Мигель, пытаясь помочь ей раскрутить этот таинственный клубок причин многих смертей и исчезновений на его родной земле?" Она, как могла, гнала эту мысль, но это своеобразное "дежавю" не отпускало её весь разговор...
"Ну что же?... Во всяком случае этот человек сам делает свой выбор... - старалась успокоить она себя, не понимая, что вынуждает его быть с ней настолько смертельно откровенным. - Каждый в жизни, наверное, рано или поздно встаёт один на один перед своим выбором... Видимо, этот час пробил, и этот рубикон настиг и Мигеля..."
.