Перед самой спальней Максим остановился. Вдохнул раз, другой, третий, чтобы успокоиться. И вошел.
— Томасина, что с Верой?
— С Верой? — кошка продолжала, как ни в чем ни бывало, умываться, — А что с Верой? Нормально всё с Верой. Что прибежал-то? — сидел, ужинал, с Верой разговаривал. Вот и дальше бы сидел и разговаривал. Что сорвался? Зачем прибежал?
Здравствуйте, дорогие, любимые читатели и подписчики канала «ДиНа»!
Рассказ «Какие два хвоста? Какие пять лап? — нормальный ребенок растет. Нормальный!» — это 66-я часть рассказа про странную белую кошку Томасину.
Для тех, кто не знаком с Томасиной, но хочет познакомиться — ниже приведены ссылки на начало рассказа и на предыдущую часть.
А еще ниже — ссылка на вполне себе самостоятельный вбоквел, который, тем не менее, имеет прямое отношение к «Томасине».
Томасина оторвалась от умывания, прислушалась — услышанное ей явно понравилось — посмотрела на Максима и повторила, — Что прибежал-то? С Верой всё нормально. Или у тебя что случилось?
Максим непонимающе уставился на кошку. При чем тут вообще он?! Потряс головой.
Умеет же Томасина морок навести. Скажет пару слов, а ты уже и не помнишь, зачем пришел…
— Да, я и не такое могу, — кошка умылась и, довольная, растянулась на кровати, — Так зачем приходил-то?
— Томасина, ты мне зубы не заговаривай. Что с Верой?
— Я же уже сказала — с Верой все нормально. Хорошо всё с ней.
— А что же тогда Петруччио…
— А что Петруччио? — с ним тоже все в порядке.
Томасина словно издевалась над Максимом и получала от происходящего несказанное удовольствие. Но, не со зла она издевалась, не со зла. Сугубо для пользы дела. Можно ведь было вообще туману навести, заморочить, и не вспомнил бы, зачем шел. А она так, слегонца. Самую малость, чуть-чуть. А эффект вон какой — хороший. Помнит, что про Веру хотел спросить, узнать, а что конкретно — не помнит.
Не растеряла я свои навыки, не растеряла. Давно же не практиковалась. Вот и попробовала. Ладно, пора снимать. Пусть спрашивает, что хотел.
— Томасина, ты что, издеваешься надо мной?
— Есть немного. Так о чем хотел поговорить?
Максим почувствовал, как у него в голове проясняется, и тут же вспомнил, зачем, собственно, шел к Томасине.
— Что с ребенком не так?
— Тише ты! — зашипела Томасина, — Кто тебе вообще сказал, что что-то не так? С чего ты это взял?
— Так Петруччио…
— Петруччио сказал «ребенок интересный растет». Интересный! — а не какой-то там не такой!
Макс вздрогнул. В его голове моментально пронеслись всякие разные картины — включилось воображение ветеринара. Ведь с его точки зрения, с точки зрения кандидата ветеринарных наук, «интересно» — это когда что-то не так. Пятилапая кошка, например. Или котенок с двумя хвостами. Щенок с расщелиной неба. Макс всегда, когда видел что-либо подобное, приговаривал «интересно, интересно» — и, действительно, интересно ведь, как данная патология возникла, по какой причине, и как максимально эффективно решить вопрос, чтобы избавить животное от данной патологии, обеспечить ему нормальную жизнь. Или нормальный вид. Это, смотря чего вопрос касался.
Вот и тут Максиму уже мерещились всякие сиамские близнецы, шестипалые ручонки и волчья пасть.
Томасине ничего не оставалось, как цапнуть его слегка. Чтобы вернуть к нормальной мыслительной деятельности. От судорожного вспоминания всех возможных (и невозможных) врожденных патологий.
— Ты это брось! Ишь, что напридумывал! Всё нормально с ребенком. Нормально. Все у него как положено развивается. Две руки, две ноги, одна голова. Всё нормально.
— А что же тогда он «интересный»? — если всё нормально?
Максим от только что пережитого волнения, краткосрочного, но сильного, в изнеможении опустился на кровать. Что-то ноги как-то плохо держали.
— А если все нормально, так уже неинтересно? Ну и люди пошли! У них собственный ребенок растет, развивается нормально, уже головной мозг появился, сердце четырехкамерным стало, а им — неинтересно! — Томасина ворчала больше сама для себя и от неожиданности — ну, никак она не ожидала, что Максим, Верин Максим, её Максим, будет такой дурью страдать — всяких уродцев представлять и думать так про своего ребенка!
— Слушай, Томасина, хватит ворчать. Лучше объясни нормально, что не так. Почему Петруччио сказал, что ребенок интересный растет.
— Да потому что способный! Очень способный!
— Откуда ты знаешь, он же еще не родился…, — Максиму так полегчало от того, что ребенок нормальный, что он на пустом месте сам себе всякие страшилки напридумывал, а, оказывается-то, что все хорошо, ребенок нормальный растет, что сил спрашивать что-то еще не было.
— Но он уже есть! Ох, не так я хотела разговор построить, совсем не так. Ты бы спросил, почему ребенок интересный? — а я бы ответила, потому что IQ высокий. А ты все испортил. Всякие страшилки давай придумывать.
— IQ высокий? — ну и что тут такого интересного? У достаточно большого количества людей IQ выше среднего. Если не ошибаюсь, у двадцати пяти процентов населения. Что тут необычного? — у меня вот тоже IQ 140. И ничего — живу. Обычно. Ничего особенного.
— Ну, да, ну, да…, если, конечно, не считать того, что у твоего ребенка IQ как у Эйнштейна будет. Или чуть повыше.
— Как у Эйнштейна? — ну и… Как у Эйнштейна?! — блин! С ним же как тогда заниматься надо будет!
— Успокойся. У тебя еще несколько месяцев есть, чтобы над этим думать — как заниматься, какой садик, какая школа и прочее. Высокий уровень интеллекта — это еще не все.
— Еще что-то есть? Он Бэтмен, Ихтиандр?
— Опять какую-то пакость думаешь… Я же сказала — нормальный. Просто…
— Что просто?
— Просто он нас слышит. Слышит и понимает. Уже сейчас.
— Э?
— Вот тебе и э. Слышит, понимает, Вере что-то там передает. Она же тебе говорила про то, что почувствовала обмен информацией?
— Угу.
— Так это не она почувствовала, это ребенок всё понял и ей передать пытался. Как смог. Мозг-то еще только развивается. Поэтому я и хочу еще какое-то время побыть с Верой. Понаблюдать. Ей же привыкнуть надо к такому. Вы люди такие мнительные, сами себя любите пугать. А ей это совсем ни к чему сейчас. Да и вообще — ни к чему.
— Ладно, понял. Завтра Петруччио с собой возьму.
Максим уже собрался уходить, да только Томасина не пустила. Остановила.
— Это еще не все.
— Еще что-то?
— Да. Я с ней на работу хочу поездить. Чтобы и там понаблюдать. На всякий случай.
— На работу? Но, как?
И опять воображение у Максима заработало быстрее, чем хотелось бы — перед глазами тут же предстала картина, как Вера с переноской, в которой сидит Томасина, добирается до работы на общественном транспорте… И переноска — не пушинка, а если кто еще толкнет невзначай…?
Срочно нужна машина, срочно!
— Максим, постой.
Макс обернулся. Томасина на него смотрела, как… Ну, почти как мать может смотреть на свое маленькое неразумное чадушко, которое воду в дуршлаг пытается набрать и удивляется, почему она вытекает. Открывая для себя законы физики при этом. Или как на малыша, который на ледяную горку пытается взобраться. Но не по ступенькам, а по ледяному скату. Ноги разъезжаются, скользят, а он все равно пытается. Если можно съехать вниз, так и наверх можно забраться, значит?
— Что?
— Пока ты не напридумывал себе еще всяких сложностей и не побежал в срочном порядке за кредитом, я тебе напомню одно слово. Каршеринг. Надеюсь, с ним ты знаком. И права у тебя есть.
— Э? А, да, каршеринг… Что-то я не подумал…
— Ну, так подумай. Да, это деньги. Но не такие, как кредит. Не столь плачевно и разрушительно для бюджета. Тем более, что вопрос-то двух недель, максимум. Возможно, и нескольких дней хватит.
Уже на следующее утро Максим вез Веру на работу на автомобиле, взятом в каршеринг. Переноска стояла на сидении рядом с Верой. Пока без Томасины. Та сидела у Веры на коленях.
Продолжение — «Микробы» и «полицейскому сподручнее незваным в гости являться» — см. ссылку ниже.