Среди многочисленных профессий, которые Булгаков вполне освоил, значится и актерская. Во МХАТе он, в частности, играл роль судьи в инсценировке «Пиквикского клуба». На генеральной репетиции публика хохотала над его репликами, известные мхатовские актеры отмечали добротный профессиональный уровень игры дебютанта. Самому Булгакову было отнюдь не до смеха — он так переволновался, что, усаживаясь по ходу сцены, смахнул своей мантией табуретку. Начинать ему пришлось, повиснув на кафедре на руках, пока кто-то из коллег не поднял табуретку и не вернул ее на место.
* * *
Как драматургу, Булгакову часто приходилось вступать в конфликты с чиновниками и режиссерами по поводу своих пьес. Хуже всего Булгакову приходилось, когда ему пытались навязать не менее интересное решение, но — чужое, другое и для него неприемлемое. Например, Станиславский постоянно стремился обратить Булгакова в свою веру и заставить его не только согласиться с правкой, но и принять ее всем сердцем. Булгаков так описывал жене свои мучения по поводу постановки «Мольера» у Станиславского:
—Представь себе, что на твоих глазах Сереже (сыну Елены от предыдущего брака) начинают щипцами уши завивать и уверяют, что это так и надо, что чеховской дочке тоже завивали, и что ты это полюбить должна.
* * *
...Булгакова часто и беззастенчиво травили в советской прессе, особенно собратья — литературные критики, журналисты, драматурги, писатели. А поскольку в Советском Союзе господствовал плановый подход к ведению хозяйства, то и травля в печати всегда носила характер организованный. Тон и направление задавала центральная коммунистическая пресса, например, газета «Правда».
Когда 9 марта 1936 года в «Правде» появилась редакционная статья «Внешний блеск и фальшивое содержание» (о постановке МХАТом булгаковской пьесы о Мольере), всем стало ясно: пора. Дирекция театра в срочном порядке сняла спектакль, а в прессе, как по команде, пошли косяком разносные статьи о Булгакове.
16 марта была напечатана покаянная статья актера МХАТа Михаила Яншина. Она была сдержаннее остальных, но на Булгакова произвела очень тяжелое впечатление. Яншин исполнял в «Днях Турбиных» роль Лариосика, и Булгаков питал слабость к этому талантливому и обаятельному актеру. В тот же день Яншин позвонил Булгакову, уверяя, что редактор самостоятельно выправил текст без его ведома, что у него было написано иначе... Булгаков молча выслушал его и положил трубку. Больше они не встречались и не разговаривали. Когда Яншин через много лет рассказывал об этом эпизоде на вечере памяти Булгакова, он заплакал...
Из статьи Вадима Татаринова "Отправьте меня лучше в Ниццу!.."