Для начала стоит уточнить, что это не статья, направленная на интертеймент, а в прямом значении академическое эссе, написанное мной для СПБГУ. Попрошу особо придирчивых читателей обратить внимание на то, что инструментарий Дзена не позволяет вставлять сноски, поэтому вся использованная литература исключительно в конце.
Личность Мишеля Уэльбека в культурном контексте современной литературы неоднозначна, некоторые находят его произведения весьма смелыми и злободневными, подчеркивая особую интертекстуальность его работ, другие же называют его провокатором, как в случае с антиутопичным романом «Покорность». Во Франции, как и, пожалуй, во всей Европе не было человека, оставшегося равнодушным перед вышедшим романом Уэльбека. В данном эссе я хотел бы обозначить признаки антиутопии на примере анализа постмодернистского романа «Покорность» М. Уэльбека, поговорить об его интертексте и эпитексте (термины по О. В. Богдановой).
Прежде, чем перейти непосредственно к творчеству М. Уэльбека, считаю важным установить, что есть литература антиутопии. Под термином «антиутопия» принято считать «художественную модель осуществленного утопического идеала, демонстрирующую последствия социальноутопических преобразований» или же утверждение того, что антиутопия - «не просто негативная утопия, а отрицание самой идеи утопии, самой утопической ориентации». Тем не менее, эти формулировки не дают достаточных оснований, чтобы закрыть вопрос терминологического характера.
Поскольку терминологический вопрос остается актуальным, я бы определил жанр таким образом: антиутопия — есть своего рода защитный механизм, вызванный трагичным опытом развития истории общества. Взгляд на утопичные концепции как бы пост-фактум осознавая их несостоятельность и неприменимость к действительности; антиутопия — литература протеста. Литература высвобождения из-под власти агрессора, навязывающего деструктивный (однако, как посмотреть, очень условно) порядок жизни. Считаю это определение вполне уместным, например, исследователь Дзаурова Х. С. в своей работе «Становление жанра «антиутопия» в русской литературе 20 века» заявляет схожую позицию: «антиутопия возможна там, где существует противостояние какому-либо идеологическому догмату. В ней реализуются в первую очередь функции предупреждения, предостережения. Антиутопический конфликт представляет собой конфликт между тоталитарным режимом и личностью героя».
Сам Уэльбек определяет свой роман как: «Наверное, жанр моей книги можно назвать "политической фантастикой", но и "сатирой" тоже, потому что политики в этой книге выглядят смешными. Высмеиваются также и интеллектуалы. В общем, в моей книге есть немало комических персонажей. Повествование начинается с момента переизбрания Франсуа Олланда президентом в 2017 году. Что уже само по себе выглядит удивительным. Удивительным, но не невозможным. И это избрание создает странную атмосферу: страна все больше становится правой в политическом смысле. Страна – правая, президент – левый. В этой ситуации вполне возможны беспорядки. Настоящие беспорядки, которые происходят, когда демократия до такой степени поднята на смех» . Сейчас принято считать, что «Покорность» - роман-предсказание, предсказание гибели христианской цивилизации от рук исламистов. Сложно не брать во внимание теракт, учинённый адептами «Аль-Каиды»* , время которого совпало с выходом романа, на обложке журнала «Шарли Эбдо», вышедшего в день трагедии была размещена карикатура на Мишеля Уэльбека, приуроченная к выходу «Покорности».
*Запрещенная на территории РФ организация.
В центре романа стоит вопрос о покорности европейской культуре исламу, Уэльбек метафоризирует эту проблему, представляя ее как женщину, отдающуюся в руки мужчине (женщина — Европа, мужчина — ислам). Действие происходит во Франции 2022 года, когда по опасению автора президентом страны станет мусульманин. Помимо очевидной злободневной карикатуры на политический курс Европы в тексте поднимается проблема образа «среднего» европейца, читающего книги, законопослушного, скромного и покорного.
Именно таким перед нами предстает главный герой романа Франсуа, филолог, специалист по главному декаденту Жорис-Карлу Гюисмансу. Уэльбек проводит интертекстуальную связь между своим Франсуа и Франсуа романа «Наоборот» Гюисманса. Главный герой романов Гюисманса — человек с тонкой душевной организацией, эстет-отшельник, погруженный в воспоминания о некогда славной жизни, полной изобилия.
Франсуа Уэльбека тоже эстет-одиночка, потерявший свое богатство. После того, как любовная история, оставившая в душе Франсуа рану, трагически заканчивается: его возлюбленная бежит из заполненной исламом Франции в Израиль, оставив Франсуа в прошлом, - героя беспокоит только удовлетворение двух потребностей: сексуальных и интеллектуальных. Ему остается только потреблять интеллектуальную пищу, с каждым днем теряющую свой вкус, и довольствоваться сексом с девушками, торгующими собой.
Уэльбек не судит героя, не повествует о том, как беспомощно стало европейское общество в лице главного героя романа. Он исследует проблему, пытается найти решение, как выйти из психологического кризиса, толкающего людей к покорности и безразличию. Ему это удается, он озвучивает диагноз устами Робера Редигера: «Либеральный индивидуализм мог праздновать победу, пока он ограничивался изничтожением промежуточных структур, таких как нации, цеховые объединения и касты, но, покусившись на последнюю, базовую структуру, каковой является семья, и, соответственно, на демографию, он подписал себе смертный приговор; и вот тут, логически рассуждая, должен пробить час ислама». Уэльбек создает систему оппозиций, представленную в тексте как: ислам — индивидуализм/ покорность — свобода. Редигер видит ислам как единственную альтернативу католицизму, поскольку католическая церковь «более не в силах твердо и мощно выступить против гомосексуального брака, абортов и права женщин на работу». Уэльбек сравнивает современное европейское государство с Древним Римом: «Западная Европа, дойдя до крайней степени разложения и мерзости, не в состоянии спастись, как не мог спастись Рим в V веке нашей эры».
Ислам в «Покорности» Уэльбека — вовсе не агрессор, автор не пытается его таковым представить. Послание автора не в том, что мусульмане наступают на ценности европейской цивилизации, а в том, что европейцы лишены сил отстаивать свои ценности. Пользуясь этим, на смену привычной бытности придет новая в лице ислама, а обществу останется только покорно мириться.
Роман Уэльбека — не совсем однозначная антиутопия, какой мы привыкли ее видеть по работам Дж. Оруэлла или Е. Замятина, тут нет установок в далекое будущее, автор не размышляет о том, каким может быть прошлое, если пойти не по тому пути. Он прямо заявляет: будущее, описываемое в тексте, уже наступило, общество уже давно встало на неверный путь.
А Цуркан отмечает: «Антиутопия по сути является литературно-философской формой объективирования "эсхатологического страха", чье появление обусловлено конкретно исторически и вовсе не исключает иных попыток преодоления опасений перед будущим (скажем, религиозно-мистической или футурологической)». Страх перед идеологической силой — вот что определяет жанровую концепцию романа. Однако страх вызывает не растущая популярность ислама во Франции, страх вызывает незаинтересованность, отчужденность, безразличие европейского общества перед фактом культурной апроприации.
Список литературы:
1. Маркова Т. Трансформации антиутопии в современной прозе // Проблемы литературных жанров: В 2 ч. Томск, 2002. Ч. 2. - 2001. - 290 с.
2. Баталов Э . Я . Социальная утопия и утопическое сознание в США. М., 1982. - 337 с.
3. Уэльбек М. Покорность / пер. с фр. М. Зониной. М.: АСТ: CORPUS, 2016. - 352 с.
4. Цуркан А. А. Эсхатологическое сознание как источник антиутопической традиции: Соц.- филос. анализ: Дис. ... канд. филол. наук. Воронеж, 1996. — 389 с