Это все уже становится действительно неудобным.
Нагромождение неточностей и фантазийных нереалистичных воспоминаний в книге принца Гарри «Запасной», от обилия которых все давно разводят руками, становится уже просто смешным.
Напомню, герцог Сассекский рассказывал нам, что он не плакал на похоронах своей матери, принцессы Дианы. В королевских кругах есть поговорка «Не неси печаль на рукаве». То есть, членам монаршей семьи не разрешается публично проявлять свои чувства. И отец, Чарльз, именно об этом, якобы, попросил своих сыновей Гарри и Уильяма. Не выставлять по возможности свое горе напоказ.
Гарри напомнил нам, что он так и сделал. Хотя, бесспорно, мальчики были на грани.
Сассекский посетовал, что со времени похорон долгое время не мог плакать по матери. Слез не было и это было для него тяжело.
Впервые после смерти Дианы в 1997 году, герцог Сассекский заплакал по ней только в 2014. То есть, 17 лет спустя.
Он написал в «Запасном», что они с Крессидой Бонас, с которой он встречался с 2012 по 2014 год, отдыхали на горнолыжном курорте, когда Гарри впервые после смерти матери расплакался.
«Это было впервые, когда я смог заплакать после похорон. Кресс стала первым человеком, который смог помочь мне преодолеть этот барьер и дать выход горю и слезам»,
— написал герцог Сассекский—
«Кресс спросила меня о матери с идеальным сочетанием любопытства и сострадания. И я помню, как подумал про себя: «О нет, я заплачу» И это был первый раз, когда я смог плакать с тех пор, как мы похоронили ее».
И я готова сочувствовать любому человеку в таких обстоятельствах.
Мальчик пережил жестокий удар судьбы, рано потеряв самого родного человека в жизни каждого ребенка-маму. А иметь психологические барьеры и не иметь возможности оплакивать усопшую, наверное, тяжело. Не зря же все говорят: «Поплачь и станет легче».
Люди читают мемуары принца и начинают сочувствовать. Многие верят парню. А почему нет? Но как насчет людей, которые на самом деле были там с Гарри за стенами дворца? Верят ли они? Ведь они знают правду.
Бывший дворецкий принцессы Дианы, который работал вместе с матерью принца каждый божий день в течение многих лет, возразил против этих слов Сассекского.
Пол Баррелл рассказывает нам, что отчетливо помнит о том, как принц Гарри «плакал после похорон…»
Дворецкий Дианы сказал:
«[Принц Гарри] вернулся в Кенсингтонский дворец и плакал ведрами. В своей книге он говорит, что не мог плакать. Но он плакал. Целыми ведрами. И я был там, а он крепко держался за меня. Он не держался за своего отца, но он держался тогда за меня, потому что знал, что я был кем-то особенным в мире его матери.
Он не совсем понимал, что именно я делаю или сколько я делаю, но он точно знал, что я всегда был рядом. Оба мальчика всегда знали, что я был рядом даже в конце дня, когда Диана уходила спать, а я оставлял дверь своей спальни открытой и включал свет в коридоре, потому что она боялась темноты. Они знали все эти мелочи, все те повседневные дела, которые у меня были, и слышали некоторые разговоры. Мальчики, которые приходили играть с Уильямом и Гарри, спрашивали, почему Пол всегда здесь рядом с твоей мамой, почему он всегда рядом с ней, ведь он дворецкий, не так ли? «О да»,-говорили они,- «Это просто Пол, и он всегда рядом…»
Именно поэтому, со слов Пола Баррелла, принц Гарри так свободно плакал перед ним. Плакал много и часто.
И мы же не против, и даже за. Но зачем говорить нам обратное?..
Баррелл также описал мемуары Гарри как невероятно «односторонние» и это потому, что принцесса Диана «не рассказала ему всего о своем мире».
«У меня смешанные чувства по поводу [чтения Запасного]»,
— признался бывший сотрудник Дианы, —
«У меня смешанные чувства относительно того, действительно ли я хочу испытывать жалость к Гарри и пробираться через его печаль, потому что на самом деле это очень односторонний взгляд на чей-то опыт. Что касается меня, то, что я очень хорошо вижу и понимаю, он до сих пор смотрит на многое глазами 11-летнего мальчика.
И тем более на все, что касается его матери, конечно, глазами 11-летнего ребенка. И я нахожу это очень тревожным, потому что он не знал [мир принцессы Дианы], так как знал его, например, я.
Он, вероятно, не знал полной правды обо всем, что она делала, потому что нельзя было рассказывать своим детям все о своем мире. И у меня смешанные эмоции, читая эту книгу, потому что, Уильям и Гарри выросли при мне.
Я находился рядом с ними в их детстве и рядом с их матерью в ее взрослом мире. И в мемуарах Гарри чего-то не хватает. Того, чего он никогда не мог бы знать... У меня есть ключ от этой коробки. Но я застрял между желанием защищать тех детей и того взрослого [принцессу Диану]…»
Итак, две вещи, одну из которых Пол утверждает. Это то, что Гарри снова соврал. Он много плакал со времени похорон принцессы Дианы, что бы он там не врал вместе со своей женой.
И на вторую Баррелл нам намекает. Что принц Гарри слишком сильно идеализирует все, что связано с его матерью.
И хотя дворецкий принцессы Дианы сам позже сыграл достаточно неоднозначную роль в жизни королевской семьи, у нас нет причин не верить ему в том, что касается слез герцога Сассекского.
Он застрял в своем детстве. В детских воспоминаниях об идеальной матери. И никак не хочет отпустить ситуацию, все больше запутываясь в своих психологических проблемах и паутине лжи...