Людмила стояла, опираясь бедром о край стола, ее руки были скрещены на груди, а серые глаза сверкали от возмущения: «Но она ребенок! Из-за того, что мы переехали к тебе, ей пришлось поменять школу, а теперь ей надо наладить контакт с одноклассниками, а как это сделать, если она скромнее всех одевается и у нее самый дешевый телефон. Ну, не будешь же объяснять всем, что ее родной отец – под…ц, а отчим – жмот?»
Вадим сидел за кухонным столом, перед ним на столе стыл ужин, в этот день ему пришлось задержаться на работе, поэтому ужинал он поздно. Дочка жены сидела в своей комнате в наушниках с телефоном в руках, а их общая с женой малышка мирно спала в их спальне.
«Люсь, ты прекрасно знаешь, что я делаю все, что могу себе сейчас позволить, тем более что я должен думать о будущем. Через несколько лет моя двушка будет нам мала, потому что девочкам нужны отдельные комнаты – слишком большая разница в возрасте, и я стараюсь отложить денег, чтобы решить проблему. Пока ты в декрете, мы все должны жить по средствам, все без исключения. И ты прекрасно знаешь, что Наташа ничем не обделена. Ну, а если тебе кажется, что ей надо что-то более того уровня, который я могу обеспечить своей семье, то у Наташи есть, как я понимаю, живой и здоровый родной отец, которого ты почему-то освободила от ответственности за его ребенка. Так, может, обратиться к нему?» - Вадим старался отвечать спокойно, но было видно, что внутри у него все кипит, так как подобные разговоры последнее время у них с Людой возникали все чаще: то по поводу трат на спортивные секции и кружки для Наташи и соответствующую экипировку и инвентарь; то из-за языкового летнего лагеря, который надо было срочно оплатить, пока действовала акция, и который и по акции стоил довольно прилично – «А кроме того, ты тоже не хочешь понимать, что надо быть экономнее. Я же не ограничиваю тебя в деньгах, ты имеешь к ним полный доступ, но это не значит, что надо тратить все подчистую».
У Людмилы вспыхнуло лицо и перехватило дыхание: «Да как ты можешь! Я сижу в декрете с ТВОИМ ребенком. Между прочим, я родила Машку для тебя, у меня-то уже есть ребенок! И я сижу дома, ухаживая за твоим ребенком, вместо того, чтобы работать и зарабатывать! И ты еще будешь меня ограничивать и учить меня жить?! Но тебе и этого мало! Ты хочешь, чтобы я унижалась перед отцом Наташи, прося у него денег, когда он вообще о ребенке ничего знать не хочет, отделываясь грошовыми алиментами? Я твоя жена! Неужели тебе наплевать, если меня кто-то будет унижать»?!
Вадим задел самое больное место в душе Люды: отец Наташи был женат и имел в семье двоих детей, когда Люда рассказала ему о своей беременности, он заявил, что не хочет иметь никакого отношения к этому, что беременность – это проблема самой Люды, и это ее решение: оставлять ребенка или нет. И предупредил заранее, чтобы она не смела беспокоить его семью, что ребенка добровольно он не признает, а если Люда решится сделать это в судебном порядке и подаст на алименты, то его жена тоже подаст на алименты, и с учетом его серой зарплаты, Люда будет получать копейки. А, кроме того, будучи в компании, где работала Люда, не последним лицом, он обещал, что если Люда пойдет на обострение отношений, то он сделает все, чтобы она больше в этой компании не работала. И Люде пришлось смириться, но Вадиму она не стала всего этого рассказывать, а просто сказала, что получает алименты от отца Наташи, но очень маленькие. Вадим не стал ничего уточнять.
«Я не заставляю тебя унижаться, но если тебе не хватает алиментов от отца Наташи и того, что могу дать я, то тебе и Наташе, или придется смириться с тем уровнем жизни, который есть, или искать какие-то другие варианты» - сухо ответил Вадим.
«Но я твоя жена, а Наташа моя дочь! Мы твоя семья! Ты обязан делать все, чтобы у нас было самое лучшее, а ты выбрасываешь Наташу из семьи, и тебе все равно на мои материнские чувства! А ведь это наша забота – будущее Наташи, оно зависит от меня и от тебя, а ты устраняешься!»
Вадим резко выпрямился: «Ничего подобного. Я делаю все, что в моих силах. Но новый дорогой телефон Наташе я покупать не считаю нужным: телефон вполне нормально работает, а это главное. А, кроме того, ты прекрасно знаешь, что кроме того, что я должен содержать тебя, Машку и Наташу, я также должен помогать маме, так как она одна, на пенсии, и пенсия у нее слишком маленькая. Для тебя не секрет, что я каждую неделю, закупая продукты на семью, часть из них отвожу маме. И как раз сегодня я собирался рассказать тебе, что собираюсь купить маме годовой договор обслуживания в медицинском центре (сейчас как раз большие скидки на годовые контракты). Ты же знаешь, что у мамы гипертония, а скорая по ОМС на гипертонические кризы не приезжает, а если все же приезжает, то делает укол и все, лекарства быстро перестают действовать, и маме приходится сидеть в огромной очереди, чтобы выписать новые, а у нее здоровье не позволяет часами сидеть в поликлинике. Она не жалуется, но ведь я-то вижу, как ей это сложно. А по контракту и скорая помощь приедет, и, если нужно, в больницу маму положат и лекарства подберут под наблюдением. Я считаю, что должен ей помочь, так как я у нее один остался, а сама она уже не в состоянии все это оплатить».
«Что???!!!» - Люда вспыхнула и всплеснула руками – « Ты с ума сошел?! С какой это стати? Мы, твоя семья, должны экономить, а твоя мама шиковать? Все пенсионеры как-то обходятся обычными городскими поликлиниками, если не могут себе позволить заплатить за ДМС, а ее это не устраивает? И ты готов идти у нее на поводу? Ты представляешь, сколько это стоит? И ты готов обделить свою семью, чтобы угодить маме, которая хочет жить не по средствам? А если она завтра на Канарах отдыхать захочет, тоже оплатишь? Нет, этого я одобрить не могу, и я не собираюсь жить, отказывая себе во всем, ради постороннего для меня человека. Нет уж, сначала своя семья, а уж потом благотворительность!» - сказала Люда, как отрезала…
Сценка написана по следам комментариев к моим статьям, и представляет собой резюме из тех систем ценностей и ориентиров, которым, как выяснилось, следует немалое количество людей…