Опрос недели: А вы с каким чувством расстаетесь с «президентом Татарстана» и «суверенитетом»?
На этой неделе Госсовет принял пакет поправок к Конституции Татарстана, многие из которых чувствительно восприняли в республике. Что означают эти изменения для РТ? И что ждет в ближайшие годы республику экономически и политически? «БИЗНЕС Online» отвечают Евгений Минченко, Максим Шевченко, Айдар Халим, Искандер Измайлов и др.
Евгений Минченко президент коммуникационного холдинга «Минченко Консалтинг»
— Что означают эти изменения для республики? Не знаю, мне кажется, это такой уже не очень актуальный вопрос. То есть сейчас, учитывая роль Татарстана, вообще, в целом в России, и особенно как кадрового резервуара, я думаю, что элиты региона в полной мере ощутили, насколько хорошо быть частью целого, а не играть в самостийность, в сверхавтономность и так далее. Потому что все равно — большая страна дает большие возможности. Поэтому я думаю, что, конечно, уровень интегрированности и региона, и татарстанской элиты сегодня очень высокий. И я думаю, что в период усиления государства во времена правления Путина Татарстан входит в топ-5 выигравших от этого регионов.
Айдар Халим писатель
— Я не хочу все это принимать, мне непонятен этот демарш, его невозможно принять. Я считаю, что это очередной большой шаг к нашей бездуховности, исчезновению языка, нашему исчезновению. Большая вероятность ликвидации республики, она может даже и не стать губернией, а раствориться в каком-нибудь субъекте Федерации. Ну разве можно было в наше сложное время такими делами заниматься? Вместо того чтобы поднимать дух народов, его омрачают. Это бессовестный шаг.
Максим Шевченко журналист и политик
— Эти изменения означают для республики, что суверенитет, который был наследием советской автономии и наследием событий начала XX века, когда была идея республики Идель-Урал и советская власть вела глубокий диалог с тюркскими и финно-угорскими народами Поволжья, закончился. Потому что Ленин владел татарским языком, он об этом не писал ни в каких анкетах, но жил среди татар в Кокушкино, где все жители окрестных сел говорили по-татарски. Он очень хорошо говорил по-татарски. И Ленин, и Горький, например. Они очень хорошо понимали ментальность этого народа, и поэтому они осознавали, что интеллигенция татарская и башкирская — Марджани и так далее, выдающиеся поэты татарские, именами которых сейчас названы аэропорты или что-то еще, — это реальность, с которой надо считаться. И поэтому, естественно, татарская автономия во многом, несмотря на то как с Султан-Галеевым потом расправлялись, была вполне рабочим инструментом для самосознания татарского народа и такого внутреннего суверенитета в рамках РСФСР. Это было основой того, на что опирался Минтимер Шаймиев, когда боролся за суверенитет Татарстана в рамках Российской Федерации. И современная ликвидация этого суверенитета — это конец федерации. Это значит, что федерация больше не федерация, она переходит во что-то другое. В империю, еще во что-то, но федерации больше нет. То, над чем работал некогда хороший специалист по конституционному праву Олег Морозов, который был одним из авторов учебника по федерализму, да, собственно, и автором этой концепции, можно отдать в архив истории, положить под пыльные спуды и об этом уже писать, как об истории Древнего Рима. Этого больше не будет. Татарстан являлся последним оплотом… нет, последним, наверное, Саха останется. Потому что до них добраться труднее, чем до вас. Потому что, если в Татарстан из Москвы можно долететь за час, то до Якутии труднее добраться. Сломали Татарстан, сейчас возьмутся за нее. Тем более что многие там проголосовали против поправок в Конституцию, в Якутии на последних выборах «Единая Россия» очень неудачно выступила. И вообще та республика демонстрирует такое суверенное сознание. Там в улусах непросто с ними расправиться, труднее, чем с татарстанской интеллигенцией, татарстанской элитой, которую можно просто разогнать с помощью силовых методов или подкупить с помощью разных финансовых инструментов. В общем, я вас поздравляю. Это конец Российской Федерации как федеративного государства. Она переходит в какой-то новый формат.
Павел Сигал президент АО «Автоградбанк»
— Я не думаю, что это как-то изменит экономическую и политическую ситуацию в республике. Я не вижу здесь какой-то фундаментальной проблемы. Полагаю, и в ближайшие годы на Татарстане это никак экономически и политически не скажется.
Искандер Измайлов ведущий научный сотрудник Института истории имени Марджани АН РТ
— Событие, которое произошло в конце прошлого года, теперь, по сути дела, стало завершением тех процессов, которые длились около 10 лет. Постепенно суверенитет резали по частям, и вот мы сейчас подошли к вполне закономерному завершению. То, чего республика смогла добиться, заключив договор с РФ, было полностью нивелировано, и сейчас мы ничем не отличаемся от любого другого субъекта России. Относиться к этому, мне кажется, нужно спокойно, без надрыва и какого-то посыпания головы пеплом. Что случилось, то случилось. Один исторический период закончился, начинается другой, надо работать и в новых условиях. По сути, наш потенциал и влияние республики от этого не уменьшились, поэтому есть возможность действовать и в таких непростых условиях. Я призываю к историческому оптимизму. Мудрый царь Соломон говорил: «И это пройдет». Татарстан является частью России, мы подвержены тем же самым различно направленным процессам, которые ожидают и всю Российскую Федерацию. С одной стороны, это попытка стимулировать промышленное производство, с другой — есть негативное влияние в связи с тем, что наложены санкции. В экономическом плане, я думаю, будет очень много неоднозначного, общая тенденция к тому, что в экономическом плане случится определенный спад. Что касается социально-политического, то здесь многое зависит от внешних факторов. Поэтому сейчас сложно сказать, какие процессы и в каком направлении пойдут. Мне кажется, что сейчас все застыло в таком неустойчивом равновесии. Значит, какое-то давление, даже незначительное, может это равновесие сдвинуть в ту или иную сторону.
Рустем Абязов художественный руководитель камерного оркестра La Primavera
— Мне кажется, от перемены названия количество суверенитета не увеличивается и не уменьшается. Сужение суверенитета произошло гораздо раньше, когда у нас договор с федеральным центром потерял силу. Но как наш Рустам Нургалиевич обладал влиянием в республике и в России, так и будет сохранять его не в меньшей степени. Есть такая пословица по этому поводу: хоть горшком назови, только в печь не ставь. Да, я понимаю людей, которых тронуло все это. Приятно же, когда звучит «президент Татарстана», но это просто пафос. Главное, чтобы Рустам Нургалиевич оставался у власти и вел республику дальше. Нам ничего другого не надо.
Мидхат Курманов экс-министр юстиции РТ
— Мы уже давно расстались с этим. Выполнять надо федеральный закон, и все. С 2004 года суверенитета у нас нет. Ничего не будут означать и эти изменения. Все полномочия республики расписаны в законе №184 от 6 октября 1999 года. От того, что мы напишем в Конституции, ничего не изменится. Экономически и политически республику это не коснется, все будет нормально. А чего там касаться? Президент называется или глава… Его полномочия в этом законе все расписаны, и полномочия Госсовета Татарстана понятны: определить количество депутатов, сколько будет на постоянной основе, порядок проведения сессии и так далее.
Фаузия Байрамова общественный деятель, писательница
— Я эти события очень тяжело восприняла, потому что это завоеванные в свое время именно мной ценности. Тогда я была депутатом, и это были наши достижения: суверенитет, наименование должности президента, гражданство, вопрос языка. Но я оказалась готова к такому повороту, так как эти потери произошли не в течение дня, это драматический результат последних событий, пока не могу сказать, что трагический. Здесь и недоработка руководства республики, национальной элиты — они недоработали, не укрепили суверенитет, думали, что все будет идти так, как до этого шло. Во-вторых, было очень большое давление Москвы, видимо, федеральный центр, воспользовавшись внешнеполитическими событиями, решил и внутриполитические позиции укрепить. Результатом всего этого станет ликвидация национальных республик. Если 30 августа вошло в историю как день суверенитета, то 26 января войдет как день ликвидации суверенитета. В Москве с лидеров республики сбили корону. А опоры в виде народа нет… Национальное движение разогнано, татарские организации закрыты, их руководители вынуждены бежать за границу. Вот такой плачевный результат, только никто из всего этого не извлекает уроки.
Тагир Бикчантаев председатель правления ТНКА Кемеровской области, муфтий ДУМ Кемеровской области
— Честно — не знаю, не готов ответить, потому что не был погружен в это. Для меня важно, что человек делает, что он выполняет. Понятно, если с одной стороны кто-то пытается принизить кого-то, это одна история, тогда, конечно, я против. А так по ощущениям у меня нет понимания того, хорошо это или плохо, просто я далековат от политики.
Антон Салакаев музыкант, лидер группы «Волга-Волга»
— С чувством легкой грусти, все-таки столько лет. Это по большей части из истории и привычки. По моим ощущениям, это ничего сильно не изменит в плане существования Татарстана как региона России. Тем более мы много гастролируем, и у меня есть возможность сравнивать жизнь с другими регионами. Без ложной скромности могу сказать, что у нас дела в республике обстоят неплохо. Надеюсь, эти поправки не сильно изменят нынешнее положение. Ну а легкая грусть из-за привычки все же присутствует.
Ринат Мухамадиев экс-председатель правления союза писателей Татарской АССР, главный редактор газеты «Татарский мир» (Москва)
— Расставаться всегда горько. Меня беспокоит вот что. Сейчас Россия со всеми ее народами, в том числе татарами, чеченцами, бурятами, борется с нацистами, которые издевались, хотели уничтожить русский язык на Украине. А мы в это же самое время ничего не можем сказать в защиту татарского языка. Что касается Конституции РТ, что поделать, Татарстан — республика в составе России, слово «суверенитет» носило всего лишь эмоциональный характер, подлинного суверенитета не могло быть никак. Конституция на бумаге есть, а какого-то влияния на жизнь я не чувствовал. Велит Москва менять статьи — мы сразу же спешим менять, к этому уже привыкли. Но нам сейчас нужно сказать свое веское слово в защиту своего народа, родного языка, культуры. Мы же одна из наций, укрепляющих Россию. Видим, как в чисто татарских деревнях дети разговаривают по-русски. О каком суверенитете можно говорить? Здесь речь идет об исчезновении нации, ее родного языка, все это ярко показала прошедшая перепись. Что будет в ближайшее время, сказать трудно, хочется надеяться на экономическое и политическое процветание, но таких надежд мало. Все идет к тому, чтобы туже подтянуть пояса.
