Мое детство - это море счастья, из которого я никогда не устану выхватывать солнечные блики и шелестящие зеленой листвой летние воспоминания.
Наши игры были полным космосом. Растения и животные вокруг меня были восхитительны, а взрослые, волшебные добрые великаны, любили меня и каждый день приносили мне великолепные дары.
Моя крестная Анна Михайловна выдала свою дочку замуж в Болгарию. Из Болгарии девушка присылала подарки, в том числе и для меня. Например, детский парфюмерный набор! Там были лосьон, круглое мыльце и мои первые в жизни духи, и я до сих пор помню их свежий и тихий запах. Они пахли лимонадом и нежными цветами, запах был немного шипровый, очень свежий, но нерезкий. Для меня это было чудо! Крестная же подарила мне очень красивую брошку с яшмой и цветным чешским стеклом, такую милую, что моя тетушка не утерпела и выменяла ее у меня на пирожные. Крестная перед школой подарила мне красивый костюмчик - красные брючки и красный плащ с ремешком и тремя кармашками.
Отдельно нужно рассказать о моей тетушке. Это была старшая сестра моей матери, женщина с яркой нордической красотой. У нее было чуть удлиненное лицо, огромные длинные зеленые глаза и тонкий нос с горбинкой. Она была красивая и стильная женщина. Старенькая, она походила на мисс Марпл и была невообразимо мила! Все улыбались, когда смотрели на нее. В старости она носила платья и шляпки самых нежных расцветок, и такие наряды очень ей шли.
Тетушка не была замужем, но всю жизнь встречалась с одним мужчиной, который любил ее и заботился о ней. Все это происходило втайне, и я никогда его не видела. Годы спустя, когда я уже была взрослой, она рассказала мне их историю и показала его фото. Красавчик! Она сделала спокойную карьеру в горнодобывающей промышленности, работу свою считала скучной. Единственное, в чем ее можно упрекнуть - имея хорошую квартиру и любящее плечо, она не обзавелась собственным ребенком. А то был бы у меня двоюродный брат или сестра! Было бы славно.
Моя мать вышла из декрета на работу, когда мне было 3 месяца, и с этого возраста я росла под присмотром бабушки и тети. Они меня нянчили, когда я была маленькой. Дома мне было скучно, а у бабушки - никогда. Так что кто вырастил меня, тех я и любила больше всего. Когда я стала постарше, тетушка гуляла со мной по бульвару, покупала мне пирожные и отличные фрукты на рынке, читала мне книжки. Я до сих пор помню ее голос, когда она читала мне стихи: она привила мне любовь к поэзии. Она подарила мне мои самые любимые платья. У нее был незаурядный дар к рукоделию, и я до сих пор храню ее вещи: льняные шторы с вышивкой, неправдоподобно изящный мешочек для мелочей, несколько красивых работ, связанных крючком. Когда у меня родилась племянница, тетушка вышила для нее целую картину, и племянница обожала эту вышивку. Тетушка умела все: шить, вязать, вышивать сотней способов.
В детстве я считала ее волшебницей, только немножко злой. Однажды я обозвала ее Жопой, за то, что она ругалась с бабушкой. Тогда тетушка заперла меня в туалете. Бабушка в это время взволнованно ходила мимо по коридору, приговаривая: "Собака такая!", в надежде вызволить меня, и чтобы я не боялась сидеть в полутьме. Собака такая - это было самое страшное ругательство, которое я слышала от бабушки. И эта история с заточением в туалете была единственным случаем наказания за все мое детство. В туалете наверху под потолком было стеклянное окошко, не говоря уж о хирургической чистоте, царящей там. То есть, это наказание не было жестоким, но бабушка все равно переживала, что меня лишили свободы. Затем меня выпустили, но осадок остался на годы.
Бабушка и тетушка были в страшной обиде, когда моя мама решила отдать меня в садик. Они даже были в отчаянии, не хотели со мной расставаться. Каждый день с ними рядом был полон света и чудес. Тетушка была для меня как мать, и значила не меньше.
Однажды во дворе моего детства я сидела и разговаривала с молодой женщиной, у которой был малыш на руках. Я так ее позабавила, что она загорелась идеей подарить мне украшение! И она предложила мне на выбор два красивых кулона. Из скромности я выбрала серебристый, с голубым камнем. Тетушка сказала, что это дорого, что это настоящее серебро, и велела мне вернуть подарок той женщине назад. Женщина жила на первом этаже в соседнем доме, и она часто окликала меня через окно, чтобы поболтать со мной, если видела меня во дворе. Помню, как я отдала ей сокровище через форточку. Но что поделать, я нравилась той женщине, и она тоже хотела подарить мне что-то!
Моя бабушка угощала меня сладостями, ее подруги, другие поволжские бабушки - тоже. Дети у них выросли, выучились, работали, с внуками я дружила. Мальчики меня опекали, девчонки были дружелюбны. Клумбы с цветами, пломбир в хрустящих стаканчиках, мультики в маленьком кинотеатре, наши куколки и наряды, которые мы для них шили - все это были наши детские сокровища, и у меня в памяти их целый сундук!
Кстати, о сундуках. Когда бабушку с дочками депортировали в Казахстан, она вывезла с собой сундук наиболее ценных вещей, из той, другой жизни, которая была у нее когда-то с дедом, в селе под Астраханью. Село называлось Хмелевка. Их раскулачили перед войной, хотя никто из них не имел наемных работников. Разделили с мужчинами. Некоторых мужчин убили, других отправили на тяжелые работы, и дед мой погиб. А еще у них отобрали дом.
Дом этот дед построил вместе с двумя своими братьями, когда собрался жениться на бабушке. Так поступали в этом селе в случае женитьбы: мужчины из одной семьи собирались вместе и строили дом для молодых. Бабушка и дедушка счастливо жили в этом доме несколько лет. Это был дом с наличниками, он стоял в Хмелевке еще в 80-е годы прошлого века. Примерно такой дом, как на этом фото.
Один брат моего дедушки погиб при раскулачивании, так как этими репрессиями занимались вооруженные люди. Третий брат погиб под Кенигсбергом во время войны. В Хмелевке остались знакомые и дальняя родня, которые помнили бабушку и дедушку, и их дети. Дальняя родня годами присылала нам в Казахстан посылки с воблой и конфетами. В 80-х моя тетушка съездила на Волгу, вернулась оттуда и рассказала, что дом стоит, живет в нем фельдшер, на доме резные наличники. Реституции ведь не было. Когда бабушку и дедушку реабилитировали, никто ничего не вернул назад.
Так вот, о сундуке. В бабушкином сундуке я однажды нашла старинный веер из тонких пластинок неизвестного мне дерева, с шелком и с тонкой ручной росписью. Там была изображена иволга на сосновой ветке! Одно бабушкино шедевральное платье из темного шелка хранится у меня в шкафу и сейчас. Была у нее и шаль ручной работы из вологодского кружева. И еще, я некоторое время носила ее золотые серьги колечками.
У нее были и жемчужные нитки, и красивая фарфоровая посуда императорских заводов. Все из того же сундука.
И мое детство переполняли рассказы мамы и тетушки об их собственном детстве в Хмелевке. Там были бахчи, и дети воровали с них арбузы! Арбузы были огромны, и они катили их по земле по дороге домой. Пока женщин угоняли на принудительные работы, одна из них всегда оставалась дома и смотрела за несколькими детьми своего клана:
-Дунька, Сашка, Полька! - строила она их каждую минуту.
Дети играли под навесом, и частенько проказничали, носились толпой по этому селу. Воровство овощей и фруктов, ловля рыбы, водяной орех чилим, который они таскали из Волги. Сколько я всего знала про них! Мое казахстанское детство было все на жаре, все сухопутное и городское. В отпуск меня возили к морю или в красивые места к озерам. Но я очень любила рассказы старших про Хмелевку и Волгу.
Самой тяжелой потерей из-за репрессий для нас всех была гибель деда и одного из его братьев. Деда хорошо помнила моя тетушка, осталось только одно его фото. Это был высокий блондин с очень светлыми глазами и правильным удлиненным северным лицом. Тетушка была к нему очень привязана и помнила его всю жизнь. Скорее всего, это был очень хороший человек. Он женился на бабушке по большой любви, обожал ее и детей, и называл бабушку Цыпой.
Бабушка была женщина с каштановыми волосами, с круглыми карими глазами, кошачьего типа. Такое же лицо было у моей мамы, и такое же лицо у меня. Только мама была маленького роста из-за всех этих депортаций, а я немного выше среднего. Бабушка была высокого роста. Она прекрасно шила.
Хмелевка была селом, населенным староверами; все они хорошо знали Писания; у них был свой священник, и они соблюдали правила чистоты с большой строгостью. Моя бабушка чуть бы не ходила в гости со своей посудой. В доме всегда царил идеальный порядок, можно было уронить на пол конфету изо рта, поднять ее с пола и спокойно есть дальше.
Конечно, все это отошло на задний план после смерти Сталина. Мать и тетушка выучились и прожили свои жизни вполне благополучно. За исключением того момента, когда им пришлось эвакуироваться из Казахстана в 1991 году, продав за бесценок две хорошие квартиры. Они хотели быть ближе к нам, но мы с сестрой уже жили в Москве. В результате этого переезда мне пришлось потратить 10 лет жизни на тяжелую работу не по специальности, зарабатывая себе на квартиру. Зарабатывать на квартиру пришлось, одновременно оплачивая съемную квартиру. Ну ладно, в конце концов все утряслось. Моей тетушки больше нет, а мамуля жива и относительно здорова.
И вот что я скажу обо всем этом. Иногда судьба жестоко обращается с целыми поколениями или целыми классами людей. Но вдруг это оборачивается не горем, а трудностями, и затем - успехом. Страшно терять близких, и это ничем не восполнить. Страшно терять время на восстановление того, что было насильно, незаконно отнято. Как вы проживете без жилья в России? Здесь невозможно жить под деревом, как в Индии, и рвать с веток спелые манго.
Отнятое жилье приходится восполнять годами труда, все снова зарабатывать, всем еще раз обзаводиться. Жизнь целого поколения, а то и двух поколений, идет наперекос, все их заслуги обнуляются, сами эти люди ни за что ни про что маргинализируются. Винить себя в таких обстоятельствах не за что, но у моей мамы была тяжелая юность! У меня, ни за что ни про что - трудная молодость! Как я себя чувствую в данный момент? Мне бы хотелось жить более беззаботно! И еще, мы отвечаем только за свои поступки. Каждый - за свои, и больше никак. Но социальные потрясения в нашей стране, они слишком часто происходят, за жизнь одного поколения не менее трех раз. За что? Для чего? Почему?
Мои дед и бабушка были незаконно репрессированы, затем реабилитированы, но они пострадали ни за что. Мои мать и отец в пожилом возрасте уехали из привычной жизни в Россию, мне пришлось, сразу после Литинститута, помогать им с покупкой жилья и зарабатывать на собственное жилье. Я закончила творческий ВУЗ и планировала заниматься писательством, но вместо этого продавала предметы искусства, а потом много лет была риэлтором. Сейчас даже жалею, что не пошла сразу в продажи - но мне каждый месяц надо было платить за съемную квартиру, в аренде деньги приходили быстрее и в достаточных количествах. При этом я занималась своим духовным развитием, жила очень просто и строго, помогала всем, читала, постоянно писала что-то. Ездила в Индию, но это были путешествия с духовным интересом.
Я считаю неверными любые варианты с отчуждением собственности. Можно наложить какой-то арест. Затем должен быть суд. Если собственность незаконная, преступления налицо - тогда, возможно, есть смысл что-то взыскать с человека. Вот и Потанин то же самое сказал. Право на частную собственность - это один из столпов нашего существования. Нужно его чтить.
Как раз потому, что в моем уме она всегда жила и была - сказочная Астрахань из рассказов старших, с Волгой, с лотосами, с арбузами, я хорошо понимаю, что такое - быть высланными, лишенными дома, родины. Люди тоскуют о том, что они любили, годами. Но невозможно отобрать насильно любовь, память, прожитые в счастье годы. Отобранное жилье человек восполнит, заработает, наживет. Но он передаст своим детям память об этой незаконной потере, желание мести.
Тогда получается замкнутый круг мести, насилия, ненависти. Но ведь этот круг нужно когда-нибудь размыкать! Как можно жить с вечной памятью о несправедливости, зле? Это будет несчастная жизнь. Хотя и забывать о таких вещах тоже нельзя. И нельзя отнимать за поступки родителей жилье у детей, лишать их будущего. Потому что это совсем неправильно.
Я написала эту статью, потому что знаю о том, как долго заживают в душах людей раны, нанесенные несправедливостью. Я хочу, чтобы таких ран было как можно меньше. Сейчас заговорили даже о том, что если люди уехали в другие страны, то можно отобрать у них те квартиры или дома, которые они не успели продать перед переездом. Я не думаю, что это хорошая идея!
Всем тепла и счастья в доме.