Следователь Оливия Гилберт вошла в допросную. Мужчина зло взглянул на нее. Это был высокий, чуть полноватый, начинающий лысеть мужчина. Огромный нос и маленькие бегающие глаза, делали его похожим на свинью. Оливия живо представила, как он становится на четвереньки начинает хрюкать. Она откашлялась, прогоняя видение. Она же профессионал и не должна потешаться над несчастным отцом.
─ Прошу прощения за задержку, мистер Харрис. Я Оливия Гилберт.
─ А где прошлый детектив?
─ После исчезновения вашего третьего ребенка, дело передали мне, как более опытному сотруднику. У нас есть веские причины подозревать похищение с целью убийства.
─ Вы же говорили, что за них попросят выкуп.
─ Да. Это была первоначальная версия. Но за этот месяц один за другим пропали трое ваших детей, и никто не потребовал выкупа.
─ Так делайте что-нибудь, а не разговоры разговаривайте. Я уже все рассказал.
─ Вам придется еще раз ответить на мои вопросы.
«Он слишком спокоен, для безутешного отца», ─ подумала детектив, а вслух спросила.
─ Расскажите про свою семью. Ваша жена, кажется, стоит на учете в психиатрической клинике?
─ Причем здесь моя жена? Вы же не считаете, что это она похитила своих детей?
─ Нет, конечно. Мистер Харрис, я просто хочу понять в какой обстановке жили ваши дети и чем похититель руководствовался, выбирая жертву.
─ Хорошо. Да моя бедная Эмили тронулась рассудком вскоре после рождения младшей дочери. А врачи-шарлатаны пичкают ее этими бесполезными таблетками, от которых ей становится только хуже.
─ Как это проявляется? Она становится агрессивной?
Харрис бросил на Оливию злобный взгляд.
─ Я знаю на что вы намекаете, но нет. Моя Эмили не такая. Она самое кроткое и нежное создание, которое я встречал в своей жизни. Вы ее не знаете. Как она улыбалась, как расчесывала свои золотистые локоны перед сном. А сейчас она просто сидит целыми днями и пялится в одну точку. Ее приходится кормить с ложечки.
─ А кто заботится о вашей жене, и кто приглядывал за детьми, пока вы работали?
─ Я сам! Я – фермер и работаю в основном дома. Дети помогали мне. А если надо было отъехать, за ними присматривала соседка.
─ Помогали? В деле написано, что детям, ─ Оливия открыла папку, ─ Мелани 7 лет, Мартину ─ 4, а Николь ─ 1,6. Они еще слишком маленькие.
─ Детей надо приучать к труду с самого детства, как делал мой отец. Тогда они не вырастут тунеядцами. Я давал им посильную работу. Я не издевался над собственными детьми.
─ А с вашим отцом у вас были хорошие отношения в детстве?
***
Маленький Джозеф Харрис смотрел сквозь слезы, как отец мастерски перерезает горло огромному кабану. Его звали Хагрид и когда-то он был маленьким веселым розовым поросенком. Джозеф любил его, как домашнего питомца. Приносил ему лакомства и гладил округлые бока. Он родился самым слабым, и мама забрала его в дом, чтобы выходить. Тогда-то Джозеф и подружился с ним. Он умолял отца не забивать его. Но тот был не умолим.
─ Животных мы держим для еды и на продажу мяса. Нельзя быть таким нюней, иначе из тебя не вырастит нормальный мужик, ─ говорил отец.
Тогда он впервые взял его посмотреть на забой. Он назвал это воспитанием мужества. И Джозеф смотрел в глаза перепуганного друга, шептал успокаивающие слова, пока того вели к месту забоя, слушал его предсмертный визг и ничем не мог помочь.
А потом отец набрал огромную кружку крови Хагрида и протянул Джозефу.
─ Пей. Кровь исцеляет все болезни и делает тебя сильным.
И ему пришлось выпить, противоречить отцу было нельзя. Сначала ему показалось, что его сейчас вырвет, но потом он почувствовал прилив сил. Теперь Хагрид часть его. И он будет носить его в себе до конца жизни. Они стали одним целым. Кровь любимого друга защитит его от болезней.
***
─ Так какие отношения у вас были с отцом? ─ повторила Оливия.
─ Хорошие. Он воспитал из меня настоящего мужчину.
─ Мистер Харрис, у вас есть домашние животные?
─ Нет, мне хватает свиней на ферме. Не стоит привязываться к животным, они имеют свойство умирать. По этой же причине я не даю имена своему домашнему скоту, потому что убивать и есть его становится намного сложнее.
─ В деле написано, что у вас в холодильнике обнаружили банки с кровью.
─ Я уже объяснял ─ это кровь свиней. Я делаю кровяную колбасу и продаю ее. Все законно.
***
Мама уже вторую неделю лежала в бреду. Джозеф стоял под дверью и слушал, что говорил врач его отцу. Похоже, что все было плохо.
Доктор ушел и Джозеф вошел в комнату. Отец сидел за столом, опустив голову на руки.
─ Папа, я знаю как помочь маме.
Отец поднял голову и удивленно посмотрел на сына.
─ Ты говорил, что кровь помогает от любых болезней.
─ Я уже давал ей, ничего не помогает.
─ Ты давал не ту кровь. Нужно дать кровь того, кого она любит. Как ты мне когда-то дал кровь Хагрида.
─ Джозеф, она не любит свиней.
─ Я не про свиней, я про себя. Папа, я готов умереть ради мамы.
Отец долго молча смотрел на сына. Джозеф весь подобрался, готовый бороться, доказывать. Ведь ему помогло, он не болел, значит маме тоже поможет. Мамочка не может умереть.
─ Тебе не надо умирать. Но ты прав, попробовать стоит.
Игла была большой. Джозеф закрыл глаза. Сейчас папа заберет у него кровь. Он сказал, что возьмёт немного, но разве человек может жить без крови? Папа просто его успокаивает. Но это не важно, главное, чтобы мама поправилась.
─ Уже все, открывай глаза.
Папа стоял со шприцом в руках.
─ Так я не умер?
─ Нет, я же сказал, что возьму не много.
Они дали маме выпить его крови. Губы окрасились в алый, она открыла глаза.
─ Что это?
─ Лекарство, мамочка. Ты пей, ты должна поправиться.
Она улыбнулась, обняла его. Он поцеловал в испачканные губы и почувствовал вкус своей крови. Мама опять улыбнулась. Даже спросила, как дела у него в школе. Джозеф ликовал. Его кровь помогла! Он пожелал маме спокойной ночи и пошел спать.
А на утро мамы не стало.
Мало, слишком мало крови взял папа. Ей же стало лучше, она начала говорить, улыбаться. А теперь поздно. Слишком поздно.
***
─ Мистер Харрис, последний вопрос. Какие у вас отношения были с женой до ее болезни?
─ О! Замечательные! Я влюбился, едва увидев ее. Она была такой невинной. Я буквально через несколько дней попросил ее руки. Родители были не против.
─ А она?
─ Она говорила, что примет любой их выбор. Если они говорят, что я хорошая партия, значит так оно и есть.
─ Вы прожили в браке восемь лет. У вас бывали конфликты? Они есть во всех семейных парах.
─ Нет, Эмили не такая. Она всегда была кроткой, никогда не перечила. За это я ее и люблю. Знаете, она так похожа на маму. А теперь она больна и эти докторишки ничего не делают. Но она поправится, я это точно знаю. Я могу идти? Она там одна с соседкой. О ней никто не позаботится лучше меня.
─ Да, конечно, ─ ответила Оливия.
Джозеф вышел, а детектив осталась сидеть в задумчивости.
«Я не даю имена своему домашнему скоту, потому что убивать и есть его становится намного сложнее». Его слова эхом отдавались в ее голове, поскольку она зациклилась на том факте, что во время их разговора он ни разу не назвал своих пропавших детей по имени.
─ Почему никто не проверил кровь в его холодильнике? Мне нужен ордер на обыск.
Оливия резко встала и направилась к выходу из допросной.
***
Полицейские вместе с детективом Оливией Гилберт стучали в калитку огромного поместья.
─ Мистер Харрис, откройте, это полиция.
Никто не вышел. Тогда один из них подергал за ручку, и калитка открылась.
─ Мы в дом, а вы осмотрите двор, ─ распорядилась детектив.
В доме было тихо и пусто. Только в дальней комнате в кресле сидела Эмили, пустым взглядом уставившись в окно. Оливия подошла ближе и окликнула женщину. Она не реагировала.
И тут детектив краем глаза увидела людей на заднем дворе. Она распахнула окно.
Джозеф в растерянности стоял перед кострищем, а полицейские затаптывали последние искры огня.
─ Что там у вас?
─ Попытка уничтожить улики. Здесь детская одежда и похоже в крови. Но точнее покажет экспертиза.
─ Я просто хотел, чтобы она поправилась, ─ проговорил Джозеф. ─ Я не мог ее потерять, как маму тогда. Просто надо было больше крови. Просто чуть больше крови. И все было бы хорошо.
