Лет в двадцать я, геноссен, крутила космические пироги. С малиной, черникой, творогом, мясом и рыбой. Ум можно было отъесть. Постные, румяные сдобные, на дрожжевом и даже слоеном тесте. Мой тогдашний мальчик приезжал растрёпанными, расплавленными от солнца июльскими днями ко мне в обед. Я была на пороге защиты диплома и первой своей крутой работы. Андрюха - худой, зеленоглазый, весь сделанный из движения и пахнущий волжской водой, блаженно ноя, перехватывал несколько кусков, потом чего всегде следовала огненная пауза. После неё просил, сияя:
— Я возьму ребятам ещё на работу угостить? Пусть знают...
- и улыбался смущенно-горделиво. «...какая у меня девочка», - читалось на его лице окончание фразы. (У меня внутри истошно-радостно пели птицы и немедленно распускались розовые бутоны; все-таки женщина любит ушами, это правда).
Потом опция выпечки пирогов перегорела и самоликвидировалась вместе с Андрюхой. Я и не бужу лихо, ибо каждый неучтённый и неотработанный грамм углеводов идёт и садится мне на шшоки, коварно минуя грудь.
Однажды весной, затарившись на рынке овощами и курой, проходила мимо витрины с пирогами на вес.
Господи и суси. Лимонник.
Мощный слой светло-янтарной массы на оранжевом лаковом тесте. Духом поволокло. Зашибись. Чай, не разожрёмся с кусочка-то (агент Кей насмешливо приподнял бровь).
…«Обрежу ночью», - мстительно думала я, стоя ночью около окна. Молодой лохматый амбициозный куст почти допёр тогда до моего подоконника и останавливаться не собирался, угрожая закрыть весь свет с улицы.
Мои окна и балкон были похожи на окна и балкон Белоснежки. К ним сбегались коты и собаки и шумно игрались там. Срасталась пышная флора - вишня, сирень, шиповник и черт ещё знает что. В них покупали квартиры птицы всех конфигураций, и каждый день на рассвете у меня был домовой анималистический концерт.
Сторона солнечная, и на балконе мне было тепло, весело и жёлто. И, главное, виднелся огромный кусок улицы, двора и дороги неподалёку. Их куст ставил под угрозу накрытия медным тазом.
Пару дней я строила планы мирного урегулирования. Сказать консьержу, чтобы подрезали. Написать заявление в домоуправление, чтобы подрезали. Молиться, чтобы подрезали. Подрезать самой, ибо секатор имелся.
Вообще, куст был ничего. Чем-то был похож на меня: такой же длинный, отчаянно-смелый, бог знает как выросший на этом месте под балконом. Безыскусственный и нагловатый, как щенок-подросток. Шевелил себе широкими новенькими листьями на ветерку. Оп - на ветку приземляется воробей; садился и орал, как дурак.
Я стояла около окна и ела пирог с кофе. Вкусно. Мотала ножкой. За ногой, косясь, следил кот. Открыла прогноз погоды на будущую неделю. Жара за тридцать. «Мне кранты».
За окном вдруг помахал первый лист верхушки куста, сравнявшегося по росту с подоконником. Как раз дорастёт к жаре, бросит от себя густую тень и спасет меня, подумалось мне тогда. А там посмотрим.
Это всё был пирог.