Многие философы, мыслившие в духе эгалитаризма, считали образование важнейшим инструментом обеспечения равенства возможностей. Об этом говорили, например, философы эпохи Просвещения, а также марксисты. Последним особенно полюбились референсы к образованию. Известный советский плакат гласил, что только знание сможет разорвать цепи рабства и разрешить извечные проблемы социального устройства. Тот же Ленин полагал, что образованность широких слоев населения, вплоть до кухарок, станет важной предпосылкой для перехода в коммунизм.
Вероятно, в глубине души многие современные ученые пишут научно-популярные книги по своей специализации с той же самой целью (кроме получения гонораров, само собой): сделать сложные вещи понятными для обывателя ради его же блага. Например, человек, имеющий самые примитивные представления о физико-химических процессах, не уверует в «химтрейлы» и уже не попадётся на примитивнейшие уловки всевозможных шарлатанов. Что уж и говорить об издержках антивакцинаторства, коих можно было бы избежать при правильной культурно-просветительской работе вкупе с пиздюлями.
Введение
Проблема восприятия экономики обывателями стоит достаточно остро. Большинство тех, кто не в теме, воспринимает экономику либо как узкоприкладную бухгалтерию, либо, в лучшем случае, как высокооплачиваемое развлечение скучающих математиков, которое по какой-то причине иногда бывает полезным для общества. Особенно это заметно в непрофильном курсе экономики, где галопом изучают её историю, а затем разбирают наиболее простые экономические модели типа креста Маршалла. Ситуация на профиле не сильно лучше, разве что всяких моделей больше. Конечно, всё зависит от ВУЗа и преподавательского состава, но, зачастую, выпускники экономфаков не могут внятно и интересно рассказать, чему же их учили и что такое экономика. Проблема действительно серьезна, ведь экономика касается каждого из нас, и этот термин часто фигурирует в СМИ и выступлениях государственных служащих.
Прекрасно понимая всю важность поставленной задачи, некоторые специалисты успели написать пару-тройку научно-популярных книг по экономике. Задачей сего материала будет обозначить те аспекты экономики, которым разные авторы уделяют больше всего внимания. На правах любителя, прочитавшего эти книги (а также другие, более фундаментальные труды), я попробую раскрыть сущность экономики с опорой на приведенные тексты.
Что такое экономика?
Так что же всё-таки такое экономика и почему её важно изучать хотя бы поверхностно? Давайте ознакомимся с наиболее известными и популярными претендентами на качественное, интересное и глубокое объяснение. Разумеется, все оценки работ сугубо субъективны.
А. Савватеев и А. Филатов, «Занимательная экономика. Теория экономических механизмов от А до Я»: экономист — друг человека!
Сам Александр Филатов, что любезно дал ссылку на книгу и вообще выложил её в открытый доступ, как раз из числа тех ученых, которые желают приобщить людей к знаниям совершенно бесплатно. Подобный авторский подход не может не радовать, здесь следует как минимум выразить слова благодарности.
Авторы рассказывают о механизмах которые определяют поведение участников экономической деятельности. Чтобы лучше всего понять, что такое экономические механизмы, авторы приводят удачную аналогию с правилами игры в спортивных состязаниях. Например, вариация ныне отмененного правила «золотого гола», которая засчитывала гол забитый в дополнительное время за два и завершала игру, была призвана обеспечить ещё большую зрелищность матчей и провоцировать футбольных игроков на более агрессивные и авантюрные атаки. Однажды это привело к комичной развязке в одном из матчей в рамках Карибского кубка, где команды, в силу правила «золотого гола» и специфики статистики очков двух команд, сознательно забивали голы сами себе в последние минуты основного времени матча, превратив состязание в фарс.
Экономические механизмы можно сравнить с теми же правилами игры, только в роли спортсменов выступают простые люди (точнее, домохозяйства), фирмы, отрасли и даже государство. Если в футболе правила игры нужны для обеспечения красивых и честных поединков по понятным для всех принципам, то в экономике они нужны для «роста общественного благосостояния», опять же, по понятным для всех принципам. Задача экономистов, по мнению авторов, сводится к тому, чтобы придумать такие механизмы, которые бы обидели наименьшее число участников (или никого не обидели вовсе), при этом позволяя всем остальным поиметь свой профит. Здесь на помощь экономистам приходит «теория игр», которая занимается моделированием тех или иных ситуаций и позволяет заочно создать эффективный (в теории!) экономический механизм, исходя из заданных параметров. В этом и заключается суть экономической науки.
Филатов и Савватеев весьма грамотно переходят от теории к практике, сопровождая абстрактные, на первый взгляд, модели, реальными примерами их применения. Эти истории не просто забавны и занимательны, но и поучительны, а многие заставляют задуматься. Например, авторы поминают знаменитую теорему о «невозможности демократии» и демонстрируют, почему оптимальный выбор (отвечающий ряду условий) кандидата из многих альтернатив невозможен, а добавление дополнительных кандидатов только усугубляет дело.
В книге разбираются и более узкоприкладные, но не менее интересные вещи. Например, перекрытую пробками наглухо трассу не получится разгрузить если просто построить аналогичную трассу, поскольку водители тут же ринутся на вторую трассу и забьют наглухо уже её. Нечто похожее в миниатюре можно пронаблюдать на кассах в супермаркете, где свободная касса быстро перестаёт являться таковой, так как туда направился весь поток покупателей в силу её свободности. Чисто теоретически, проблема легко решается, если построить каждому водителю по персональной дороге, но в силу объективных ограничений сделать это невозможно. Как же быть? Способов решений много: от введения платных дорог (либо особых лицензий на право владения автомобилем, которые должны обновляться каждые 10 лет и стоят больших денег) до развития альтернативной системы транспорта (например, метро), прокладки таки новых дорог, по которым будет курсировать общественный транспорт и многое другое. Какая из этих мер повысит эффективность транспортной системы в городе с наименьшими затратами? Здесь уже должны работать специалисты, которые выработают рекомендации к конкретному случаю. От себя могу добавить, что эта цель вполне достижима и без существенных финансовых затрат и даже в городе не самой развитой страны можно наладить качественную транспортную сеть.
Не менее занимательную историю поведали авторы о теории аукционов, то есть распределении благ по заявкам претендентов. Ознакомив читателя с видами аукционов и их правилами, они показывают успешные и неуспешные примеры их применения, к примеру, в торговле государством частот мобильного спектра, на которые претендовали те или иные сотовые операторы. В ряде случаев, государство передавало частоты в руки, без иронии, эффективных собственников, при этом значительно пополнив собственный бюджет, в результате чего остались довольны все или почти все участники процесса (кроме потребителей, но это уже зависит от степени монополизации рынка сотовых операторов и его регулирования). При иных же раскладах неверно определенные правила проведения аукциона привели к раздаче частот за бесценок, в результате чего государство практически ничего не получило в бюджет. К слову, ярким примером такой непродуманной раздачи предприятий служат реформы ранних 90-х годов в России.
Другой интересный кейс, на мой взгляд, авторы привели с практикой сговоров во время торгов, которые крайне непросто обнаружить. Здесь я приведу пример из самой книги, настолько хорошо оно написано:
Правительство в определенный момент продавало 10 равноценных блоков частот мобильного спектра на проходящих одновременно 10 английских аукционах. Торги продолжались, пока в раунде увеличивалась ставка хотя бы на один блок, при этом минимальный размер увеличения составлял 10%. Наряду с несколькими малыми компаниями, в борьбу вступили два телекоммуникационных гиганта – «Mannesman» и «T-Mobile». В первом же раунде «Mannesman» делает ставку в 18,18 миллионов марок на блоки с номерами 1-5 и 20 миллионов на блоки 6-10. И несмотря на отсутствие каких бы то ни было предварительных переговоров, данная ставка была очень ясным предложением о разделении рынка. Компания «T-Mobile» всё прекрасно поняла, поставила 20 миллионов (18,18 + 10%) на первые 5 блоков, и торги закончились.
Главы про естественные монополии и типы регулирования аукционов представили некоторый интерес, поскольку авторы затрагивают в них социальные вопросы, подмечая, что экономическая эффективность входит в противоречие с понятием социальной справедливости. Так, существует перечень товаров первой необходимости, которые должны позволить себе все, в том числе и бедные люди, а значит их надо продавать по ценам ниже рыночных. Как это сделать чтобы никого не обидеть? Что ж, у экономистов есть модели и для этого случая.
Наконец, теория мэтчинга также заставляет задуматься, поскольку с чисто математической точки зрения, активные действия по поиску нужной вам «пары» (будь то половой партнер, работа или ВУЗ) в подавляющем большинстве случаев будут более выгодны именно искателю, нежели наоборот. Связано это с тем, что в случае активного поиска именно искатель перебирает нужные для себя варианты и останавливается на наиболее выгодном из возможных, в то время как в противном случае, «варианты» перебирают уже самого «искателя», который лишь вынужден соглашаться или не соглашаться на предложение. С каждой последующей итерацией предложения становятся всё менее выгодным для самого пассивного человека при условии альтернативного выбора со стороны искателей. В общем, будьте активным искателем и вы поимеете свой профит!
Подытоживая: Филатов и Савватеев рассматривают экономику как площадку взаимодействий экономических агентов, которое можно упорядочить в оптимальном русле с помощью правильно прописанных правил игры для этих агентов. Эта точка зрения отражает позицию современного экономического мейнстрима и вполне справедлива. Впрочем, есть несколько НО.
Хотя авторы часто делают оговорки о недостатках тех или иных моделей регулирования монополий и аукционов, они сохраняют позитивный настрой. В представлении Филатова и Савватеева, экономические проблемы лежат в большей степени в математической плоскости: нам просто нужны башковитые математики, которые прокачают экономические механизмы, получат очередную нобелевку и сделают хорошо всем. То, что эти математики-лауреаты могут запросто провалиться при апробировании своих моделей на практике и загнать собственные компании в финансовую яму, особо не проговаривается (ошибка выжившего, ага), но дело даже и не в этом.
В данной интерпретации остаётся нераскрытым важный аспект: почему вокруг экономики так много споров и она столь тесно переплетается с политикой? Хотя авторы поднимали щекотливые вопросы типа проблемы безбилетника, захвата регулятора, теории общественного выбора и сговоров на торгах, в целом создаётся впечатление, что эти вопросы являются всего лишь сложной, но решаемой проблемой для умных людей, владеющих теорией игр. Если все экономические диспуты решаются правильной математикой, то почему эти диспуты сохраняются до сих пор и даже усугубляются?
С. Левитт и С. Дабнер, «Фрикономика»: сборник статистических анекдотов
Не будучи большим любителем броских обложек и названий (особо любопытные могут погуглить все варианты перевода слова freak), к книге я отнёсся с некоторым скепсисом. Вдруг это будет всё тот же сборник экономических анекдотов, только гораздо более приземленный, бытовой и простенький?
В целом, ожидания оправдались. Строго говоря, книга вообще не очень-то посвящена экономике как таковой и включил я её в список только по той причине, что часто слышал совет «начать изучение экономики именно с неё». Куда в большей степени книга повествует о волнующих темах вроде влияния абортов на уровень преступности, степени влияния родителей на характер ребенка, борьбу с махинациями учителей, которые завышают баллы учеников, дабы получить премию за успешное прохождение государственных экзаменов, и многое другое. Собственно говоря, вся книга – это сборник некогда написанных Стивеном Левиттом статей.
Многие из этих историй достаточно интересны. Например, приключения молодого социолога, который внедрился в банду чикагских уличных наркоторговцев и сумел многое разузнать об их «экономике», привели к неожиданному открытию: сеть наркоторговцев работала по принципу самой обыкновенной корпорации со своей этикой, системой стимулов и соответствующей оплатой труда, где малочисленная верхушка пирамиды (которых так и называли, «советом директоров») получала баснословные суммы, а рядовые уличные торговцы рисковали здоровьем за сущие копейки и призрачным шансом когда-нибудь занять пост повыше.
Другие истории проходятся по известным темам: люди боятся летать на самолетах, но не боятся ездить на машинах, хотя в ДТП умирает гораздо больше людей, что связано с ощущением контроля за ситуацией. Будучи пассажиром самолёта, человек никак не может повлиять на развитие событий, в то время как находясь за рулём баранки, он, по крайней мере, управляет собственным транспортным средством. В основном авторы затрагивают американскую проблематику: они показывают, что свободное ношение оружия не снижает преступность, а негритенок и белый мальчик, помещенные в одинаковые социальные условия, добьются схожих результатов.
Интересен взгляд авторов на влияние воспитания детей на образование. Выяснилось, что «портрет» самих родителей в гораздо большей степени влияет на успех их чада, чем те действия, которые они предпринимают уже после его рождения. Речь идёт об уровне их дохода, отсутствии генетических дефектов, возрасте рождения первого ребёнка и тому подобное. В то же время, чтение книг вслух, походы по музеям или прослушивание классики на ночь слабо влияет на уровень образования ребёнка, поскольку его социальное окружение (сверстники и проч.) серьезно корректирует характер и интересы детеныша.
Сам Стивен Левитт, столь пафосно прозванный «экономистом-хулиганом» и восхваляющая которого цитата приведена в предисловии каждой главы, судя по всему, серьезно вложился в пиар. «Фрикономика» стала франшизой с радиопередачами, документальным фильмом, сиквелом книги и консалтинговой группой. Для простого человека он представляется этаким непредвзятым «борцом за правду», который троллит широкую общественность и многих именитых экономистов своими неопровержимыми доказательствами. Такое самомнение ещё никому не шло на пользу и рано или поздно привело бы к неосторожным высказываниям.
Например, автор утверждает, что Чаушеску пал жертвой запрета абортов, поскольку его свергло молодое поколение румынов, так как родившиеся после запрета абортов дети оказались более бедными. Почему-то автору не пришло в голову, что дело не в рожденных детях, а в экономической динамике самой Румынии, которая в силу ряда обстоятельств ухудшила уровень жизни населения и привела политический режим Чаушеску (против которого выступала далеко не только молодежь) к краху. Плюс, как утверждает сам автор, запрет абортов тоже преследовал определенные социально-экономические цели, и отсутствие этого запрета также могло вызвать серьезные проблемы в экономике и уровне жизни в связи с дефицитом рабочей силы. Я уж молчу про раскол внутри элиты, которая, в случае монолитности, просто разогнала бы восставших огнем на поражение.
Пример с Чаушеску Левитт приводит в контексте легализации абортов в США в 70-е годы, которые привели к резкому снижению преступности в 90-х, так как социально неблагополучные семьи теперь могли прервать беременность и не дать родиться потенциальному преступнику. Автор называет этот фактор главной причиной и опровергает иные приведенные в книге точки зрения, но не рассказывает обо всех. Например, на снижение рождаемости малоимущих оказывала влияние и социальная политика эпохи Клинтона, что автор проигнорировал. Кроме того, его теория подверглась и более фундаментальной критике за ошибки работы со статистикой, которую Левитт частично признал и спровоцировал новый виток дебатов.
Подытоживая: «Фрикономика» является сборником занимательных рассуждений дипломированного статистика, который затрагивает необычные вопросы и даёт на них вдумчивые, но не бесспорные ответы. Увы, на поставленный в начале раздела вопрос «Фрикономика» практически не отвечает. Максимум, что мы можем узнать об экономике, так это то, что её методы применяются в самых широких областях наук и она обладает огромным влиянием. Впрочем, книга представляет для нашей цели определенную ценность.
Так, в отличие от работы Филатова и Савватеева, авторы книги в разы больше уделяют внимание проблеме предвзятости экспертов: врачи склонны назначать пациентам более дорогие процедуры, а агенты по продаже недвижимости стремятся провернуть как можно больше сделок и стараются продать дом клиента поскорее, пусть и не по наиболее выгодной для самого клиента цене. То же самое, вот так сюрприз, характерно и для экономистов. Поскольку они работают на определенные ведомства, да и сами обладают некими индивидуальными устремлениями, то их рекомендации далеко не всегда направлены на поиск оптимального решения. На практике экономисты вообще редко являются некой «третьей стороной», которых призывают честно и беспристрастно рассудить всех участников конфликта.
Вы уже чувствуете, как клубок противоречий становится запутаннее, а ставки растут?
Ха Джун Чхан (Чанг), «Как устроена экономика»: о важности экономической истории и научных школ
С уважаемым корейцем мы уже знакомы по проверке культурных теорий экономического роста на прочность. В своей научно-популярной книге про экономику в целом, автор призывает нас взглянуть не только на экономическое устройство современного общества в общих чертах, но и проследить его историю. Это и является сильной стороной работы корейского экономиста.
Да простят меня жившие в древние времена люди, а также те историки, которые специализируются именно на древности, но по сравнению с социально-экономическими достижениями последних ~230 лет, вся более ранняя история человечества кажется скучной и недостойной внимания вознёй муравьёв. Это наглядно наблюдается, например, в демографических закономерностях: человечество сотни тысяч лет ковыляло до своего первого миллиарда и достигло его только в 1800 году, а затем рост пошёл по экспоненте и в следующие ~200 лет численность населения планеты резко выросла до восьми миллиардов. То же самое мы можем пронаблюдать и на примере развития уровня жизни и экономики. Пусть я и утрирую, но существующий уровень жизни среднего человека обеспечен достижениями технологических прорывов последних двух столетий. В этом плане, мы живём в лучшей из эпох человечества, эпохи резкого скачка в развитии цивилизации, которая раньше росла улиточными или, в лучшем случае, черепашьими темпами.
Резкие и неконтролируемые перемены в жизни не нравятся никому. Современная экономическая система с массовым производством, смешанной экономикой и развитым финансовым сектором складывалась довольно долго. Некоторые историки называют 19 век веком революций, а в первой половине 20 века произошли два наиболее смертоносных военных конфликта в человеческой истории и тяжелейший экономический кризис в перерывах между ними. Многие ученые мужи пытались отрефлексировать эти перемены и, по возможности, предлагали свои способы разрешения либо сглаживания противоречий. Здесь автор плавно подводит нас к существованию различных школ экономической мысли, которые по-разному смотрят на то, как следует «заниматься экономикой» в широком смысле слова. И хотя их категоризация довольно спорная, да и краткое знакомство с ними слишком уж поверхностное даже для начупопа, Ха Джун Чхан совершенно верно указывает на то, что в экономической науке консенсус если и существует, то весьма шаткий и лишь по самым общим вопросам.
Мы уже знаем, что экономика – это не просто подсчёт сухих цифр, а апробация тех или иных мер для достижения необходимого результата. Так, подавляющее большинство экономических направлений сложилось в эпоху резких перемен: классическая и марксистская школа развивалась в эпоху промышленной революции, кейнсианская стала ответом на Великую депрессию, «экономика развития» была призвана помочь постколониальным странам догнать развитые, а неолиберальные концепции обрели популярность в эпоху кризисов 70-х годов. Эти направления пытались описать экономическую жизнь такой, какой они её видели, а также дать понимание того, что с этим делать.
Именно вокруг этого вопроса и ведутся все экономические споры, причём в них явно и неявно прослеживается политический и этический аспект: например, дефицит бюджета можно устранить увеличением налогообложения богатых или сокращением социальных программ. Этот вопрос, как и многие другие, стоит в плоскости материальной заинтересованности, и в них невозможно достичь объективности, ведь рано или поздно всё сведется к «справедливости», что является субъективной категорией. В результате, в процесс принятия решений неизбежно вмешиваются заинтересованные лица. Например, бизнесмены финансируют те экономические направления, которые поддерживают свободу предпринимательства и сокращения госвмешательства, а социал-демократы облюбовали кейнсианство, поскольку оно дало их политике дополнительное серьезное обоснование.
Не менее ценны и другие авторские замечания. Например, Ха Джун Чхан указывает, что современные развитые страны стали таковыми благодаря государственной экономической политике, вопреки тому, что говорят поборники свободного рынка. Кроме того, корейский экономист показывает, что современная экономическая система базируется на сложной системе компромиссов и согласований организаций: профсоюзы, фирмы, правительство и всевозможные объединения и прослойки между ними. Поскольку процесс согласования интересов происходит бесконечно, относительно неустойчивый баланс периодически склоняется в ту или иную пользу. Этот же процесс происходит и сегодня.
Подытоживая: «Как устроена экономика» Ха Джун Чхана ценна многими здравыми мыслями и особо рекомендуется к прочтению, так как затрагивает важнейший, социально-политический аспект экономической науки. Помимо вышеперечисленного, автор рассказывает про ограниченную рациональность экономических субъектов, которую другие субъекты используют в собственных интересах. Так, например, целые команды маркетологов исследуют покупателей, дабы навязать им «искусственные» предпочтения и впарить очередной товар, а политики и штатные экономисты могут убедить широкую общественность в том, что сокращение социального государства в их же собственных интересах. В книге поднимаются и другие интересные вопросы, но мы не будем чересчур спойлерить. Единственная странность — автор часто обращается к критике неолиберализма, но следует проявить снисхождение. В университете автор обучался у марксистского экономиста, а его книга вышла после кризиса 2008 года, когда на неолибералов справедливо обрушилась лавина критики изо всех щелей.
Итак, экономическая наука неоднородна и в ней соперничают разные школы экономической мысли. К этому примешивается и политический фактор, поскольку выводы и рекомендации (а точнее, интерпретации выводов и рекомендаций) различных школ могут быть выгодны или невыгодны определенным социальным стратам. Добавьте сюда ограниченную рациональность и осознайте, что ваши взгляды на экономическое устройство наверняка перекликаются с той или иной экономической школой, коими вы были индоктринированы Бог знает как и Бог знает когда. Один из известнейших экономистов 20 века, Джон Мейнард Кейнс, как-то сказал (с.143):
Люди практики, которые считают себя совершенно неподверженными интеллектуальным влияниям, обычно являются рабами какого-нибудь экономиста прошлого. […] В области экономической и политической философии не так уж много людей, поддающихся влиянию новых теорий, после того как они достигли 25- или 30-летнего возраста, и поэтому идеи, которые государственные служащие, политические деятели и даже агитаторы используют в текущих событиях, по большей части не являются новейшими.
Так что же получается, доверять нельзя вообще никому и даже самому себе? Не совсем так. Давайте разберем ещё одну книжку, прежде чем перейти к выводам.
Л. Туроу и Р. Хейлбронер, «Экономика для всех»: экономика как искусство
По своей структуре книга Туроу и Хейлбронера напоминает работу Ха Джун Чхана. Авторы кратко вводят нас в курс дела через краткую историю промышленного капитализма на примере взглядов трёх известных экономистов определенной эпохи: Смита, Маркса и Кейнса. Плавно переходя к описанию современной экономической действительности, авторы знакомят читателей с наиболее известными экономическими моделями и проговаривают их ограничения, дают пояснение разделению экономики на микро и макро и тому подобное.
К сожалению, эта книга написана в середине 80-х годов, а потому в некотором отношении устарела. Даже в качестве основного экономического показателя в книге все ещё используется ВНП вместо ВВП. Кроме того, она написана американцами и для американцев, а потому именно американская экономика выступает в качестве иллюстрационного материала, так что современные отечественные читатели могут заскучать. Впрочем, работа представляет для нас определенную ценность, особенно если «закусывать» её вышеупомянутыми трудами.
Во-первых, книга американских экономистов, написанная в эпоху расцвета неолиберализма и нового витка Холодной войны, на удивление щедра на похвалы Марксу и защиту государственного вмешательства в экономику. Во-вторых, выступая в качестве немногочисленных оппонентов тогдашнему курсу, авторы рассматривают многие экономические вопросы более широко. В отличие от книги корейского экономиста, «Экономика для всех» ещё больше усиливает фактор противоречивости проведения экономической политики. Следование ей, как пишут авторы, сравнимо с попыткой пересечь штормовой океан на парусном судне, ориентируясь лишь по компасу. В лучшем случае, направление корабля будет лишь примерно соответствовать заданному курсу, а в худшем, судно приплывет не туда или вовсе потонет на полпути к цели. Примеров подобной противоречивости в книге более чем достаточно.
Представьте, что вы, как государственный орган, хотите узнать, как правильно регулировать отрасль, ну, например, железнодорожную. Для этого вам нужны эксперты-железнодорожники. Откуда взять этих экспертов? Из числа отраслевиков, конечно же. Но где гарантия что эти эксперты, повязанные интересами с родной отраслью, не насоветуют вам ерунды? Вдруг они специально будут требовать больше необоснованных поблажек? А как вы узнаете об их недобросовестности, если они единственные поставщики информации? Эта проблема реальна и получила она название «захвата регулятора (государственного органа) регулируемым (отраслью)». В своё время лоббизм сгубил советскую экономику, а сейчас серьезно подтачивает американскую. Особенно иронично, что сию вполне разумную в определенных рамках концепцию, показывающую проблемы государственного регулирования, подняли на щит неолибералы и использовали её в качестве тарана для продвижения уже своих собственных идей.
Представьте, что вы акционер, который поручает управление предприятием наёмному менеджеру. По вашему мнению предприятие показывает недостаточную прибыльность, но наёмный менеджер убеждает вас, что это связано с объективными причинами рыночной конъюнктуры. Как узнать, добросовестно ли он выполняет свои обязанности и не спускает ли деньги предприятия на шлюх? В экономике это называется «проблемой принципала-агента», частным случаем проблемы «информационной асимметрии», при которой одна сторона владеет большим объёмом информации, чем другая.
Есть и более бытовые примеры: повышение пенсионного возраста необходимо в свете объективных обстоятельств или это просто попытка власть имущих залезть в ваш карман? А как вам утверждение о том, что сокращение финансирования социальных программ —в интересах общества, поскольку «освобождает бедняков от государственной зависимости»? А что насчёт рыночных реформ в России? Они прошли именно так из-за ошибок реформаторов, или же это была сознательная политика, обогатившая узкую прослойку лиц?
Понятное дело, что вышеперечисленные проблемы имеют сразу несколько способов решения. Но какой из них окажется наиболее эффективным? И где вероятность, что сторонник того или иного решения искренне хочет как лучше и не лоббирует чьи-либо интересы? Вот вам и очередная тема для срача на экономическую тему.
Подытоживая: анализ Туроу и Хайлбронера во многом схож с видением Ха Джун Чхана, но аспект противоборства различных социальных страт в их анализе выкручен до максимума, насколько это вообще возможно для того, кто не является политическим агитатором. В представлении авторов у этой проблемы нет универсального решения, а потому работа экономиста по большей части напоминает искусство добиваться максимально возможного соответствия между запланированным и реализованным. Достичь этого часто крайне непросто, ведь нет стопроцентных гарантий, что те или иные рекомендации, которые сегодня сработали в другой стране или даже в вашей стране несколько десятков лет назад, сработают в текущий момент.
Так что же все-таки такое экономика?
Итак, экономика — это наука про закономерности общественного взаимодействия, а потому это наука в первую очередь социальная и весьма политизированная. Экономику же как систему следовало бы воспринимать как некий социальный конструкт в результате данного взаимодействия, который не является вечным и со временем изменяется. Это очень важный вывод.
Подобно тому, как члены ордена Мотылька при чтении древних свитков с великими откровениями постепенно слепнут, так и простые люди, которые «недостаточно подготовили свой разум», сходят с ума, постигая «истинную сущность» экономики. Раз большинство экономических вопросов касается вопросов политических, то они перестают доверять экспертам и особенно экономистам вовсе. Проблема доверия и взаимного контроля в обществе всегда была и остаётся одной из острейших: с чего бы нам доверять властям, которые рассказывают про ковид-19 и призывают нас ограничить индивидуальную свободу? А где гарантии, что критик прежнего экономического курса после прихода к власти не продолжит тот же курс, только ещё более ретиво?
Подобная позиция полного отрицания нерациональна. В конце концов, совершенно необязательно, что исследование, доказавшее полезность употребления алкоголя, профинансировано производителями алкашки, а даже если и так, то это ещё не означает, что оно лживо. Это недоверие вызвано страхом, а страх вызван неизвестностью. Как можно победить неизвестность? Верно, осведомленностью и знаниями!
Приведенных в этой статье книг вполне достаточно для того, чтобы начать разбираться в экономике на поверхностном уровне. Совершенно не важно, в какой последовательности их читать, главное – прочесть их все для полной картины.
- «Фрикономика» показывает нам, что сфера применения экономического анализа крайне обширна, поскольку экономика изучает общество. Постепенную экспансию экономических методов в область других общественных наук с неявным осуждением называют «экономическим империализмом», но лично я не вижу в этом ничего плохого или хорошего. Скорее, это попытка вернуться к тому, с чего всё начиналось, когда все общественные науки находились в рамках одной дисциплины — политической экономии. Но экономика – это не только забавные умозаключения статистиков, которые бывают полезны обществу.
- «Теория экономических механизмов» показывает экономику как площадку для взаимодействия экономических агентов, которая подчинена определенным правилам и механизмам их соблюдения, и в которой экономисты занимаются тем, что пытаются сделать эти механизмы наиболее эффективными в интересах всех с применением забористой математики. И действительно, без математики в экономике делать нечего. Но экономика это не только правильная математика, но ещё и этика, а также материальная заинтересованность сторон. Всё это существенно искажает даже самые стройные матмодели и на практике экономистам часто приходится импровизировать, при этом в крайне редких случаях все стороны остаются довольны исходом.
- «Как устроена экономика» позволяет нам учесть исторический контекст и ознакомиться с различными направлениями экономической мысли. Становится ясно, что многие положения, которые кажутся бесспорными и незыблемыми, на самом деле можно запросто подвергнуть резонной фундаментальной критике, а реальная экономическая история часто отличается от того, как её пытаются преподнести те или иные школы экономики. Но это не значит, будто «объективной истины не существует и она зависит от точки зрения». Как подчеркивает сам автор, эти школы важны и нужны во имя взаимного идейного обогащения и учёта всей многогранности экономической жизни.
- «Экономика для всех» позволяет нам ощутить противоречивость экономической жизни общества во всей красе, так как практически каждое утверждение экономиста должно оканчиваться запятой с союзом «но». Однако, несмотря на все противоречия, экономика не стоит на месте и развивается, а значит проблемы все же решаются.
Кто-то скажет, что своими выводами я выбил почву научности из под ног экономики. Если экономисты сами не могут разобраться, что и как они хотят сделать, то нам, простым людям, оно зачем? Ну что поделать, уважаемые технари, в социальных науках всё не так просто и именно поэтому они и важны, поскольку рассказывают о том, как и почему вы живете так, как живете, и что вы можете сделать, чтобы это изменить. Экономика слишком важна, чтобы отдавать её на откуп экономистов. Лично меня крайне привлекает этот фактор важности, а оттого и перманентной спорности в экономической науке. Как минимум это весело, а как максимум – даёт понимание того, что существующий порядок вещей, который кажется нам вечным и незыблемым, является не самым устойчивым и относительно молодым историческим компромиссом, который может поменяться в любой момент ещё при нашей жизни.
История всех перемен, которые пережило человечество за последние 200 лет – тому явное подтверждение.
Источники:
Если вы прониклись важностью экономической науки и вам понравился материал, вы можете отправить деньги на счёт автора (сбер 2202 2005 4871 3468). Деньги пойдут на лоббирование авторских интересов в российской экономике.
Автор - Федор Яковлев
Подписывайтесь на Ученые коты