Со времени моей работы в Военно-историческом архиве уже прошло много лет. И данную публикацию я готовил именно на основании материалов, которые я тогда видел, и даже копии снять не имел возможности – переписывал от руки. С тех пор утекло много воды, и много что изменилось в системе получения информации в источниках, вчера ещё закрытых. Я же предлагаю вниманию читателей именно те материалы, которые я видел собственными глазами, и за которые могу поручиться, что это самые всамделишные подлинники.
Предыдущий раздел моих записей завершался репликой, что, де, о работе Артамонова-разведчика в период той войны мы мало что знаем. С этой реплики и продолжу рассказ.
Мы и в самом деле ничего домысливать не станем, домыслы оставим романисту. Мы же эту яркую судьбу сейчас лишь обозначаем общими штрихами. Вот то немногое, что доподлинно известно о деятельности Артамонова-разведчика, что удалось «раскопать» автору в архивах. При этом, надо отметить, складывается впечатление, что фигура нашего героя сознательно замалчивается хронографами той войны. Уж на что подробные дневники вели адъютант Великого Князя Николая Николаевича генерал А. Орлов, полковник Полевого штаба Д. Скалон, а ни в одном из них ни разу (!) не упоминается «обер-офицер над вожатыми».
12-15 июня 1877 года русская артиллерия осуществляла массированную бомбардировку города Никополь, после чего город был взят. Это факт общеизвестный. Однако обращает на себя внимание то обстоятельство, что результативность огня оказалась столь эффективной, что в результате бомбардировки оказались подавленными практически все основные очаги сопротивления турок - в этом (нет сомнения!) немалая заслуга «вожатых» Артамонова.
Следующий факт. Николай Дмитриевич несколько раз (в частности, с 18 по 25 июня) самолично предпринимал вылазки в тыл турецких войск «для развития разведывательной части». По большому счету, конечно же, таковые вылазки не входят в прямые обязанности начальника разведки. Однако нам сегодня трудно судить о причинах, побудивших Артамонова лично подвергаться подобному риску. Очевидно, их следует считать достаточно вескими. Нельзя не учитывать то обстоятельство, что он лично за несколько лет до этого разъезжал в этих краях под личиной казачьего офицера, а то и вовсе под чадрой. Возможно, у Николая Дмитриевича возникла необходимость встретиться со своими личными агентами (доверительный оперативный контакт, говоря по-современному). Не исключено, что он желал оценить, что за эти годы сделали турки по инженерному обеспечению театра военных действий. Можно допустить, что таким образом он продолжал обучение своих подчиненных и учеников - всё же армейская разведка, как специально созданная войсковая структура, делала в те времена лишь первые шаги.
А возможна и более прозаическая причина - если по каким-то обстоятельствам ход боевых действий развивался не совсем так, как хотелось бы русскому командованию, (например, во время слишком затянувшегося штурма Плевны), проявлением личной отваги он отводил от возглавляемого им ведомства возможные обвинения в том, что она не обеспечила командование необходимой информацией. И в этом случае по-человечески его вполне можно понять.
Под Плевной на первых порах русские войска и в самом деле потерпели некоторую неудачу. И тогда в ноябре 77-го года на переговоры к одному из лучших полководцев Порты Осман-паше в числе других офицеров был отправлен именно Артамонов - разумеется, как начальник военно-топографического отдела; более того, приказ о его назначении на эту должность подписали буквально за двое суток до парламентской миссии. Любопытное совпадение, не правда ли? К этому времени Николай Дмитриевич внимательнейшим образом изучил карты Плевны и ее окрестностей, охватывающих площадь в 524 кв. миль, которые под его руководством подготовил его подчиненный капитан Сухомлинов. И теперь, следуя через оборонительные редуты турок, внимательный взгляд «штаб-офицера над вожатыми» подмечал многое из того, что могло ускользнуть от глаз неискушённого в разведке офицера. Результат подобных «переговоров» не заставил себя ждать: эффективность огня русской артиллерии и вылазок «диверсионных» отрядов настолько возросла, что Осман-паша вскорости решился-таки сдать Плевну, несмотря на строжайший приказ султана продолжать сопротивление. За это подполковник Генерального штаба Артамонов удостоен ордена Св. Владимира 2-й степени с мечами. Данной наградой Николай Дмитриевич всю жизнь гордился больше всего, ставил её едва ли не выше бриллиантовых знаков ордена Св. Александра Невского, полученных в конце 1911 года.
Далее - Шипка, Сан-Стефано, командировка в Санкт-Петербург... Об этом периоде деятельности разведчика Артамонова автору в архивах не удалось найти почти ничего - лишь два крохотных эпизода.
6 января 1878 года он перешёл Балканы у Шипки, вместе с группой офицеров, имена некоторых из них оставили в истории свой след: Рыдзевский, Поливанов, Евреинов, Хитрово, Орлов, а также некто, кого сослуживцы дружески именовали не иначе как «маленький Галл». В тот же день в Ески-Загру состоялась встреча группы российских офицеров во главе с генералом А. Орловым, с турецким послом Намик-пашой, которого султан Абдул-Хамид II направил из Стамбула в Главную квартиру российской Действующей армии для переговоров о заключении мира. Посла сопровождал министр иностранных дел Турции Сервер-паша. У нас нет данных об участии в этой встрече нашего героя. Но доподлинно известно, что 11 февраля Николай Дмитриевич состоял в свите Главнокомандующего Великого князя Николая Николаевича во время встречи с депутацией турок, возглавляемой Сефет-пашой. В турецкую делегацию также входили Серкис-эфенди, сын Сефет-паши Шакир-бей, а также некий француз, состоявший на турецкой службе, по фамилии Furin, который накануне безуспешно пытался подкупить адъютанта Великого князя генерала А. Орлова.
На имя Артамонова словно наложено табу. В то же время фамилия, скажем, его близкого приятеля и сослуживца по Академии полковника Левицкого (будущего командующего Корпусом внутренней стражи – Внутренних войск, говоря по-современному) в дневнике полковника Д. Скалона упоминается неоднократно. Быть может, автор этих строк не сумел найти нужные документы? Не там искал? Не исключено. Быть может, и в самом деле в каком-нибудь архиве пылятся пожелтевшие листки, хранящие более подробную информацию о деятельности Артамонова-разведчика. Дай Бог их найти!