Утром восьмого января мы встали пораньше, чтобы не прозевать рассвет. В восемь утра мы были уже на восточном краю Тепсеня, откуда открывается панорама на посёлок и всю Коктебельскую бухту. Но безрезультатно — густая облачность не дала нам насладиться яркими красками. Только по редким просветам в облаках мы поняли, что солнце уже встало, и грустно поплелись по плато к дому.
Во дворике мы встретились с нашим хозяином — Игорем, который с интересом порасспрашивал нас о наших похождениях. Он очень удивился, что мы так и не побывали на Кара-Даге — всё это время, каждое утро мы звонили указанному нам леснику, но он (справедливо) ссылаясь на погоду, откладывал нашу экскурсию на завтра. Вот и сегодня, глядя на тучи над заповедником, он тоже отказался идти в горы. Расстроенный Игорь очень не хотел, чтобы наши рождественские каникулы прошли без посещения столь чудного уголка крымской природы. И пообещал нам сегодня непременно организовать восхождение!
Организовывал он недолго — уже через полчаса мы договорились на полдень о встрече с другим сотрудником заповедника. Как впоследствии оказалось — отличным проводником и замечательным рассказчиком. Ну а пока у нас образовалась пара свободных часов, мы решили прогуляться по набережной, да пополнить продовольственные припасы в холодильнике.
Прогулка показала, что на улице становится не по-зимнему жарко.
Пришлось думать, как так полегче одеться, чтобы не замёрзнуть наверху и к вечеру. Меж тем, к полудню градусник на крыльце показывал +20°С! Андрей сунул в рюкзак куртку и водолазку, а сам в красной футболке радостно пошлёпал на встречу с нашим гидом. Надо сказать, он совсем не обрадовался его столь яркому наряду, но немного успокоился, что есть чёрная сменка. Привлекать к себе внимание в заповеднике не стоит, даже если идёшь со штатным сотрудником — лесник в бинокль своего может и не узнать, а бежать зря километр-другой, дабы поймать нарушителей, ему будет наверняка обидно!
На сей раз, уже не боясь быть пойманными, мы спокойно и совсем не заметно за беседой мы поднимаемся вдоль хребта Сююрю-Кая к Северному перевалу и выше через лес по руслу оврага к вершине Малый Карадаг.
Лесную тишину время от времени нарушает лай косуль — где-то совсем рядом. Совершенно неожиданно нас порадовал заповедный заяц — круглый и пушистый, как кролик, он не спеша перешёл нам дорогу и очень деловито ушуршал вверх по склону балки. На выходе из леса пришла пора сменить ярко-красную майку на более незаметную чёрную, тем более что самый крутой подъём остался позади. Осталось слегка подняться до вершины Святой по узкому перешейку, соединяющему её с Малым Карадагом. Вот в конце этого «проспекта», почти что у закрытой лесом вершины, и находится легендарная могила древнего целителя. Мы в центре горной системы, и отсюда потрясающие виды на весь Карадагский массив и на Эчки-Даг. Здесь наш проводник пересказывает нам историю Азиса-Асклепия.
Легенда об Азисе, приведенная профессором Марксом в его собрании татарских легенд, сложилась в среде отузских татар, старавшихся объяснить странную культовую практику, далекую от ортодоксального ислама. Сущность её заключалась в том, что на вершине Святой горы якобы находилась могила безымянного святого, исцелявшая больных. Конфессиональная принадлежность святого оспаривалась христианами: армянами, греками. И мусульмане, и христиане считали святого «своим».
Вероятно, перед нами в чистом виде феномен, когда «место силы», то есть проявления особых свойств гео- и биомагнитной энергии, люди старались объяснить исходя из привычных представлений своей конфессии. Подобные места ещё в эпоху древнейшей мегалитической культуры отмечались огромным камнем (менгир, дольмен). Сегодня высказано мнение, что камень-мегалит аккумулировал эту энергию.
Есть мнение, что «могила» представляла собой большую каменную плиту без каких-либо надписей и знаков, и что после войны, во время депортации татар, камень разрушили. Может и так, документальных свидетельств тому нет. Но на вершине, недалеко от современной могилы, «восстановленной» в девяностых вернувшимися крымскими татарами, рядом с венчающим тригопункт православным крестом, можно видеть удивительные камни. Их ровные грани и кажущееся неслучайным расположение позволяют заподозрить в них древние менгиры. А если так, может, никакой «могилы» и не было?
По легенде сюда «…вела торная тропа из Кордонной балки и места «дет' пущат татарето» (места, куда пускают татар) — открытого участка, достижимого для телег. Там татары, привозившие больных, немощных, бесноватых и эпилептиков, устраивали привал, обедали, а с наступлением прохлады втаскивали больных по тропе на вершину.
Достигнув могилы, совершали намаз при заходе Солнца, после чего отрезали пряди волос, полоски одежды больных и привязывали их к ветвям окружающих деревьев. С наступлением темноты укладывали больных на плиту, покрытую овчинами, и оставляли на ночь.
Во сне больным являлся дух святого и либо посылал исцеление, либо объявлял причину болезни, подавал знак, каким образом отвратить болезнь. Поутру, после пробуждения и утренней молитвы, толковали сны и определяли способ лечения. Завтракали там же, жертвуя куски пищи и оставляя монетки среди камней вокруг плиты.
Насколько эффективным было подобное лечение, трудно сказать. Но сам обычай, невзирая на суры Корана, поразительно напоминает обряд исцеления в храмах античного Асклепия (Эскулапа). Во всяком случае, все основные его элементы налицо. ... Александр Полигистор (I в.) сообщает о «Святой (горе): месте в Скифии, в котором почитается Асклепий». И еще: «Ложная Артака, холм в Скифии, после так называемой Святой горы». Это известие ценно прежде всего тем, что отмечает древнюю таврическую традицию почитания бога-врачевателя на вершинах гор. Весьма вероятно, что под Святой горой Александра Полигистора подразумевается наш Кара-Даг.
Получается, что в Таврике, на Святой горе, почитали Асклепия за шесть веков до Мухаммеда и за двенадцать веков до прихода татар в Европу. Вероятно, татары переняли традицию языческого культа у остатков автохтонного населения Таврики (тех самых «неверных», от которых остались словесные воспоминания в названиях Гяур-Бах (Виноградник Неверных) и Гяур-Чешме (Источник Неверных) в Кара-Даге… Выбор Кара-Дага в качестве места культа Асклепия и благочестивых христианских и мусульманских его ипостасей не случаен. Гора обладает мощной геомагнитной энергетикой, источником искажения хода электромагнитных изобар (магнитная аномалия), что, вероятно, сильно влияет на окрестный климат, растительный и животный мир». («Старый добрый Коктебель». Фадеева Т.М., Шапошников А.К., Дидуленко А.И. — Симферополь, 2004.)
Кстати, история топонима Кара-Даг не так однозначна, как все думают: «Кара-Даг — тур. «чёрная гора», перенос анатолийского названия высокой горы Кара-Даг. Она же Азе — «святость», она же Святая (576 м). Изначально — клишированное сложение кара — «чёрный» и турец. (огузск.) да:г — «гора, горная цепь, лес, бор». «Оригинальное» толкование из казахского кыр, кыра — «сопка» признано совершенно неверным. Ороним Кара-Даг был механически перенесен колонистами караманлисами из вилайета Конья (Турция), где величественная вершина Кара-Даг (2271 м) господствует над пос. Кылбасан и Буруноба».
Как-то незаметно пролетело время — вот мы уже стремительно, по крутому склону, съезжаем по осыпям к Южному перевалу и ущелью Гяур-Бах. Со склона открывается совершенно незнакомый вид на 42-метровую башню скалы Шайтан-Бармак. Она же — Великая Герма, Карадагский Сфинкс, Перст Дьявола и она же — знаменитый Чёртов палец.
Подобно маяку возвышается она над Коктебельским заливом, над которым, меж тем, появляются облака, постепенно скрывая от нас далёкий мыс Киик-Атлама.
От перевала мы делаем вылазку в «Сад неверных».
Здесь мы расстаёмся с нашим проводником — он спешит домой, а мы получаем разрешение самостоятельно прогуляться до Сфинкса и напутствие спускаться до дороге, никуда не сворачивая.
Но как только мы оказываемся у Чёртого пальца, мы совершенно забываем о времени и о том, что мы остались без сопровождения. Мы этому только рады! Потому что, во-первых, на южном склоне Магнитного хребта чуть в стороне от Сфинкса торчат из горы «пальцы» поменьше, образуя вместе с башней большого Пальца этакий Стоунхендж.
Опять в голову лезут мысли о «местах силы», менгирах и древнегреческих мифах.
Но фантазировать некогда! Потому что, во-вторых, над Коктебелем нам показывают захватывающее погодное действо под названием «Раскинулось небо широко».
Ну или не так, а «Возвращение зимы». В общем, в течение, может быть, часа мы наблюдали, как на наших глазах вся видимая глазу Киммерия, от Киик-Атлама до Карадага, скрывается под облачным одеялом.
Причём эта, совсем не выглядящая тёплой, перина не прилетела откуда-нибудь из Феодосии, а образовывалась в небе прямо у нас на глазах! Вот только что был виден залив, а вот уже скрываются домики Коктебеля и исчезла Хабурга. Последние волны облачного прибоя бьются в скалы Сюрю-Кая, и мы понимаем, что облака становятся толще и лезут всё выше, что ещё немного и накроет нас.
Делать нечего — спешим вниз по дороге. Полюбоваться видами с которой уже не успеваем — порыв ветра, и вот уже растворился хребет Кок-Кая, а через минуту не видно и Магнитного, где мы только что любовались этой мокрой и холодной «периной».
И вот мы уже идём в светящемся тумане, а растворяющиеся в нём дорога и столбы, на минутку проявляющиеся домики будят ассоциации с Зоной, и мы невольно чувствуем себя сталкерами. Плакаты из советского прошлого и заброшенный пионерлагерь на окраине посёлка только усиливают впечатление.
А у моря уже совсем не жарко — термометр у «Грифона» показывает +8°С, но нам, избалованным сегодняшним летом, которое мы случайно застали на Кара-Даге, кажется, что гораздо холоднее. Надеваем на себя всё что есть, делаем серию дежурных кадров у моря и по Десантников эвакуировались греться домой.
На следующий день нам предстоял отъезд с Феодосийского вокзала, но до полудня мы хотели «урвать» ещё немного впечатлений и с утра пораньше подняться к могиле Волошина. Поэтому вечером нам предстояла укладка ненужных вещей и ранний отбой. И завтра нас наконец-то ждали подснежники...
8 января 2010 г.