Как и все, Максим имел потребности в еде и комфорте. Но, так как он был студентом череповецкого медицинского колледжа, жил в общежитии, а родом был из села Желябово, то о комфорте он не то чтобы забыл – он его и не знал. Что касается еды, то на скромную стипендию в две тысячи сто рублей Максим покупал самое необходимое: сигареты и чебуреки в привокзальном ларьке. Он не думал о тяжёлой жизни, не жадничал и не жаловался – такое поведение деревенскому человеку не свойственно, Максим просто существовал и ждал, когда он, наконец, будет брать кровь, разливать её по пробиркам и «зашибать деньгу», как говорил его старший брат. Тем Макс и жил.
Был сентябрь, небо над Череповцом покрылось редкой звёздной сыпью, холодный ветер расчёсывал волосы с неистовой силой. Максим и его подруга Диана стояли на парковке у супермаркета, задрав головы. Звёздное небо – диковинка для этих краев.
– Где-то тут должна быть Большая Медведица, – сказала Диана.
Ветер подхватывал её каштановые локоны и швырял Максиму в подбородок.
– Наверное, – ответил он.
– Тебя не учили звёзды смотреть? – с удивлением спросила Диана.
– Брат показывал что-то... А я хотел на тракторе с ним поездить. Он рукой махнул и все... – не отрывая взгляда от неба, сказал Максим. – Можешь ты меня научить.
– Я? – Диана отвлеклась от неба и посмотрела на Максима. – Да я сама-то ничего не знаю.
– Ну, про Медведицу же знаешь.
Диана задумалась, она снова посмотрела на звёзды и приподняла воротник куртки.
– Ну... смотри. Тут где-то должна быть полярная звезда. Она самая яркая и показывает точно на север, находится на хвосте Малой Медведицы, а под ней, если вытянуть ладонь, на расстоянии четырёх ладоней будет Большая.
Максим всмотрелся в чернеющий небосвод, приобняв Диану за плечи.
Он смотрел долго, сморщившись, будто поднимал тяжесть.
– Да фиг пойми, они все одинаковые.
– Ну да, – с огорчением ответила Диана.
Какое-то время они молчали, пока Максим не решил подбодрить подругу.
– А есть ещё что-нибудь интересное... там?
– Я знаю ещё созвездие... Муха... Или Заяц. Короче, кто-то из них. Выглядит, как треугольник.
– Угу.
– Или... А! Ещё есть Млечный путь, точно! Только... его сейчас не видно.
– Млечный путь? Я где-то слышал о нём, – задумался Максим.
– Да брось... Он же везде мелькает. В фильмах, телепередачах, реклама Милки Вэй...
– У нас в Желябово не было телевизора, – ответил Максим, но название рекламы показалось ему знакомым.
– Ладно, всё равно его сейчас нет.
– Кого?
– Млечного пути, Макс, – посмеялась Диана.
Тут Максу в голову пришла идея.
– Как это нет? – оживился он. – Я тебе его сейчас покажу! Только жди здесь.
– Ты куда?
– Жди здесь, никуда не уходи, – сказал Максим и бросился в супермаркет.
Белый свет ламп резал глаза – Максим ещё давно приметил, что супермаркеты похожи на процедурные. Он перешёл на шаг и нырнул к прилавкам, пестрившим всеми цветами радуги. На него градом посыпались шрифты, формы и оттенки – в такие моменты Максим начинал задыхаться. Когда такое случалось, он обычно шёл к рыбному прилавку и стоял там, пока тревога не уляжется. Там пахло домом, будто Максим с братом вернулись с рыбалки и поставили ведро с уловом в предбанник. Но в этот раз медлить было нельзя. Он замер у полки со сладостями, протянул руку и сжал в кулаке Милки Вэй. Российские стипендии учат не только жить, но и воровать. Максиму это было не впервой. Он оглянулся по сторонам. Вроде, никого. С невозмутимым видом, глядя куда-то вдаль, он запихнул батончик в рукав куртки, ещё немного поизучал разнообразие полки и, как ни в чем не бывало, направился к выходу.
У касс засосало под ложечкой. Ещё пара шагов, и он выйдет из магазина... Тут тяжёлая рука легла ему на плечо, и словно каждая звезда на небе упала и пронзила Максима навзнич холодными лучами. Его развернули.
Максима держал охранник – полноватый, коренастый мужичок, пышные усы его были с проседью, желтоватые от сигарет. Он тяжело дышал, окатывая Максима чесночными волнами. Рядом стояла маленькая женщина такой же комплекции, с рубиновыми, коротко постриженными кудряшками.
– А ну показывай, что взял! – заверещала она.
– Чего? – наиграно удивился Максим.
– Ишь чего! Думаешь, я не видела, как ты у прилавка тёрся, а потом пошёл, ничего не купив?!
Хоть Максим и был виновен, но эта фраза, брошенная ему в лицо, подняла на поверхность всю его злость.
– Предрассудки свои оставьте для тестя, а покупателей нечего оскорблять и называть ворами, не разобравшись. Не по размеру роль выбрали, – выпалил Максим.
Он пошёл ва-банк, теперь отступать ему было некуда. Женщина испуганно и шумно вздохнула, будто её облили из ведра ледяной водой, и уставилась на охранника.
– А ну пойдём-ка, – голос его был грубым, немного шелкающим. Охранник прихватил Максима за запястье и поменялся в лице. Целый купаж эмоций отразился в его глазах, огромный веер от удивления до злости.
– А ну-ка, что там в рукаве? – сказал он с явной угрозой.
Максим медлил, вся его спесь тут же осела, и на смену возмущенному виду пришла жалобная мина.
– Простите... – сказал он тихо.
– Чего? Показывай, говорю! – хватка охранника окрепла.
– Хорошо-хорошо, пустите, – замямлил Максим, заползая в рукав.
Охранник встал, преградив Максиму все пути отхода. Либо в него, либо на кассу, либо на прилавок с макаронами. Максим извлёк из рукава Милки Вэй и протянул охраннику, тот взял его и передал женщине.
– Я же говорила. Вор и нахал! Дима, вызывай полицию! – тараторила она.
Охранник посмотрел на неё, как на шальную, потом вернулся к поникшему Максиму.
– Ещё есть?
Максим помотал головой.
– Нет.
– Ну и зачем?.. – уже более мягко сказал охранник, обращаясь к нему.
– Да потому что вор он, вор! Родители наверно сквозь пальцы на него смотрели, – не унималась женщина.
– Мать не трожь, гадюка! – огрызнулся Максим.
Женщина на секунду умолкла, в глазах её дрожал страх.
– Ну что ты, Григорьевна, завелась? Попался он уже, всё, – попытался успокоить её охранник.
– Я вызываю полицию, – сказала она гневно. – Смотри, чтобы не сбежал.
Максим стоял, переминаясь с ноги на ногу. Он с надеждой посмотрел в красные от недосыпа или пьянства глаза охранника, но тот лишь пожал плечами.
– Видишь, какие дела. И стоило оно того?
– Извините, а что тут происходит? – спросила Диана.
Она подкралась так незаметно, что Максим вздрогнул.
– Идите, девушка, не мешайте, – сказал охранник.
– Максим? – обратилась она к другу.
– А, так вы вместе, подельники! – улыбнулся охранник.
– Какие ещё подельники? Что случилось?
– Вот этот, кавалер твой, свистнул конфету и хотел свалить. Но Марья Григорьевна его поймала, – ответил охранник.
При слове «кавалер» у Максима внутри что-то вспыхнуло.
– Что он взял?
– Какой-то там мику вей... Тьфу ты, язык сломаешь, конфету, короче.
Диана обессилено посмотрела на Максима, но тот взглядом упёрся в пол. Его распирал невиданный ранее стыд.
– Давайте мы купим это за десятикратную стоимость. Сколько он стоит? Четырнадцать?.. Пятнадцать рублей?
– Двадцать четыре.
– Замечательно!
– У меня нет денег, – тихо сказал Максим.
– Я оплачу, – заявила Диана и полезла в карман.
– Не-не-не, – остановил её охранник, – это дело гиблое. Если Григорьне что-то в голову взбрендит, то она это сделает.
– Кто такая эта Григорьна? – сказала Диана.
– Товаровед наш. Хочешь жди, хочешь – нет, но он никуда не пойдёт. Скоро уже приедут, благо отдел близко.
– Какой отдел? Кто приедет? – не унималась Диана.
Охранник взглянул поверх неё и шумно вздохнул. Подъехали сотрудники полиции, и разговор с вопросами повторился. Сотрудники долго смеялись над Максимом, но ничего не могли сделать. Загремел за Милки Вэй. Чтобы товаровед перестала пищать им на уши, они забрали Максима и повели его на выход. Диана шла рядом.
– Может, всё-таки не надо? – попробовала она снова, когда они вышли из супермаркета.
– Дело смешное, да... – сказал полицейский, – но эта истеричка заявила, что проверит, как мы работаем. Извините.
– Посидит сутки и выйдет. Зато больше по рукавам ничего рассовывать не будет, – сказал другой полицейский.
Максим сел в УАЗ, поднял голову и посмотрел на Диану. Улыбка сама нарисовалась у него на лице. Диана тихонько хохотала, качая головой.
– Млечный путь отменяется, – сказал Максим.
– В следующий раз засовывай в носки.
– Ты меня дождёшься?
Диана рассмеялась, она долго не могла остановиться, провожая взглядом полицейский УАЗик, уезжающий по сентябрьским лужам.
(D.)
