ГЛАВА 4
«Пересылка»
У меня началась «ломка». Слава богу, я не знаю, что такое героиновая зависимость, но этим ощущениям тоже не позавидуешь. Начался тремор, нервозность, сильное потоотделение и тошнота. С этими симптомами ещё можно смириться. Но, был один, самый противный. Я не мог спать. А организм уставал. Я знал, что спустя ещё несколько часов моя нервозность станет больше.
А находиться в тесной камере и при этом не спать, так себе удовольствие. Спустя какое-то время я начал отрубаться, но буквально на мгновение. Организм уснёт от усталости, но тут же проснётся. По моим личным наблюдениям, это происходит вот почему:
Когда нет «ломки», человек засыпает и отключается чувствительность кожи, он не ощущает того, что он с чем-то соприкасается. А у меня она не пропадала. Вот и получается, только провалишься в сон, тут же просыпаешься, как будто тебя толкнули. И это повторялось очень много раз. Я сравниваю это с пыткой, когда не давали спать.
Прошло несколько часов. Я услышал удар дубинкой в камеру и крик конвоира:
— Через 5 минут на выход!
Мне было очень хреново. Я услышал звук ключей. Двери со скрежетом открылись.
— Лицом к стене, руки за спину! — при этом, наручники не одели.
Я увидел, конвоиров было несколько. Как и задержанных.
— Вперед!
Нас повели наверх и на улицу. Снаружи стоял автозак, а по пути следования к нему, по сторонам конвоиры и, постоянно лающая собака. Я заметил, что среди них были и девушки, а некоторые из сотрудников с автоматами.
— По одному бегом в машину, мордой в землю!
Пока кто-нибудь бежал к машине мы стояли в здании лицом к стене.
— Вперед!
Я почувствовал тычок дубинкой в почку и побежал.
В кузове было тесно, я увидел скамейку по левому борту. На ней уже кто-то был, и я сел рядом, начал осматриваться. По правому борту увидел небольшие двери в маленькие камеры. Потом я узнал, что их называют «стаканы». Страшный сон для тех, кто страдает клаустрофобией.
Их размер был около полуметра в ширину и длину, и место, куда можно сесть. Всё. Туда помещали особо опасных преступников и задержанных из одиночных камер. В «стаканах» кто-то находился.
Последними залезли конвоиры с автоматами. Их было двое, и одна из них девушка.
Я представил, интересно, а как живут мужья, у которых жена – конвоир? Ведь она наверняка психически не здорова, с такой работой то.
Мы тронулись. Кто-то прошептал:
— Есть сигареты?
Все-таки хорошо, что я давным-давно бросил эту привычку.
— А по рукам дубинкой? — конвоир услышал просьбу.
Ехали недолго, минут 15. Остановились, и я услышал лязг ворот. Опять поехали, но буквально несколько метров. Залаяли собаки. Много собак. Опять срежет металла, несколько метров вперед и остановка. Лай стал громче. Открыли входную дверь.
— По одному, мордой в землю! — еле слышимая фраза из-за громкого лая.
Мы забежали в подобие гаража.
— В шеренгу по одному!
Мы построились. Вышел капитан с листком бумаги и начал перекличку. Я понял, нас привезли в СИЗО…
ГЛАВА 5
«Дед»
После того как капитан убедился, что все на месте, мы поднялись по железной лестнице и зашли в очень старое здание. Конвоир закрыл за нами двери. Их было двое, оба с автоматами.
— Вперёд.
Мы пошли. Нас было человек восемь. Среди нас был дед. Я даже не мог сказать сколько ему примерно лет, но он был очень старым. И, судя по лицу, с жёсткого похмелья.
Мы зашли в какую-то комнату с прибитым к полу металлическим столом.
— Содержимое карманов на стол!
Все закопошились. По тому, что стол был пустым, всех уже обыскивали. Но это не помешало сделать это снова.
На этот раз обыск был более тщательным и с металлоискателем. Кого обыскали, отодвигали в сторону.
Настал черед деда. У него ничего не нашли. Конвоир стал обыскивать старую ушанку и нашёл в ней свёрнутые 500 рублей.
Когда дед их увидел, он заплакал. Все были в шоке и не понимали что случилось.
Сквозь слёзы он стал рассказывать...
Оказывается, он здесь за то, что до смерти заколотил свою бабку. Они прожили вместе всю жизнь. У них были дети, которые успели нарожать им внуков.
А причиной такого ужасного поступка стало следующее:
Он напился и в пьяном угаре стал посылать бабку в магазин ещё за бутылкой. Она сказала, что сходит, только вот у неё нет денег. Тогда он пошёл искать их в своей куртке. Но не нашёл. Вспыхнул скандал, он обвинил бабку, что это она их спрятала. Та ответила, что мол ничего не брала и всячески пыталась его успокоить.
Но дед был зол. Он не мог найти свои последние 500 рублей. В итоге избил бабушку до смерти.
Отгадайте, где были эти деньги?
В тот момент я подумал, что тюрьма для него, это не самое главное наказание. Он убил свою жену из-за 500 рублей, которые лежали у него в шапке! Все арестанты были в шоке от услышанного.
А вот конвоиры не все. По их лицам можно было понять, кто недавно тут работает.
Я ещё раз задумался об алкоголе. Если ты, пьяный, можешь вытворить какую-нибудь дичь. Не пей вообще! Хотя многие и не подозревают, что могут совершить какие-то ужасные вещи. В общем, это философская тема…
Затем нас вывели из этой комнаты.
— Вниз по лестнице.
Влажность значительно увеличилась. Я понял, нас ведут в баню. Мы шли по коридору. По засаленным стенам и полу я понял, их не мыли годами. Если не десятилетиями. Но больше всего меня удивило здесь наличие камер. Я начал догадываться откуда в тюрьме берётся туберкулез.
Мы подошли к окошку. Нам выдали по банке консервов. «Перловая каша с мясом». Я начал читать состав. Перловая крупа, специи, соевое мясо бла-бла-бла. Затем конвоир подвел нас к двери.
— У вас 10 минут, — Дал нам кусок мыла, запустил внутрь и закрыл за нами дверь.
Мы зашли в предбанник. Где-то 3 на 5 метров. На окне решётка. Открытая форточка и алюминиевые крючки для одежды.
Я и ещё несколько человек стали быстро раздеваться и зашли в соседнюю комнату с тусклым освещением. Ржавое и очень старое помещение. На полу совдеповский кафель, чуть наклоненный в единственный слив посередине. Штук 6-7 ржавых леек, чуть позже выяснилось, что из них работают лишь три. Ну как работают… Из них бежит вода… Потоком. Ладно хоть не холодная. Я понимал, что «трапеза» включена в 10 минут, поэтому взял мыло и очень быстро намылился, и ополоснулся. Выйдя в предбанник, я увидел, что несколько человек не пошли мыться. А один пытался открыть перловку крючком для одежды. Действительно, консервы то нам дали, но чем их открыть? Похоже на вариант пытки. Еда в руках, но поесть ты не можешь. Очень изобретательно и, наверное, психологически эффективно. Я посмотрел на крючки, и, судя по их внешнему виду, консервы постоянно так открывали. Проявление смекалки.
Быстро накинув одежду, я подошел к будущей открывашке. Изрядно промаявшись мне удалось открыть банку на половину. Ел я кашу прямо пальцами, стараясь не порезаться. Перловка была отвратительна, но после, почти суток голодания, залетала на ура. Я успел опустошить банку на две трети.
— У вас минута!
Я бы ещё поел каши, но глубже просто не доставали пальцы. Продолжение пытки.
Кто-то только помылся и лишь выходил голышом, когда залязгал замок.
— Щас вся одежда полетит на пол! Схватил, одеваешься по пути. Банки бросайте сюда. Не открытые тоже — Конвоир указал на угол. Выходим строиться! Лицом к стене!
Мы вышли. Один из нас выбежал в трусах с охапкой одежды в руках. По выражению лица охранника я понял, это типичная картина и она нисколько его не удивила.
— Вперёд! Одеваешься по пути, в конце всё из рук полетит на продол!
Вспомнив наш путь сюда, я понимал, у арестанта в трусах немного времени.
Поднявшись на два этажа, нас стали заводить в камеры. По одному-два человека.
Меня завели одного. Очутившись в камере я сразу же стал оглядываться. Лампочка над дверью, судя по тусклому свету, на 60 ватт. Была бы меньше мощность, наверняка стояла бы она. Двухъярусная шконка с подобием матраса металлический стол и очень грязный туалет.
Чтобы вы понимали насколько. Он был намного грязней, чем туалеты на вокзалах. Причём, от отхожего места, шконки отделяла лишь бетонная перегородка, в высоту около метра.
Вспомнив камеру в отделении я подумал, что она действительно была уютной…
ГЛАВА 6
«Карантин»
Я расправил подобие матраса и лёг спать.
Проснулся я от скрежета замка. Сначала я не понял что открывали, дверь была заперта.
— К кормушке подойди пожалуйста.
Ого. Пожалуйста?! Если бы я курил и в зубах сейчас у меня была сигарета, она бы выпала. На секунду я даже подумал что это сон.
Увидев открытое окошко в двери, я подошёл к нему. Через него я увидел молодого парня. На нём была грязная чёрная роба с пришитой биркой с фамилией. Сам он выглядел очень жалко. И, вроде, ничего в его виде не выдавало этого, лишь грустное выражение лица. Но было видно, он очень подавлен.
Появилась рука с рулоном туалетной бумаги.
— Это тебе на месяц.
Кормушка закрылась и я услышал звук отдаляющихся шагов.
Взглянув на рулон, я добавил в свои список ещё один пункт распила бюджета. Мало того, что сама бумага была наихудшего качества, так ещё её было очень мало.
Ну что ж, будем экономить.
Еду приносили также «грустные арестанты». Я их и раньше мог видеть, просто не обращал на них внимания. Потом я узнал, что их называют «баландёры».
Чуть подробнее о них.
Эта каста арестантов не пользуется авторитетом. По сути, это почти «опущенные» (про них чуть позже). Они работают на администрацию и выполняют всю грязную работу в тюрьме. В общие камеры не заходят, содержатся отдельно. Эдакие уборщицы.
Еда была отвратительная. Утром какая-нибудь каша на воде. А по вечерам капуста с кусочками соевого мяса. Ещё вечером давали «сладкий» чай. Наверное с безвкусным сахаром. Примерно такого же качества был хлеб. Сырой внутри, никогда такого не ел. С него жутко мучила изжога.
Более менее удавалось поесть в обед. Приносили подобие супа и второе. Какие ни будь макароны, без всего естественно.
Но однажды, я действительно удивился. На обед принесли гороховую кашу. И не просто, а с тушёнкой. И её было реально много.
Когда я её увидел, я был в шоке. Попробовав её я был шокирован ещё раз. Она вкусная! Может это на контрасте, но она мне, мало того что понравилась, теперь это моя любимая каша.
Я подумал, что наверное приезжает какая-то комиссия. Вечером я понял, я ошибся.
В такой камере я провёл 3 дня. Ко мне никого не подселяли и я реально начал петь песни вслух. Подумал, как некоторые сидят в одиночках годами?
Недостаток общения сводит с ума. Когда оно есть, не замечаешь. А вот когда не с кем поговорить…
