Бредя по однотипным полям степей, Виктория и Гнил внезапно заметили то, чего никак не могли ожидать.
Прям перед ними, сломленный временем и поросший травой, одиноко влачил своё существование заржавевший танк, который полностью пришёл в негодность
– Такого быть не может! – не поверила своим глазам Виктория, но стоило её руке прикоснуться к сырому металлу, как все сомнения пропали.
– Остатки… человеческой… жадности, – опустил голову Гнил, пытаясь вырвать дуло из башни, но даже его нечеловеческой силы было мало.
– Как он тут мог оказаться? Неужели война уже дошла и до сюда? Нет… он слишком стар, – писательница металась от одной догадки к другой.
Её удивляло то, что обычная военная техника стала казаться более странной, чем ожившие порождения Природы, высокий Гнил и живая земля, по венам которой течёт настоящая кровь.
Девушка рискнула забраться на танк и, открыв люк, залезла внутрь. Ни живых, ни даже мёртвых людей там не было. Тесная машина была сломана и одинока, став неотъемлемой частью степи. Это доказывал осиный улей, который умные насекомые соорудили в самом сухом и тихим углу башки.
– Мы… почти… пришли, – напомнил Гнил, когда Виктория вновь показалась на верхушке жестяной башни.
Девушка прыгнула в руки великана, тот поймал её и поставил на ноги, протянул борсетку.
– Спасибо тебе, железный дровосек. Без тебя тут никак, – улыбнулась писательница и пошла вперёд.
Гнил побрёл за ней, чувствуя внутри себя некое спокойствие. Догнивая под землёй, он успел, как ему казалось, испытать все возможные эмоции от паники до апатии. Но сейчас, впервые за столько лет, он почувствовал, что кому-то нужен. Что его ценят также сильно, как ценили до смерти.
– Виктория… - позвал он девушку.
Та обернулась, оглядевшись по сторонам.
– Я слушаю.
– Когда мы… сделаем то… что надо... ты выполнишь… мою просьбу?
Писательницу слегка насторожила такая тема. Она не ожидала от Гнила многого, считая добрым дураком с умом ребёнка и телом монстра.
– Смотря что за просьба и что с нами будет, когда выполним то, что должны, – ответила она.
Гнил показал пальцем на красную ткань, повязанную на своей тонкой костлявой шее.
– Отдай это… папе, – попросил он, цепляясь за душу Виктории жалобным взглядом.
– Вот сам и отдашь, – отшутилась та, развернувшись и прикрыв глаза рукой.
Она обратила внимание на странное небо, которое будто бы застыло во времени. Солнце не торопилось прощаться с горизонтом, предпочитая ошиваться где-то возле него, расстилая оранжевые лучи ровным слоем по траве, словно ковёр.
Из-за этого создавалось впечатление, что Макошь и все близлежащие окрестности на веки захватил вечер, который так и останется царствовать в этих местах до скончания времён.
Всё более странным казался окружающий мир. Всё меньше вещей поддавались логическому объяснению скептичной Виктории, мировоззрение которой трещало словно разбитое стекло, лишь искажающее реальность.
– Мы… пришли, – внезапно объявил Гнил, показав пальцем на холм, на макушке которого горели длинные факелы.
– Это какой-то алтарь жертвоприношений? – предположила писательница.
– Нет… это… место, где… надо говорить… с Природой.
Пока они забирались по глиняным ступенькам, Виктория успела хорошо рассмотреть окружающие просторы, не заметив, как быстро эти места стали для неё знакомыми и привычными.
Когда писательница и великан добрались до верхушки, они встретили того, кого Виктория точно не ожидала увидеть.
– Вы Георгий… или Григорий? – задала она вопрос человеку, стоявшему к ним спиной. Он был одет так, как одевается Георгий, но его причёска и более короткая борода заводили в заблуждение.
Пожилой мужчина развернулся и открыл глаза. Они были разного цвета. Один ярко зелёный, словно переливающийся на солнце изумруд, другой голубой, как чистое небо в жаркий день.
– Это неправильный вопрос, Виктория, неправильный, – ответил мудрец.
– Да… я уж поняла. Как вы… слились? Неужели это всё из-за происходящего?
Старик кивнул, посмотрев на облачное небо, чему-то улыбаясь.
– Два дня назад все граждане из нашей Макоши исчезли. Остались только те, кто был вне забора.
– Тогда почему остались вы? Я наслышана о том, что Георгий даже по праздникам носа из своей библиотеки не высовывает.
– Не всегда слухи являются крыльями правды.
Мудрец подошёл к Гнилу и взял его за костяную руку, заглянув в светящиеся глаза.
– Спустя годы у Михаила получилось… - улыбнулся он.
Виктория встала между ними, грозно посмотрев на деда.
– Вы знаете явно больше, чем говорите. Отвечайте, что тут происходит! Что вы такое!
– Я всегда таким был. Думаю, вы слышали, что на свет появился сначала Георгий, а ровно через три года и Григорий. Мальчики были полностью одинаковы, имея только лишь разный цвет глаз, верно? Так вот, это неправда. Ребёнок изначально был один и только после судьбоносного похода в степь вернулись двое.
– Вы нашли это место… и оно вас разделило, верно? – догадалась писательница.
– Совершенно верно. Я всегда мечтал о младшем брате и Мать Природа дала мне его. Она давала людям всё, чего они искренне желали. Но когда вы едва не погубили её, все труды испарились. Я вновь остался один… а Макошь вот-вот исчезнет.
Виктория обернулась к Гнилу, стоявшему позади.
– Тогда почему не исчез он? Разве это не Михаил попросил Природу о воскрешении сына?
– Да. Вы правы. Но он не просил. Он не обращался к Природе, а сделал всё сам. Скоро всё станет на свои места.
– Надеюсь… Ну и как нам вернуть всё назад?
Мудрец отступил в сторону, показав возвышение, которое стояло у него за спиной. Лучи солнца касались его словно пальцы, а тучи обходили стороной.
– При других обстоятельствах я бы сказал, что вам надо просто попросить…
– …Но сейчас Природа бессильна против того чудовища, которое Сергей с моей помощью пробудил?
Старик кивнул и посмотрел на Гнила.
– Да, идите. Сразите то, что сами и породили! Но не забудьте своего друга.
Виктория улыбнулась, подойдя к Гнилу и протянув ему руку. Тот коснулся пальцев, криво состроив улыбку, которая у него плохо получилась.
Вдруг они оглянулись и поняли, что находятся совершенно в другом месте. Рядом с ними не было ни Георгия, ни алтаря. Но была маленькая Ося, смотрящая на них грустным взглядом.
– Вы хотите убить мою маму? – спросила девочка, сжимая в руках плющевую игрушку волка.
Виктория подошла к ней, положив руку на головку.
– Мы не хотим никого убивать. Но твоя… мама… угрожает жизням многих добрых людей, ты понимаешь? – нежно сказала она, рукавом вытирая холодные слёзы, стекающие по щекам ребёнка.
– Нет! – вдруг крикнула Ося, – мама станет новой хозяйкой! Ничуть не лучшее Марии!
Упоминание этого имени чуть не сбило девушку с ног.
– Что? Ты знаешь, как зовут Мать Природу?
– Мария Мирная. Она глупая, потому что слишком добрая! – кричала девочка и от её злости белая кожица трескалась словно глина на солнце.
Мир вокруг Виктории словно застыл во времени. Она сама не заметила, как выронила борсетку из рук, а Ося испарилась в воздухе. За ней показался волк, оскалившись, бегущий навстречу писательнице.
Но Гнил вовремя подоспел на помощь, ударом откинув свирепого зверя в сторону. Виктория опомнилась, встав на ноги и пошатнувшись.
– Всё это время бабушка была жива. И вы хотели окончательно убить её7 Я не позволю!
Девушка сжала кулаки, слушая, как быстрые шаги проводника приближаются сзади. Она развернулась, сбив худого Сергея с ног мощным порывом ветра.
– А я ведь была так близка к разгадке! – корила себя писательница, наблюдая, как вцепившийся в костяную руку волк повалил Гнила на землю.
Она подошла к ним и взмахом руки выпустила кровь пушистому зверю, пронзив того поднявшимися в воздух острыми камнями.
Гнил встал и поправил смещённую руку, которая была почти оторвана озверевшей Осей.
Но главная битва происходила не здесь. Сама природа боролась с неведомой опасной силой. Дул ветер, гнулись и ломались деревья, а облака сталкивались меж собой, разрываясь на части и порождая гром.
Каждая из сторон верила, что за нею правда и справедливость. Начавшейся внезапно дождь лишь добавил тяжести битве.
Виктория была на грани бессилия. Она уже с трудом отбивала яростные атаки Сергея, который превратился в живой труп, жаждущий крови. Гнил и Ося продолжали кидаться друг на друга.
Когда обессиленный волк упал на землю, превратившись обратно в девочку, а Сергей остался без головы, писательница еле стояла на ногах, а великан, подошедшей к ней, свалился замертво. Его глаза с каждой секундой становились более тусклыми.
Виктория упала рядом с ним, роняя слёзы и прижимая холодную голову монстра к себе, зажмурившись.
Девушка совсем не обращала внимание на дождь. Она гладила мёртвое тело друга, аккуратно развязывая красную ткань и снимая её с худой шеи Гнила.
– Я передам это твоему отцу. Покойся с миром… - мрачно сказала писательница, встав на ноги.
Когда дождь стал утихать, а на небе внезапно появилось солнце, стало ясно, какая сторона вышла победителем. Виктория брела словно дух, еле перебирая ногами.
Когда она едва не упала, её поймали сильные женские руки, не дав упасть лицом в грязь.
Девушка закрыла глаза, не в силах больше терять слёзы. Она уже достаточно наплакалась.
– Бабушка… я нашла тебя… – тихо сказала она, прижимаясь к самому родному человеку на свете.
– Ну ты и начудила Вишенка. Едва ли я справилась бы без тебя, – улыбчиво и по-доброму ответила Мария, поглаживая мокрую от дождя голову внучки.
– Я не донесла до тебя письмо, которое ты написала.
Старушка улыбнулась, показав Виктории пожелтевшую бумагу, на которой аккуратным почерком была написана просьба о помощи.
– Ты про это письмо? Я про него давным-давно забыла. Ты бы и без него приехала.
– Я приехала, потому что испугалась войны, – злилась на себя Виктория, – я струсила, сбежав в глухую деревню на краю страны, убегая от боя.
– И ввязалась в куда более пущее сражение. Неважно, с какими намереньями мы совершили добро. Важно, что мы его совершили.
Виктория закрыла глаза. Ей хотелось, чтобы этот миг длился вечно. Сжимая красную ткань в руках, она вспомнила о ждущих её и Гнила Михаиле с мальчишкой.
– Бабушка… а ты можешь… вернуть Гнила к жизни? – спросила она, заглянув в лицо милой старушке.
Та кивнула, подняв писательницу на ноги.
– Давай мы лучше по-другому поступим. Ты обещала Гнилу, что отнесёшь этот платок его отцу. Выполни его последнее желание, – подмигнула Мария.
– Но… - смутилась Виктория.
Гнилу суждено было умереть. Не смотря на все старания Михаила, мертвые должны оставаться мёртвыми. Писательница сжала платок в руках.
Внезапно боль на пальце заставила её сжать челюсть и поднять глаза вперёд.
Перед девушкой стоял покосившийся забор, а вдалеке бил звон библиотечный колокол.
– Что?.. - задалась вопросом Виктория, оглядевшись.
– Вы обронили, – сказал внезапно появившийся сзади Сергей, протягивая ей блокнот.
– Что происходит? Где ты его нашёл?! – виктория выхватила блокнот, сделав шаг назад.
– Да тут, на траве валялся, – ответил скромный проводник, оглядывая Макошь. – ну я пойду… Мне не стоит туда заходить. Не любят меня там.
Сергей развернулся и побрёл в сторону полей, так и не взяв у Виктории оплату за то, что провёл её в Макошь.
– Постойте! – крикнула та ему вдогонку.
Проводник развернулся.
– Знаете, одно из самых главных качеств, которым должен обладать человек… это умение отпускать. Отпустите свою семью.
Тот улыбнулся, опустив голову вниз.
– Признаться честно… я и сам об этом думал. Пусть всё будет так, как есть. Этот мир слишком сложен, чтобы в него лезть.
Проводник скрылся за горизонтом, а Виктория ещё раз взглянула на блокнот и красную ткань. Она заметила, как несколько охотников вышли за забор и побрели куда-то вдаль, кинув в её сторону подозрительные взгляды.
Девушка выдохнула, открыв калитку и побредя в сторону дома единственного в хуторе врача Михаила.