Начало
Алесенька. Часть 3
Пелагея обходила свои лесные владения строго каждое утро в любую погоду. Оставалась в сторожке, только если совсем мело и света белого не было видно. А в тот день погода была просто отличной. Морозно, снег искрился и слепил от яркого солнышка. Пират бежал впереди, весело махая хвостом, изредка оглядываясь на хозяйку, но вдруг пес залаял и припустил вперед. Убежал далековато, и Пелагея поняла, что он что-то нашел, никогда он не отходил так далеко без надобности. Через некоторое время Пират вернулся и стал призывно лаять, хозяйка очень хорошо понимала этот лай, Пират звал ее. Женщина прибавила ходу и пошла живее, пес бежал впереди, показывая дорогу.
Под сосной лежала девушка, она была почти без сознания, Пират подбежал к ней и стал лизать лицо, девушка слабо улыбнулась.
— Ты что же, милая, разлеглась здесь? Мороз под сорок, а ты лежишь, совсем раздетая! Как ты ко мне попала?
— Андрейка! Поезд! Андрейка! — бормотала Алеся, так как это была она.
— Э, да ты, бредишь, красавица! — Пелагея прикоснулась ко лбу девушки, он был очень горячий.
— Ну что, Пират, сторожи, а я за санями, не унести нам с тобой ее.
Пелагея отправилась так поспешно, как только могла, за подмогой, а верный пес остался рядом с Алесей. Путь к сторожке занял почти час, а назад скорее, потому что ехала на санях, запряженных Звездочкой. Пелагея привезла с собой целебный отвар, как раз варила вчера, смочила губы девушки и влила немного в рот, погрузила ее на сани, хорошенько укутав.
Изба у Пелагеи была небольшая, но очень чистая и уютная. Незнакомку она положила на печь, хорошо укутав шкурами, и стала варить снадобье. У Алеси был сильный жар, девушка бредила, все время повторяла имена Андрейки и Эльдара, просила прощения у деда и умоляла Аню не выдавать ее. Пелагея ничего не понимала из ее сбивчивой речи. Девушка никак не могла согреться, и тогда лесничая приказала Пирату залезть на печь и лечь в ноги Алесе, Пират моментально сиганул наверх и подлез под шкуры.
— Вот! Пойдет теперь дело, — удовлетворенно улыбнулась добрая женщина.
А тем временем в Коломне…
В тот день, когда Алеся должна была вернуться от подруги, но не приехала, ближе к вечеру дед заволновался, спросил у Ани:
— Внучка что ж, не звонила? Почему ее до сих пор нет? Темень на дворе.
— Позвоню Наташе сейчас, узнаю, — ответила Аня. — Тоже уже переживаю.
И женщина позвонила Алесиной подруге. Молодые люди предусмотрели такой разворот событий, и Наташа выпалила, что Алеся еще вчера уехала на поезде в Ташкент, хотя ее так и подмывало сказать: «Ничего не знаю, уехала домой». Но Алеся строго-настрого приказала сообщить всю правду про тайный отъезд. Подруга придержалась ее инструкций и все выложила Ане: номер поезда, номер вагона и положила трубку, хотя у Ани была еще масса вопросов к ней.
Несчастную женщину чуть не разбил инсульт, она еле-еле доплелась до кабинета Виктора.
— Вить, уехала она, — пробормотала Аня.
— Кто и куда? — машинально спросил Виктор Николаевич, даже не отрываясь от каких-то бумаг, которые рассматривал.
— Алеся в Ташкент уехала, — прошептала Аня.
Виктор поднял на нее глаза:
— Ты че городишь? Какой Ташкент?
Через несколько минут в доме стоял такой крик и даже мат, чего раньше не бывало никогда. Бедная Аня не знала, где прятаться. Виктор ходил за ней по пятам и орал, что это ее воспитание, что она потакала. Когда Аня пыталась оправдываться, он затыкал ей рот грозным окриком:
— Молчать! — а сам продолжал драть горло.
Снова позвонили Наташе, но девушка холодно ответила, что все сообщила, больше сказать ей нечего, и отключилась. Генерал заставил Аню перезвонить вновь, но подруга больше не снимала трубку.
Аня хорошо знала Виктора. Еще бы, столько лет рядом. Он был заводной, но отходчивый, ему нужно было просто дать выговориться и молчать самой. Так и произошло, примерно через пару часов Виктор сел в кресло, закурил трубку, немного успокоился:
— Ань, ну а что случилось особенного? Взрослая уже, сама мама. Она у нас не глупая! — стал он здраво рассуждать, выпустив пары.
Аня обрадовалась, что Виктор утихомирился и готов к диалогу.
— Ну, ну, ну а я о чем? — стала она поддакивать другу.
— Приедет в Ташкент. Деньги-то у нее есть? — Виктор вопросительно посмотрел на Аню, в отчаянии хлопнул себя по колену. — Господи, я ж ей отказал в деньгах! Старый дурень. Ты-то хоть дала? — он с укором посмотрел на Аню.
— Да откуда ж у меня? Дала…совсем немного…
Виктор снова взялся бушевать, но на сей раз успокоился намного быстрее.
— Как-то доберется до Эльдара. Только вот я переживаю, почему он ей не отвечал? Хорошо, если он там, и просто разлюбил, все-равно не оставит, поможет, объяснятся, и назад отправит. Не бросит, точно знаю, он хороший парень, открытый, добрый. Сынок, опять же, у них! Ну а вдруг нет их там? Тогда что? Ну куда она тогда денется с ребенком и без денег? Правильно! — дед широко улыбнулся. — Позвонит домой, и я ей вышлю денежки.
— Вить, она в любом случае позвонит, она же, представь, как сама страдает, что так поступила. Она у нас хорошая девочка!
— Очень хорошая! — с большой нежностью промурлыкал дед и улыбнулся. — Давай, неси коньяк! — приказал.
Аня радостно побежала за припрятанной бутылкой. Но ни через два дня, как ожидали, ни через три, ни через неделю Алеся так и не позвонила.
День ото дня Виктор Николаевич становился все мрачнее и мрачнее. Он больше не кричал, и Ане было страшно. Пусть бы он орал, ругался, даже матерился, пусть бы даже ударил, но не молчал.
Со времени отъезда Алеси прошло десять дней. Десять ужасных дней! В Ташкенте она находилась уже целую неделю, и ни одного звонка домой. Огромный город, столица. Даже если не нашла Эльдара, а Виктор был склонен думать, что именно так и произошло, то почему не позвонила? Совсем нет денег? Как тогда живет одна с ребенком, что едят, где спят? Мозг взрывался, отказываясь верить в худшее. К еде Виктор прикасался едва ли, хотя Аня готовила все его самое любимое. Она тоже ночей не спала: думала и думала, хотела поговорить с Виктором, ведь вдвоем легче переносить беду и страдания, но он не шел ни на какой контакт.
И вот через десять дней, утром, попросил:
— Достань мундир!
Аня метнулась в гардеробную, форма всегда была наготове, наглажена и вычищена.
Оделся, ушел, ничего не сказав. Куда, когда ждать? Что еще Ане оставалось делать? Только ждать. Вернулся генерал вечером с легким запахом дорогого алкоголя.
— Пойдем, Ань, поговорим, — пригласил подругу.
Она моментально оказалась рядом с ним в кресле, на столе стоял свежезаваренный крепкий чай.
— К Павлу я ходил, все ему рассказал. Мы с ним план набросали, что делать. Завтра, пока как гражданские, поедем на Казанский вокзал, все выясним, найдем проводника вагона, в котором Алеся с Андрюшей уехали. Мало ли, что могло случиться в дороге. Я Паше говорю, сам поеду в Ташкент, путь ее пройду, все-равно найду, а он же профи, говорит, погоди, мол, давай здесь, на месте сначала все разведаем.
— Виктор, как хорошо ты придумал, что к Паше-то поехал, все теперь по местам, — обрадовалась Аня. — Дай Бог, найдем нашу Алесеньку.
И бедную женщину наконец-то прорвало, она заплакала так горько, что генерал обнял ее и стал гладить по голове, покачивая как ребенка.
— Все будет хорошо, вот увидишь, ты прости меня, что молчал, не говорил с тобой, наорал, обвинил… эх, дурак старый…
— Это ты меня прости, дуру старую, — Аня улыбнулась сквозь слезы, Виктор не любил, когда она себя старой называла. — Знала я, что она уехать собиралась, да не сказала тебе, и ведь не подумала, что решится на обман.
— Ну все, отставить, — Виктор поцеловал Аню в макушку. — Теперь у нас все сложится, Пашка — зверь сыска.
На следующий день два генерала: Виктор Николаевич и Павел Алексеевич отправились на Казанский, да не куда-нибудь, а сразу к начальнику. Павел по старой памяти (а на пенсию он уходил с Петровки, и не с маленькой должности) легко вошел в кабинет, его еще везде помнили.
Начальник вокзала встретил их радушно, выслушал, тут же сделал пару звонков.
— Повезло вам, проводник вашего вагона не в рейсе, сейчас прибудет.
Минут через сорок молодой человек лет двадцати пяти, смущаясь, зашел в кабинет, поздоровался.
— Помню я вашу внучку хорошо, с ребенком она была! — парень замолчал, видно было, что ему трудно говорить или не хочется.
Виктор Николаевич тихо сказал:
— Говори все как есть, ко всему я готов.
— Бросила ваша внучка ребенка! — выпалил парень.
— Врешь! — вскочил Виктор.
Кровь застучала в висках у генерала, проводник испуганно притих.
— Погоди ты, Виктор! А ты не бойся, продолжай! Расскажи все по порядку! — подбодрил Павел взволнованного парня.
— На станции Ясенево она вышла, как сказали попутчики, за молоком, — осторожно, с опаской продолжил проводник, поглядывая на генерала, — и не вернулась, а ребенка оставила. Ее соседи подняли шум, когда поезд тронулся, а я их успокоил, сказал, что часто такое бывает, опоздает человек, запрыгнет не в свой вагон, потом явится, но внучка ваша не вернулась, — тихо добавил парень и сделал шаг назад.
— Ребенок где? — задохнулся генерал.
— Так на следующей станции все и оформили. На Кедровой, стало быть. Орал он сильно, голодный был, а чем бы мы его кормили, и куда мне его девать? — оправдывался парень. — Ребенок все же, малыш совсем, не знаю, какого возраста. Милицию мы вызывали, все честь по чести оформили. Сдал-принял.
— Паша, я сейчас же туда вылетаю. Какой там ближайший аэропорт?
И уже на следующий день Виктор и Павел стояли в вестибюле детприемника. Андрюшу показали прадедушке почти сразу, малыш тут же потянулся к Виктору и сильно заплакал. Только увидев дедушку, он стал без конца повторять:
— Мам, мам, мам, мам…
Видавшие виды генералы не могли сдержать слез, но ребенка им не отдавали. Нужно было собрать кучу бумаг, подтверждающих родство. Слава Богу, что Анечка положила Виктору огромное количество документов и фотографий, связанных с Андрейкой и Алесей. В течение десяти дней посредством всевозможных, частенько не совсем законных операций, Виктор Николаевич забрал ребенка и отвез домой, а сам, вновь с Павлом, направился на станцию Ясенево.
Татьяна Алимова