Документальный роман.
(книга "Зацветает миндаль")
Предисловие с обязательными пояснениями, неожиданными откровениями и искренними благодарностями.
Конечно же ни для кого не секрет, что многое, определяющее дальнейшую судьбу каждого из нас, закладывается именно в детстве: и в семье, и в школе, и конечное, же во дворе. К написанию этого романа я довольно-таки долго подбирался. Ну, как минимум – последние полвека. Старался найти способ и манеру подачи историй и рассказов о нашем доме, о дворе, о приятелях и друзьях. О первой любви и первом предательстве, об уроках благородства и горьких разочарованиях первых столкновений с ложью и подлостью. Всё было в нашем дворе, где совсем рядом уживались радость с горем, комедии с трагедиями, и даже смелость с обыкновенной трусостью. И порой, оглядываясь назад, вдруг нет-нет, да и ловишь себя на мысли, а с чего удивляться, ежели в нашем дворе так было заведено, так у нас было принято, так мы жили: искренне и без утайки. Как это ни банально повторять, но жизнь разлучила нас, обитателей дома, на долгое время, и мы на какой-то период даже потерялись во времени и в пространстве. Но появился глобальный интернет с его многочисленными соцсетями, и вот мы почти все нашлись. И в процессе общения открылось нечто удивительное. Несмотря на то, что за все эти года мы безнадёжно повзрослели, обзавелись семьями и детьми, а некоторые уже и внуками, даже навсегда потеряв некоторых своих родных и друзей, мы всё же внутренним характером почти не изменились, сохранив тот самый неповторимый и уникальный стержень - аромат детства и ту особенную атмосферу, которая была среди ребят нашего двора.
Но тут совсем неожиданно встал вопрос: «А как же назвать этот вот эпохальный период нашей жизни?». Сначала захотелось позаимствовать слова из доброй и хорошей песни группы Любе «Ребята с нашего двора». Но от столь опрометчивого шага удерживало опасение, что эпигонское название романа невольно вызовет у читателя такое же ощущение и ко всем воспоминаниям. А этого допустить никак нельзя, хотя бы ради памяти моих друзей, приятелей и знакомых по нашему двору. И вдруг припомнился добрый детский фильм из нашего детства «Мери Поппинс, до свидания». Точнее его самое окончание. Помните? В конце фильма был такой трогательный эпизод, когда Мэри Поппинс сделала шикарный подарок всем своим знакомым и друзьям, давно повзрослевшим и даже постаревшим.
Она устроила им встречу с ними же, но только очень маленькими – с детьми. Это было не только красиво и трогательно, но и очень мудро. Ведь это совсем непросто: взрослому, умудрённому опытом, убелённому сединой и годами и даже слегка утомлённому жизнью, победив в себе напыщенность, спесь, а порой даже и гордыню, со смущением усесться рядом - на соседнюю лошадку - к самому себе же, только вот такому маленькому, но чистому, искреннему и откровенному. И не просто поболтать о всякой ерунде (дети не могут тратить время на всякую взрослую ерунду – ведь детство и без того такое короткое), а посоветоваться с ним, внезапно ощутив дефицит прежней чистоты, непогрешимости, истинной детской мудрости и откровенной веры в то, во что мы, будучи мелкими, играли, о чём мечтали и кого мы представляли в своих грёзах. Ведь что нужно было стоящему голыми коленками в песочнице мальчугану, чтобы ощутить себя, ну скажем, настоящим танкистом? Да обыкновенный кирпич и обглоданная деревянная палочка от недавно съеденного мороженного. Маленькими ладошками на кирпиче лепится из мокрого песка небольшая башня. Затем в неё втыкается та самая палочка и – готово! Теперь танк, такой весь настоящий, тяжелый и мощный медленно ползёт по песку вперед, сокрушая врага и оставляя за собой на грунте отутюженный и плотный след победоносного наступления. Ведь для настоящей детской игры не нужны разноцветные и навороченные игрушки с заумными и продвинутыми прибамбасами! Это всё глупости взрослых. Когда ты сам искренне веришь в то, чем живёшь и чем дышишь, то и любой предмет вдруг может стать уникальной, самой волшебной и бесценной вещью на земле.
Ведь правда же, мы сами себе боимся признаться в том, что с годами постепенно и совсем незаметно для себя же утрачиваем ту самую первозданную искреннюю веру в то, что делаем, как делали это в детстве. Не правда ли? И теперь, оглядываясь назад, ты вдруг понимаешь, какую наивную ошибку совершают все дети, мечтая поскорее повзрослеть. Мол, у взрослых больше возможностей и прав, им всё можно, что они пожелают и своим временем они могут распоряжаться по своему усмотрению как захотят. А потом, скоропостижно повзрослев, ты к своему глубокому удивлению внезапно обнаруживаешь, что будучи ребёнком, ты имел гораздо больше возможностей, обладал бесконечностью пространства и неограниченностью во времени и даже весьма умело управлял всей Вселенной, ну правда до тех пор пока тебя после передачи «Спокойной ночи, малыши» или после программы «Время» родители не отправляли спать. А ты упирался! Протестовал и пытался объяснить этим непонятливым взрослым, что именно в этот момент вся Вселенная без твоего контроля находится в опасности. Но эти непонятливые взрослые по причине своей рутинной озабоченности списывали все твои протесты на банальный детский каприз и непослушание… Им не дано было понять, что именно в детстве человек самый сильный, самый честный и самый благородный, ибо именно тогда он силён своей откровенностью и правдивостью, потому что он верит играючи и играя верит.
Поэтому и название этого романа «Карусель нашего детства» о нашем неповторимом детстве я придумал с лёгкой оглядкой на тот самый детский фильм, кстати, на премьеру которого по телевидению нас любя сгонял со двора добрый и огромный дядя Коля из 44-й квартиры. Даже в свои офицерские года он, словно тот самый Мистер «Эй» из фильма, никак не хотел расставаться с детством и был любимцем ребят нашего дома…
Да что уж скрывать-то!? Нам всем хочется найти такую вот волшебную Карусель, и однажды теплым добрым вечером подойти к ней и обнаружить на одной из пробегающих по кругу оленях, лошадках, машинках или каретах лопоухого мальчишку в шортиках, с сопливым носом и с чистым откровенным взглядом. Подсесть к нему и поговорить по душам. И обязательно попросить у него совета. И я уверен, что этот малыш обязательно даст несколько дельных советов, позволивших бы избежать множества ошибок, подстерегающих на жизненном пути.
Так что, дорогие читатели, я приглашаю всех вас на славный аттракцион «Карусель нашего детства»! Усаживайтесь поудобнее и попробуйте прокатиться вместе с нами на ней! И кто знает – а может быть на той карусели, вы найдёте и себя – такого чистого и откровенного ребёнка, по которому вот уже не одно десятилетие вы так остро и дико скучаете. Так что всем я предлагаю снять с себя флер некой серьёзности и взрослости, и просто превратиться в обыкновенных Серёжек с Кольками, Юлек с Ольками, Алёшек с Олежками, и Жанн со Светками и просто получить удовольствие от катания на весёлой карусели нашего навсегда ушедшего детства. Желаю вам приятных ощущений и воспоминаний, прошу вас, не беспокоиться, если от воспоминаний у вас вдруг закружится голова.
И в завершение этого предисловия я спешу поблагодарить всех ребят нашего двора не только за то, что мы тогда все были и жили вместе, но и за все их воспоминания и фотографии, которые спустя несколько десятилетий позволили нам всем оказаться на этой волшебной карусели. В последующих публикациях будут представлены фотографии из архивов тех дней и некоторые современные публикации. Особо признателен доброму другу Николаю Г. И его брату Вадику, Жанне Д. и моему младшему брату Анатолию за воспоминания и фотографии. И если я в своих воспоминаниях да в приступе меланхолии, замешанной на ностальгии, вдруг проговорюсь и упомяну ту или иную фамилию, то вы уж не судите строго меня, друзья.
Ну а теперь… начнём, пожалуй. Итак!..
Глава 1. Рафинадный пароход.
Ну да! Это сейчас он похож на все окружающие его заурядные пятиэтажки, которые в конце 70-х – в начале 1980-х в нашем Первомайском районе росли прямо на глазах и в больших количествах, словно грибы после тёплого летнего ливня. Это я говорю про наш дом. Стены его, некогда такие белые, уже утратили свою былую первозданную свежесть и спустя полвека стали похожи на застиранные поистрепавшиеся занавески. Особую грусть к этому добавляют заметно выцветшие желтоватые плиты, некогда ранее придававшие нашему дому праздничный вид и даже немного легкомысленности с одновременной торжественностью, которая была обязана строгим стандартным окнам с одинаковой окраской. Но сейчас разномастные фасоны стеклопакетных рам, невольно вызывают неприятную ассоциацию с каким-то чудовищных размеров зубом, нещадно побитым кариесом.
Многочисленные подтёки на стенах теперь заставляют сочувственно смотреть на дом, который стал напоминать заплаканную и скорбящую по навсегда утраченной красоте старую деву. Увы, дорогие друзья, но наш некогда красивый дом навсегда и уже окончательно утратил свой неповторимый шарм и былую красоту, и даже, если хотите, первозданную таинственность. Но это – днём. А вот когда на Мурманск опускается вечер, и яркие краски уступают полутонам и полумраку, наш дом снова приобретает утраченные было цвета и оттенки. Почему? Не берусь судить. Наверное – просто по волшебству. Ведь наш дом такой необычный.
Так в чём же была его необычайность? Да во всём! И хотя, на самом деле дома такой планировки в самом Мурманске и в других городах Мурманской области и можно встретить, но главной же особенностью нашего было то, что это был один из самых первых домов, спроектированных и построенных очень творческими и одарёнными людьми. Правда ввиду излишней одарённости и свойственной творческому люду непрактичности, архитекторы почему-то не предусмотрели на нашем доме балконов, что очень расстраивало всех жильцов. Дом был построен в 1972 году на вершине одной из сопок, террасами спускавшимся к восточному побережью Кольского залива, и располагавшейся почти в двух километрах от Кольского залива в одном из самых заброшенных и отдалённых уголков южной части Мурманска. Эта часть нашей планеты в те далёкие года называлась посёлком Южное Нагорное или просто Нагорный. Тот район был частично милитаризированным и в основном имел строения многочисленных воинских частей: мотострелковых, артиллерийских и даже танковых. Именно поэтому этот экспериментальный дом был построен в том самом сильно отдалённом от центра города месте в первую очередь для семей военнослужащих. Дом, который по отдельным и весьма популярным слухам, а также согласно некоторым документам был построен как раз-таки для военнослужащих и их семей, тут же окрестили по-военному краткой аббревиатурой – ДОС – дом офицерского состава. Хотя, на самом деле, в нем проживали семьи военнослужащих различных рангов. Большая часть дома была заселена семьями военнослужащих одной морской части связи, ну а остальная часть квартир была распределена между кадровыми военными из близлежащих частей. У подножия сопки, на которой стоял наш дом, было построено несколько безликих аскетичного вида хрущёвок – такие серые кирпичные и бетонные здания, на фоне которых резко контрастировало большое красивое здание филиала дома офицеров с огромными колоннами, и которое чем-то напоминало даже уменьшенную копию Областного драматического театра, что в центре Мурманска. В остальном же на улице Шевченко и на соседних улицах располагались невзрачные двухэтажные дома барачного типа, которые по местным легендам, были построены пленными немецкими и финскими солдаты.
Но об этом никто точно не знал, но зато все были в этом уверены. Причём сегрегация этих бараков была по-детски бесхитростной: двухэтажные продолговатые деревянные бараки с двумя подъездами назывались немками, а квадратные и тоже двухэтажные, но довольно-таки симпатичные и с одним входом – финками. И был у них один весьма существенный недостаток – в них не было ни санузлов, ни водопроводов от слова «абсолютно». И поэтому возле некоторых домов тупыми ленивыми гусаками у деревянных тротуаров дремали колонки с водой, а главной доминантой дворов таких домов были туалеты системы «сортир» с кодовым обозначением «Мэ и Жо» (пардон за цитату из фильма). И вот над всем этим тусклым и архаичным пейзажем, словно паря в воздухе, этаким свежим куском огромного и сладкого рафинада и возвышался наш белый дом! Он стоял на высокой горе и издали был похож на большой и красивый белый пароход среди беспорядочной россыпи безликих бараков и прочих невысоких зданий, похожих на спичечные коробки.
- Ну к чему все эти подробности? –вдруг раздражённо вздохнёт иной читатель.
Да вот именно эти подробности и стали основой всего того, что с нами происходило в те года. Именно на наших глазах Нагорное преображался в красивый спальный район южной части Мурманска, да и та военно-лесная атмосфера, вуалью окутывающая наш дом и наш двор и сыграла в нашей жизни самую животрепещущую роль. Ну, к примеру, близлежащие горки в лесу, с которых мы любили гонять на лыжах назывались: Солдатка и Артиллерийка, а названия небольших озёр, расположенных поблизости сами говорили о их предназначении и происхождении: Торфянка, Запретка, Питьевуха, Бензинка…
Ну я всё-таки опять вернусь к нашему дому, который стоял на лысой сопке и был виден с любой точки посёлка Нагорное, и с которого открывался прекрасный и живописный вид на южную часть Кольского залива, на далёкую Колу, небольшой древнерусский городок, давший название всему полуострову и заливу, и на большой арочный мост через самое узкое место широченной реки Туломы, впадающей в залив. А в долгие и тёмные полярные ночи из окон нашего дома почти на самом горизонте, если смотреть в левую сторону, можно было увидеть яркие огни посёлка Верхнетуломский, в котором был построен огромный парниковый комплекс, и который даже в самые лютые зимы радовал мурманчан свежей травкой-приправкой, длинными зелёными огурцами и даже бледно-розовыми помидориками.
Так всё-таки чем же был так уникален и необычен наш дом? Дело в том, и это опять по домыслам и легендам, что этот дом действительно был построен в качестве эксперимента: а как в нём будет житься людям определённого уровня и определённой социальной прослойки – людям будущего и непременно наступающего коммунизма. Так что этот дом должен был стать эталоном жилья развитого социализма! (бурные аплодисменты в зале). Дом был построен не просто из бетона. Он создавался с использованием передовых по тем временам технологий из шлакобетонных блоков, покрытых специальным термоизолирующим составом, который на ощупь очень сильно напоминал каучук или резину. Причём простые блоки имели белый цвет, а блоки с окнами – жёлтый. Тем самым дом и имел такой необычный для Севера никогда неувядающий и не тускнеющий вид. Благодаря этим блокам дом всегда имел свой умеренный микроклимат. В редкие жаркие дни полярного лета, которое было хотя и коротким, но зато малоснежным, в нём было прохладно и комфортно, а зимой в нем было необычайно тепло, а порой и очень жарко – особенно в лютые морозы, когда расположенная по соседству под самой сопкой небольшая кочегарка топила особенно усердно. Но главной особенностью нашего дома было отсутствие горячей воды, как таковой. Бойлерной станции поблизости не было, а маленькая кочегарка едва справлялась с обогревом не только близлежащих бараков и других невысоких строений, но и с обогревом нескольких воинских частей с их огромными помещениями казарм, столовых и складов с техникой. Так что жильцам дома в первые года приходилось горячую водичку добывать посредством нагрева её в вёдрах на газовых плитах. Но это длилось совсем не долго – лет пять всего. Уже в очередной пятилетке партия и правительство протянуло к нашему дому отдельную трубу с горячей водой. И первые дни после этого в нашем доме царила атмосфера настоящего счастья и уверенности в светлое и справедливое грядущее. Правда жильцы дома радовались такому счастью не одновременно: с утра до вечера это счастье принадлежало только жильцам, проживающим вплоть до третьего этажа, а вот в ночное время, когда большинство уставших от этого счастья жителей уже спала, радость достигала и квартир двух верхних этажей. В то время первый бойлер с трудом мог обеспечить напор горячей воды, чтобы и в дневное время она попадала в квартиры верхних этажей. Но зато кочегарка топила так жарко, что иногда приходилось не только настежь распахивать широкие форточки, через которые из темноты арктической ночи широким пушистым языком вползал холодный воздух, привнося в квартиру свежесть и облегчение, но даже приходилось попросту намачивать простыни или махровые полотенца и накрывать ими батареи центрального отопления, к которым было страшно прикасаться из-за сильного жара. Но в дни сильных морозов с открытием форточек надо было относиться с особой осторожностью. В конце семидесятых - начале восьмидесятых зимы в Мурманске были особенно суровыми и несчастным голубям тогда приходилось ох как несладко. Многие птицы погибали от жуткого мороза, а самые отчаянные из них в приступе жажды к жизни и презрев природный инстинктивный страх перед человеком, попросту влетали в квартиры, пугая своим неожиданным появлением жильцов громким хлопаньем крыльев и необычным для таких пернатых мышиным писком, а не привычным курлыканьем. Ну и, конечно же, от радости внезапного тепла птицы обязательно помечали всю мебель своими голубиными белёсыми росписями. Конечно же их ловили и выпускали обратно на волю – в арктическую свежесть. А однажды наш дом пережил настоящее нашествие леммингов. Это такие маленькие и симпатичные пёстрые лесные грызуны, очень похожие на домашних хомячков. Произошло это в зиму с 1982 на 1983 год, и обернувшееся настоящим кошмар и ужасом. Не для жителей, конечно, а для несчастных зверьков. Но про это я расскажу как-нибудь потом.
Да. Чуть не забыл упомянуть, что наш дом был пятиэтажным. В нём располагалось шестьдесят квартир, и он имел четыре подъезда по пятнадцать квартир в каждом. Газовое снабжение дома осуществлялось из специального резервуара, находившегося слева от дома за особой высокой с остроконечными пиками оградой, окрашенной в богатырский серебряный цвет. Ах, как нам порой хотелось, во время наших игр в витязей и рыцарей для правдивости мизансцены разобрать эту ограду на пики и посражаться ими друг с другом, но местные инженеры и сварщики знали своё дело, и ограда за все полвека своего существования так и осталась неприступной крепостью. Газопроводная труба того резервуара выныривала из-под земли уже у самого торца дома и толстой голубой анакондой проползала вдоль всей парадной стены дома на высоте как раз между окнами первого и второго этажей, периодически запуская свои металлические щупальца в каждый подъезд, как раз рядом с широким горизонтальным окном лестничной клетки. Не волнуйтесь, про неё тоже будет интересная история…
Если немного отойти от дома в глубину широкого двора с его удивительной топографией и посмотреть на дом, то с лёгкостью можно обнаружить, что не все окна в нашем доме одинаковы. Стандартные двухрамные окна указывают на то, что это маленькая комната, трехрамные с лёгкостью дают понять, что они принадлежат большим комнатам. А вот необычные квадратные окошечки с неприметными черными дырками в стене могут привести в некоторое замешательство любого гостя, незнакомого с интерьером и планировкой дома. Это кухни, которые имеют под окнами особенную архитектурную остроумность – там находится подоконниковый природный холодильник с естественной вентиляцией. Ну и на том спасибо – если уж зодчие не сообразили на своих проектах пририсовать к нашему дому балконы, так хоть за этот холодильник спасибочки. А вот необычные горизонтальные однорамные окна, расположенные стройными рядами как раз над входом в каждый подъезд были призваны давать больше естественного света как раз-таки широким лестничным клеткам. Ну с внешним обликом дома мы кое-как разобрались. А давайте-ка зайдём вовнутрь дома, открыв плотные деревянные двери, обшитые морёными толстыми рейками.
И эти подробности пускай вас не раздражают, дорогой мой читатель. Я снова повторюсь – именно здесь разыгрывались все истории нашего детства, о которых будет рассказано немало. В нашем доме были подъезды, совсем непохожие на подъезды остальных пятиэтажек, и поэтому к нам охотно прибегали ребята из соседних домов поиграть. Ну во что можно было поиграть в обыкновенном подъезде? В обыкновенном – почти ни во что и ни за что – даже (или тем боле в прятки). А вот в нашем тёплом, светлом и чистом подъезде, особенно после многочасовой возни в глубоких сугробах или после дальней лыжной прогулки, когда ещё не хочется и не можется идти домой, всей ребятнёй ох как можно весело провести время, пока насквозь промокшая от снега верхняя одежда с многочисленными обледеневшими култышками на манжетах и воротниках высыхает на батареях подъезда. И пока зимние сапоги и ботинки с валенками отдыхают тут же под дышащей жаром батареей, вся детвора бесслышными и хрюкающими от смеха тенями мечется в промокших носках и колготках по лестничной клетке. Эта игра у нас называлась «лёгкие жмурки». Но и про это я тоже вам обязательно расскажу, потому что были у нас ещё «просто жмурки» и «строгие жмурки». А пока мы входим в один из подъездов отличные от подъездов других домов необычной планировкой и заметно отличающейся от планировок других пятиэтажек. Что поражало каждого гостя - это особая мелкая глиняная плитка светло-коричневого цвета, которой был устелен весь первый этаж, а также специальный пандус для закатывания детских колясок, расположенный по правую сторону от ступенек, ведущих на первый этаж. Чтобы достигнуть первого этажа нужно было подняться всего по семи ступенькам. Каждый лестничный пролёт состоял из 10 ступенек. Между лестничными пролётами, в отличие от других многоэтажных домов с голыми цементными площадками, площадки нашего дома были заботливо убраны аккуратно посаженными на гудрон особые плитки из тонкого пластика тёмно-синих цветов и цвета кофе с молоком, уложенных в шахматном порядке. И конечно же, особой гордостью каждого каждого подъезда считалось непривычное оформление плинтусов, шедших вдоль всех стен и всех ступенек от первого этажа до пятого, и которые были выполнены в виде нешироких стеклянных полосок, окрашенных с обратной стороны радикально чёрным кузбасслаком. Порой даже создавалось впечатление, что эти плинтуса были зеркальными. Перила были металлическими, окрашенными в тон со стенами теплого светло-коричневой пастели. А вот поручни своими насыщенными ультрамариновыми, жёлтыми, изумрудными и малиновыми красками пластикового одеяния придавали убранству подъезда некую праздничность и несерьёзность. Ах! Как было классно скатываться по этим перилам на пятой точке. За десять ступеней развивалась порой такая скорость, что невольно оступившись можно было с грохотом влететь головой прямо в серые дверцы распределительного щита с амбразурами для электросчётчиков, заставляя жильцов всего этажа нервно щёлкать замками дверей, жаждущих наказать очередного сорванца за сверхзвуковой скоростной спуск по перилам… Самое интересное, что перила снизу были дополнительно снабжены длинными и тонкими досками, обожжёнными паяльной и посаженными на хомуты из консервного дерева. Это делалось для того чтобы пытливые детские туловища не пытались пролезть между прутьями перил, ибо самым примечательным в наших лестничных клетках был полуметровый просвет между перилами. Именно поэтому в подъездах нашего дома было так здорово и весело играть в жмурки, ну и в другие подвижные мужественные игры. Кстати, однажды такая забава чуть не обернулась для одного нашего друга из первого подъезда настоящей трагедией. Но об этом я расскажу обязательно! Именно между по этой нише от первого до пятого этажа натренировавшись и приноровившись можно было, хотя и совсем небезопасно, быстро перемещаться между этажами. В подъездах у нас было чисто. Никто не плевал и не мусорил, никто не писал на стенах, никто не выбивал стёкла и не портил убранства. И вообще жильцы дома содержали подъезд и двор дома в чистоте. Даже мне припомнился однажды такой поучительный случай.
Посмотрев как-то раз по телевизору документальный фильм про челюскинцев, мне очень понравился эпизод их торжественной встречи в Москве, когда на улицах с домов выбрасывались в неимоверных количествах листовки. Красиво! Не правда ли? Ну и я тоже решился устроить такой же всесоюзный праздник в масштабах нашего двора. Из кандейки (так мы называли кладовки) достал стопку старых газет и нарезал их на маленькие полоски и квадратики, а затем через открытую форточку стал праздновать чудесное спасение челюскинцев. Радость от содеянного была неописуемой! К моему удивлению радость охватила и ребят нашего двора, которые в это время гуляли во дворе и наблюдали за моими эволюциями. Вскоре несколько из них поднялись ко мне на пятый этаж и решили разделить мою радость тем, что заставили выйти во двор и под пристальным наблюдением собрать весь праздничный мусор до последней бумаженции. Счастье и радость сменились неприятным стыдливым трепетом и горечью раскаяния. Вот так то.
Я не буду особо вдаваться в интимные подробности планировок квартир, это в перспективе нам не пригодится, но о некоторых особенностях устройства жилого фонда всё же следует упомянуть. Подавляющее большинство квартир доме были двухкомнатными. Однокомнатными были только на первых этажах – по одной в каждом подъезде по левую руку от входа, да все квартиры, выходящие на торец здания в первом и четвертом подъездах. Исключение составляла только квартира номер один, где проживал Вадик П, у них была квартира с необычной и уникальной планировкой. Также в крайних подъездах располагались и трёхкомнатные квартиры, с окнами выходящими не во двор а на обратную сторону дома как раз на Кольский залив. Однокомнатные торцевые квартиры имели большую квадратную кухню, такую же квадратную прихожую и полуторную комнату с двумя окнами, которая легко отгораживалась обыкновенным платяным шкафом и таким образом получались будто бы две малогабаритные комнатки. Единственное, о чём хотелось бы упомянуть, так это об удивительно кухонном подоконнике, который имелся в каждой квартире нашего дома. Этот хитрый подоконник был высоким и широким одновременно, и далеко выдавался вперёд во внутрь кухни. Подоконник был выполнен из дерева, окрашенного в белый в тон оконной раме цвет, и представлял собой остроумно придуманный дополнительный холодильник, в противоположной стенке которого располагалась обыкновенная дырка диаметром с детский кулачок, забранная мелкой металлической сеткой. Таким образом в этом подоконнике в летнее время было прохладно, а в зимнее – тоже прохладно и совсем не морозно. Всё-таки умные и хитрые – эти зодчие, придумавшие наш дом.
На каждом этаже у нас располагалась так называемая миттель-квартира. Она была между левой и правой квартирой и несмотря на приятную планировку обладала очень существенным недостатком – все окна её выходили только на одну сторону и глядели не во двор, а на Кольский залив. Это создавало колоссальное неудобство не только ребятишкам-обитателям этих квартир, которым прежде, чем выйти на прогулку во двор приходилось с табуреткой или стульчиком выбегать из квартиры на лестничную клетку и, водрузившись на неё (ибо окна подъезда располагались довольно-таки высоко) высматривать, кто же сейчас во дворе гуляет. Для взрослых это тоже сулило некоторое неудобство по причине того, что каждым вечером без десяти семь во двор въезжала мусорная машина, которую детвора с лёгкостью окрестила «попрошайкой», и заслышав гулкий рокот её мотора во двор высыпало практически со всех квартир население нашего дома. Это был такой ежедневный своеобразный ритуал всеобщего приветствия всех жильцов. И тут привычка быть вежливым и здороваться со всеми знакомыми приводила к невольной девальвации той самой вежливости, когда ты взлетаешь по ступеням на свой этаж за мусорным ведром, здороваясь со всеми на бегу, не концентрируясь на этом, потом бежишь с ведром опять бросая на бегу всем сухое «здрасте», да ещё и у «мусорки» продолжаешь свой политес – дожидаясь своей очереди – опять со всеми перездоровавшись уже по очередному разу. И вместо одобрительного приветствия от старших и даже намного старших жильцов получить беззлобный, но поучительный упрёк про формальность и невнимательность.
- Мелочь,- скажете Вы.
Да вот не совсем… из таких мелочей-паззлов и складывался и оттачивался наш характер, наше будущее, если хотите.
Так вот жильцы миттель-квартир не могли слышать призывно рёва «мусорки» и поэтому, чтобы не остаться с мусором до следующего вечера, некоторым приходилось заранее выходить во двор и ожидать появления заветной машины во дворе, которая, к слову сказать не отличалась швейцарской пунктуальностью и могла либо приехать на пару минут раньше, либо – припоздниться.
Вот так вот вкратце был устроен наш дом. К чему я это всё рассказываю? Да просто потом, зная мизансцену, читателю будет легко проникнуться той или иной историей и понять, почему она произошла именно тогда, а не сейчас, почему именно в этой квартире, а не в другой, и почему всё сложилось именно так, а не иначе. Словно читатель сам побывал в то время и сам стал если не участником, то по крайней мере свидетелем описываемой истории.
Ну вот Вам маленькая страшилка для затравки, так сказать. Как-то летним вечером полярного дня, когда солнце совсем не желало валиться за волнистый горизонт по двору поползла страшилка. В первом подъезде на входной двери квартиры номер четыре вдруг появилась белая полоска с большой синей гербовой печатью с датой и чьей-то угрожающей подписью. Пустующая квартира была опечатана милицией. Тут же по двору пошли душераздирающие слухи, что в этой квартире кто-то повесился. И не только повесился, но и до сих пор висит! Поэтому дверь и опечатали. И в самом деле – занавесок не было на окнах ни кухни ни комнаты. Ещё большей жути добавлял тот факт, что замок в двери был особенным – он был со сквозной дыркой. Ну знаете, у таких замков ключи напоминают отвертку с зубцами: всунул провернул и дверь открыта. И вот для детворы наступило самое опасное, самое страшное и чересчур волнительное. Всем двором мы пошли поглазеть на висящего под самым потолком мертвеца. Причём все глазели не толпой, а чинно и благородно – парами. Все стояли на улице и заговорщицки перемигивались, полушёпотом переговаривались и многозначительно вздыхали, пока очередная парочка пыталась, прильнув поочерёдно глазами разглядеть через дырочку в двери… да ничего там не было. Пустая прихожая, пустая кухня с открытой настежь дверью. Да! Я тоже пытался, затаив дыхание и с бешено колотящимся сердцем, выглядеть (в смысле высмотреть или выпытать хоть одним глазком) висящего под потолком грешника… Всё закончилось общим психозом и тихой детской паникой, когда кто-то из мальчишек выскочил из подъезда с глазами бешеной селёдки и крича шёпотом (оказывается и так было можно) напугал всех, что он там точно висит и даже без одного ботинка. Девочки, испуганно повизгивая бросились брызгами наутёк по своим квартирам, а мальчики, как наиболее мужественная и местами смелая часть двора, толпой бросилась к той таинственной квартире, где и устроила негромкую хомячковую потасовку в борьбе за право поглазеть на несуществующего мертвеца. Всеобщее собрание несовершеннолетних страхолюбцев, которое проходило уже глубоко за 22 часа было внезапно разогнано одним из жителей подъезда, которому пацанва своей неучтивой вознёй помешала сладко дремать перед телевизором…
Крайний раз в нашем доме я был в сентябре 2010 года, когда волей судьбы прилетел в командировку и принимал участие в организации делового захода американского фрегата «Тейлор» в Мурманск. Добрался до дома и воспечалился. Двор совсем изменился. Зашёл в свой родной подъезд и взгрустнул. Двери уж не те. Поднялся к некогда своей квартире и всплакнул. Как же всё безбожно изменилось. Стены теперь окрашены в густой синий цвет, вся пластиковая плитка содрана, как содраны и стеклянные плинтуса. Теперь вместо них обыкновенная половая краска коричневого цвета. Таким же совсем не жизнеутверждающим колером вымазаны некогда отполированные нашими задницами и руками пластиковые перила, которые, словно протестуя, заставляют эту шершавую краску отлупляться и сквозь её трещины проглядывает первозданный истинных цвет.
М-да. Всё былое великолепие нашего дома утрачено навсегда, как утрачены все традиции, вся теплота и общий дух дома номер 11 с литерой «А», что по улице Шевченко. Ну да ладно! Хватит грустить и скорбеть по былому. Лучше отмотаем-ка назад эти полвека и вернёмся в начало 1970-х в посёлок Нагорное, на нашу улицу и на ту самую песчаную сопку, где стоит наш свежепостроенный такой новенький дом с цыплячьей окраской…
Ну с интерьером дома мы разобрались. А в следующей главе я займусь уже экстерьером. Расскажу про двор, про окружавшую наш двор обстановку и про окутывавшую наш дом и наш двор таинственные и необычные, порой даже страшные легенды. Например, про брошенный прямо под нашим домом подбитый фашистский танк. А вы как думали? Тут дела намечаются очень даже серьёзные. Поэтому необходим небольшой антракт.
© Алексей Сафронкин 2023
Спасибо за внимание, друзья, и если Вам понравилась история, то поставьте лайк и поделитесь ссылкой. А чтобы первыми получать уведомления о новых публикациях и узнать много чего интересного, то подписывайтесь на канал.
Описание всех книг канала находится здесь.
Текст в публикации является интеллектуальной собственностью автора (ст.1229 ГК РФ). Любое копирование, перепечатка или размещение в различных соцсетях этого текста разрешены только с личного согласия автора.