История шестая
Трофим любил дождь, а Галка нет. Сразу начинала ворчать.
Всё ей было не так.
Кошка Сера слишком серая, облака – облачные, а она, эээх, зеркалА бы в доме повыкидывала, до чего старая и страшная!
А ещё, вишню надо спилить.
Вымахала огромная, ветвистая, а ягоды мелкие, что облепиха у карлицы Евдокии…
Какая хозяйка, такие и ягоды...
Ветки веранду закрывают, и не видит Галка никакой перспективы.
… Кто-кто, а не видел никакой перспективы сегодня Трофим.
Однако, в голову как-то сразу пришла спасительная мысль – вызвать братьев, Кольку Бастилию и Генку Этта – вишню спилить!
Почему Генка Этта? Потому что, без этого слова у него фразы плохо строились. Вместо "это" он тянул "этта…"
А что? День пройдет в делах, думал Трофим, а потом будет официальная культпрограмма: самогонка и трехлитровая банка с помидорами...
И Галкино нытьё слушать не придется.
Так Трофим и решил свой день построить.
Заходит Галке об этом сообщить, а она... отжимается.
– Галка! Ты чё, тестостерону по нечайке хапнула, вместо успокоительного?
Она не реагировала. Продолжала.
– Не могу я отказать тебе в просьбе, Галка! Сегодня же вишню с мужиками уберем!
– А с чего вдруг такая покорность? – зависла она на локтях.
– Тебе же ветки мешают! Вот, на просьбу жены реагироваю!
… Через три часа работа кипела полным ходом. У Галки варилась картошка, а мужчины распиливали дерево на части.
Закончили, снесли всё за дом.
… Водился за Трофимом один малый грешок. Очень хвастать он любил, когда зрителей больше двух собиралось.
Тут, как раз, кошка Сера вышла на крыльцо – третьим зрителем. Её так назвали по принципу, что во тьме все кошки – Серы.
Сел Трофим на вишнёвый пенёк, закинул ногу на ногу.
– Галка хоть и не в духе сегодня, а не чета вашим балаболкам! Дажеть спортом занимается!
– Это почему – не чета? – возмутился Колька. – Моя Зинаида – правнучка Франца…
– Колька, молчи уж! Заездил пластинку-то! Русская она! Забыл, как она у тебя кровь пила, по два захода в день? Столько обычные вампиры не живут, скока твоя картавая землю пятками царапает!
Колька замолчал, приобидевшись.
У них с Зинаидой сейчас наладился такой мир, которого отродясь в семье не было! Он больше не хотел говорить о ней плохо!
– А ты, Генка, – не унимался Ильясов, не замечая, что обижает своих друзей, – тоже с Ленкой своей пролетел по полной! Ходил почти до сорока неженатый, мог бы бабу и получше найти! Эта твоя Ленка точно инквизитором была в прошлой жизни, бошки людям рубила, ладонью…. Хак! И башка в сторону.
– Чем тебе Ленка моя плоха? – взвился Этта точно так же, как брат. – Совесть имей! Мы тут спины с Колькой надрываем, у нас грыжи тама, как тесто убежавшее, а ты на нас окалину сыплешь!
– Съели, что моя Галка лучше всех?
– Ну, Трофим, держись. Знаю я кое-что! – не стерпел Колька Бастилия. – Не обессудь. Берёг я тебя. По-соседски берёг…
Трофиму поплохело.
Но, он продолжал хорохориться!
– Ни в чём моя Галина не запятнана! Глаз даю!
– А нас накормят сегодня? – спросили братья. – Или помоями одними поливать будут?
Трофим пошел проверить.
На веранде уже все давно было накрыто. Остывало.
От неприятного предчувствия, у Ильясова желудок свело, и под лопаткой задергалось.
– Откудова данные? – сглотнул он.
– От карлицы.
Это было равносильно грому.
В достоверности ЭТОГО источника сомнений не было...
Евдокия была блаженной ясновидящей, причём, ясно видела, преимуществено, дурное!
Если она появлялась у кого-то на пороге, или просто всплывала в разговоре, как сейчас, спокойную жизнь можно было считать законченной...
– Гадство! Генка! – глянул он на Этту. – А ты забыл, как сам её хотел в компосте растворить?
– Помню. Страху натерпелся, этта! Но ведь, не наврала она, пигалица метровая! До грамульки всё верно сказала!
Сели мужики за стол, Галка не стала пока присоединяться. Отправилась в кресло со спицами, вязать детям и внукам козьи следки. Да там и сморилась сном, под гул мужских голосов.
Пусть общаются!
****************************************
– Говори, Коля! – выдохнул Трофим. – Раз ты знаешь, значит все Камыши уже в курсях! А я-то зашёл вчера в хлебный, все в очереди замолчали! Давай тут деньги резко считать, глазья в сторону уводют!
– Сказала карлица, что Галка твоя одно старинное фото хранит, где всё про еённую двойную жизнь написано! Стребуй с неё фотокарточку!
– Первая любовь там, что ли? – попытался угадать Трофим.
Они выпили.
– Хуже, – многозначительно кашлянул Бастилия. – Муж ейный.
**************************************
Ильясов чуть не захлебнулся!
– Сдурел, пень березовый, с одним опёнком? Я ейный муж!
– Только ты не первай, – важно достал Колька помидор и впился в красную мякоть. По усам побежал рассол. Он утерся краем льняной скатерки, и имел наглость продолжать.
– На карточке той було написано: "Галюня, жена ты моя навек! Твой Васятка Пастухов".
– Откедова такие подробности?
– Знамо, от карлицы. Достала она, значитца, яблоки свои заговорённые, протягивает мне и говорит: "Отведай яблочков моих, Коля, а я скажу тебе, что в той фотокарточке было"!
Ждала, пока съем. Кислючие! Изжогой потом всю глотку мне спалило, заради ваших семейных тайн...
И опосля она только сказала текст: "Галюня, жена ты моя навек...
– Замолчи, гадюк усатый! – не мог второй раз терпеть это Трофим.
– Вот моя Зинка без двойного дна. Предсказуемая. Либо орёт, либо молчит. Кстати! А вы с Галкой, с кукушкой этой свадебной, в каком году обженилися?
– В 1977-ом... Галке девятнадцать было! Ты что, собачий потрох, хочешь сказать, что она в семнадцать лет замужем уже была? – взревел Трофим.
– Тык, когда думаешь не головой, а задней оглоблей, и такое запросто может быть…
– Я те щас оглоблю в другую канаву втыкну! – вконец разошелся Трофим. А потом остановил сам себя:
– Погодите…. Это не тот ли Васька Пастухов, который на похоронА своего отца раздобыл шикарный костюм заграничного производства, и нарядил его в последний путь, как пижона?
– Он! – подтвердили братья.
– Ещё все понять не могли, как ему это удалось, простодыре, без блата!
– Так выбора у него не было, – вспомнил Колька. – Батя его, хоть и пастухом всю жизнь отработал, а захотел: как помру, обряди меня в модный костюм!
Увидел сперва батя, что у Васьки глаза вытекают из орбит. И говорит, строго так: "Васька, скот поганый, в лепешку расшибись, а достань! Иначе, я тебя с того света достану"...
– Припоминаю…. Это тот самый Васька! Он ещё потом утоп....
– Да. Раздулся и всплыл, что твоё полено…
… Этим временем проснулась Галка, и, не ведая, какая происходит драма, подтянулась к столу. Настроение её улучшилось.
Еще бы, дождь закончился!
В гробовой тишине корябнула она табуретом по крашеному полу, и вклинилась в компанию.
– Вы чё? Налейте мне шматок.
Буль-буль-буль.
Колька поглаживал усы, Этта устремил взор в пол.
Часы тикали.
– Мент родился, – икнула Галка. – Ну, либо, меня обсуждали. Обсуждали?! Трофим?
– Галка! Говори как на духу! – строго сказал Ильясов. – Была ты до меня замужем, или хахаль он просто твой был? Скажи при всех!
– Аааа, вон оно что! Понимаю, чьих это малюсеньких ручонок дело…
– Была??!
– Глаза тока не пучь. Сосуды в них не железные, лопнут. Выслушай сперва. Раньше нравы были строгие. Это сейчас, захотел, пожил… все дозволено! Вот, Танька Мирзоева…
– Галка! Не перескакувай!
– … Жил Васька Пастухов, поживал. Отец его всю жизнь мечтал купить костюм-тройку. Жена смеялась, мол, зачем тебе, пастуху, костюм…
– Галя! Подробности мне эти зачем?
– Нужны! Раньше же как? Только после свадьбы, под одеялом и в темноте!
– Какое это имеет отношение к вопросу, Галя? – пошёл пятнами Трофим. – Он уже боялся продолжения её рассказа!
– Дефицит, говору, был, на всё! А свадьба – праздник, торжество и… доступ к талонам! По ним давали красивую одежду и обувь. Но! Надо было сперва подать заявление на вступление в брак. Перед свадьбой молодожены шли в салон, без очереди!
– Знаем, проходили, – проворчал Бастилия.
– Помер Васькин отец. А где костюм брать? Прицепился ко мне Васька, как репей: помоги, да помоги! Иначе меня будут разбирать в колхозе, что я плохой сын и на волю отца наплевал... Все Камыши знали о его отца пожелании!
– А почему именно к тебе он прицепился?
– На нашей улице вся Васькина родня жила! Не на сестрах же ему жениться, посодют!
Попросил он меня слёзно, и я согласилась. Помогу, думаю.
– Написали бы заявление, а сами, этта, не женились! – ввинтил Генка.
– Кто тебе костюм тогда даст? – огрызнулась Галка. – Умный больно! Давно ли от Ленки своей сумасшедшей спасался в Берёзовке? Отец Васькин не для того умирал, чтоб голодранцем отправиться на небесное пастбище!
– Фото покежь, – велел Трофим.
– На чердаке оно, забытое давно...
– Принеси!
Галка ушла. Долго её не было. Принесла потемневшее от времени фото, с серьёзным, не по годам, молодым мужчиной на нём.
Трое припали к обороту карточки. Там чернильной ручкой было выведено: "Галя, "жена", спасибо за помощь! Василий Пастухов".
Трофим даже проронил просветлённую мужскую слезу облегчения.
А после стукнул кулаком по столу.
– Поняли, черти одинаковые?! Помогала Галка! Человеку волю покойного отца исполнить помогала, из душевных побужденьев!
Братья молчали.
– А я с того и начал, сплетники старые! Хорошая моя Галка баба. Не чета вашим балаболкам! Кто бы из них пошёл на такое?
– Ну... дурное дело, этта, нехитрое...
– Ты про свой брак с Ленкой имеешь в виду? А что ж её до тридцати пяти лет никто замуж не брал, раз нехитрое дело?
А Галка моя благородная! Галк, у вас же ничё не было с этим Василием?
– Неее! Боже упаси, – открестилась Галка.
"Только поцеловал разок, на радостях, когда с костюмом удалось. И ещё потом разок, на разводе…"
– Ты чего там притихла?
– Дык, задумалась. Тот брак был у меня… эф-фиктивный! Один ты у меня супружник по жизни и по судьбе, Трофимушка! Мы не только смогли создать семью, но и приумножили нашу любовь. Показали нашим детям образец крепкой семьи!
– Мы с братом пойдём, а то аж липко стало…– скривился Бастилия.
– Песнями соловьиными поёт, уметь так надо! – с презрением добавил Генка.
– Спасибо за вишню, – поблагодарил их Трофим.
– Обращайтесь.
За братьями закрылась калитка.
– Как же я всё пропустил? – спросил Трофим.
– Так тебе шешнадцать годов было. Ты тогда забавлялся тем, что Шарику консервную банку за хвост привязывал…
– Мда… Ну и "скелет в шкафу" откопала Евдокия! А ещё хотела ведь мне давеча что-то рассказать! Слушать не захотел…
– Вот и правильно! Вечно она не доскажет, а остальные сами додумывают всяку чушь… – с честными глазами сказала Галина.
– Лучше б научила, как наследство тогда отбить от Никитки…
– Это нет! Только пакости здорова говорить! – возмутилась Галка.
– Сволочная и есть! И противная! На людей наговаривает!
– Одни мы с тобой культурные, Трофимушка.
– И приличные, – добавил он.
– Пойдем деньги считать?
– Пойдём, Галк.
Друзья, спасибо за то, что Вы со мной. Кто не успел подписаться, приглашаю Вас на канал "Всякие россказни".
Пишите отзывы, ставьте лайки!
У нас тут душевно.
С вами Ольга.