Прошлой осенью, когда Собчак объясняла свой побег в Литву политическими репрессиями и переживала о "сотрудниках, отрезанных от мира и семей", правоохранительные органы вновь задержали "скопинского маньяка". Суд приговорил его к домашнему аресту почти на два месяца. Сомневаться во взаимосвязи не приходится: Мохов тоже оппозиционер.
В августе 2021 года насильник даже пострадал за убеждения, получив арест на 10 суток за съемку в ролике КПРФ. Облаченный в партийный мерч Мохов агитировал за Зюганова: "Жесткий, справедливый человек! Пчеловод!"
Правда, помимо запрета на общение со СМИ, Мохов нарушал требования не покидать город, отмечаться в полиции, не отлучаться из дома по ночам. После освобождения маньяк жил широко. Ездил на записи ток-шоу федеральных каналов, собирал гостей. Во время одного из застолий спровоцировал приведшую к убийству драку собутыльников. Помог убийце избавиться от тела. Сначала, чтобы не прерывать веселья, жертву вынесли в огород, через два дня - на угол и только потом - в заброшенный дом неподалеку.
О том, как оговорил убитого, как во всей ситуации был возмущен только телом "на грядках, некрасиво", Мохов рассказывает, самодовольно, бахвалясь. Чувство вседозволенности появилось у него после нашумевшего в марте 2021 года интервью с Собчак.
Общественный резонанс был таким, что о морали вспомнили даже журналисты. Внутрицеховой раскол стал очевиден из скандала вокруг участия в съемках режиссера Сергея Ерженкова, который еще сотрудничал с каналом "Дождь" (признан в России СМИ-иноагентом). Кто в те дни видел в Фейсбуке (проект Meta Platforms Inc., деятельность которой в России запрещена) комментарии Анны Монгайт сотоварищи, латвийским слезам Синдеевой не верил. Прагматичный подход многих участников дискуссии к профессии сформулировал Роман Супер (признан иностранным агентом в РФ). По его мнению, Ксения все делает правильно, просто немного лишена эмпатии. Действительно, к чему этот атавизм?
Многие тогда восприняли диалог Собчак с Моховым как вербальный мезальянс. Холеная светская львица снисходит до плюгавого старика, заводского работяги, вчерашнего сидельца, изгоя даже по меркам тюрьмы. На произошедшую в его гараже трагедию и на участников она смотрит свысока, а не как квалифицированный свидетель - со стороны.
В случае с жертвами это проявляется в виктимблейминге, который в своих вопросах Екатерине Мартыновой Ксения как бы осуждает.
- И они ему еще и взболтнули, что они уже знают, что он Мохов Виктор Васильевич и находятся они в Скопине! - досадует следователь.
- То есть прикинулись бы дурами, могли бы спастись раньше, - констатирует Собчак.
Однако именно Ксения оказывается в интервью ведомой, попадая в ловушку трех факторов:
1. Мохов - сексист. В одном из интервью вторая жертва, Елена Самохина, говорила, что любимая присказка "дяди Вити" - "женщина не человек". По словам Мартыновой, он сравнивал пленниц с закрытыми в другом сарае кроликами, сразу считал метафорический смысл нарисованных ей на стене темницы Волка и Зайца из "Ну, погоди!". При всей своей звездности Собчак для него просто женщина. А, раз курица не птица, нечего учитывать ее высокий полет.
2. Мохов - хозяин дома. И положения. Дощатый пол, дряхлый сервант, выцветшие обои, олимпийский мишка с постера, квадраты румынской плитки, эмалированные кастрюли, вечно молодые жрицы любви из пожелтевших газет, - прежнее злодейство законсервировано в них и питает желания маньяка воспоминаниями о днях, когда, где по словам Мартыновой, он был "царь и бог. Захочет - придет, захочет - не придет. Захочет - принесет еду, захочет - нет".
Характерно, что в доме Мохов выглядит скованным. Это территория значимых фигур детства: властной матери, пьющего отца, который бил домочадцев регулярно, а соседей - по очереди.
Однако на экскурсии по необъятному, обнесенному высоким забором и колючей проволокой огороду "дядя Витя" попадает в свою стихию. Он уверенно ведет отстающую Собчак через возведенные им постройки (собачий вольер, сараи для домашней живности) к главной гордости - лично сконструированному, методично вырытому, оснащенному регулятором подачи воздуха гаражу. Даже заваленный компостом, пластиковыми бутылками и кусками льда лаз в него выглядит не менее жутким, чем на кадрах до сих пор самой информативной по теме "скопинского маньяка" серии "Криминальной России".
Неслучайно, приближаясь к центру охотничьих угодий маньяка, Ксения Анатольевна теряет равновесие в прямом и переносном смысле. Хватается за ржавый металл, инстинктивно сжимается, будто опасаясь протянутой руки Мохова (галантностью тут, правда, не пахнет), пришедшего на помощь.
Даже сцена на кладбище, где Мохов говорит с матерью, менее напряженная. Потому что настоящий погост здесь, под железной коробкой с досками, прислоненными к намагниченной пластине. Вечное кладбище детской беззаботности, безмятежности, доверия к миру, надежд.
- А вы раньше здесь не были? - деловито бросает Мохов.
- Нет. Раньше здесь, у подвала?.. Нет.
Ксения говорит неуверенно, повторяет слова, потому что ход мыслей проводника просчитывается на три пролета ниже. Будь обстоятельства иными, уже не Ксения дарила бы Мохову стулья с кроваво-барского плеча, а он спускал ей мебель в гараж. "Дом, который построила Собчак" мигом превратился бы в снятый фон Триером "Дом, который построил Джек".
3. Мохов тоже наслаждается, манипулируя людьми. Он феноменально двуличен. За маской робкого простофили скрывается беспредельно жестокий, хитрый, одержимый неограниченной властью (секс - ее форма) человек. То, к чему Ксения идет посредством речевой агрессии (унижающей, высмеивающей, притворно-льстивой), Мохов получает посредством атаки физической. Похищает, лишает еды, света, воздуха, травит парами нечистот, психологически третирует, насилует, выбирая, как в меню, позу для мучения жертв.
Люди для Мохова - средство достижения извращенного удовольствия, которое он ставит выше любых общественных норм ("Мне не важно было, что я ей не нравлюсь. Главное, что она мне нравилась").
Опытный садист видит, какие люди ставят для себя границы дозволенного. Диапазон есть даже у эпатажа Собчак. Ведущая привыкла описывать гротескную ситуацию, которую собеседники бросаются отрицать / сужать. Мохов, напротив, доводит сказанное ею до абсурда, выдавая его за норму, чтобы подчеркнуть уникальность единственного дорогого ему человека - себя.
Ксения сравнивает его интимную жизнь с мало возбуждающим мужчин использованием резиновой куклы? Он горит желанием такую купить! Ксения считает, что репутация помешает ему встретить женщину? Он уже востребован! Девушки, грезящие о маньяках, сами признания на окнах помадой пишут и в штабеля укладываются! Ксения пытается обнародовать его ощущение безнаказанности вопросом "Ада нет?"? Он утверждает, что отказывать себе в удовольствиях бессмысленно, ведь "и рая нет".
Постепенно к нему переходит коммуникативное лидерство:
- Подождите... В двадцать девять лет у вас был секс?
- Да...
- В двадцать девять лет у вас первый раз был секс?!
- А че, у вас раньше был?
- Ну, чуть-чуть - да...
По сути, Мохов выходит победителем над таким риторически опытным собеседником, как Собчак, поскольку понимает природу ее guilty pleasure. В случае с Ксенией хайп - побочный эффект правильно организованного обесценивания других людей. И Мохов пользуется этим, чтобы заработать, потешить тщеславие, получить от статусной женщины комплимент и, конечно, насладиться страхом, ретравматизацией жертв ("Катя там жила. Она не рожала. А Лена рожала. А щас наоборот получилось. Катя родила, а Лена – нет. От меня родила, а больше не рожает. Ну, это я не знаю. Наверно, надо опять мне заняться ею").
Но главное - Мохов пользуется Собчак, чтобы донести до возмущенных его возвращением россиян: "Полицейские машину поставили. Чтоб, значит, в окно камень не кинули, что еще... Мало ли чего... Может, ворваться в дом? Вот они охраняют. Молодцы!" Читайте: «Моя милиция меня бережет. Фиг вам, оскорбленные родственники жертв и сочувствующие, а не суд Линча. Я в домике».
Симбиоз манипуляторов - редкое явление. Интересно, звонила ли Ксения Мохову в октябре? Такого человека наверняка задержали за духовную близость с ней. Ну, и Мохов тоже оппозиционер.
#виктормохов #ксениясобчак #скопинскийманьяк