Часть третья.
Антон провел по голове ладонью, бодро похлопал себя по затылку и сказал отцу: "Не переживай, папа! Прорвёмся. Я же говорил вам с мамой, что волосы начали выпадать. Вот и свалились все. Только ты не думай, что так и останется! Посмотри сюда,- он наклонил голову к отцу, - видишь пушок? Уже растут, а было совсем гладко."
Да, Антон рассказывал, что когда приехал из своего города, где увольнялся с работы, в Москву, у него резко поднялась температура, а потом волосы начали выпадать клоками. Буквально за несколько дней на голове не осталось ничего. Ирина брезгливо собирала их по квартире, но молчала. А Антон, конечно, обратился сначала к участковому терапевту, потом к специалистам. Никто ничего конкретного не сказал. Его проверяли и на токсины, не было ли отравления, и эндокринолог смотрел, и ревматолог, сдал кучу анализов. Предположили, что это была реакция иммунитета на перенесенный стресс. Ничего себе реакция!
Самое главное, сын говорил, что чувствует себя хорошо. Но вид у него был совершенно инопланетный. Этот пушок на голове был абсолютно белый, как и маленькие реснички, и брови, которые трудно было разглядеть.
Алексей Петрович старался не смущать сына разглядыванием и занялся ужином. Нашел растительное масло в шкафу, плеснул немного на сковороду, положил ломтики колбасы, подрумянил, разбил шесть яиц. Три яйца на брата, как раз для голодных мужчин. Потом чаек с пирогом и можно будет отдыхать.
За ужином отец и сын молчали, боясь затронуть больную тему. Потом, когда сытый желудок настроил их на более жизнеутверждающий лад, они разговорились и о предстоящем разводе. Антон и Ирина были прописаны в этом городе, поэтому и прилетели разводиться именно сюда. Иринка остановилась у родителей, не желая даже появляться в квартире, в которой жила с Антоном. В их спальне на стеллаже стояли ее книги, косметичка, мягкие игрушки, в шкафу висели какие-то её одежки. Антон взял пакет побольше и начал собирать эти вещи, чтобы ничего не оставалось, напоминавшее о прежней жизни. Сложив, сел на краешек дивана, огляделся, кажется все. Ну что ж, придется привыкать к одиночеству. Пожил женатым, поживу и холостым, - думал он.
А Алексей Петрович, уже видел пятый сон. Он похрапывал, отвернувшись к стенке, на большой их с Ирой супружеской кровати. Антон подумал, подумал и решил примоститься рядом с отцом, не почувствовав желания разбирать диван и стелить постельное белье (этого добра хватало в его квартире). Он лег на спину, глядя на потолок. Перед ним опять, как кадры кинопленки, стали сменяться одна за другой картины их недолгой семейной жизни. Вот свадьба: он в красивом светлом костюме, она как сказочная принцесса под аплодисменты танцуют вальс. Радость распирает его, от постоянной улыбки скоро сведёт скулы, а она хохочет, уронив голову ему на плечо. Всю свадьбу она смеялась, так выражалось ее счастье. Вот они в свадебном путешествии в Мармарисе, в Стамбуле, в Каппадокии.
Смотрят с вершины холма, как восходит огромное солнце, заливая розовым светом причудливые хребты гор и скальные образования, домики в них, похожие на весенние грибочки сморчки, разноцветные воздушные шары, парящие в воздухе, на фоне полыхающего рассвета. Фантастическое зрелище! И они, сплетясь руками, завороженно смотрят, не веря своим глазам. Куда все пропало? Если бы не эта история с потерянными волосами, может быть, не ушла от него Иришка? Да, нет! Все началось раньше. И он опять вспомнил ее, вернувшуюся ночью с виноватой улыбкой и босоножками в руке, чтобы не разбудив его, тихонечко зайти в квартиру. А вот Ирина, недовольная тем, что привез Антон с отцом на машине в Москву, не выполнив ее наказов, не обращая внимания на Алексея Петровича, демонстративно кричит на него, обзывается, вся красная от злости. Ну зачем все это лезет в голову? Нет, надо спать! Усталость, в конце концов, взяла верх и Антон, повернувшись на бок, вздохнул и уплыл в страну грез, туда, где не было ни проблем, ни измен, ни разводов.
А утром его разбудил отец. Он уже нагрел чайник, наделал бутербродов, сварил молочную геркулесовую кашу. Надо было завтракать и ехать в Сосновское, в родительский дом, где ждала его мать.
Дом принадлежал раньше дедушке и бабушке Антона по отцовской линии. Лет двадцать назад, Алексей Петрович, взялся его благоустраивать, провел газ, сделал канализацию, пристройку со вторым этажом, все подвел под единую крышу. Конечно, нанимал рабочих, но и самому пришлось поднапрячься. Зато дом стал, как игрушка, большой, удобный и красивый. У Антона на втором этаже была своя комната, с кроватью, застеленной свежим бельем и покрытой пушистым пледом. Все к его приезду было готово. Нина Ивановна все глаза проглядела, не идут ли ее родные сынок и муж. Она была в курсе того, что они благополучно встретились, переночевали, что Антоша ее сыт и обогрет, благодаря Алексею. Что бы она без него делала? Чувство благодарности к мужу смешалось в ее душе с тревогой о сыне. И вот радостно залаял Пиратка, стукнула дверь, послышались голоса. Это они! Мать заметалась, не зная что делать, выбежать навстречу или дождаться в доме. Не утерпела, рванулась к двери.. а навстречу ей уже шел ненаглядный сыночек. Он обнял Нину Ивановну, обвил ее самыми родными на свете, целебными руками так, что душа улетела ввысь, "Сыночек ты мой, как я ждала тебя", - только смогла она вымолвить. Подняла на Антона глаза, полные слез. Никаких изъянов она не замечала, это был он, ее Антошенька, ничто не могло его изменить в ее глазах. Она погладила его пуховую макушку, поцеловала ее и прошептала: "Ничего, сынок, волосы не зубы, вырастут новые! Ты и с такими самый красивый у нас!" Дома было все по старому, пахло пирогами, на окнах, несмотря на позднюю осень, цвели герани. На колени дорогого гостя запрыгнул толстый и пушистый кот Персик, начал тереться головой о его руки, требуя ласки. "Узнал меня, шельмец,- подумал Антон, - как хорошо тут! Только бы мама не плакала! Этого я не перенесу!"