В начале января в омском Историческом парке "Россия - моя история" прошёл мой творческий вечер, озаглавленный "Я пришёл на свет". Пока шла подготовка к вечеру, хотелось что-нибудь подарить гостям встречи, пришедшим в выходной день слушать, как я читаю стихотворения, рассказываю о книге про мифы, делюсь планами. Так родилась идея выпуска отдельной брошюры, в которую вошли бы лучшие, знаковые стихотворения, написанные с момента выхода в 2020 году крайней книги стихов. Под обложкой брошюры 'Я пришёл на свет' оказалось 24 стихотворения, отражающих мои мысли, чувства, переживания, реакцию на события последних лет. Разделив получившуюся НЕкнигу на три раздела, решил опубликовать их на "Дзене" по отдельности. Итак, первый раздел:
1. ПО СУДЬБЕ НАРЕЗАЯ КРУГИ
* * *
То холм, то речка-незнакомка,
То друг, то враг, то свет, то тьма...
И каждый день бездарно скомкан,
Поскольку горе - от ума.
Я прохожу по топким весям
Худой тропой в туманной взвеси.
Ищу ответы и приют.
Но каждый встречный пьян и весел.
И все поют, и этим бесят!
И от счастливых, хриплых песен
В душе промозглый неуют.
Они, болтливые от хмеля,
Твердят, что жизнь ко мне мила.
На печку взгромоздясь, Емеля
Буксует посреди села.
Иван-дурак с серьёзным видом
Мне говорит, что жизнь - игра,
А все ошибки да обиды
Принять и отпустить пора.
Устав от мнений и советов,
Где друг мне - враг и свет мне - тьма,
Я через тьму иду по свету:
Ни просветленья, ни ума.
* * *
Хрущёвка, ПАЗик, кислое житьё...
'Провинциалка' - застревает комом
В девичьем горле. Кройка и шитьё
И прочие труды её по дому
Достали, допекли, свели к нулю
Все прежние амбиции и страсти.
И вместо фразы: 'Я тебя люблю!'
С порога муж твердит:
'Ну, вот я, здрасьте...'.
Она в Москву стремится из провин...
Из душных комнат, из дворов знакомых.
Ей кажется, что мир неисправим,
Но вдруг - щелчок:
'Любимая, я дома...'.
И про столицу до поры молчок.
Так рыбка попадает на крючок.
ДОРОЖНЫЙ ЭКСПРОМТ
Едешь, на сердце гадко,
Беды сошлись крестом.
Вьётся река Саргатка,
Шепчется под мостом
С травами и камнями,
Тянется через луг.
Едешь, на сердце днями
Слякотно от разлук.
Речка под мост ныряет,
Кладбище в полумгле...
Жизнь тебя примеряет
К этой сырой земле.
Вздрогни и ходу-ходу!
К счастью на всех парах.
Речка несёт не воду -
Речка уносит страх.
* * *
Мы с тобой, как звёзды, не долетели
И сгорели где-то в житейской мгле.
Засыпает город под свист метели.
Засыпает снег мой нетвёрдый след.
А в кармане мёрзнет билет на поезд.
За плечом рюкзак, впереди - страна,
Где стоят деревни в снегу по пояс -
Кукольные домики в два окна.
В них иные беды, иные страсти,
От других проблем на душе сквозняк.
Холодно в вагоне: металл и пластик,
Всюду шебуршание и возня.
Звёзды и вагоны... Себя итожа,
Что-нибудь, пожалуй, пойму в пути.
Мы не долетели. И всё же. Всё же!
Верь, рождённый ползать ещё...
* * *
Конец пути. Я из вагона вышел,
От утреннего холода дрожа,
И различил, как хриплый голос свыше
Вещает о провозе багажа.
О жизни ли, о смерти ли, о сущем
Твердит он, выкликая поезда?
А над бытийным хаосом гнетущим,
В многоголосой сумеречной гуще
Горит фонарь - библейская звезда.
Шныряют по перрону то и дело
Безумцы, фарисеи, торгаши,
И холодок пронизывает тело
До крохотного зёрнышка души.
Базар-вокзал, галдящая агора
Затягивает в дикий кровоток.
Я вырвусь из толпы. Я выйду в город.
Так сквозь асфальт с надеждой и укором
К счастливой жизни тянется росток.
* * *
На смешенье путей,
поколений, надежд, эпох,
За бетонным творением Лахмана,
за стеной,
Ходит грузный механик,
а может - усталый Бог,
Отмеряя деталям и винтикам
срок земной.
Над трамвайным депо фонари
и гудящий гнус.
Краснобокие чудища
здесь завершают путь.
От полыни с крапивой
у воздуха горький вкус.
Я гляжу между плит,
чтоб увидеть хоть что-нибудь.
Но не Райскому Саду
приписан пустой трамвай,
Тот, который для многих
и ныне - 'болтов ведро'.
'Ну же, ну же, глазастенький,
маленький, оживай', -
Мастер тычет отвёрткой
в распахнутое нутро.
Все однажды к механику в руки,
но не сейчас.
Так представь, будто мы
в темноте пробрались ползком
Под одной из приподнятых плит
в этот поздний час,
Чтоб на старый трамвай
посмотреть хоть одним глазком.
Усмехнётся механик,
а может усталый Бог:
'Возвращать на маршрут, -
тихо скажет, - нелёгкий труд'.
На смешенье путей,
поколений, надежд, эпох
С нами красный трамвай
повстречается поутру.
И узнает того, кто глядел
меж бетонных плит,
И покатит привычным маршрутом
с людьми внутри,
И никто не поверит,
что ржавый металл болит.
Лишь полынь, да крапива,
да горькие фонари.
* * *
Так жизнь встаёт меж августом и мной.
Светает в восемь и темнеет в восемь.
Исполненная мудрости земной,
Приходит осень. Остаётся осень.
Нельзя назад. Танцует дождь в саду,
И яблоко срывается без звука,
Но сквозь туман, озябнув, я пройду,
Поймав его в протянутую руку.
Приходит осень. Остаётся там,
Где раньше лето плакало и пело.
Пройдя по увядающим цветам,
Хрустит плодом познанья переспелым.
Нельзя назад - дождь мечется в ночи,
Срывая все намеченные планы.
Так хорошо. Так трепетно. Так странно.
А воздух пахнет прелью и горчит.
* * *
Отощала душа, по судьбе нарезая круги.
Ты хотела свободы, душа? Неужели, не рада?
Всё могло быть иначе,
вот только достались другим
Заливные луга, а мустангу остались преграды.
Но упрямство и воля спасали в бесплотной глуши,
Миражом расплывалась заветная синь перевала,
Где на горных озёрах привал для усталой души.
Ты хотела покоя, душа? Ты о нём горевала?
Бьют копыта о камни, в испарине морда и круп.
Поэтическим словом такое описывать дико.
Но домчалась душа,
хоть наш мир был бессмысленно груб.
Добралась до мечты и теперь спасена, погляди-ка!
У подножия гор, где на глади озёрной дрожит
Отраженье души - белогривого ясного света,
Словно птицы слетают на воду судьбы миражи,
Перезрелые чувства плодами срываются с веток.