А моя не шутила. Это были обыкновенные истерики и подсознательное вымещение зла и обиды на всех мужиков-козлов.
Я практически не помню своего детства, видимо сознание стирает из памяти всё неприятное.
Есть обрывки воспоминаний, как я стою на лестничной площадке и смотрю на закрытую изнутри дверь. Мне лет 5-7. Идти некуда. Отец погиб, бабушки и дедушки в трех сутках пути по необъятным просторам советского союза.
Стою, смотрю на дверь и плачу, совершенно не понимая, что дальше делать. Потом ещё получаю выговор за то, что распустил сопли как девчонка.
Сейчас у меня своя семья, дети. Матери седьмой десяток, живет одна.
Для меня она никогда не была "мать это святое", для меня она просто родитель, которого не выбирают.
Я помогаю ей в случае необходимости, но между нами нет никакой душевной близости. Я её даже обнять не могу, противно.
Разговаривать с ней о чем-то, советоваться, искать поддержки, нет. У меня к этому крепкий иммунитет с самого детства. Меня никогда не пробирают женские слезы, а слезы матери вызывают даже некоторое отвращение.
С женой и детьми я строю отношения от противного, диаметрально противоположные от тех, что были у меня с родителями.
Читайте также.