"Из этнографии Смоленского края. Крестины"
Михаил Алексеевич Дроздов
Акт рождения детей и внешняя сторона их крещения сопровождаются многими обрядами, которым придается тот или другой смысл. Мать ожидаемого ребенка окружается вниманием семьи, главным образом, в последнем периоде беременности. Перед первыми, еще слабыми приступами родовых болей родительницу обводят три раза вокруг стола, заставляя ее браться руками за противоположенные углы стола так, чтобы проведенные от этих углов диагонали по площади стола образовали путем пересечения крест. Крест – символ страдания и вместе с тем спасения. Указанным обрядом, очевидно, выражается надежда, что Спаситель, сам вынесший на кресте всю тяготу человеческих страданий, поможет родительнице вынести родовые муки и благополучно разрешиться от бремени. При дальнейших, более сильных родовых приступах родительницу изолируют от семьи. Ее уводят в клеть или чулан, остаются при ней только самые близкие к ней лица: мать, сестра, муж и др. Делается это с той целью, чтобы о муках родительницы знали немногие. В противном случае, особенно когда о родовых муках будут знать посторонние лица, роды будут продолжительные и трудные. Во избежание огласки родов и «бабка» должна пройти к родительнице тайно, не замеченною никем из посторонних, особенно соседей.
«Бабками», исполняющими в деревнях акушерские обязанности при родах, бывают по большей части пожилые, степенные женщины, нередко старухи, известные своим честным и безупречным поведением. Такие бабки пользуются общим уважением среди крестьян. Бабка, собственно, и следит за строгим выполнением традиционных обрядов при рождении и крещении ребенка. При особенно тяжелых родах просят местного священника отворить в церкви царские врата, что, по представлению крестьян, облегчает муки и ускоряет роды.
После родов мать и ребенка переносят из клети в избу и кладут на кровать, которая обыкновенно приделывается к заднему углу, вправо от входной двери. Новорожденного младенца повивальная бабка, или, как ее иначе называют, «повитуха», берет на руки, высоко подняв его над своею головою, обращается к присутствующим с вопросом «жив младенец?», на что присутствующие должны разом ответить: «жив младенец». Этим обрядом выражается пожелание крепкого здоровья новому гражданину земли Русской. Затем бабка отрезывает пуп младенца. Если младенец – девочка, то пуп отрезывается на гребенке с тем, чтобы девочка, сделавшись большою, была искусною пряхой, а если мальчик, то на книге, чтобы мальчик в будущем хорошо учился. Отрезанный пуп в некоторых местах Смоленской губернии кладут в лапоть и зарывают в землю под мостом (полом) избы. Потом новорожденного бабка моет или здесь же в избе, или же в бане, нарочно на этот случай вытопленной.
В баню же идет и сама родительница, обыкновенно, на второй день родов или же в самый день «родин», если позволяет ее здоровье. Баня в глазах крестьян является целебным средством от всяких болезней. В данном случае она должна сообщить на всю жизнь здоровье ребенку и поднять упавшие силы родительницы. В корыто, в котором бабка будет мыть новорожденного, мать последнего предварительно должна положить серебряную монету и полотенце. Чистая серебряная монета, находясь в воде, которою обмывают ребенка, должна сообщить чистоту телу новорожденного. Монета и полотенце после того, как бабка вытрет им обмытого ребенка и свои руки, идут в пользу «повитухи».
Затем та же бабка жует яблоко и баранку или же за неимением баранки простой черный хлеб, нажеванную смесь кладет в соску, которую и дает ребенку. Ребенок должен ощутить эту смесь раньше материнского молока, в противном случае он, по представлению крестьян, «зацветет». Бабка потом кладет ребенка на постель к «пырадихе» (матери новорожденного) и подносит ей стакан водки, с просьбой выпить за свое здоровье, приговаривая при этом:
«На-ка пей, чтоб была здорова, ды пыскарей устувала».
Когда в деревне узнают о «родинах», бабы спешат навестить родительницу, причем каждая из посетительниц приносит с собой какой-нибудь съестной подарок: пирог, чашку кислой капусты, блюдо соленых огурцов, горшочек каши, чашку круп, блины и пр. Войдя в избу, посетительница прежде всего молится св. иконам, затем поздравляет «пырадиху» с новорожденным или новорожденною, отца – с сыном или дочерью, деда и бабушку – с внуком или внучкой, словом, каждый член семьи по очереди получает соответствующее поздравление. Отец новорожденного ребенка обязан предложить визитерам угощение, которое в таких случаях сводится только к стакану водки.
В день «родин», а в других местностях накануне крещения отец ребенка заботится о приискании кума и кумы. Вопрос о выборе для новорожденного восприемников играет немаловажную роль в жизни смоленского крестьянина. Последний верит, что счастие ребенка во многом зависит от возраста, характера и внешнего положения восприемников. Вот почему восприемники, прежде всего, должны быть люди молодые, по крайней мере, не старше 35-летнего возраста. Их молодые силы и здоровье должны перейти к их крестнику или крестнице, равным образом и добрые их качества должны сообщиться ребенку. Точно так же и зажиточность восприемников служит в глазах крестьян ручательством, что ребенок безбедно проживет на земле. Отец, у которого прежние дети умирали, должен пригласить в восприемники к новорожденному ребенку первого встречного. Ребенок тогда, несомненно, будет жить. К девочке нельзя приглашать восприемницей молодую девушку, которая раньше не была еще кумою, иначе она никогда не выйдет замуж. В первый раз девушка должна крестить непременно мальчика. В таком случае она может быть уверена в своем выходе замуж.
Отправляясь приглашать кума и куму, отец ребенка берет с собой круглый ломоть хлеба и пирог. Ломоть он отрезает вокруг всей ковриги со словами:
«Дай Бог, чтобы ребенок был так же полон, как этот хлеб»
Но больше принято отрезать от хлеба два «красца» (горбушки), если родился сын, а если дочь, то два «скрылека» или две «лусти» (ломтя). Завернув один краец или лусту в полотенце для кума, а другой краец или лусту (иногда пирог) в другое полотенце для кумы, отец ребенка с этой ношей сначала идет в дом крестьянина, которого намерен пригласить кумом. Разостлав на столе полотенце и положив на него принесенное, кланяясь будущему куму, говорит:
«Хлеб-соль прими, младенца в хрященую воду введи». То же самое отец повторяет в доме будущей кумы. Если приглашаемые согласны быть восприемниками новорожденного, они принимают хлеб и полотенце, в противном же случае говорят отцу новорожденного ребенка: «Бери свои родины: у меня нет ни времени, ни денег».
Отец ребенка должен приглашать кума и куму стоя. Садиться в их присутствии он не должен, хотя бы его усиленно и упрашивали, если он желает, чтобы его ребенок долго жил. Восприемника к новорожденному отец выбирает по собственному желанию, а восприемницу – по указанию матери ребенка.
Приглашенные кум и кума приходят в дом родительницы со своим хлебом, а хлеб, принесенный им отцом ребенка, оставляют у себя. После радушного угощения восприемники собираются идти с младенцем в церковь. Кум берет младенца с разостланной в переднем углу избы шубы, на которую младенец был положен своей матерью, обносит его вокруг стола и передает куме. Кума обертывает ребенка «мятлушкою» (кусок холста) или же, как это практикуется в других местностях, отцовскою рубашкой, в рукав которой завязывают кусочек небольшой хлеба.
Затем восприемники и бабка отправляются в дом священника или же в храм. На перекрестках («ростанях»), если они встретятся на пути восприемникам, последние бросают взятые с собой из дома родительницы куски хлеба с солью, что служит как бы умилостивительною жертвою злому духу, живущему на перекрестках, который может в противном случае лишить ребенка здоровья. В других приходах Смоленской губернии на перекрестках кладут самого ребенка и дуют на все четыре стороны, стараясь этим дуновением разогнать собравшихся здесь злых духов и ведьм, которые, если не положить на перекрестке ребенка, могут сделать его уродом, калекою, хромым и т.п.
Воду для купели должен принести кум и непременно в двух ведрах, хотя бы для купели достаточно было и одного ведра. Излишек воды знаменует здесь будущее материальное довольство ребенка. Ведра с водой кум несет в руках, а не на коромысле через плечо. Коромысло имеет изогнутую форму. Вот почему вода, принесенная на коромысле и предназначенная для крещения ребенка, может сделать последнего горбатым.
После троекратного погружения младенца в воду на него надевают рубашку, непременно купленную кумой, и крест, купленный кумом. Кума также должна дать священнику полотенце, которым он вытирает свои руки и которое затем оставляет у себя. Постриженные волосы ребенка священник передает куму. Кум завертывает их в восковой шарик и бросает в купель, при этом внимательно наблюдает, потонет шарик или останется на поверхности воды. В первом случае он предвещает скорую смерть окрещенному ребенку, во втором – долголетнюю жизнь. По законам физическим (воск легче воды) воск не тонет, но от степени силы, с какой он бросается в купель, он может на время потонуть. На этом случайном погружении воска, очевидно, и коренится описанное суеверие. По совершении таинства крещения кум выносит из церкви или дома священника купель и выливает из нее воду, оставляя в купели только небольшую часть воды. Эту оставленную воду он собирает в бутыль и относит к родителям ребенка. Родители же купельною водой смачивают голову ребенка до того времени, когда ребенок начинает ходить.
Принеся новокрещенного в дом его родителей, восприемники прежде всего объявляют им, как «дражнят» их ребенка, т.е. какое имя нарекли ему во св. крещении. Затем кума, высоко подняв три раза над своей головой со словами «высок расти, да счастлив будь», кладет его на «кут» (место в переднем углу перед иконами) на разостланную вверх шерстью овчинную шубу. На эту же шубу кум кладет пирог, а на пирог – деньги. Теплая шуба – символ теплого дома, в котором будет жить новорожденный; пирог и деньги – символы материального довольства. Дав ребенку полежать несколько минут на шубе, кум или кума передает его потом матери, которая к этому времени должна уже с постели перейти на печку. Передавая ребенка, кум говорит «порадихе»:
«Будь здорова! Принимай, кума, свое чадо порожденное, а наше – перекрещенное. Нехай велик растет. Вот тебе деньги на шило, на мыло, мой нашего крестника, чтобы он был бел и чист».
Мать, принимая ребенка, говорит восприемникам:
«Спасибо вам, что не отказали» (т.е. воспринять ребенка)
Затем кум моет свои руки и вытирает их полотенцем, которое подает ему и дарит родильница. После этого кум и кума садятся за стол, где для них приготовлена легкая закуска. Остальные же гости, приглашенные на «хрезбины», родственники новорожденного, соседи, родные кума и кумы и др. за стол пока еще не приглашаются. Тем временем бабка наливает в чашку воды, бросает в нее овес или хмель и приближается к восприемникам с целью умыть их водою. Если кум и кума не хотят быть умытыми, то откупаются от этого удовольствия деньгами, которые идут в пользу бабки. Тогда бабка выливает воду с овсом на пол под ноги кума и кумы, приговаривая при этом:
«Дай Бог, чтобы и детки в этом доме так же сеялись, как я сею овес».
Наконец, за стол приглашаются и остальные гости, которые садятся в таком порядке: под «образами» на почетном месте кум, рядом с ним кума, около кума – мужчины, около кумы – женщины. По краям стола ставится по графину водки, посередине – «кулеш», а перед каждым гостем – по два блина. Пиршество открывает почетный гость – кум. Он наливает стакан водки и, подняв его выше своей головы, провозглашает за новорожденного младенца, если он мальчик, такой тост:
«Як мы видели Ваньку (имя новорожденного) пыт хрястом, штоб так мы видели пыт вянцом; чтоб добры пыхав, ды добры мылатив».
Тост этот в разных местностях варьируется. Кум, обращаясь к родителям своего крестника, говорит:
«Дай Бог вам и на лето это» или: «Дай вам Бог благословенице и на следующее яичко».
Выпивши первый стакан водки, кум второй стакан подносит своей соседке-куме. Та, выпив водку, дарит кума «рушником», а кум одаривает ее деньгами или же «вязками баранок» (иначе – «бубликов»). Обмен подарков между кумом и кумой в других приходах происходит в конце стола, после каши. Кума, даря холстинным полотенцем кума, говорит ему:
«Вот тебе, кум, холстиночка». Приняв подарок, кум подносит своей куме рюмку водки с опущенной в нее серебряной монетой и говорит: «А тебе, кума, полтиночка».
В некоторых же местностях Смоленской губернии обмен подарков проводится после ухода гостей, когда в доме родительницы остается только кум, кума и бабка. Во взаимном обмене подарков между восприемниками выражается так называемый обряд «кумовства».
Крестинный обед заканчивается своеобразным обрядом подчивания гостей и самого хозяина кашей. Обряд этот имеет множество вариаций, что, несомненно, указывает на важность его по понятиям крестьян. Когда гостям подано предпоследнее блюдо, бабка берет горшок каши, ставит его на разостланном на «веко» (крышка хлебной дежи) полотенце, закрывает горшок пирогом, на который родительница кладет холст, и несет его вместе с бутылкой водки к столу. В то время, когда бабка снимает горшок с дежи и ставит его на стол, кум выхватывает из-под горшка полотенце. «Повитуха» за водку выкупает похищенное полотенце и утирает им лицо кума и кумы, чтобы их крестник или крестница были чисты. Иногда же бабка надевает на горшок каши войлочный колпак и в таком виде несет кашу к столу. Подойдя к столу, она с поклоном говорит гостям:
«Здравствуйте, вам, еду с города, запозднилась, пустите меня на ночь» или же: «Здравствуйте, гостики честные, кумушки любезные! Бабушка идет, кашу несет».
Присутствующие за столом встают и также с поклоном отвечают на приветствие:
«Просим покорно». – «А у меня водочка своя сладкая», – продолжает говорить повитуха, ставя на стол графин водки.
В других деревнях и селах кашу подает на стол кто-либо из гостей или же мальчик.
Вот как это происходит: гость, выйдя из-за стола, становится у порога. Здесь дают ему горшок с кашей, и он бежит с ним к столу с криком «ай, аппек руки» (хотя бы горшок был и не горячий), бросает его на стол с такой силой, что горшок разбивается. Если же церемония подачи каши поручается мальчику, то он сам вынимает из печи горшок с кашей и, подбегая к столу, кричит: «Ай, баба, баба, руки попек». С этими словами, как бы не имея возможности удержать в руках горячий горшок, он бросает его на стол. Но когда горшок каши несет бабка, то ставит его на стол бережно, а гости тотчас же встают и с шумными криками «ура» три раза поднимают и опускают стол, выражая тем самым желание, чтобы новорожденный так же высоко рос, как высоко поднимается ими стол. С той же целью бабка берет со стола горшок с кашей и три раза поднимает его над своей головою, а отец ребенка одновременно и в такт бабке поднимает и опускает колыбель с новорожденным.
После этого бабка обращается к куму с просьбой: «Бей, кум, горшок скорей, а то надо кашу продавать». Кум старается с одного раза разбить о стол горшок так, чтобы каша из него вся выбросилась на стол. Если кум не разобьет горшка с одного приема – худая примета: новорожденный ребенок должен скоро умереть. Разбить горшок требуется в присутствии новорожденного ребенка с той целью, чтобы он с первых дней своей жизни приучался быть хлебосольным хозяином. Разбивая горшок, кум тем самым выражает желание, чтобы крестник или крестница преодолели (разбили) все несчастья, какие могут встретиться на предстоящем им жизненном пути. Разбросанную на стол кашу бабка собирает в особое блюдо и маслит ее. К столу в это время подходит мальчик или девочка, смотря по тому, какого пола родившийся младенец, и покрывает блюдо шапкой. За рюмку водки мальчик или девочка, по требованию бабки, снимает с блюда шапку и получает первую ложку каши, с которой бежит к порогу, где съедает свою порцию, а ложку бросает на печку к родильнице. От порога с криком «бабушка, подавился! бабушка, руку ожег!» снова бежит к столу, где получает рюмку водки. Процедура бегания от стола к порогу и обратно требуется в тех видах, чтобы новорожденный ребенок не остался калекой, а быстро поднялся бы на ноги и легко ходил.
Вторая ложка предназначается родителю. Бабка, наполнив половину огромной ложки кашей и вторую половину солью, подносит эту смесь отцу ребенка и говорит: «Ну-тка, отец, отведай кашки». Отец непременно должен съесть все содержимое в ложке. Проглатывая внушительную порцию соли, он хотя приблизительно должен испытать, как солоно пришлись роды его жене. Ложку отец раскусывает пополам и бросает ее на печку к своему ребенку. Раскусить ложку – значит заранее уничтожить возможность зла в предстоящей жизни ребенка, а бросить ложку – значит пожелать ребенку быстро бегать. Вслед за тем бабка на тарелке подносит родителю стакан водки и приговаривает: «Ну-тко, отец, посеребри-ка». И отец за выпитый стакан водки кладет на тарелку деньги. Бабка продолжает потом «обносить» на черепках разбитого горшка кашей и водкой всех гостей, соблюдая при этом права старшинства каждого гостя. Пирующие за столом выпивают водку «дочиста», чтобы и ребенок был чист телом, и махают над головой опорожненными стаканами, чтобы ребенок был высок ростом. Между тем бабка берет пирог, покрывавший еще не разбитый горшок каши, кладет на него шапки пирующих, раздает их гостям в том порядке, в каком они выпивают водку и закусывают кашей и приговаривает: «Водку вы, гости, пейте, кашкой закусите, а меня подарите». Выпивший и закусивший, принимая свою шапку, «торкает» в пирог деньги. Деньги идут в пользу бабки, а самый пирог, обыкновенно большой и круглый, кладется на полку в пользу новорожденного члена семьи: пусть последний будет так же велик, богат и пышен, как велик, богат вторкнутыми в него деньгами и пышен крестинный его пирог. В иных местностях бабка кладет пирог на голову отца вслед за тем, как он съест ложку обильно посоленной каши. Гости же должны по очереди подходить к отцу и «торкать» деньги в пирог на его голове.
В то время, как гости пируют за «хрезбинным» столом, к дому родительницы собираются крестьянские дети, стучат палками в стену и требуют себе угощения. Если празднуется рождение мальчика, то из-за стола встает кум, берет топор или какое-либо орудие мужской работы и притворно грозит им детской толпе, собравшейся у окна хаты. Если же празднуется рождение девочки, то из-за трапезы выходит кума и грозит стучащим в стену ребятишкам коромыслом, ведром, ухватом, серпом и т.п.
Повитуха дает им каши. Как бы в благодарность за полученный гостинец мальчики, если новорожденный младенец мужского пола, ловят петуха и, войдя с ним в избу, сажают его на какое-нибудь высокое место, чтобы новорожденный мальчик высоко рос. То же проделывают и с пойманной курицей и девочки, если в доме родился младенец женского пола. Дети снова получают от бабки кашу, выходят за порог избы и там съедают ее своими ложками. Ложки, когда минет в них надобность, дети бросают в избу с той же целью, чтобы новорожденный так быстро ходил, как летят брошенные ложки.
По окончании крестинной трапезы в некоторых местностях выполняют еще такие обряды. Бабка подходит к отцу ребенка, берет его за уши и, показывая вид, что приподнимает его, приговаривает: «Пусть сынок (или дочка) велик растет». То же самое проделывает бабка и с восприемниками, приговаривая: «Пусть крестник (крестница) велик растет».
Затем происходит «размытие рук» и «одарение». Первое состоит в следующем. Бабка наливает в чашку простую воду, смешивает ее со «святою» водой, кладет в чашку деньги и сначала в этой воде вымывает свои руки, а потом предлагает сделать то же самое родильнице. Деньги в данном случае идут в пользу родильницы. «Одарение» имеет следующие подробности. Бабка расстилает на полу против «матицы» новый вывороченный полушубок, ставит на него родильницу и заставляет последнюю положить три земных поклона: первый – за свекра и свекровь, второй – за отца и мать и третий – за мужа и новорожденного младенца. Свекровь дарит родительнице новые лапти, платок и несколько монет. Родильница подарки эти оставляет у себя, а иногда передает их бабке. В свою очередь, и родительница дарит бабку, кума и куму. Бабка берет «посох» (пирог без начинки), ломает его на своей голове на три части и подает их «порадихе» или «родихе». Последняя одну часть пирога обертывает «наметкою» (чистым и белым полотенцем), другую – рукавом от женской сорочки и третью – холстом. Первый подарок получает бабка, второй – кума и третий – кум.
За «одарением» следует комическая сцена с петухом, принесенным мальчиками. Петуха кладут вверх ногами в пустой горшок, в котором была каша. Поставив снова на ноги петуха, гости поят его водкою и выбрасывают в окно, затем, схватившись за руки, все бегут к порогу и от порога снова к столу. Впрочем, за окно петух выбрасывается редко. Обыкновенно же пьяного петуха гости выгоняют из хаты, причем впереди гостей должен бежать кум. С таким же шумом выгоняется из дома и пьяная курица, но в таком случае гостями, преследующими курицу, предводительствует уже кума. В некоторых селениях сверх того кум и кума должны бежать вокруг дома и принести со двора полена по три дров, чтобы их крестнику или крестнице тепло жилось на свете. Торжественное же изгнание из дома пьяных петуха и курицы и бегание гостей к порогу, а кума и кумы вокруг дома имеют тот же символический смысл, какой и бегание мальчиков и бросание ими ложек.
Во многих деревнях к концу крестинного обеда приглашаются в дом новорожденного мальчика бондарь, сапожник, кузнец, плотник и друг. Их посещение, по мнению крестьян, привьет мальчику их профессиональные познания.
Наконец, гости, помолясь Богу, поблагодарив хозяев за радушное угощение и пожелав ребенку всего наилучшего в жизни, уходят по своим домам, остаются только кум, кума и бабка. Их снова сажают (след[овательно], кум и кума три раза угощаются отдельно от гостей) за стол и угощаются различными деревенскими лакомствами: медом, орехами, пряниками, яблоками и т.п. Наугостившись, кум и кума целуются и тем самым скрепляют свое новое духовное родство.
Наконец и кум с кумой, и бабка расходятся по «своим домам».
Из представленного очерка празднования «хрезбин» видно, что центральное место в обеденном меню занимает каша. К ней приурочены и большинство аллегорических обрядов. Почему же именно каша, а не какое-либо другое кушанье играет главную роль в крестинной пирушке? «Каша – мать наша», – говорит простолюдин, выражая этой пословицей ту мысль, что одна каша может доставить ему сытое довольство. Все другие кушанья являются только аксессуарами к своей матери-каше. Таким образом, и в обильном угощении за праздничным, крестинным столом гостей кашей, по нашему мнению, скрывается мысль о благополучии и довольстве родившегося малютки в предстоящей жизни.
Крестьяне-старожилы помнят еще такие обряды, о которых молодое поколение уже не знает. «В наше время, – рассказывают старожилы, – бывало, что новорожденного носили на курошесть и обмывали его там водой, в которой мыли ложки после крестильного обеда, снимали с ребенка рубашку и оставляли под курошестью, чтобы ребенок не кричал по ночам, чертили по краям люльки костью мертвеца с нашептыванием каких-то таинственных слов. Смысл был тот, чтобы мертвец взял на себя все болезни ребенка и т.п.».
Источник: Дроздов М.А. Из этнографии Смоленского края. Крестины // Смоленский вестник. 1896. 21 февраля. №41. С. 2; 24 февраля. №44. С. 2; 28 февраля. №47. С. 2-3.; научно-популярный журнал "Край Смоленский" 2020 г., № 2, стр.44-54
Автор: Юрий Шорин
Если материал вам понравился, не забудьте поставить дружеский лайк.