Наблюдая за посетителями нашего музея, замечаешь, что их внимание часто привлекает один из экспонатов – лётная маска Галины Санько. А чуть выше фотография. На ней миловидная женщина, смотрящая в трубку разведчика. Это фотокорреспондент журнала «Фронтовая иллюстрация» Галина Захаровна Санько. В суровую зиму 1942-43 гг. она была здесь в Сталинграде и в этой маске фотографировала в 30-градусные морозы. Это был подарок от летчиков.
Легендарные годы войны. Легенда из легенд – женщины на фронте. Мы с уважением говорим о фоторепортёрах. Мы склоняем голову перед подвигом военных фотокорреспондентов, и мы должны мобилизовать всё мыслимое чувство благодарности к женщинам – фронтовым фотокорреспондентам. Их было на всю действующую армию считанные единицы.
Путь в профессию
Пришла в фотожурналистику, можно сказать, случайно. При просмотре подшивки журналов «Огонька» и «Прожектора» Санько впечатлили снимки женщин-репортёров, и она решила, что тоже может стать репортёром.
Разыскала курсы, где получила элементарные сведения по фотоделу, потом работала лаборантом в редакции ведомственной газеты «Водный транспорт». Но уже за первый год работы в редакции она успела побывать со своим стареньким плохоньким фотоаппаратом и на реках, и на морях. Снимала много. Бралась за любые темы.
Спутница современных колумбов
Ей посчастливилось запечатлеть встречу челюскинцев во Владивостоке, она ходила к зимовщикам острова Врангель на ледоколе «Красин», проводила большую и ответственную съёмку на Камчатке. Тогда же она побывала на Командорских островах. Попав на острова, поклонившись памятнику великого мореплавателя Витуса Беринга, она узнаёт, что в бухте Командор волны размыли песок, в котором долго были погребены пушки с корабля Беринга. И отправляется туда на самодельном плоту. Санько, оказавшись на берегу бухты с двумя алеутами и пограничником, расчистила с их помощью орудия, чуть прикрытые слоем песка и гальки, сфотографировала и даже пыталась уговорить спутников переправить одну пушку на деревянный баркас. Но от затеи пришлось отказаться. Плот, сделанный из трюмных лючин, едва выдерживал на плаву двоих худеньких алеутов, а пушки весили более 400 килограммов каждая. Орудия остались на берегу бухты Командор. Добавим: прошли годы, и эти редчайшие находки украсили музей во Владивостоке и Москве, а также в Дании – на родине Беринга.
Мужество
Потом пришла война.
Перед Галиной Санько встал выбор: «Надо делать что-то серьёзное, настоящее, важное именно сейчас, остро нужное обороне страны… Но что выбрать? Пойти учиться санитарному делу? Или может быть на шофёра, а? Я ведь сильная, сумею водить грузовик…».
Она действительно обучалась и на курсах сандружинниц и шофёров одновременно. Но истинное воинское призвание нашла она в прежней мирной специальности, хотя пригодились фоторепортёру и навыки сандружинницы. Ведь даже медаль «За боевые заслуги» она получила не за искусство фоторепортёра, а за смелость, проявленную в бою. Санько на передней линии огня, ей хочется сделать портрет пулемётчика в бою. Но кругом свистят пули и падают осколки. Один раненый, другой… Санько оставила аппарат и стала перевязывать бойцов.
Сталинград
Где только ни побывала Галина Санько, сопровождая наступавшие советские войска! В Подмосковье, в Брянских лесах, в Донских степях, в разрушенном, но выстоявшем Сталинграде. Она старалась снимать всё: испепелённый город, трупы немецких солдат, военнопленных. По воспоминаниям Галины Санько самая памятная для неё съёмка произошла в радостный день, когда наши войска начали уничтожение группировки Паулюса. Она снимала на командном пункте известных военачальников К. Рокоссовского и П. Батова.
И, конечно, она запечатлела знаменательный день - 4 февраля 1943 г. В этот день на площади Павших борцов состоялся Митинг победителей. На снимках прославленные полководцы, которые ковали Победу в Сталинграде. И очень сожалела, что не все отснятые тогда кадры сохранились. Галина Санько старалась подчеркнуть символику происходящих событий. И это придаёт одним снимкам трагическую обличительную окраску, другие снимки поднимает до уровня сатиры.
Встреча
Много дорог военных оставалось за спиной, множество встреч, оставшихся памятными на всю жизнь.
– Сражение на Курской дуге завершилось победой, - вспоминала Санько. –Освободили Орёл и Белгород. Испытанным корреспондентским способом – «голосованием» – я добралась до штаба Воронежского фронта – из кузова одного грузовика в другой… Наконец осталась одна в поле – ни людей, ни машин, ни жилья. Вскоре на шоссе показался «виллис», который добросил меня до Белгорода. Но как теперь добраться до Москвы? На полуторке мчусь в сторону столицы. Навстречу движутся войска. Притормозили у развилки. Куда ехать – сами не знаем. На моё счастье навстречу идут пять «виллисов». Около нас они остановились. Я выскочила из грузовика и бросилась к легковым машинам. В них генералы. У одного вижу три звезды – больше, чем у других. Предъявляю документы, волнуюсь. Говорю, что мной снятые фотокадры об освобождении Белгорода и нужно срочно доставить их в Москву. Помогите!
– Так что же вы хотите? - спросил генерал.
– Мне нужен самолет до Москвы.
– А почему вы ко мне обращаетесь?
– Простите, я не знаю, кто вы, но ваши «звездочки» говорят мне о многом…
И чтобы моя просьба звучала убедительнее, я сказала:
- Вы знаете, бои идут уже в Харькове. А мне нужно слетать в редакцию и успеть обратно…
Генералы заулыбались:
- Неужели в Харькове? А мы-то и не знали… Давайте бумагу!
Быстро подаю блокнот, и генерал пишет: «Тов. Захаров! Прошу выделить тов. Санько самолёт для полёта в Москву».
– И обратно, – попросила я.
«…и обратно. Конев».
Прочитав фамилию, я так и ахнула. Столько я слышала о нём, знала, что он командует фронтом, а вот в лицо увидела впервые …
Верность профессии
Галина Санько дважды была тяжело ранена. Когда Галина Захаровна летела в только что освобождённый Петрозаводск на хрупком фанерном У-2, самолётик почему-то начал падать и упал-таки где-то под Тихвином, она схватила аппарат, сняла повреждённый самолет и только потом ощупала руки и ноги – целы ли? А на такую мелочь, как перекошенная и посиневшая от удара челюсть и мелкое крошево зубов, внимание не обращали.
Работы мастера.
…Под крыльями У-2 лежал чёрный, разрушенный город. В самом центре Петрозаводска, на площади Ленина, летчик облюбовал площадку.
– Зная, что город освобождён морским десантом, пошла к озеру. По дороге девушки-комсомолки рассказали мне о лагере, в котором были заключены маленькие дети. Я направилась туда и вскоре увидела за колючей проволокой бараки. Испуганные лица. Они с недоверием смотрели нам меня недетскими глазами. Я пыталась с ними заговорить, но они упорно не отвечали. Сделав несколько фотографий, я прошла в ворота. И вдруг какая-то девочка сказала мне «тётя!» Ребята плакали, повторяли сквозь слёзы – «мама…» Дети были не только из Карелии, но и из Ленинградской области. Сразу отправить их не могли, так как город был освобождён только со стороны озера, а кругом ещё были фашисты…
Снимок, сделанный в Петрозаводске, «Узники фашизма» стал широко известен, был представлен на Нюрнбергском суде над военными преступниками как доказательство. Но был запрещен.
Галину Санько обвинили в «попытке извратить историческую правду о войне». На редакционной летучке выступавшие вопрошали: «А почему запечатленные на снимке советские дети — маленькие, худенькие, несчастные, оборванные — выглядят столь обреченно? Где несокрушимая вера в победу, в завтрашний день, в силу, мощь Красной Армии? Где испепеляющая ненависть к оккупантам, в борьбе с которыми по призыву товарища Сталина наряду со взрослыми участвуют тысячи пионеров и школьников?»
Снимок пролежал в архиве 20 лет. «Освободили» фотографию 9 мая 1966 года.
Прошло около двадцати лет. Галина Санько сумела разыскать малышку Клаву, ту, что стояла в самом переднем ряду перед проволокой. Но это была уже не Клава, а Клавдия Александровна Нюппиева, кандидат биологических наук. Чтобы снова заснять свою героиню, Санько, не мешкая, помчалась в Петрозаводск. И там запечатлела её на пленке вместе с детьми. Так появилась фотография «20 лет спустя».
За эти две работы «Узники фашизма» и «20 лет спустя» на Международной выставке «Интерпрессфото – 66» в Москве в 1966 г. Галина Санько была награждена Золотой медалью.
В 1948 г. в Москве состоялась первая послевоенная фотовыставка «Великая Отечественная война в художественной фотографии». Работы Галины Санько «Партсобрание в Н-ской части», «Возвращение», «Зенитчица Лена» были удостоены Диплома I степени. Очень интересна история создания снимка «Зенитчица Лена». Галина Санько познакомилась с Леной Ивановой на вокзале в Воронеже, когда Лена только вернулась с войны. Они вместе отправилась в Вознесенское – родное село Лены. Шаг за шагом снимала корреспондент возвращение фронтовички: мамины объятия, встречу с родными, первый после войны приход в родную школу. А однажды девушки гуляли на берегу озера и увидели лодку. Лена устроилась на корме, мальчишки нарвали водяных лилий. Галина сделала несколько кадров. Так появилась фотография, которая вызвала многотысячный поток писем.
Галина Санько очень любила этот снимок, который как бы подводил итог её работы над военной темой. О Победе можно рассказать по-разному, но весь облик случайно встреченной Лены – зенитчицы, вернувшейся с фронта, её светлая улыбка – лучше всего говорят о победе, о счастье мирной жизни …
Женственность
Галина Санько, имевшая все, о чём могла мечтать советская женщина, однажды уехала в Париж и исчезла. Однако ни убегать из страны, ни выполнять спецзадание она не собиралась…
Старожилы «Огонька» рассказывают, что Санько (которая уже тогда была занесена в список ста лучших фотографов-женщин мира) поражала всех своими несоветскими манерами: «Всегда у нее откуда-то были хорошие французские духи, всегда на ней или шарфик, или брошка, локончик обязательно вот тут торчал, – вспоминает её подруга Римма Лихач. – Она такой, знаете, женственной была, любила пококетничать с мужчинами, а тогда это вообще-то не принято было. Она почти не пила и не курила. На руках всегда кольца, руки у нее были ухоженные, а для фотографа это почти невозможная вещь... Она патологически боялась пополнеть, поскольку была ширококостная, но понемногу уже начинала грузнеть. «Римма, – говорила она потихоньку мне на планерке. – Не садись рядом со мной, ты худенькая, ты меня плохо оттеняешь!..»
Она вообще была жизнерадостная, но, глядя на юные личики, она с ужасом понимала: возраст, фронтовые ранения, авиакатастрофа наложили свою неотвратимую печать.
И тогда она решилась.
За границей тогда только начали делать подтяжку лица, маленькие пластические операции. В Париже у Санько жила родственница, уехавшая еще в революцию. Через больших военных (вспомните встречу с маршалом Коневым) ей удалось получить разрешение на выезд за рубеж по приглашению родственницы, на пять дней.
Осенью 1964 года она взяла свой легендарный кофр и уехала.
Прошло и пять дней, и десять, и пятнадцать, а в ее лаборатории было по-прежнему пусто.
Пропала.
И вспомнили сразу все: и то, что у Санько муж репрессирован, и как снимала на фронте «не то, что положено», и все ее буржуазные замашки, и то, что могла знать по роду профессии много больше, чем «простой советский человек»... В общем, картина выходила предельно ясная: сбежала. Возможно, будет клеветать на наш советский строй.
...И вдруг Санько вернулась. Примечательно, что ее возвращение произвело фурор больший, чем исчезновение, позже сама Санько рассказывала только, что была «еле жива от страха». Никто толком не знал, что произошло.
А в Париже родственница устроила Санько в клинику, где ей сделали подтяжку, убрали морщины, в общем, все то, о чем женщина хранит молчание до конца своих дней. Деньги на операцию ей дала родственница. Она действительно словно помолодела... Но как, спрашивается, объяснить ее пропажу?.. Не рассказом же о подтяжке лица, в самом деле, да и кто бы ей поверил?.. И правда, кто бы поверил тогда, что фронтовик-журналист, орденоносец, известный фотограф и немолодая уже (60 лет!) «советская женщина» рисковала положением, репутацией, нарушала советские законы. И все ради чего?!! Ради сущей какой-то косметической чепухи. Редактор «Огонька» Сафронов в конце концов «прикрыл» Санько, тем более что она привезла из Парижа съемку... Фотосессия под названием «Париж и парижанки» вышла в «Огоньке». Скандал с большим трудом удалось замять. С той поры за границу Санько больше ни разу не выезжала.
До самых последних дней своей жизни Галина Захаровна Санько была верна своей профессии. Она продолжала снимать, принимать участие в фотовыставках, делилась опытом. Её творчество многогранно и тема войны одна из главнейших. Военные фотографии Санько – целая эпопея. Здесь всё: и горе людей, лишённых крова, и мужество советских воинов в бою, и лирические сцены в минуты затишья, и трупы врагов, нашедших смерть под Сталинградом…
Прошло 70 лет со дня окончания войны, и только сейчас фотография и киноплёнка дают нам возможность увидеть, как это было. Но не нужно забывать, что за ними стоят люди. Часто мы даже не знаем их имён. К счастью, имя фотокорреспондента Галины Санько не забыто.
Сотрудники Музея-заповедника "Сталинградская битва" Вероника Зайцева и Лидия Кожокарь