Однажды... НКВД
Накануне очередной годовщины Великого Октября Чагрову была дана директива из Москвы — о помиловании одного из заключенных, приговоренных к смертной казни. Директива начальников райотдела НКВД пришла с опозданием, главные фигуранты дела инженера Сотникова уже были расстреляны. Лишь трое недавно осужденных участников процесса оставались в тюрьме в ожидании казни.
- Может быть, всех троих выпустить в честь праздника, - улыбнулся первый заместитель Саблин, - зачем тратить время по пустякам? Основная банда разбита, оружие и ценности конфискованы. Вы получили приказ, меня повысили, мы отпустим этих отщепенцев до следующего приказа о белогвардейском терроре. Ведь если мы сейчас устраним все зачатки, то что мы будем делать с вами в следующем году? Зачем получать ордена и звания?
- Севу найдем, не волнуйтесь, еще не все господа уплыли из Крыма, вот этот риф по углам прячется - стрелять нельзя. Осипов, выведите из камер Пряхина, Колтакова и Майского, — Чагров повесил трубку и потер руки.
Через некоторое время в дверь высунулась лысая голова Осипова.
- Товарищи Чагров, арестантов привезли.
- С чего начнем, товарищ Саблин?
«Это не имеет значения», — сказал депутат.
- Тогда начнем с Колтакова.
Дверь отворилась, и Осипов впустил высокого статного человека в офицерском мундире. Лицо Колтакова было бледное, усталое, с темными дырами в глазах.
— Садитесь, — Саблин пнул стул ногой. Колтаков послушно сел.
Вы признаете себя виновным? — спросил Чагров. – Вы были в банде Сотникова, готовившей теракты против советской власти?
- Признаюсь, собирался, - тихо сказал Колтаков.
- Ну, вместительный, - засмеялся Чагров.
Саблин повернулся к окну, за которым горел свет зари, и нервно пожевал папиросу.
- Хочешь жить, товарищ?
- Все хотят.
- Все да, не все и к тому же - не все достойны. Вы знаете, что вас приговорили к смертной казни?
- Да.
Почему бы не попытаться защитить себя?
- Например, упасть в ноги и поцеловать сапоги?
- И даже так? Что значит честь офицера?
- Просто не вижу смысла, - пожал плечами Колтаков.
- Да на стене этот белогвардейский бардак и все разговоры, - не выдержал Саблин.
- Успокойся, Всеволод Львович, дудка.
- Я уже курю.
- Так ты презираешь целовать мои сапоги и отказываешься просить прощения, я правильно тебя понял, Колтаков?
Лицо офицера дернулось, он издал звериный рык и бросился под стол, схватив рукой сапог Чагрова и прижавшись к нему губами. Саблин вытащил свой браунинг и указал на Колтакова, бегущего под стол. Ошеломленный, Чагроув вскочил и попытался высвободить ногу из хватки бывшего капитана Имперской армии.
- Не убивай, батюшка, я все сделаю, оставь меня в живых, грех на мне - глупый. У меня дети, жена, пожалуйста, не балуй, - простонал Колтаков, прижимаясь губами к сапогу Чагрова.
Освободив ногу, Иван Моисеевич отступил к Саблину.
- Уберите эту собаку, застрелите ее к черту! Осипов.
Осипов влетел в кабинет, схватил плачущего Колтакова и вытолкал его в коридор.
- Это я, насчет сапога, сказал надень, думаю, белогвардейцы, дворяне и такие фокусы сыграют.
- Я же говорил вам, Иван Моисеевич, что все недостроенные офицеры - бешеные псы, а не люди. Я провел месяц с Колчаком в контрразведке. Хорошо, что побег случился, а то бы подонки сдохли.
- Осипов, Пряхина, подойдите.
Пряхин вошел и без приглашения опустился на стул.
- Ну что, господа еврейские комиссары, ваше высочество прослезились? Нет, Пряхина с вашими выходками не пробить - слезы лить не буду. Я грыз и буду грыз вас, большевиков, всю жизнь.
- Вы так говорите о Прягине, как будто он отмерил себя веком.
- А ты мне не угрожай - я не боюсь смерти, тем более от твоей грязной руки.
- Вы хотите жить в Пряхине?
- Только не в той же стране, что и вы, козлы. Жидомасон. Педерасти, - прорычал Пряхин. - Я убью дерьмо! - Пряхин бросился к Чагрову, но в этот момент раздался выстрел. Пряхин споткнулся на полшага, покачал головой и упал на спину, растопырив руки. Саблин втолкнул Браунинга обратно в кобуру.
— Хорошо стреляете, Всеволод Львович, — тяжело вздохнул Чагров.
- Умение пить нельзя!
Осипов оттащил тело Пряхина, рассыпав по полу малиновую полынь.
- Дай сюда этого Майски и иди домой.
- Я слушаюсь Ивана Моисеевича, только с Майским есть еще один, - виновато развел руками Осипов.
- Не понял.
- Сегодня днем никто не стрелял.
Как не расстреляли? Чагроув зарычал.
- Вот оно, - заволновался Осипов. - в общем, товарищ Алексеенко отказался расстрелять одного осужденного.
– На каком основании этот идиот отменил приговор суда?
- Я не могу знать.
- Где Алексеенко?
- Я сплю пьяный в подвале.
Гнев, как огонь, вспыхнул в лице Чагроува из-под воротника его пиджака.
- Зубачева ко мне, да, - крикнул в трубку Иван Моисеевич. - Зубачев, арестуйте Алексеенко, да, черт возьми, начальника расстрельной команды. Да, бросьте это в камеру. Да, вы правильно поняли. Я сотру его в порошок! Чагроув ударил по столу.
— Алексеенко — опытный сотрудник, Иван Моисеевич должен был понять, что там произошло, — осторожно заметил Саблин.
- Осипов, привози недостроенное, починим.
Мужчина, которого Осипов привел в кабинет, немного упал на левую ногу. Его лицо было покрыто зажившими ранами, следами многодневных допросов.
- Кто ты?
- Персона.
- Ты не боишься смерти, мужик, ты что, шутишь? Ты хоть знаешь, где ты?
Да, люди говорили мне. Здесь убивают врагов.
- Где он нашел здесь людей? Чагров рассмеялся.
- Разве вы не люди? — спросил арестант.
- Всеволод Львович, вы здесь, подите принесите мне дело этого молодого человека, кажется, он решил прикинуться душевнобольным, - кивнул Саблин и вышел.
- Ну, а как тебя зовут хорошим человеком?
– У меня много имен, выбирай любое.
- Я твоя сволочь, теперь без суда и следствия... Повторяю свой вопрос, как тебя зовут?
- Я не понимаю, зачем тебе мое имя, оно тебе так важно, если ты хочешь меня убить? Ведь суд уже был и меня осудили, но ваш коллега во всем разобрался и меня помиловал.
– Он мне не коллега – он предатель и трус и скоро займет твое место у стены.
- А как скоро придет ваша очередь, Иван Моисеевич? Или мне связаться с Яковом Моисеевичем Цукерманом?
Чагров ударил задержанного кулаком, тот замер и упал на пол.
- Я заморуда, сволочь! – Чагров завыл зверем и начал бить заключенного сапогами по спине.
В этот момент вбежал Саблин и потащил задыхающегося босса.
- Не тупи, Иван Моисеевич, чего ты сапогами на этих мразей копаешься, если хочешь, я его пристрелю из браунинга, как гривистую собаку.
- Не надо, - сказал Чагров, садясь за стол, - давайте.
- Тут уже то, что нет ни уголовного дела, ни протокола задержания, ни постановления суда...
- Как так?
- Итак, - развел руками Саблин, - мистик.
– Это не мистика, а вражеский шпион.
Задержанный кашлянул кровью на пол. Его левый глаз плавал в кровавой гематоме, а борода стала коричневой от крови.
— Никто точно не может сказать, — начал Саблин, с интересом наблюдая за арестантом, — когда он появился в камере. Знаете, в деле Сотникова сидели люди тьмы, ну, тройка с Вилькой во главе, тоже скопом со всеми, судил, ну и приказал расстрелять.
- Значит, ты хочешь жить, потому что убедил начальника расстрельной команды не убивать тебя.
- Кто не хочет? Каждое существо хочет жить. Даже ты начальник, особенно ты, потому что страх в твоей душе огромный, поглощающий тебя изнутри. Вы боитесь каждый день с того момента, как открываете глаза, и до момента, когда засыпаете, и даже во сне вы боитесь, что ваши друзья придут за вами. Вы его особенно боитесь, - указал арестант на Саблина, - и правильно делаете. В его сейфе у вас есть папка, которую он собирал некоторое время.
- А что в этом мешке? Чагров ухмыльнулся.
Саблин вытащил свой браунинг, его лицо побледнело от гнева.
- Отложите, товарищ Саблин, опустите оружие, - прорычал Чагров, - продолжайте говорить.
- Там собираются все несправедливо вынесенные приговоры, вместо того, чтобы расстрелять и посадить по закону, все протоколы имеют вашу подпись. В этой папке есть и бумага с вашей подписью - это акт подпольной троцкистской организации.
Лицо Чагроува побелело, а глаза наполнились яростью.
- Это все ложь, Иван Моисеевич, ну кому вы верите, что слушаете этого контрреволюционера?
— Осипов, — позвал Чагров.
Осипов вошел.
- Арестовать товарища Саблина, расстрелять без предупреждения, если он будет сопротивляться.
- Как его арестовать? - растерялся Осипов.- А как же решение?
- Мое слово - ваше решение.
Саблин вытащил Браунинга и положил его на стол, убрав руки, пока Осипов срывал с его запястий кольца наручников.
– Всеволод Львович давно стремится в Москву, но как добраться? Просто открываю для себя многое. Да и как он раскроет большое дело, если вы стоите перед ним и все лавры за его работу достаются вам, иначе он решит несколько дел одним махом. А они тебя выкинут и начнут пробираться в Москву.
- Он говорит правду?
В ответ Саблин лишь виновато опустил жесть, не хотел смотреть в глаза уже ослепленному смертным приговором начальнику.
- Смех, - прошептал Чагров и невольно схватил рукой рукоять Браунинга, но, сдерживая свои чувства, убрал пистолет обратно.
Осипов, осторожно подтолкнув арестованного сзади, вывел его из кабинета.
- Откуда ты все это знаешь - про эту папку и еще про что-то?
- Я знаю много.
- Например?
- Типа у тебя геморрой и задница горит, я знаю, что ты начал много пить. Только мысли о драгоценной пинте, ожидающей тебя дома. Что вы думаете о том, чтобы убить меня сейчас и свалить всю вину на Саблина.
Чагров выстрелил в незнакомца, но пуля, попав в стену, срикошетила ему в лоб, глаза начальника райотдела НКВД сузились и тьма рассвета стала совсем непроглядной.
— Осипов, — крикнул незнакомец.
Осипов вошел в кабинет, изрядно утомленный бесчисленными еженощными прогулками. Злой и голодный.
— Ваш босс застрелился, — сказал незнакомец. - неспособность нести груз ответственности.
- Какая ответственность?
– Вы сами арестовали Саблина. Это значит, что тов. Чагрове не наблюдал контрреволюционного заговора внутри администрации. Вы знаете, что они делают сейчас?
В ответ Осипов растерянно кивнул головой.
- А кто сейчас главный?
- Звонили из Москвы, просили назначить.
– Но я не могу, имя не позволяет.
- Обстоятельства.
Подожди, откуда ты все это знаешь?
- Я все знаю, все.
- Ну да?
- Спроси что ты хочешь.
- Когда коммунизм придет во всем мире?
- Никогда.
- Черт, забей!
- А еще я знаю, что ваша жена спит с товарищем Поповым и вы об этом знаете, но молчите, потому что боитесь, что он заведет против вас дело и поставит к стенке.
- Откуда вы знаете?
- Говорю тебе, я знаю все, обо всех.
- Так ты оттуда? – спросил Осипов, указывая пальцем вверх.
- Можно так сказать.
- Я сразу понял. Так что теперь делать с этими недобитыми белогвардейцами и прочими?
- Ты сейчас главный Осипов и тебе решать.
- Не знаю... может стрелять по доверию?
— Расстрелять, конечно, тоже можно — это ваше дело, только суда не было, дела тоже не было.
- Как же не быть, я сам принес.
В этот момент папки с уголовными делами поднялись к потолку и исчезли.
— Это чудеса, — раскрыл рот Осипов.
- Ну, что будем решать с зэками, начальник? Один должен быть освобожден.
-- Ну, не знаю, -- пожал плечами Осипов, сбитый с толку всем происшедшим. - Мы можем освободить офицера? Он вроде не плохой человек, но этот Майский все-таки зверь. Он мне сразу не понравился.
- Видишь, Осипов, как все просто. Вот бумага об освобождении тов. Колтакова. Подпишите и готово.
Через час, когда пузатое солнце лениво ползло по небу, из невзрачного серого областного здания НКВД вышел усталый, потрепанный человек в офицерской шинели с засохшими пятнами крови на рукавах. Бывший капитан шел, не поднимая головы и не оглядываясь, ничуть не веря в случившееся с ним чудо.
- Однако есть Бог, он не дал ей исчезнуть! – Капитан перекрестился и поклонился перед колокольней, которая маячила за центральным рынком.
«Смотри, не повреди себе лоб», — сказал человек, прихрамывая на левую ногу, улыбаясь и хлопая капитана по плечу.
Колтаков растерянно огляделся, но его уже не было.
Из докладной комиссии по расследованию происшествия райотдела НКВД. Большой секрет.
Член Председателя Совета Министров НКВД СССР. Ежов.
В ходе проверки были выявлены наиболее серьезные нарушения делопроизводства. В частности, было обнаружено сфабрикованное дело против инженера Сотникова. Тов. Чагров покончил жизнь самоубийством. Тов. Саблин не мог дать четких объяснений. В его сейфе был обнаружен компромат на товарища. Чагрова. На момент приезда комиссии обязанности начальника выполнял член. Осипов. То, что произошло, вызывает множество вопросов без ответа. И Саблин, и Осипов ведут себя при общении неадекватно, рассказывая на допросе о странном арестанте. Информация, которой нет ни в одном документе.
Ответственный за расследование инцидента в областном управлении НКВД.
Тов. Царицын Ю.А.
Ответственный за расследование инцидента в райотделе член НКВД. Царицына Ю.А.
Тов. Осипова и друг. Саблина расстреляли без суда и следствия. Остальные фигуранты этого дела должны быть немедленно осуждены и высланы из города поэтапно в течение 24 часов.
Тов. Ежов Н.И.