Как-то случайно услышала про Чимган. Скорее всего по телевизору. И почему-то решила, что мне туда надо. Ну и написала в профком заявление на путёвку. Так, на всякий случай. Без всяких иллюзий.
Тем временем приближался январь 1985 года, отпуск после летнего давали только зимний. Надо было что-то решать и я купила в Бюро путешествий на Желябова путёвку в Цахкадзор.
Настроилась уже ехать в Армению, и вдруг звонок из профкома, предлагают выкупить заказанную путёвку в Чимган. Я говорю, что опоздали, мол, товарищи. А они гнут своё, что проблему решат. И выдают мне справку, что предприятие вследствие производственной необходимости не может предоставить мне отпуск в такие-то дни. И представьте, это сработало. Бюро путешествий приняло путёвку назад. Прощай, Закавказье!
Они, конечно, были хитрецы. Путёвка в Чимган оказалась не всесоюзной, а республиканской. Добираться до места надо было самостоятельно. А это значит, прежде всего, простоять в очереди час-полтора за билетом на самолёт.
Самолёт улетал в четыре утра. Папа был в командировке, везти некому, пришлось нам с мамой заказывать такси. Приезжаем в Пулково, открываем дверь и видим пустой аэровокзал и в самом его центре – лыжи. Мы сразу туда. «Вы в Ташкент?» - «В Ташкент». «Так может, и в Чимган?» - «В Чимган». Это папа провожал сына. Причем отправлял не по путёвке, а по личным связям (третьего варианта в СССР не было). То есть парень получил исчерпывающие инструкции, как добраться до места. Как мне повезло!
Повезло очень-очень. Потому, что из Ташкентского аэропорта надо было попасть на автобусный вокзал, а потом приехать на автобусе в Тянь-Шаньские горы. Позже, когда мне пришлось ориентироваться в Ташкенте самостоятельно, я определила для себя такое правило: «Если хочешь найти дорогу, спроси минимум у троих. Если два ответа сойдутся – можно ехать».
Попутчик привёз меня на вокзал, причём ещё и тащил одну из моих сумок. А я за ним с трудом поспевала со второй сумкой и лыжами. Ну что, приходим на автовокзал, а там все кассы закрыты. И автобусы стоят пустые. И вообще ни души. Побродили, обнаружили людей. Оказалось – все наблюдают за игрой в напёрсток. Поспрашивали, нет ли среди них кассира. Нашлась кассирша, открыла кассу, продала нам билеты. И водитель обнаружился. Потом набился полный автобус. Ехали часа два, а может и больше. Духота была ужасная. Но прибыли, наконец.
Меня направили в трёхместный номер, парень решал вопросы через знакомых, конечно, подольше, но тоже заселился. В лифте волосатый модный узбек тут же осведомился, умею ли я варить кофе, потому как он предлагает устроить мне «вечер восточной поэзии». Представился местным барменом. Но у меня был свой план развлечений. Я пошла в библиотеку и взяла для начала брошюру о строительстве комплекса защиты Ленинграда от наводнений. Собиралась таким образом скоротать вечера после катания. Правда, в тот вечер почитать не вышло. Пригласили на какую-то тусовку, типа «познакомиться». «Ну, думаю, ладно, завтра почитаю». Но открыть книжку за всё время отпуска мне так и не пришлось.
В первые два дня на главную трассу нас не пускали. Там проходили какие-то международные FISовские соревнования (FIS - это международная федерация лыжного спорта). Потом всех туристов, конечно, пригласили на церемонию награждения. Я очень удивилась, когда представили главного тренера советской сборной. Какой-то унылый тип в мешковатом спортивном костюме. Трудно было представить, что он вообще горнолыжник. То ли дело Тягачев! В белом пиджаке, глаза блестят. Его как раз незадолго до этого сняли с должности главного тренера из-за каких-то историй с провозом джинсов и послали работать в Узбекистан. Ребята, которые жили в номере по соседству с ним, говорили, что по вечерам слышали из-за стены англоязычный хор – компания Тягачева подпевала магнитофону.
Снега было очень много, лёгкого и пушистого. Катались почти исключительно по целине. Бугельные подъемники там были оригинальные, с короткими тросами. До самого верха народ доезжал редко. Садились по двое, через некоторое время повисали, закручивались, сваливались. Как-то раз поднимаюсь с кем-то, нас поднимает, партнер слетает. Но я всё-таки доехала на руках, стою наверху, осматриваюсь. Склон крутой и на нем пушняка сантиметров 50. А я по такому кататься не умела… Стою, думаю, как спуститься. Вдруг поднимается на бугеле какой-то дяденька и спрашивает: «Что, не знаешь, как съехать? – Ныряй вниз и всё получится». Сам нырнул и уехал. Ну, я тоже нырнула. Оказалось, что это был один из самых толковых советов, какие мне когда-либо давали по поводу катания на лыжах.
Но были там и умеющие кататься по целине. Одна такая компания поехала к гостинице на обед через лес. А там оказалась яма. Первый её переехал, его друзья увидели и успели свернуть. Но по проложенной лыжне повалили другие отдыхающие и начали бухаться в эту яму. Тогда ребята остановились и стали пытаться предупредить каждого подъезжающего, чтобы он свернул. Но не все успевали сориентироваться. Лично я не свернула.
Меня запомнили и в обед к нашему столику послали гонца пригласить вечером слушать песни под гитару. Гонец произвёл неплохое впечатление и мы с соседкой по номеру подумали: «Почему нет?»
Надо сказать, что развлекательные мероприятия все устраивали только в номерах, потому, что дискотека с баром размещались в отдельном здании, а здание находилось в лавиноопасном месте. Снега уже накопилось столько, что дискотеку на время закрыли.
Вечером мы пошли слушать песни, познакомились с компанией и назавтра уже вместе катались. А вечером опять песни, танцы и трёп в том же номере. Пили все естественно то, кто чем запасся. А ребята запаслись исключительно водкой. Но мы водку не любили и на следующий день пошли в бар за шампанским. Возвращаемся к себе, а тут конкурирующая группа в гости зовёт. Мы едва успели спрятать бутылку в шкаф и не знаем, как выкрутиться. Приходят наши гитаристы. Достать шампанское и уйти с этими как-то неудобно, тех обидишь ни за что. В общем, стоим с каменными лицами, наши обиделись и ушли. Конкуренты тоже. Тогда мы достали бутылку и явились к певцам-гитаристам с шампанским. Тем стало стыдно, что девушек водкой угощали. Дошло наконец.
Тем временем снега навалило столько, что отдыхающим запретили выходить из гостиницы и у главного входа поставили дежурного, чтобы никого не выпускал. Некоторые туристы тайком пробирались погулять через кухню. Автобусы не ходили. Поговаривали, что несколько человек попыталось на лыжах уехать вниз по дороге, но на них сошла лавина и кто-то погиб. Начальство как могло пыталось развлечь туристов: организовало лекцию о популярном тогда проекте разворота северных рек на юг. Лектор целый час убеждал нас в полезности этого дела, но, честно говоря, в глубине души у нас оставались большие сомнения.
Понятно, что водка у ребят скоро закончилась. Пополнять запасы они пошли тем же путём через кухню в ближайшее селение вверх по дороге. Кстати, конечным пунктом на этой дороге тогда была Бричмулла, та самая, из песни Никитина.
Кормили туристов очень хорошо. Особенно нам нравился виноград, среднеазиатский, жёлто-розовый. Его всегда приносили в конце обеда в большом количестве. Однажды мы с подружкой опоздали и зашли на кухню сообщить, что вот, мол, мы здесь, кормите нас. Только сели за стол – несут огромное блюдо с пловом, на десятерых. Это, говорят, вам, вы повару понравились. Плов было, кому отдать…
Наконец, снег перестал идти и выглянуло солнце. Назначили расстрел лавин. Все туристы расположились на балконах гостиницы. Принесли из столовой виноград, приготовились наблюдать. Перед нами был заваленный снегом цирк, внизу пушка. На «разогреве», пока готовили стрельбу, выступали спортсмены с первых этажей, делали сальто с балконов с приземлением в сугроб. Потом начали спускать лавины. Это, конечно, было очень впечатляющее зрелище. Последняя лавина накрыла всё пространство перед гостиницей. Люди понеслись от пушек - кто пешком, кто на снегоходе. К счастью, все успели.
Но наше пребывание в Чимгане подходило к концу. Из десяти дней из-за погоды мне удалось покататься только пять. Дальше по плану был Ташкент.
В Ташкенте, в гостинице "Москва", на ресепшене мне передали записку, из которой следовало, что меня ждали, но, увы, пришлось уехать в аэропорт. Но погода в те дни была нелётная...
Гостиница «Москва» возвышалась между огромным центральным рынком и махаллёй. Махалля – это жилой квартал. Извне он выглядел как трущобы, построенные из всего, что попалось под руку. Но некоторые туристы побывали там в гостях и рассказывали, что в той части махалли, где их принимали, внутри всё было в коврах и производило прямо противоположное впечатление - достатка и довольства.
После экскурсии по городу мы подумали, что лучшим развлечением сейчас будет посещение аэропорта. Там мы встретили и проводили на самолёт: нашу соседку по номеру; парня, с которым я летела из Ленинграда (с личными связями); ту самую компанию гитаристов-«гудскиеров». Последние второй день ждали вылета в ресторане аэропорта, так как в залах ожидания мест не было. Мы составили им компанию. Сразу открыли шампанское пробкой в люстру – в общем, было весело.
Конечно, все со всеми обменялись телефонами и адресами, как обычно.
Вечером в гостинице к нам в номер постучали. Ребята, которые приехали вместе с нами из Чимгана, предложили съездить в Самарканд. Организовалась компания из пяти человек, решили поехать на ночном поезде. Приехали на вокзал, ждём поезда. Как-то там пустынно и тишина. Время отправления уже прошло – поезда нет. Подождали час, потом пошли искать диспетчера. Нашли спящим, разбудили. Поезд сразу был подан. В вагоне кроме нас и проводника, кажется, и не было никого. Утром проводник принёс чайник с заваренным чаем, пиалы, пирожные какие-то. Затем прибыли в Самарканд.
В Самарканде мы нашли турбюро и заказали себе экскурсовода, который показал нам площадь Регистан и обсерваторию Улугбека. Потом мы отправились на базар. Вот это была экзотика! Огромный рынок в Ташкенте со всеми его дынями и пряностями был бледен по сравнению с Самаркандским. Когда мы туда вошли, там дрались дед с бабкой, абсолютно на равных. А окружающие не вмешивались, только наблюдали.
Там были такие большие дыни, что их продавали разрезанными на куски. Один кусок по объему был равен тем обычным «торпедам», что продают у нас осенью. Эти куски покупали и съедали тут же. Мы не прошли мимо.
Мне объяснили, что на базаре надо обязательно торговаться. Цену всегда называют сначала вдвое-втрое выше реальной. Это такой обычай и его надо соблюдать. Я попробовала таким образом купить гранат. Продавец запросил четыре рубля, я предложила один, сошлись на двух. Вскрытие показало, что гранат гнилой.
В Самарканде мне стало ясно, что советская власть и русско-европейский порядок, который она сюда как будто привнесла, на самом деле – нечто поверхностное, что легко снять, как покрывало, под которым находится давным-давно устоявшийся их собственный, коренной уклад жизни. Он настоящий, а всё навязанное легко уйдет.
В Ташкент возвращались на автобусе, долго, с остановкой на замену колеса.
Ночью в номере я вдруг проснулась и увидела, как качнулась ваза с цветами. Потом оказалось, что было слабое землетрясение.
Пять дней в Ташкенте подошли к концу, мы выехали из гостиницы в аэропорт, я проводила соседку по номеру, но до вылета моего самолёта было еще далеко, так как с обратным билетом мне не повезло. Но зато была возможность получить новую порцию впечатлений.
День был приятный, солнечный, голодным в Ташкенте не останешься – вдоль улиц сидели продавцы самсы и прочей снеди в ватных халатах, у каждого чайничек, крышка которого прикреплена проволокой к ручке.
Чтобы почувствовать ещё одну сторону местного колорита, я решила посмотреть индийское кино, самое популярное у тамошнего народа. Зал был полон. Оказалось, у узбеков есть нечто общее с американцами – очень многие во время просмотра фильма едят, только вместо попкорна у них семечки. После сеанса весь пол огромного зала оказался покрыт шелухой. Уборщицы уже стояли наготове.
Вечер скоротала в театре оперы и балета. Давали «Паяцев», в зрительном зале было человек пятнадцать. Мягко говоря, выдающихся вокалистов точно не было. Билетёры говорили, что на балет обычно не протолкнуться.
Но не посещение спектакля было моей целью – захотелось осмотреть здание театра, построенное по проекту Щусева, а точнее шесть фойе, декорированные в традициях разных областей Узбекистана – Ташкентский, Ферганский, Бухарский, Хорезмский, Самаркандский и Термезский залы. Особенно запомнился Бухарский зал – резьба по ганчу (это гипс с глиной), наложенная на зеркальную поверхность, как во дворце Бухарского эмира.
Улететь по расписанию, конечно, не удалось. Но в конце концов прибыла я в Пулково, конечно, с дыней. Одновременно выходили пассажиры с киевского рейса, их было легко отличить от нас – мы с дынями, они со связками «Киевских» тортов.
Сувенир из той поездки – дракончик, оберегающий, по узбекским поверьям, домашний очаг.
