"Татарина не убить, ляха не пограбить, так и не жить" -народная казачья пословица, которую передает Дмитрий Эварницкий.
У военной мощи запорожцев было два пика. Первый - при гетмане Сагайдачном. Запорожцы тогда считались не только сухопутными, но и морскими разбойниками. Они строили морские чайки и отправлялись грабить турецкие города от Варны до богатого Синопа. Охотно нападали запорожцы и на крымские порты -Кафу и Кезлев. Это были ненавистные христианину крупнейшие центры работорговли. Козаки не только резали басурман, набивали червонцами карманы, но освобождали рабов-христиан.
А второй пик военной мощи пришелся на восстание Богдана Хмельницкого.
Десятки тысяч крестьян не желающие работать на панов-католиков уходили в козаки. Казачество стало необычайно многочисленным.
Запорожцы в народных представлениях -христиане воины, практически военно-монашеский орден. В народной песне гетман Сагайдачный променял жену на табак и трубку, показав другим пример, как должен вести себя казак. На Сечь женщин не пускали, потому что от " женщины и в раю человеку житья не было", а на Сечи ей и подавно делать нечего. Не пускали даже жён и матерей. Скорее всего женщине на Сечи появляться было небезопасно.
В народных представлениях первая запорожская добродетель- это сила. О силе "лыцарей" слагали легенды. Одним дыханием запорожец мог убить человека. Восхвалялось и целомудрие запорожцев. Будто даже за пределами Сечи они не "шалили" с девушками. Стоит одному начать заигрывать с дивчиной, как товарищ одернет: " Вражий сын, зачем с девушкой шалишь? Разве мало молодиц?" Устыдится запорожец и подарит девушке шелковый платок: " Возьми, чертова девка, и носи". И таких историй много.
Сечь жила по своим законам, неписанным, но соблюдавшимся безусловно.
Без Сечи не было б и Гетманщины, но сама Сечь почти сто лет своего существования противостояла Гетманщине. Для гетмана запорожцы всегда были головной болью.
Иван Мазепа не прекращал враждовать с запорожцами вплоть до своей измены. Летописец Григорий Грабянка прославивший казаков, к запарожцам относился как к притону голоты, черни и разбойников. Но Грабянка это гетманский полковник и это его взгляд на вольницу, не подчиняющуюся ни его власти, ни даже власти гетмана и самого царя.
Первый раз Сечь была разрушена в 1709 году. Как писал Костомаров " запорожцы себя считали искуснее москалей в военном деле, но ошиблись". Русская армия, сформированная из великороссов, вымуштрованная Петром, доказала свое превосходство.
Полковник Яковлев взял штурмом Переволочну, пограничную крепость Запорожской Сечи, и перебил всех его жителей, это было в апреле 1709 а в мае уже разорил саму Сечь.
Помогал Яковлеву запорожец Иван Галаган. Оставшиеся в живых запорожцы ушли под власть крымского хана и основали в низовьях Днепра новую Сеч- Олешковскую.
Олешковская Сеч просуществовала недолго. Вернулись запорожцы под власть России уже при Анне Ивановне. И просуществовала ещё сорок лет под властью Российской империи.
Эварницкий, Илья Репин его изобразил писарем в своей картине "Запорожцы пишут письмо турецкому султану", высказал мысль которая никем не оспаривается: Российская империя и Запорожская Сеч были несовместимы.
Но была и другая причина, о которой писала императрица Екатерина: запорожцы мешали осваивать земли Новороссии. Поселения сербских и молдованских гусар, немецких колонистов, русских и малоросских крестьян появились на земле, которую запорожцы считали своей.
Главным методом борьбы были не прошения, не жалобы, а набеги. Крымское ханство и Речь Посполитая доживали последние дни, а привычка грабить и делать набеги осталась.
Нападения и грабежи, как признает сам Эварницкий, в те времена проступками не считались, а скорее удальством и молодечеством. А вот другие подданные Российской империи смотрели на эти набеги иначе. Беспощадность Петра была спровоцирована "лыцарями", которые как раз не брезговали разбоем. Ещё осенью 1702 года запорожцы разграбили казну и перебили солдат, которые ее охраняли.
В екатерининское время разбои продолжились. Не брезговали козаки и работорговлей, которую переняли у татар. Украинский этнограф передает рассказ Дмитро Погорелово: " В то время водилось так, что подобьет какой нибудь повеса девушку, увезет в Запорожье, продаст татарам, а сам воротится домой. Мне один человек признался: "Я , - говорит, - продал Варку и до сих пор каюсь, и уже никогда не женюсь. И не женился".
Боплан писал, что козаки во время походов в Крым и Анатолию брали в плен богатых и знатных, чтобы потом получить за них выкуп. А ещё захватывали малых детей. Последних использовали как прислугу или "дарили вельможам своей страны".
В царской России екатерининской эпохи тоже торговали крепостными, но делали это цивилизованно через объявление в газете: продаётся дворовая девка- цена семь рублей.
Подготовка к ликвидации Запорожской Сечи началась уже в первые годы царствования Екатерины.
Миллер, добропорядочный немец, и русский историк писал о запорожцах как о вредной и опасной для государства "необузданной вольницы", " всякого у них взброду людей всех языков, всех вер,... не разбирая их достоинств и пороков."
Все это учли Екатерина и ее вельможи. И если разрушение Сечи полковником Яковлевым было кровопролитным, то Петр Текели в 1775 году застал запорожцев врасплох. Он легко и без кровопролития захватил Сечь, арестовав старшину.
Запорожцы не желающие смириться вновь ушли на Днестр и Дунай, основав там Задунайскую Сечь.
Григорий Потемкин приложил немало усилий, чтобы восстановить Сечь в России. Ещё в 1772 году он сам был записан в запорожский кош под именем Грицко Нечеса и сохранил добрые отношения с запорожцами. Потемкин превозносил боевые качества запорожцев и доказывал, как выгодно будет государству восстановление казачьего войска. Но против выступил Безбородко Александр Андреевич. Безбородко считал, что восстановление Сечи возмутит собственный народ, склонный к казачеству. И этим духом заразится не только Малороссия но и Новороссия. Екатерина приняла сторону Безбородко.
Но хлопоты Потемкина не прошли даром. В 1783 году князь стал приглашать запорожцев служить в казачьем звании под его командованием. Екатерина разрешила создать "Войско верных казаков", которое переименовали в Черноморское казачье войско. Его первым атаманом стал Сидор Белый. В русско- турецкой войне 1788-1791 годов эти "верные"запорожцы сражались хорошо, отличились при взятии Очакова Потемкиным, в штурме Измаила Суворовым. Но казакам путь на Сечь был закрыт. Дальновидный и хитрый Антон Головатый добился для нового войска более обширных земель на Таманском полуострове и на правом берегу Кубани.
Новое войско только внешне было похоже на Сечь. Они сохранили свои традиции, свою мову, деление на курени, а не на станицы. Как и прежде воевали с басурманами, теперь с черкесами. Сохранилась и традиция нелюбви к великороссам. Но равенства здесь уже не было, старшины имели наделы в 10 раз больше простых казаков, выборы атамана отменили, войсковых атаманов уже назначали российские власти.
Новое казачье войско воевало успешно на Кавказе с черкесами, в Крыму с англичанами, на Балканах с турками, но оно не затмило славу запорожскую.