Сижу на стремянке и разбираю лущильный агрегат — опять там что-то застучало. Напарник принялся передвигать погрузчик, чтобы пересыпать ворох поближе к приёмному бункеру, а то стало далековато подбрасывать семечку лопатой. Моя работа уже была привычной и я задумался о делах домашних: квартиры своей в этом году не видать, а надо бы уже определиться с огородом. Хозяин нашей съёмной квартиры своим участком не пользовался, его давно обихаживают сестра с зятем и, даже, готовы отказаться от него в нашу пользу. Но мне это не нравится, потому что им придётся брать участок в другом месте. Лучше возьмём там огород мы, вдруг квартира упадёт с неба, будем ходить на тот огород и с неё, а то ерунда получится — зятя выжили с участка и сами ушли. Так, что тут у нас за неисправность? А, раскрутился крепёж одной стороны лопасти, ещё немного и её бы вырвало совсем и она бы начала крушить остальные фанерные лопасти в лущильном барабане.
Стоп! А когда это я успел вскрыть барабан?.. Твою же перетак нехай, выходит, что это у меня уже машинально получается, и ключи нужные беру, не глядя!..
А что? Я уже всю линию маслобойни раза два перебрал, а некоторые узлы и больше, только с прессом не удалось поближе познакомиться, специалисты из Ростова приезжали. Что же ты удивляешься, Толя, пора уже и тебе ключи выучить. Мне думалось, что на это больше времени надо, а оказалось, что дело не во времени, а в количестве отказов на единицу рабочего времени.
И совсем меня не обрадовало это открытие, хотя, несколько месяцев назад завидовал этому умению — не глядя брать нужные ключи — своего напарника-механизатора. Мне стало скучно: впереди ничего неизведанного, все механизмы изучены, вон, в полумраке, уже видно мельницу — новый для меня агрегат, но состоит из аналогичных узлов крупорушки и маслобойни и уже не манит меня. Тоска зелёная…
И учредители перессорились серьёзно — никак не поделят доходы, наш начальник считает, что добром это не закончится, уже прозвучали угрозы ростовчан местным, что они демонтируют маслобойню и перебросят её в другое место. Работа по местным меркам, конечно, завидная, но — сезонная, да и не об этом я мечтал. Надо возобновить поиски другой работы. И тут я услышал голос своей суровой матери: «Что, сынок, уже набилось пыли в задницу? А я тебе говорила...». Ничего не набилось, пока не найду новую работу, буду здесь масло гнать да гайки крутить. Хотя, пыль, согласен, тоже оказывает какое-то влияние на моё решение.
- Анатолий, ты заснул там что ли? - снизу на меня смотрел напарник, - закончил или ещё не начинал?
Я посмотрел на лущильный аппарат — кожух барабана был закрыт и закручен:
- Закончил.
- И что там было?
- У лопасти с одной стороны крепление раскрутилось.
- Грузимся?
- Запускай! - я собрал ключи и стал спускаться со стремянки.
В ближайший свободный день пошёл в центр станицы в сельсовет, чтобы определиться с огородом. В километре от нашего обитания был один из участков с огородами, правда, был он за речкой, которую можно было перейти по жидкому мостику из брёвен и досок. На этом, самом ближнем к моему жилью, участке и хотел заняться огородничеством. Специалист мне посоветовал найти брошенный огород, потом найти хозяина этого огорода, узнать — будет ли он пользоваться им, если — нет, можно смело распахивать огород самому. Такие порядки.
Ну, да, видел осенью там заброшенные огороды, как хозяев их найти? Надо подключить к этому делу родственников: зятя, тётку родную по матери и двоюродного дядю по отцу — они, как раз на этом участке имели огороды в разных частях.
После сельсовета заскочил в налоговую инспекцию — пора начинать очередной обход станицы в поисках новой работы. Нашёл дверь начальника, остановился перед ней, вычитывая на табличке имя и отчество хозяина кабинета. За дверью раздавался громкий и напористый голос: «Нечего цацкаться с этими бабами, провинилась — наказывать, не справляется с делом — гнать из органов...» Я постучал, другой голос разрешил войти.
На меня смотрели два молодых мужчины, явно, не старше меня, один, безмятежный и сытый, сидел за столом лицом к двери, а другой, с раздражением на лице — перед столом. Чувствуя, что происходит разбор полётов в учреждении, сразу объявил цель своего прихода. Начальник проявил неподдельный интерес к моей персоне и усадил на другой стул перед столом, а его напарнику это не понравилось. Я читал их лица, как открытую книгу: начальник рад предлогу прекратить неприятную беседу, а его собеседник ещё не выкипел до конца и это его будет мучить.
- Мы тут с замом как раз обсуждаем кадровые вопросы, - улыбнулся начальник, - наши подчинённые — женщины…
- Много крику и слёз, а толку — ноль, - не выдержал зам.
- Это не совсем так, - извинительно улыбнулся начальник, - время сейчас сложное, личных проблем у всех много, в государстве законодательство меняется, не успеваем изучать, а тут ещё и работать надо. Вот и срываются, изредка, наши девчата.
- Пусть дома сидят, если не имеют выдержки, - дёрнулся зам. Начальник с укоризной посмотрел на подчинённого, призывая прекратить прения при постороннем.
Я уже понял по говору, что заместитель начальника — человек южный, хотя по лицу и не понял — откуда, да и представил его начальник исключительно русскими именами.
Откликаясь на просьбу хозяина кабинета, коротко рассказал о себе, немного подробнее остановившись на обстоятельствах выезда из свободной Грузии. Мужчины слушали, сочувствовали, тут и выяснилось, что заму пришлось уехать в наши края со своей родины — Армении.
Начальник сказал, что с таким образованием он не может меня взять без опыта работы, мол, ему приходится самому получать второе высшее образование, чтобы остаться на своей должности.
Ну, не можете и не можете, ладно. Зато у меня в станице добавилось два новых знакомца, буду с ними здороваться при встрече, общаться, может, вспомнят про меня, если услышат про хорошую вакансию.
Вышел из кабинета вместе с замом, который поведал мне, что его дядя — военный, тоже собирается приехать в станицу на житьё из Армении. Уж больно опасно стало жить на исторической родине.
Пообещал заму, что обязательно познакомлюсь с его дядей, когда он приедет. Расстались приятелями.
Приближение весны с огородными делами подвигло меня сделать крупную покупку: приобрёл в магазине РайПО мотоблок с тележкой на остатки выходного армейского пособия. Это была вынужденная трата, в опасении очередной раз потерять деньги. Берёг это пособие на обустройство квартиры, но перспективы с получением жилья оказались туманными, зато вовсю ходили слухи об очередной денежной реформе.
После службы в ГСВГ на моей сберкнижке скопилась сумма на покупку семейного легкового автомобиля, о котором мечтал тесть. Сам-то я был равнодушен к личному транспорту, возбуждался по этому поводу только в отпуске, обнаружив, что все одноклассники на родине уже имеют легковушки. Возвращался в полк, заходил первый раз после отпуска в лётный автобус и желание порулить собственной машиной пропадало. Да и документа на вождение у меня не было. В Грузии можно было без очереди купить ижевские автомобили в магазинах, но что-то останавливало меня это сделать. А денежку копил, чтобы было оправдание перед любимым тестем, который не мыслил жизни без личного авто для длинных поездок на рыбалку, охоту, за грибами и кедровым орешком, а потом уж и семью побаловать короткой поездкой в гости к родственникам. Тянул я эту резину с машиной, пока павловская денежная реформа не превратила наши накопления в ноль. Теперь же не стал долго испытывать судьбу и купил мотоблок с тележкой и фрезами для рыхления почвы. Предполагалась транспортировка урожая и обработка огорода.
А свободный огород нашёл быстро. Едва я заикнулся об этом своему двоюродному дяде, тот в один день решил мою проблему. Рядом с его огородом был заброшенный, а хозяином оказался его сосед, который давно огородный надел не использовал по причине того, что переоценил свои пенсионерские силы. Сосед дяди несколько лет назад приехал с семьёй в станицу из мест моей службы в Грузии и, когда я приходил в гости к дяде в отпусках, старался расспросить меня о тамошних порядках. И теперь радовался, что вовремя покинул родину. Ему вполне хватало двора для сада и огорода, он хвалил нашу почву и жаловался на длинную и холодную зиму. Успел развести вдоль дорожек виноградник, пока ещё редкость для наших мест, я с завистью посматривал на его кусты, а он обещал поделиться посадочным материалом, как только у меня появится свой двор. Этот добрый старик с удовольствием избавился от дальнего огорода в мою пользу, мол, ты у меня камень с души снял, сил нет туда ходить, а душа болит — как можно землю бросать без обихода. «Бери, дорогой! Теперь я спокоен — в хорошие руки землю отдал» - сказал он мне при очередной встрече. На том и порешили. Дядя пообещал вспахать мне огород, когда будет пахать свой на тракторе, а то мотоблоком уже его не возьмёшь — зарос сильно.
Хорошо иметь добрых родственников!
А между тем на работе меня стал напрягать наш кооператив по сбыту масла. Идея работала, коллеги были довольны доходом, но меня всё больше настораживал размах нашего халявного предприятия. Я предполагал, что достаточно будет удвоить-утроить нашу ежемесячную заработную плату и поддерживать этот уровень дохода, чтобы не нарваться на оргвыводы хозяев, которые, слава Богу, были в Ростове и удовлетворялись получением подсолнечного масла на реализацию, не появляясь у нас с проверками и не вникая в организацию производства. Местные учредители тоже нас не баловали проверками, ограничиваясь общением с начальником. А доля семечки кооператива в наших буртах перед линией маслобойни росла угрожающими темпами. Поскольку я не знал местную обстановку, инициатива с перекупкой семечек перешла к механику и мастеру-двигателисту, я уже начал подозревать, что там организовались нехорошие схемы утечки семечки с токов совхозов. Пытался урезонить механика и мастера-двигателиста с объёмами закупки, но народ учуял вкус халявной маржи и слушать ничего не хотел. Пытался припугнуть коллег тем, что у нас скоро будет масла больше, чем спрос на него в целом районе, но всё было тщетно. Я держал руку на пульсе учёта «нашей» семечки и масла, наблюдал за ростом всех показателей, но они меня уже больше не радовали. Ворох семечек содержал в себе нашу долю, равную суточной норме производительности линии. Не-не, я так не умею, пора выходить из кооператива — душевное равновесие мне дороже больших денег. Как говорит моя проницательная мать: «Сынок у нас - жидкий на расправу». Ну, кто же лучше матери знает своего сынка…
Однажды, когда мы с напарником работали в первую смену, в дверь нашего помещения вошёл майор в милицейской форме. Этого улыбчивого майора я уже видел мимолётом, когда заходил в милицию интересоваться работой, судя по форме одежды и папке в руке, он не семечки приехал сдавать на масло. Милицейский чин подошёл к механику, они мило поулыбались друг другу, коротко переговорили и механик ткнул пальцем в мою сторону, а потом, заметив, что я смотрю на них, замахал рукой, мол, спускайся сюда. Вот, гад… Ни разу ещё милиция мной не интересовалась.
