Ближе к вечеру на пиратском корвете «Бочонок рому» ударила рында. Причем ударила сама, никто не дергал за веревочку, и не отбивал склянки. Через минуту зазвенела рында на соседнем корабле, а вскоре уж все корабельные рынды, словно желая поддержать соседок, накрыли причалы мелодичным звоном.
Народ, болтающийся на рынке у причалов по своим важным делам, либо для праздного ротозейства, поспешил к пристаням. Дело было совершенно необычным – возле пиратских кораблей стрельба из пистолета или пьяная драка были делом вполне заурядным, но чтобы рындами звенеть – такого горожане не припоминали.
Собравшись у причалов, удивленная толпа смотрела на озадаченных пиратов на палубах. Пираты в свою очередь, поглядывали то на горожан, то на рынды. Почему они звенели, никто наверняка сказать не мог, но звон не умолкал.
А потом тревожно загудел сигнальный колокол, висящий на смотровой вышке. И через не особо широкие ворота причалов из города потянулся народ. А по центральной городской площади метался возбужденный Ванька Шнырь, поблескивая медными пуговицами на расшитом бургомистровом кафтане, и счастливо вопил. Ибо нет для дурака большего счастья, чем ожидание великой суматохи. Желательно, с волнениями и членовредительством.
К тому времени, когда звон сигнального колокола стих, народу на пристанях собралось предостаточно. Мальчишки висели гроздьями на столбах и крышах пакгаузов, взрослые же бродили по пристани, выясняя случившееся.
А на горизонте появилась темная точка, неторопливо приближающаяся к берегу. Поначалу на нее никто внимания не обращал – случайные корабли были обычными гостями у побережья. Однако по мере приближения толпа затихала, цепенея.
К городу плыл дракон.
Дракона сопровождали русалки, изредка поблескивая в лучах солнца широкими хвостами и поднимая время от времени тучи брызг.
Неторопливо приблизившись к причалам, дракон с высоты, чуть поменьше корабельной мачты, посмотрел на толпу. Народ попятился. Дракон нагнулся, осторожно положив голову на песок, и по длинной шее, словно по мосту, со спины дракона шагнула темная фигура в треуголке.
Стоявший, как и положено блаженному, в первых рядах Ванька Шнырь ткнул пальцем и завопил:
- Первый бургомистр!!! Я евонный портрет на картинке видел!!
Толпа, охнув, попятилась с ускорением. Кое где на песке лежали в беспамятстве тела сомлевших от волнения горожанок, никак не готовых к встрече с драконом, и уж тем более с первым бургомистром.
Призрак ступил на берег, обвел взглядом толпу и неторопливо двинулся вперед. Пятившаяся толпа остановилась, прижавшись к пакгаузу. Призрак осмотрел пестрые ряды горожан, шагнул в сторону и протянул одной из женщин бутыль светлого стекла со свитком бумаги внутри.
- Завещание надо огласить, - прохрипел он сделал шаг назад.
Мадлен, которую призрак выбрал для оглашения, взяла бутылку, ударила ею о камень и достала свиток.
- Я, бургомистр города Тарнгород, волею судеб и Провидения основавший этот город… - Мадлен хмыкнула, с интересом посмотрела на призрака и продолжила. - … по мере его процветания увидел свою миссию в том, чтобы и далее беды обходили город стороною, а коли уж не обойдут, так хватило жителям сил и мужества их преодолеть.
Далее в завещании шло красочное описание как успехов в построении города, так и пагубность пиратских привычек для процветания всего и вся.
- Сообразуясь с вышеизложенным, равно как и принимая во внимание духозавещательный порыв, снизошедший на меня в последние годы, призываю всех жителей взять за правило как честный труд, так и честную торговлю, равно как и мирную выгоду с соседними землями…
Дочитав до изгнания пиратских команд, Мадлен сделала паузу и осмотрелась. Толпа ловила каждое ее слово, боясь шелохнуться. Призрак стоял неподвижно, не сводя взгляда с Мадлен. Ведьма перевела дух и дочитала завещание до конца.
Собравшиеся растерянно смотрели друг на друга, на призрака, на пиратские корабли, где пираты так же растерянно смотрели по сторонам.
Нарушил эту всеобщую растерянную гармонию граф Мангус, шагнувший к призраку. Повернувшись к толпе, он упер руку в бок и набрал в грудь воздуха.
- Короче, если кто не понял, объясняю! Пиратам три дня на сборы, далее – на остров Эм-Жо. Кто остается – треуголки сдать, морды побрить, освоить какое-нибудь ремесло. Пиратская власть и пиратские обычаи более здесь не применяются!
Несколько помощников, среди которых были два пиратских капитана, вытолкнули из толпы трясущегося бургомистра. Отвесив на всякий случай поклон как графу, так и призраку, бургомистр, заикаясь, спросил:
- Какие же применять, коли других нет?
Граф открыл было рот, но призрак его опередил. Вытащив изрядно ржавую кривую саблю, он долбанул бургомистра по голове. Удар был не особо силен, однако ослабевшая голова бургомистра от него лишилась сознания. Морской дракон с интересом посмотрел на лежащее тело и покосился на графа.
- А можно его съесть?
- На здоровье, - граф посторонился.
Дракон наклонился на бургомистром, понюхал и разочарованно покосился на графа.
- Так он тухлый, воняет то как…
- Он не тухлый, он лечился мазью, - возразил граф.
Дракон обиженно распрямил шею.
- Сами ешьте…
Услышав про поедание присутствующих драконом, толпа решила на всякий случай осторожно разойтись, и, может быть, разбежаться куда глаза глядят. Но тут Ванька Шнырь сорвал с себя кафтан, накрыл им лежащего бургомистра и ткнул пальцем в Мадлен.
- Вот, люди добрые!!! Без пиратов мы теперича!!! Без бургомистра мы теперича!!! Заживем теперича!!!
Подумав, он снова ткнул пальцем в Мадлен.
- Вот он, новый бургомистр!!! Теперича!!!
Ведьма недоуменно посмотрела на Шныря, потом бросила внимательный взгляд на графа и подошла.
- Твоя работа, сволочь?
Граф развел руками.
- Дорогая Мадлен, ты чересчур подозрительна. Хотя, признаюсь, это тот редкий случай, когда я Шныря готов поддержать.
Мадлен стремительно очертила в воздухе ладонью какой-то знак и злобно посмотрела на графа.
- Позаботься о том, кто поддержит тебя.
И, повернувшись, зашагала к выходу.
Призрак посмотрел на графа и кивнул.
- Этот блаженный, к счастью, указал на нового бургомистра.
- Это счастье обошлось мне недорого, в пять монет, - ответил граф и осторожно шагнул вслед за ведьмой.
Его модные кожаные сапоги очень неудобно сидели на лягушачьих лапках.