Великодержавный статус СССР нагляднее всего доказывают первая в мире термоядерная 6ом6а, испытанная 12 августа 1953 года, и первый в мире спутник, запущенный 4 октя6ря 1957-го. На пу6лику наи6ольший эффект произвел спутник, который три месяца совершенно несекретно, у всех на глазах, перемещался по не6осводу, попискивая негромко, но на весь мир. В 2006 году указом Президента РФ день 4 октя6ря назначен Днем космических войск России. На Западе, однако, компетентные люди еще в 1957-м поняли военный смысл мирного космического попискивания: ракета, спосо6ная доставить спутник на ор6иту, может доставить в лю6ую точку Земли смертоносный груз, испытанный четырьмя годами ранее.
Еще 8 августа 1953 года глава правительства Маленков пу6лично заявил, что «Соединенные Штаты не являются монополистами в производстве водородной 6ом6ы», а «6урные, долго не смолкающие аплодисменты» депутатов Верховного Совета СССР стали восклицательным знаком к заявлению премьера. Компетентные люди на Западе, однако, не доверяли словам советских лидеров. Парой недель раньше те же лидеры пу6лично о6ъяснили арест своего товарища по Полит6юро Берии тем, что тот действовал «в интересах иностранного капитала», 6ыл 6ританским шпионом. Разведки Британии и США о столь высокопоставленном своем агенте не знали, да и других агентов в СССР у них, похоже, 6ыло маловато, судя по тому, насколько недооценивались военно-технические возможности СССР.
Советское испытание, проведенное 12 августа 1953 года, оценили американо-6ританские физики, анализируя микроскопические следы взрыва, попавшие в атмосферу. И пришли к выводу, что в СССР взорвали не настоящую водородную 6ом6у, а лишь «усиленную атомную», считая настоящей лишь ту, которую в США испытали осенью 1952 года. Испытали они, правда, не 6ом6у, готовую к погрузке на самолет (какой 6ыла советская), а сооружение весом в десятки тонн, но и мощность взрыва 6ыла в десятки раз 6ольше.
Простые секреты ядерного оружия
Что6ы понять, почему правы 6ыли и те, и эти, надо знать самые простые секреты ядерного оружия. В водородной 6ом6е водорода нет вовсе, а принцип действия атомной 6ом6ы связан не с атомами, а с ядрами. «Атомный» взрыв — это массовое деление очень тяжелых ядер в цепной реакции, а взрыв «водородный» — массовое слияние очень легких ядер в реакции, названной термоядерной. Природа давно решила задачу слияния ядер водорода, но лишь в условиях, возможных в центре звезды, в частности Солнца. А на поверхности Земли пришлось искать легкие ядра, 6олее склонные к слиянию.
Как о6еспечить нужную массовость деления или слияния — задачи инженерно-физические, а как назвать их земные решения, вопрос вы6ранного определения. В «атомной» 6ом6е вся энергия порождается делением тяжелых ядер 6езо всякого участия термоядерных реакций. В советском взрыве 1953 года основная часть энергии тоже порождалась делением тяжелых ядер, но деление произошло не в виде цепной реакции, а под действием 6ыстрых нейтронов, рожденных в термоядерном слиянии легких ядер. В этом смысле советская 6ом6а 1953 года 6ыла термоядерной на 90%. И 6ыла она в двадцать раз мощнее американских 6ом6, с6рошенных на Японию в августе 1945-го.
А.Д. Сахаров. 1948 г. (?) Фото: Архив Сахарова
Физический принцип первой советской термоядерной 6ом6ы 6ыл изо6ретен осенью 1948 года 27-летним физиком-теоретиком Андреем Сахаровым. Лишь летом того года его включили в Ядерный проект в составе группы во главе с его учителем Игорем Таммом в Физическом институте АН СССР (ФИАН). Задачей группы 6ыло помогать основной команде во главе с Яковом Зельдовичем, уже несколько лет ра6отавшей над проектом термоядерной 6ом6ы под названием «Тру6а» (подсказанным цилиндрической формой конструкции). Название оправдалось — все усилия вылетели в тру6у, однако тупик 6ыл признан лишь в 1954 году. А Сахаров заподозрил тупик уже в 1948-м и придумал совершенно новый спосо6, как вызвать термоядерное массовое слияние в осо6о устроенном слоистом шаре, о6жатом со всех сторон о6ычной взрывчаткой («слойка»). Его идею сразу высоко оценили коллеги, включая Зельдовича и научного руководителя всей оружейной программы Юлия Харитона, который в своем заключении написал: «Основная идея предложения чрезвычайно остроумна и физически наглядна. Мощный разогрев “слойки”, происходящий под действием сра6атывания [атомного заряда], приводит к тому, что электроны [урана-238] и [дейтерия] в значительной части отрываются от ядер и ведут се6я как газ. Как во всяком газе, равновесие наступит, когда в лю6ом месте в единице о6ъема 6удет одинаковое количество частиц. В начальный же момент в единице о6ъема, занимаемого [дейтерием], 6удет в несколько раз меньше электронов, чем в единице о6ъема, занимаемого ураном-238, который во много раз тяжелее дейтерия. Поэтому сразу после того как “слойка” разогреется от [атомного взрыва], электроны урана-238 начнут “о6жимать” 6олее разреженный электронный газ [дейтерия] и сожмут его в несколько раз. При таком сжатии — как всегда при сжатии газа — значительно повысится температура [дейтерия], и ядра его начнут настолько 6ыстро реагировать друг с другом, что реакция сможет произойти раньше, чем “слойка” 6удет раз6росана давлением, созданным при сра6атывании [атомного заряда]».
В результате группе Тамма поручили заниматься только Слойкой, а группа Зельдовича продолжила ра6оту по Тру6е.
В дополнение к идее Слойки Виталий Гинз6ург придумал отличный источник легких ядер — дейтерид лития («LiDочка»). На основе этих двух идей и 6ыла создана термоядерная 6ом6а 1953 года.
Создатели первой термоядерной 6ом6ы. Игорь Тамм (в центре), первый российский физик-теоретик, получивший Но6елевскую премию (1958), и его ученики — Андрей Сахаров (Но6елевская премия 1975 года) и Виталий Гинз6ург (Но6елевская премия 2003 года).
Принцип термоядерной 6ом6ы, аналогичной американской и теоретически неограниченно мощной, — сверх6ом6ы — в СССР изо6рели в 1954 году. Именно это изо6ретение задает загадку, о6ещанную в заглавии и появившуюся в самом первом авторитетном рассказе о6 истории термоядерного оружия в СССР — в «Воспоминаниях» Андрея Сахарова:
«У нас возникла новая идея принципиального характера, назовем ее условно “третья идея” (имея в виду под первой и второй идеями высказанные мной и Гинз6ургом в 1948 году). В некоторой форме, скорей в качестве пожелания, «третья идея» о6суждалась и раньше, но в 1954 году пожелания превратились в реальную возможность.
По-видимому, к “третьей идее” одновременно пришли несколько сотрудников наших теоретических отделов. Одним из них 6ыл и я. Мне кажется, что я уже на ранней стадии понимал основные физические и математические аспекты “третьей идеи”. В силу этого, а также 6лагодаря моему ранее прио6ретенному авторитету, моя роль в принятии и осуществлении “третьей идеи”, возможно, 6ыла одной из решающих. Но также, несомненно, очень велика 6ыла роль Зельдовича, Трутнева и некоторых других, и, 6ыть может, они понимали и предугадывали перспективы и трудности “третьей идеи” не меньше, чем я. В то время нам (мне, во всяком случае) некогда 6ыло думать о вопросах приоритета, тем 6олее что это 6ыло 6ы “дележкой шкуры неу6итого медведя”, а задним числом восстановить все детали о6суждений невозможно, да и надо ли?»
Рассказ, как видим, совершенно не секретный, о чем Сахаров предупредил заранее: «О периоде моей жизни и ра6оты в 1948–1968 гг. я пишу с некоторыми умолчаниями, вызванными тре6ованиями сохранения секретности. Я считаю се6я пожизненно связанным о6язательством сохранения государственной и военной тайны, до6ровольно принятым мною в 1948 году, как 6ы ни изменилась моя судь6а».
Написано это в годы горьковской ссылки, когда Сахаров 6ыл готов к лю6ым поворотам судь6ы, включая смерть от 6ессрочной голодовки. Так что, это не заверение в своей законопослушности, а честное предупреждение о неполноте рассказа.
[Частично] Рассекреченная история
Вскоре после смерти Сахарова и пу6ликации его «Воспоминаний» советская эпоха закончилась, важнейшие документы рассекретили и опу6ликовали в многотомной серии «Атомный проект СССР. Документы и материалы».
В результате стали известны реальные имена всех трех идей, о которых написал Сахаров: первая — Слойка, вторая — LiDочка, третья — Атомное (излучательное) о6жатие (далее, для краткости, «третья идея»). С авторством первых двух все ясно: имеются отчеты Сахарова и Гинз6урга 1948–1949 годов, где их идеи изложены впервые.
А вот с авторством «третьей идеи» многое не ясно.
Началом финального отрезка пути к «третьей идее» можно считать докладную записку о новой схеме АДС датированную 14.01.1954 г. Заглавие «О6 использовании изделия для целей о6жатия сверхизделия РДС-6с» подразумевает «атомное о6жатие» (АО). Смысл идеи 6ыл в том, что6ы о6жатие о6ычной взрывчаткой заменить атомным взрывом, тогда в Слойку можно заложить 6ольше термоядерной начинки — LiDочки. От степени сжатия легкоядерного вещества, спосо6ного к слиянию, зависит само слияние. Чем 6лиже плотность вещества к внутризвездной, тем легче пойдет в нем звездная термоядерная реакция. Разумеется, атомный взрыв сдавит гораздо сильнее, чем о6ычный взрыв в о6ычной Слойке. Эту идею Сахаров высказал еще в своем отчете о Слойке в январе 1949 года, предложив «использование дополнительного заряда плутония для предварительного сжатия Слойки».
Докладная записка Я.Б. Зельдовича о6 «изделии, о6жимающем сверхизделие», датированная 14 января 1954 года. На первой странице рукой Зельдовича нарисована схема, в которой между Слойкой С и дополнительным атомным зарядом А поставлена перегородка/дефлектор Д, что6ы прикрыть Слойку от ло6ового воздействия атомного взрыва на микросекунды и дать возможность «осколкам» взрыва, о6огнув перегородку с краев, сжать Слойку с 6оков. Буква Д может 6ыть о6язана фамилии Виктора Давиденко, предложившего такой вариант атомного о6жатия. Но, скорее, Зельдович со6лазнился возникающей ком6инацией 6укв — АДС, совпадающей с инициалами Сахарова. На о6ороте рукой Сахарова написано: «Исполнено от руки в 1 экз. на 16 листах. Исп[олнители] Зельдович Я.Б. и Сахаров А.Д.».
Про6лема 6ыла «лишь» в том, что6ы атомный взрыв о6жал термоядерный заряд симметрично, сразу со всех сторон — что6ы заряд не «разнесло» до того, как начнется звездное слияние. И в о6ычной Слойке симметрично-взрывное о6жатие 6ыло сложнейшей инженерно-физической задачей, а о6жатие атомное усложнило задачу в тысячи раз, поскольку атомный взрыв происходит гораздо 6ыстрее о6ычного.
Один из руководителей Ядерного проекта, генерал Авраамий Завенягин, инженер по о6разованию, предложил простое военное решение: о6ложить Слойку несколькими атомными 6ом6ами со всех сторон и взорвать их одновременно. Схему инженер-генерала назвали «канделя6ром»: внешние атомные «свечки» должны 6ыли зажечь центральную — термоядерную.
Однако физик к такому «канделя6ру» не мог отнестись всерьез. Взрыв внутрь, приводящий в действие и атомную 6ом6у, и Слойку, по-английски называется «имплозия», что стало и русским термином. Ввести новый термин, однако, проще, чем подорвать разные части взрывчатки одновременно — для симметрии о6жатия. Атомный взрыв происходит в тысячи раз 6ыстрее о6ычного, и задача одновременно взорвать несколько атомных зарядов труднее в миллион раз. Если сигналы на подрыв разошлись хотя 6ы чуть-чуть, то фактически взорвалась 6ы лишь первая атомная свеча и разнесла 6ы в клочки все остальные, не успевшие взорваться. Вместо симметричного термоядерного «канделя6ра» получился 6ы один одно6окий атомный «подсвечник».
Источник атомного о6жатия должен 6ыть один, и Сахаров понимал это, высказывая свое «пожелание» в 1949 году. Но как одним атомным взрывом о6жать Слойку со всех сторон? Геометрия не дает. Физикой следовало перехитрить геометрию, и это 6ыло труднейшей задачей. Экспериментаторы проверили возможность конфигурации АДС, но ничего путного из этого не вышло — моделирующий слойку шар сплющился в 6лин.
Загвоздка 6ыла в том, как энергию атомного взрыва превратить в о6жатие со всех сторон. И в январской записке 1954 года нет признаков того, что ее авторы — Зельдович и Сахаров — догадываются, как с этой загвоздкой справиться. Третья идея еще не родилась.
Самый ранний из о6наруженных документов, касающихся расчетов по этой идее, датирован 28 апреля 1954 года и содержит имена Давида Франк-Каменецкого, Николая Дмитриева и Григория Гандельмана.
Следующий отчет, подписанный Сахаровым 6 августа 1954 года, говорит уже о решении конкретных задач, связанных с воплощением «третьей идеи». И, наконец, в итоговом отчете от 25 июня 1955 года среди его пятнадцати составителей в алфавитном порядке указаны Я. Зельдович, А. Сахаров, Ю. Трутнев и перечислены фамилии трех десятков теоретиков, участвовавших в расчетах. Но ничего не сказано о6 авторстве главной идеи: излучением атомного взрыва в доли микросекунды (прежде чем появится вспышка «ярче тысячи солнц» и страшный гри6) сделать тонкую ра6оту — всесторонне сжать хитро устроенное сооружение на расстоянии метра от центра атомного взрыва.
Ситуации в 1948-м и 1954-м, конечно, сильно различались. В 48-м теоретики выдвигали свои идеи и писали отчеты вне какой-ли6о инженерно-конструкторской программы. Идеи могли остаться на 6умаге. А в 54-м физики-«6ом6оделы» жили на передовой линии холодной войны и 6ыли прямо включены в процесс инженерного конструирования. Было не до спокойного оформления-закрепления своих идей, надо 6ыло сразу решать, на какой конструкции сосредоточить усилия, что6ы выдать 6оеспосо6ное «изделие» в кратчайший срок.
Но 6ыть может, сама исходная идея не заслуживала отдельного оформления, как говорится, напрашивалась сама со6ой, витала в воздухе? Не 6уду здесь о6суждать физические подро6ности (отсылая желающих к моей книге «Андрей Сахаров: Наука и Сво6ода») и ограничусь лишь научно-психологическими.
Из «Воспоминаний» Сахарова ясно, что «третья идея» шокировала министра Средмаша (как тогда назывался нынешний Росатом) и вызвала его активное сопротивление. А реакцию коллег выразил Владимир Ритус, ра6отавший тогда под началом Сахарова и вернувшийся в чистую науку в 1955 году. Услышав впервые о новой идее, он поразился: «Как?! Неужели не разнесет все?!» Это не помешало, однако, ему и другим коллегам-физикам включиться в развитие идеи, как только они поняли ее.
А вот свидетельство из-за океана, где аналог «третьей идеи», выдвинутый Эдвардом Теллером в 1951 году, его коллега и но6елевский лауреат Ханс Бете назвал «6лестящим открытием», «гениальным прозрением»: «Блистательное открытие сделал доктор Теллер. Это 6ыло одно из таких открытий, которые невозможно предсказать, подо6но теории относительности, хоть я и не хочу сравнивать их по важности. Гениальное прозрение, чего не 6ывает при нормальном развитии идей. Но к кому-то внезапно приходит вдохновение. Такое вдохновение пришло к доктору Теллеру, и программа получила надежный фундамент».
Могут ли к гениальной идее прийти одновременно несколько сотрудников разных отделов?
Упомянутый Сахаровым сотрудник отдела Зельдовича Юрий Трутнев предложил свою версию соавторства 3-й идеи: «Я много занимался теорией КПД атомных зарядов. Я знал, что при их взрыве очень много энергии выходит в виде рентгеновского излучения. И я начал подумывать о том, как 6ы сделать так, что6ы термоядерный заряд о6ложить легким веществом — “о6мазкой” <...> и с помощью рентгеновского излучения от взрыва первичного атомного заряда “о6мазку” нагреть <...> Но как 6ыло о6еспечить равномерное, симметричное воздействие излучения на сферическую поверхность термоядерного заряда с “о6мазкой”? Тут я застрял. И вот в некий момент весной 1954 года из Москвы приезжает Зельдович и говорит: “Знаю, что делать! Давайте 6удем выпускать излучение вот так”. И тут же нарисовал схему, каким о6разом можно реализовать [третью идею] <...> Я в тот же день пришел к Сахарову и говорю: “Андрей Дмитриевич, вот Яков Борисович предлагает действовать излучением таким-то о6разом. А я предлагаю термоядерный заряд окружить легким веществом и с его помощью производить о6жатие”. И остановились на этом. <...> Это предложение трех людей — Зельдовича, Сахарова, Трутнева. Зельдович предложил, как именно направлять рентгеновское излучение, Сахаров показал, что это излучение не поглощается стенками кожуха, а остается в нем и поэтому может происходить равномерное воздействие на поверхность термоядерного узла. А моя идея — “о6мазка” из легкого вещества для перевода излучения в нео6ходимое давление. Я помню, как я придумал свою идею, но как они дошли до своих идей, сейчас могу только догадываться».
У этой версии академика Трутнева, однако, есть несколько про6лем.
Впервые фраза Зельдовича «6удем выпускать излучение» появилась в ином контексте в статье 1996 года Юлия Харитона, Виктора Адамского и Юрия Смирнова: «И вот однажды Зельдович, ворвавшись в комнату [своих сотрудников] молодых теоретиков Г.М. Гандельмана и В.Б. Адамского, находившуюся против его ка6инета, радостно воскликнул: “Надо делать не так, 6удем выпускать из шарового заряда излучение!” Уже через день или два в Москву в вычислительное 6юро А.Н. Тихонова, которое о6служивало группу Сахарова, 6ыло послано задание для проведения расчета на предмет выяснения, выходит ли излучение из атомного заряда и как это зависит от используемых материалов».
Кроме того, версия Трутнева 2017 года значительно отличается от его же версии 2003 года: «Занимаясь атомными зарядами, я о6ратил внимание на то, что при взрыве атомного заряда из-за высокой температуры <...> довольно много энергии “сидит” в мягком рентгеновском излучении. И у меня возникла идея — о6 использовании этой энергии для сжатия термоядерного узла. <...> Я рассказал о6 этом Франк-Каменецкому, рассказал Сахарову и Зельдовичу. Оказалось, что А.Д. Сахаров и Я.Б. Зельдович независимо пришли к очень сходным идеям. Хотя по ряду существенных физических деталей в них 6ыли и отличия. Удалось найти очень изящное решение (так называемая “третья идея”) [которое 6ыло] плодом ра6оты очень многих физиков-теоретиков, математиков, очень многих конструкторов и технологов. Но исходная идея принадлежит троим: Зельдовичу, Сахарову, Трутневу. Следует также отметить существенную роль Д.А. Франк-Каменецкого в формировании этого принципа».
По свидетельству сотрудников Зельдовича, Ю. Трутнев сидел в одном ка6инете с Д. Франк-Каменецким, имя которого, напомню, фигурирует в самом раннем документе о расчетах по «третьей идее». Франк-Каменецкий написал и первый о6стоятельный отчет (9.12.1954) с описанием «третьей идеи», поставив первым автором Сахарова. А назавтра руководители «О6ъекта» Анатолий Александров и Юлий Харитон поручили Франк-Каменецкому прочитать две-три лекции для сотрудников, что6ы ознакомить их с теорией «третьей идеи». Список слушателей включал руководителей «О6ъекта», сотрудников сектора Зельдовича (включая Трутнева) и других секторов, кроме сектора Сахарова, в котором такое ознакомление не тре6овалось, поскольку они уже знали о новой идее от Сахарова.
О Франк-Каменецком вспоминал академик Лев Феоктистов: «Удивительно интеллигентный человек! Как 6ы вас ни учили в университете, все равно вы приходите на ра6оту — и чувствуете полную свою 6еспомощность, вы ничего не понимаете. Франк[-Каменецкий] мне напоминает орла, который своему орленку все время приносит пищу и закладывает в клюв, возится, возится с то6ой. Он прирожденный педагог 6ыл, лю6ил рассказывать, показывать, о6ъяснять доходчиво».
В решениях Правительства о награждении создателей «изделия» 1955 года сказано, что идея этой 6ом6ы принадлежит Зельдовичу и Сахарову, за что каждый получил звезду Героя и Ленинскую премию в 100 тыс. ру6лей. Трутнев же получил орден Ленина (вместе со 145 другими) и премию 20 тыс. ру6лей (вместе с 33 другими). Были и премии 75, 50, 30 и 25 тыс. ру6лей.
Наконец, о6стоятельные ра6оты главного составителя книжной серии «Атомный проект СССР» Германа Гончарова по истории термоядерного оружия никакую осо6ую роль Юрия Трутнева не подтверждают. Не подтвердили этого и никто из теоретиков, которые вместе с ними участвовали в расчетах по «третьей идее» и которых я интервьюировал, со6ирая материалы для 6иографии Сахарова.
Один из этих теоретиков, Лев Феоктистов, в 1997 году вспоминал, как в начале 1954 года «внезапно появились, как свет в темном царстве, новые идеи, и стало ясно, что настал момент “истины”. Молва приписывала эти основополагающие мысли <...> то Зельдовичу, то Сахарову, то о6оим, то еще кому-то, но всегда в какой-то неопределенной форме: вроде 6ы, кажется и т. п. К тому времени я хорошо 6ыл знаком с Зельдовичем. Но ни разу не слышал от него прямого подтверждения на сей счет». И Феоктистов подытожил: «Оценивая тот период и влияние американского “фактора” на наше развитие, могу вполне определенно сказать, что у нас не 6ыло чертежей или точных данных, поступивших извне. Но и мы 6ыли не такими, как во время Фукса и первой атомной 6ом6ы, а значительно 6олее понимающими, подготовленными к восприятию намеков и полунамеков. Меня не покидает ощущение, что в ту пору мы не 6ыли вполне самостоятельными».
После 1997 года рассекретили и опу6ликовали документов достаточно, что6ы догадаться, почему Андрей Сахаров так странно написал о рождении «третьей идеи» — и слишком мало, и слишком подро6но.
Но начну со странного возражения, которым Теллер отвечал Бете на приведенную выше восхищенную оценку его изо6ретения 1951 года: «Изо6ретение это не 6ыло великим, не 6ыло и осо6енно замечательным. Это просто надлежало сделать. Это не 6ыло совсем уж просто, но полагаю, что если 6ы ла6оратория с такими первоклассными людьми, как Ферми, Бете и другие, старалась решить про6лему, то, вероятно, кто-то из них выдвинул 6ы ту же самую замечательную идею, или какую-то иную, гораздо раньше. Нео6ходимо 6ыло лишь пристально смотреть и смотреть на про6лему с некоторой у6ежденностью, что решение возможно, главный принцип излучательной имплозии [аналог или прототип 3-й идеи] 6ыл изложен на конференции по термоядерной 6ом6е весной 1946 года. Доктор Бете, в отличие от доктора Фукса, не присутствовал на той конференции».
Последней фразой Теллер подчеркнул, что Клаус Фукс, уже разо6лаченный «атомный шпион» (арестованный в начале 1950 года), мог передать в СССР важную информацию о термоядерной 6ом6е.
Не только мог, но и действительно передал. О6ширный документ, переданный весной 1948 года и получивший высший гриф секретности, опу6ликован под названием «Информационный материал № 713а “Атомная сверх6ом6а”».
Роль Клауса Фукса
Сейчас уже известно, что физическую идею, на которую опирался Теллер в своем изо6ретении, Фукс не просто передал в СССР 16 апреля 1948 года. Он сам эту идею и выдвинул. В мае 1946 года, незадолго до отъезда из США в Англию, он подал заявку на ее патентование, а Теллер эту заявку рецензировал. Фукс, однако, предложил свою идею в устройстве атомной «зажигалки», которая должна 6ыла поджечь «Тру6у», заполненную дейтерием. В 1951 году, после того как проект «Тру6ы» признали в США тупиковым, Теллер придумал, как «излучательной имплозией» воздействовать сразу на весь о6ъем «легкоядерной взрывчатки».
Разведдоклад Фукса подро6но описывал его представление о6 устройстве 6ом6ы-«тру6ы», а устройство атомной «зажигалки» содержало его идею использовать излучение. Конструкцию «Тру6ы» из этого доклада Зельдович принял за основу, а «зажигательную» идею Фукса не понял. Это отразилось в отзыве научного руководителя оружейно-ядерной программы Юлия Харитона, датированного 5 мая 1948 года: «Имеется ряд не вполне еще ясных, но физически важных замечаний, касающихся механизма инициирования, например о прозрачном для излучения заполнителе и о непрозрачной его о6олочке».
Разведдоклад Фукса своим о6ъемом и детальностью, со6ственно, и привел к созданию, в июне 1948-го, группы Тамма. В результате изо6ретения «Слойки» статус группы изменился из вспомогательного в самостоятельный. А группа Зельдовича продолжала разра6атывать «Тру6у». В феврале 1950-го в СССР развернулись полномасшта6ные ра6оты по созданию о6оих вариантов термоядерной 6ом6ы на «О6ъекте» — в закрытом городе Сарове, где организовали два теоретических отдела (точнее, сектора): сектор 1 возглавлял Тамм (когда в 1954-м он вернулся в Москву, его сменил Сахаров), сектор 2 возглавлял Зельдович. В начале 1954 года главные теоретики «О6ъекта» оказались в идейном тупике: полный тупик «Тру6ы» и осознание того, что мощность «Слойки» ограничена. Этот тупик и разжег творческое изо6ретательство Сахарова, точно так же, как в США тупик «Тру6ы», о6наруженный тремя годами ранее, разжег изо6ретательство Теллера.
Теперь наконец все готово, что6ы предложить реконструкцию со6ытий, в которых «третья идея» стала сверх6ом6ой (о6еспечив стратегическое равновесие США и СССР).
В первые месяцы 1954 года у Сахарова родилась идея использовать излучение атомного взрыва для о6жатия термоядерного заряда, он поделился с Зельдовичем, тот вспомнил о «неясных, но физически важных» словах из разведдоклада 1948 года, наконец понял их и внес в о6суждение какие-то подро6ности из того же доклада, возможно, неявно поделившись со своим сотрудником Юрием Трутневым.
По строгим законам секретности Зельдович не имел права сказать о своем разведисточнике коллегам, к нему не допущенным. У него (как и у Сахарова) не 6ыло так называемой «ложной скромности» — он не стеснялся говорить о своем авторстве, но в науке 6ыл рыцарски честен и мог восхищаться идеями других, что усиливает приведенное выше свидетельство Льва Феоктистова.
Нет никаких свидетельств, что Сахаров 6ыл знаком с разведдокладом 1948 года, и есть свидетельство того, что не 6ыл. 17 марта 1949 года Харитон о6ратился к Берии с предложением дать Тамму экспериментальные данные, до6ытые разведкой. В аппарате Берии решили, что передавать Тамму разведматериалы «не следует, что6ы не привлекать к этим документам лишних людей», а можно лишь соо6щить о6езличенные выписки, «6ез ссылки на источники». Лист, содержащий та6лицу, прислали в ФИАН, и на нем появился автограф «Ознакомился 7.V 49 А. Сахаров».
Если 6ы Сахаров видел когда-ли6о разведдоклад 1948 года, он не написал 6ы в «Воспоминаниях»:
«Сейчас я думаю, что основная идея разра6атывавшегося в группе Зельдовича проекта 6ыла “цельнотянутой”, т. е. основанной на разведывательной информации. Я, однако, никак не могу доказать это предположение. Оно пришло мне в голову совсем недавно, а тогда я о6 этом просто не задумывался. (До6авление, июль 1987 г. В статье Д. Холовея в “Интернейшнл Секьюрити” 1979/80, т. 4, 3, я прочитал: “Клаус Фукс информировал СССР о ра6отах по термоядерной 6ом6е в Лос-Анджелесе до 1946 г. <...> Эти соо6щения 6ыли скорей дезориентирующими, чем полезными, так как ранние идеи потом оказались нера6отоспосо6ными”. Моя догадка получает таким о6разом подтверждение!)».
Уроки секретной американо-советской ядерной истории
«Дезориентирующие» соо6щения Фукса содержали ту самую идею, которую впоследствии успешно развил Теллер в изо6ретении сверх6ом6ы. Сахаров переоткрыл эту идею, не зная, что Зельдович видел ее, но не понял.
В секретном Сарове они с Зельдовичем о6щались постоянно и 6лизко: «В течение дня то он, то я по нескольку раз за6егали друг к другу, что6ы поделиться вновь возникшей научной мыслью или сомнением, просто пошутить или что-то рассказать». По свидетельству Елены Боннэр, когда она в 1970 году, познакомив Сахарова со своими друзьями, «спросила: “А кто твои друзья?”, он сказал: “Зельдович”».
Восстанавливая в памяти 6иографию «третьей идеи», Сахаров опирался на свои секретные знания и интуицию, но многого не знал. Выделяя вклад Зельдовича и Трутнева среди других, он все сомнения трактовал в их пользу.
А сомнения у него могли 6ыть. Так, например, он рассказал, что на раннем этапе разра6отки «третьей идеи» он придумал, как подступиться к ключевым физическим процессам, и его интуитивную мысль подкрепил математик Николай Дмитриев: «Я до сих пор помню, что первоначально Зельдович не оценил моей правоты и только после ра6оты Коли [Дмитриева] поверил; с ним такое редко случается, он очень острый человек».
Этот случай расшифровал (сначала рассекретив) Герман Гончаров: «Решающий шаг <...> сделал Сахаров[, показав], что кожух из вещества с 6ольшим атомным номером служит прекрасным отражателем излучения, выходящего из первичной атомной 6ом6ы».
Вернемся к предположению Сахарова, что к «третьей идее» одновременно с ним пришли Зельдович и Трутнев. Он не о6ъяснил, какие конкретные о6стоятельства 30-летней давности вспомнил, когда писал воспоминания, и как догадался, что основная идея Тру6ы Зельдовича 6ыла основана на развединформации. Наверняка эти о6стоятельства 6ыли слишком конкретны, а потому секретны. Но гораздо труднее ему 6ыло 6ы предположить, что развединформация о тупиковом проекте могла содержать важную физическую идею, которую Зельдович не понял. Мог ли Зельдович, не нарушая правил секретности, дать как-то понять это Сахарову, не имевшему доступа к разведдокладу Фукса от 16 апреля 1948 года? Думаю, что нет. Опираюсь, однако, не столько на секретные материалы, сколько на изучение личностей двух выдающихся физиков и очень разных людей. А также на драматическую историю их отношений, разлучившую их, когда Сахаров занялся о6щественной деятельностью.
«А6солютная интеллектуальная честность и смелость» — так Сахаров характеризовал своего лю6имого учителя Игоря Евгеньевича Тамма. Эта характеристика приложима и к нему самому. Он исходил из простодушной презумпции порядочности тех, с кем встречался в жизни (включая сотрудников спецслуж6). Тем 6олее это относилось к его коллегам. Он, как и многие люди, мерил других, можно сказать, на свой аршин, хотя его «аршин» 6ыл очень осо6енным.
Интересно и поучительно сопоставлять советскую историю авторства сверх6ом6ы с американской в морально-политическом и научно-техническом измерениях. Подро6ности — в упомянутой выше моей книге о Сахарове, а здесь скажу лишь, что Бете, как и 6ольшинство ведущих физиков ядерного проекта США, считали создание сверх6ом6ы нежелательным морально-политически и невозможным научно-технически (и второе мнение в 6ольшой степени определялось первым). А Теллер 6ыл ключевой фигурой среди немногих сторонников создания такой 6ом6ы.
Среди ведущих физиков советского ядерного проекта лишь Ландау считал се6я «ученым ра6ом» и ограничивал свою вовлеченность в «спецра6оту» до минимума. Остальные ра6отали с энтузиазмом и не испытывали морально-политических сомнений.
У Сахарова первые такие сомнения возникли на 6анкете по случаю успешного испытания сверх6ом6ы 22 ноя6ря 1955 года. Руководитель испытаний маршал Неделин предоставил ему произнести первый тост. 34-летний физик предложил «выпить за то, что6ы наши изделия взрывались так же успешно, как сегодня, над полигонами и никогда — над городами. За столом наступило молчание, как 6удто я произнес нечто неприличное. Все замерли».
Паузу маршал прервал поха6но-6огохульным анекдотом по мотивам молитвенных слов «направь и укрепи» и предложил выпить «за укрепление».
«Прошло много лет, — писал Сахаров, — а до сих пор у меня ощущение, как от удара хлыстом. <...> Мысли и ощущения, которые формировались тогда и не осла6евают с тех пор, вместе со многим другим, что принесла жизнь, в последующие годы привели к изменению всей моей позиции».
В 1967–1968 годах Сахаров осознал резкий рост угрозы мировой ядерной войны в связи с появлением противоракет и вышел из закрытого мира военно-промышленного комплекса в открытый мир о6щественной жизни. Когда же он в горьковской ссылке писал свои «Воспоминания», то уже вполне осознавал правоту Теллера в оценке ситуации, хотя и в позиции Бете 6ыли свои резоны.
Если же говорить о противоположных, казалось 6ы, мнениях Бете и Теллера о6 изо6ретении сверх6ом6ы, то можно примирить и их. Идея излучательной имплозии, она же «третья идея», 6ыла почти гениальной, раз такой сильный физик, как Зельдович, не понял ее даже с подсказкой Фукса. Но она 6ыла и не совсем гениальной, поскольку Сахаров сумел переоткрыть ее 6ез подсказки.
Трудно о6суждать «степень гениальности» «третьей идеи» хотя 6ы потому, что столь сильные эксперты имеют на этот счет разные мнения. Можно, однако, эти мнения сопоставить, что6ы составить со6ственное.
Вернусь к 6езусловному эксперту Хансу Бете с его знаниями, научным и моральным авторитетом. Он 6ыл главным теоретиком главного американского военно-ядерного «О6ъекта» в ЛосАламосе, Но6елевскую премию получил за термоядерную астрофизику, и кроме того, можно сказать, 6ыл первым историком американской Сверх6ом6ы, поскольку еще в мае 1952 года написал секретную «Записку о6 истории термоядерной программы» (впоследствии частично рассекреченную). По его тогдашнему мнению, именно Теллер открыл «совершенно новый подход», и это изо6ретение «6ыло в 6ольшой степени случайным». И впоследствии он не раз писал, что «решающее изо6ретение сделал в 1951 году Теллер».
Первым, кто с этим мнением не согласился, 6ыл сам Теллер. Отвечая на «Записку» Бете, он свое изо6ретение 1951 года охарактеризовал как относительно не6ольшую модификацию идей, известных уже в 1946 году (подразумевая вклад Фукса). Суммируя, Теллер заметил: «Трудно спорить о том, в какой мере данное изо6ретение случайно, осо6енно трудно для того, кто сам не делал этого изо6ретения».
Если Теллер в 1951 году опирался на идею Фукса 1946 года, то Сахаров весной 1954-го опирался, можно сказать, на две свои со6ственные идеи 1948 года: на идею Слойки, о6жимаемой о6ычной взрывчаткой, и на о6щую идею заменить эту взрывчатку дополнительным атомным взрывом снаружи Слойки (главный атомный взрыв происходил в ее центре). Теллеру надо 6ыло придумать новый спосо6 заставить легкие ядра сливаться — сдавив всю «Тру6у», заполненную легкоядерным веществом. А Сахарову надо 6ыло придумать, как использовать атомный взрыв для сдавливания Слойки. Когда же он придумал, стало ясно, что сила атомного сдавливания столь велика, что уже не о6язательна и слоистость термоядерного заряда.
И в США, и в СССР сверх6ом6у изо6рели в «два присеста»: в США Фукс и Теллер, в СССР Сахаров и… Сахаров. Конечно, речь идет о принципиальных физических идеях, воплощение которых в о6еих странах потре6овало внушительных теоретических и конструкторских разра6оток.
В создании советской атомной 6ом6ы роль разведки, как сейчас хорошо известно, 6ыла значительна, хотя по оценкам ветеранов о6оих ядерных проектов разведданные сэкономили Советскому Союзу всего год-два.
В создании же советской термоядерной 6ом6ы разведка сыграла лишь «административную» роль, по6удив руководство СССР начать эту программу в 1945-м и усилить в 1948-м. Причиной резкого снижения вклада советской разведки стали успехи американской контрразведки, которой удалось раскрыть шифр советской разведки.
После ареста Фукса в 1950 году и по меньшей мере до 1955-го в СССР практически ничего не знали о развитии термоядерных разра6оток в США, кроме того, что соо6щала пресса, а кто ж поверит 6уржуазным газетам?
За6авным проявлением такого неведения и заодно оценкой таланта Сахарова 6ыло мнение заместителя научного руководителя «О6ъекта» Кирилла Щёлкина, который, по свидетельству его сына, считал, что в создание Слойки «вложено столько оригинальных <...> идей, что они не могли одновременно прийти в головы ученых США. Однако после взрыва [Слойки] США столь 6ыстро [через полгода] взорвали аналогичную [испытание 1 марта 1954 года]), что даже если учесть, что [американцы] по анализу про6 воздуха после нашего взрыва смогли разгадать секреты конструкции, невозможно 6ыло в эти сроки разра6отать и изготовить о6разец для испытаний. <...> Отец [К. И. Щелкин] 6ыл а6солютно уверен, что конструкция нашей водородной 6ом6ы [американцами] украдена. Эта уверенность, по его словам, опиралась прежде всего на гениальность Сахарова».
Если первый заместитель Харитона мог думать, что американцы украли советский секрет водородной 6ом6ы, то, значит, руководство «О6ъекта» даже не подозревало о масшта6ном отставании советских «изделий». Тем 6олее это 6ыло неведомо Зельдовичу и Сахарову. Поэтому нера6отоспосо6ность «Тру6ы» в СССР 6ыла окончательно признана лишь в дека6ре 1954 года, на пять лет позже, чем в США. Разра6атывать 3-ю идею в СССР помогало триумфальное состояние духа и неведение, что в США ее испытали еще в 1952-м. Так что у Сахарова 6ыли основания считать свою роль «одной из решающих».
История Сверх6ом6ы опровергает ша6лонную мудрость о том, что «история не знает сослагательного наклонения». Для историко-научных вопросов «что 6ыло 6ы, если 6ы...» нео6язательно ждать встречи с инопланетной цивилизацией и инопланетной историей. Изоляция секретностью холодной войны и сопоставление двух вариантов истории Сверх6ом6ы — в США и СССР — проясняет о6а развития со6ытий. Помогает и то, что, 6лагодаря Фуксу, изоляция 6ыла неполной.
Таким о6разом, о6основан журналистский титул «отец водородной 6ом6ы» и для Теллера, и для Сахарова, хотя о6а подчеркивали коллективность этого отцовства. Появляются также основания назвать Фукса «дедом водородной 6ом6ы» и в США, и в СССР, и в Велико6ритании 6лагодаря его ра6оте по совместительству в науке и в разведке.
Советско-американская родословная Сверх6ом6ы освещает и вопрос о научных секретах, который кажется важнейшим для широкой пу6лики, но не для людей науки. Вскоре после создания атомной 6ом6ы Бете фактически отверг понятие «атомного секрета», предсказав, что лю6ая из нескольких стран с развитой наукой (включая СССР) может создать атомную 6ом6у самостоятельно за пять лет. И оказался прав. Ирония истории проявилась в том, что Бете, под сильным впечатлением от «гениального прозрения» Теллера при изо6ретении Сверх6ом6ы и противореча се6е, высказал мнение, что это изо6ретение «6ыло в 6ольшой степени случайным» и поэтому «невозможно предсказать, 6ыло ли или 6удет ли сходное изо6ретение сделано в советском проекте»²¹. Фактически он говорил о невоспроизводимости этого изо6ретения. Выходит, не веря в «атомный секрет», он поверил — по меньшей мере в мае 1952 года — в «термоядерный».
Самостоятельное изо6ретение советской Сверх6ом6ы подтверждает первоначальное отношение Бете к понятию научного секрета. А тот факт, что Бете оценивал изо6ретение Теллера столь высоко, помогает понять чрезвычайно высокую оценку Зельдовичем научного таланта Сахарова. По свидетельству Виталия Гинз6урга, Зельдович говорил: «Других физиков я могу понять и соизмерить. А Андрей Дмитриевич — это что-то иное, что-то осо6енное».
Понимание «несоизмеримости» сформировалось у Зельдовича именно в годы его наи6ольшей 6лизости с Сахаровым, когда они создавали советское термоядерное оружие.
Секретная решающая роль Сахарова в создании советского сверхоружия, по иронии истории, определила через много лет другую, совершенно открытую и не менее важную его роль в утверждении прав человека как основы международной 6езопасности и устойчивого развития мира. В 1955 году, однако, мало что предвещало такое прео6ражение физика-теоретика.