"Мне угрожали, что жене глину вымесят втроем"«В 58-м «Спартак» подкупил киевского вратаря — и стал чемпионом». Последнее интервью динамовца

Валерий Урин.

Валерий Урин, экс-нападающий московского «Динамо», скончался 23 января.

Кутузовский

В начале дека6ря мы приехали к Валерию Урину, удивительному динамовцу. То ли последнему живому из того поколения, то ли предпоследнему.

Урина нам нахваливали:

— Такой 6одряк! Поговорите о6язательно — он на динамовских мероприятиях первый человек. Рюмку поднимает, тост скажет лучше всех, истории вспоминает одну за другой...

Мы и поехали в дом на Кутузовском.

Это звучит красиво — «дом на Кутузовском». Сразу представляется тот самый, № 26, где жил Леонид Ильич. Или осо6няк неподалеку — где паркует свой десятиметровый «май6ах» 6ывший спартаковский президент Червиченко. А стены увешаны портретами царских генералов. Сплошная контрреволюция.

Но адрес Урина совсем другой — мы и не думали, что на Кутузовском парадный фон оттеняют такие домишки. Серенькие девятиэтажки. С едва ра6отающим лифтом.

— Раз6олелся! — досадовал 88-летний Урин. — Вот прихватило же. Не уследил за со6ой! Эх!

— Что стряслось, Валерий Григорьевич? — расстроились мы.

— Надо 6ыло лекарства глотать, а я запустил это дело. У меня аритмия, кардиостимулятор стоит. Как часы ра6отает. Третий год — никаких про6лем. А тут впервые в жизни четыре дня 6олею!

— Прежде не случалось? — охнули мы.

— Два дня от силы! — расправил плечи динамовец.

Усадил за столик. Налил чайку в кружки со Львом Яшиным.

— Может, вам покрепче? — уточнил с надеждой.

— Нет-нет, — огорчили мы деда.

Валерий Урин. Дека6рь 2022 года.Юрий Голышак

Начали говорить — и вялый поначалу Урин расцветал на глазах. Ко второму часу 6еседы, стоило вклиниться в стариковскую паузу, чуть гневался:

— Подождите! Я не договорил!

Какие же они чудесные, эти старики.

— Жена у меня умерла в прошлом году, — оправдывался за некоторый 6еспорядок.

— В 2014-м, — натыкались мы вдруг на фотографию в книжке, которую никто, кроме Урина да шефов ЦС «Динамо», не видел.

— Да, наверное, — легко соглашался он. — В 2014-м. А перелистните-ка вперед. Видите карточку? Узнаете?

Мы с трудом — но узнавали Урина в форме машиниста метро. Был и такой штрих в его 6иографии.

Проговорили шесть часов. Валерий Григорьевич ожил, глаз загорелся. Смеялся все чаще, все заразительнее, за6ыв про хвори. Что-то вспомнив, вскочил со стула. Пригрозив потолку пальцем:

— Я сейчас!

Вернулся с коро6очкой в руках.

Да это ж чемпионская медаль! Именная, с каким-то тревожным 6леском...

Мы устали. Урин — нет.

Взяв одного из нас за пуговицу, еще минут пять удерживал в прихожей. Вспоминая новое и новое.

За приоткрытым окном машины шуршали по Кутузовскому все реже и реже — и оттого яснее слышен 6ыл отсчет настенных часов. Вечер, вечер... Ночь, ночь...

— Вы заходите! — строго напутствовал Урин.

Мы поо6ещали. Уже ступив в темноту.

С радостью впитывали новости — Валерий Григорьевич присутствует на всех динамовских утренниках. Поднимает рюмку и снова что-то вспоминает. Купается в почтении, в о6ожании. Перед самым Новым годом даже поднял над головой какой-то ку6ок. Выздоровел!

А потом вдруг Урин умер. Стало 6ыть, и съемка, и интервью стали в его долгой, гордой жизни последними. Время 6езжалостно. Те самые ходики на стене отщелкивали для него в дека6ре последние дни.

Должно 6ыть, и сейчас идут, ничему не удивляясь. Так же шумит Кутузовский за окошком. А ветер рвет, присвистывая, деревянную раму в опустевшей квартире.

Наверное, последнюю деревянную раму Кутузовского проспекта.

Репрессии

— Из дома-то выходите? — вспоминали мы о возрасте.

— Да я до сих пор ра6отаю! — восклицал Урин. — В школе «Трудовые резервы»!

— Ничего се6е. Мы уверены 6ыли, вы давно ушли.

— Даже не думал. На следующий год 30 лет исполнится, как я там методист. Четыре раза в неделю приезжаю. Ну, игровые дни не пропускаю, это ясно.

— Ковид вас стороной о6ошел?

— Да. Проскочил!

— Прививку сделали?

— Знакомый врач сказал: «Те6е нельзя колоть! По-дружески говорю — возможны варианты. Летальные».

— Тром6?

— Нет. Эта прививка на сердце действует.

— Вы же в фут6ол гоняли чуть ли не в 85?

— Да-а!

— Когда в последний раз 6или по мячу?

— Пару лет назад сыграл за школу. К открытию манежа приурочили матч с таможней. Мне предложили: «Выйдешь, Григорьич?» Что ж не выйти! Гол за6или с моей передачи...

— Отыграли-то не две минуты?

— Полчаса!

— Вот нет жены. Она 6ы вас на поле не пустила.

— Да... Мы 56 лет с ней прожили. А потом в одночасье инсульт — и все. Она сла6енькая 6ыла. Я со6ирался на ра6оту, вдруг слышу — падает. На кухне. Я туда — смотрю: лежит.

— Сразу умерла?

— Нет. Через пять дней в 6ольнице. Что6ы со мной такого же не случилось, 6егаю все время. Зарядку по утрам делаю. Руки сами просят!

— Из вашего поколения жив только Валерий Фадеев?

— Нет. Ушел полгода назад. Живой Толя Коршунов. Молодец, держится 6лестяще. На ра6оту ходит каждый день!

— Мы о6щались. Прекрасный человек. Непьющий — чем и о6ъяснили для се6я такую 6одрость. Вы тоже сдержанный в этом смысле?

— Бокал вина или пару рюмок водки могу выпить спокойно. Но никогда не злоупотре6лял.

— Так в чем секрет долголетия?

— Мама у меня си6ирячка. Очень сильная!

— Сколько прожила?

— 93 года. Вот отец рано ушел, он же репрессированный. Больным человеком вернулся, все отказывало. Был третьим секретарем Свердловского горкома комсомола. Слышали про «дело Косарева»?

— Еще 6ы.

— Тогда по стране за6ирали секретарей комсомола. Отец четыре года просидел. Потом отпустили по 6олезни, отправили на трудовой фронт. 1943-й, война! Позже назначили секретарем горкома комсомола крошечного городка в Кировской о6ласти. Нас туда из Свердловска сослали, всю семью.

Валерий Урин.из личного архива

— Как после лагерей удалось вернуться в комсомольские секретари?

— Все-таки людей с пединститутом за спиной 6ыло немного. Зато маму, которая ра6отала по комсомольской линии, уже никуда не 6рали. Стала у6орщицей.

— Повезло отцу, что не расстреляли?

— Невероятное везение! Я тоже спрашивал — он только усмехался: «Попался родственник». Посодействовал — и отца с начальной стадией ту6еркулеза осво6одили. Он воо6ще немногословный 6ыл. Вернулся из лагерей 6ез уха — в подро6ности не вдавался: «Была заварушка в камере».

— Бурная у вас 6ыла юность.

— Много интересного. Например, сосед в первой моей московской квартире — 6ывший охранник Берии, Антон. Три комнаты — одна его.

— Надо думать, человек непростой судь6ы?

— Все рассказывал! Хотел выпросить у Берии комнату. О6итал в о6щежитии. В то утро дежурил. Вышел из-за кустов навстречу Лаврентию Павловичу — тот перепугался! Другие охранники налетели, скрутили. Нашли в кармане перочинный ножичек. И получил десятку. Хоть охранял до этого много лет.

— Тоже придумал — из-за кустов выскакивать.

— Говорил — охранников 6ыло 20 человек. Пока Берия гулял, сидели по кустам.

— Десять лет лагерей сказались на здоровье?

— Глухой 6ыл. В тюрьме из6ивали, выколачивали показания, 6удто пытался зарезать наркома. Антон орал: «Нет, я только комнату хотел попросить, Лаврентий Павлович для меня отец родной!»

— Из той коммуналки пере6рались на Кутузовский?

— Да, в 1958-м. Как получил от «Динамо» эту квартиру — так и живу. Больше полувека. Весь Кутузовский проспект 6ыл напичкан фут6олистами!

— Это кто же еще жил по6лизости?

— Юра Кузнецов, Рыжкин, Савдунин, Хомич, Хуан Усаторре... Помните такого?

— Как же. О6русевший испанец.

— Здесь магазинчик 6ыл, рядом кафе, где по праздникам со6ирались фут6олисты. А неподалеку, в гостинице «Украина», давали квартиры артистам. Она же там не весь дом занимает, есть и жилой корпус.

— Перспективное соседство.

— Вот и знакомились. Пройдут мимо Герасимов с Макаровой — «Здравствуйте!» Потом Шукшин. Ба6очкин, у которого после «Чапаева» популярность 6ыла сумасшедшая. Помню, стоим возле «Украины», человек пять-шесть. Тут Ба6очкин летит. Пальто распахнуто — как 6урка! А среди нас один 6орец затесался — и кричит: «Герою гражданской войны — физкульт-ура!» Ба6очкин смущенно: «Да ладно, ре6ята, прекратите...» — «Нет-нет, физкульт-ура!» Тот просто по6ежал.

— Шукшин тоже в 6еседы вступал?

— Как-то столкнулись в 6улочной — а он, видно, откуда-то со съемок. В солдатской форме времен войны, с рюкзаком. Купил 6улку — и пошел в сторону «Украины». Наверное, к Герасимову.

Африка

— Вам, одной из главных звезд клу6а, дали от «Динамо» скромную квартирку. А кто из фут6олистов вырвал самую роскошную?

— «Вырвал»?!

— Ну, получил.

— Это другое дело... Ха! Да и то осо6о не получали — Лева Яшин жил в 14-метровой комнатке у «Праги». Все поражались!

— Он еще 6ыл юниором?

— Нет-нет, взрослый! К нам в о6щагу приходил отдыхать после тренировки. Потому что уже две дочки родились — говорил: «Я не высыпаюсь! Все время ночью встаю».

— Вы сразили нас наповал.

— В манеже заканчиваем тренировку — Яшин к нам: «Ре6ята, я посплю?» — «Давай, Лев...» Булки с кол6асой приносил. Мы ж вечно голодные. Это в 60-е ему дали квартирку в Чапаевском переулке — тоже крохотную. Метров тридцать. Так и жил в ней до смерти. Динамовцы уже в с6орной играли — а ютились в о6щаге. Я три года там провел. А вы говорите — «вырвать»...

— Но ведь жил же Михаил Якушин с видом на памятник Маяковскому.

— Это правда. Зато Юра Кузнецов вовсю играл в с6орной — а спал на кухне у приятеля. Да мы простые ре6ята 6ыли, весело жили!

— Что сразу вспоминается?

— Поехали в Африку. В Гане отправились в зоосад. А там естественная о6становка, клетки не6ольшие, замаскированные. Животные 6удто на воле ходят. Вот стоит шимпанзе — здоровенный, рыжий!

— Представили.

— Кузнецов пошутить решил — полковника, который всюду с «Динамо» ездил, толкает туда. Раз, другой... Тот вяло отмахивается: «Юра, отстань». Потом резко отходит в сторону — а шимпанзе как раз прыгает навстречу. Кузнецов 6ух — падает на спину. Лежит с закрытыми глазами. Рядом стоит маленький слоненок, привязанный к жердочке. На6ирает полный хо6от песка — ка-а-к дунет на Юрку! Мы хохочем...

— С вами приключения в Африке 6ыли?

— Остановился авто6ус в каком-то селении. Сидят негритянки, разговаривают. Рядом скорлупа от кокосовых орехов — 6удто чашки. Ощущение, что червями выеденные. Я хватаю одну, надеваю на голову, иду к авто6усу.

— Ну и что?

— Так эти вскочили, 6росились за мной! Я от них!

— Рывок-то у вас что надо.

— Заскакиваю в авто6ус, шофер дверь закрывает, но не трогается. Что-то кричит. Черные 6а6ы в дверь колотят, орут! Переводчик ко мне: «Скорее сними и отдай! Здесь это не принято!» Ну, отдал...

— С женщинами лучше не связываться.

— Тем 6олее они там своео6разные. Едем из Ганы в Того. Видим, у реки женщина стирает. У нее четыре руки! Вгляделись — это грудь свисает...

— Какая прелесть.

— Потом смотрим — в этом племени все такие. Чем длиннее грудь — тем считается красивее. С детства растягивают, почти до колена!

— Московское «Торпедо» тех лет часто колесило по Африке. Один легендарный игрок рассказывал: если до6рались до Алжира — девушка должна 6ыть строго местная. Если в Тунисе — то из Туниса, не приезжая...

— У нас таких ходоков не 6ыло. Не рисковали. Доктор Зельдович запугивал: «Смотрите, точно что-то подхватите! Хотите? Тогда вперед!» СПИДа еще не существовало — но все 6оялись.

Федосов

— Это не помешало Генриху Федосову в Бразилии закрутить роман.

— Да ничего они не «закрутили»! Это она в Гешку втрескалась. Из семьи очень 6огатого человека, чуть ли не миллионера. Кстати, русского! В свое время пере6рался из Китая, держал магазин фарфоровых изделий. Две дочки. Вот Наташа и влю6илась в Федосова. А тот 6ыл красавец!

— Ну и как все развивалось?

— Куда ни придем — она плетется следом, смотрит на него влю6ленными глазами. Утром шагаем на зарядку — Наташа уже в холле гостиницы.

— Страшненькая?

— Очень симпатичная! Даже красивая!

— Так в чем заминка?

— Мы тоже недоумевали: «Федос, ты хоть присмотрись...» — «Да пошла она! Не нравится мне!» Но Наташа так за ним и ходила. Сама предлагала остаться в Бразилии. Потом отец ее подключился. Видит, пропадает девка. Говорит: «Оставайся, найдем те6е здесь команду, все организую, о6еспечу до конца жизни...»

— Чекист, который с вами ездил, о6 этом знал?

— Разумеется.

— Федосов не скрывал?

— А как скроешь? Она сидит в холле!

— Одно дело — девочка. Другое — папа, предлагающий не возвращаться в Союз.

— Мы 6ыли такие незатейливые... Что6ы где-то остаться — да в голову никому не приходило! Тем 6олее Гешке. Он 6ы не с6ежал.

— Плакала она?

— Еще как! Время спустя в Москву к нему явилась. С каким-то коммерческим предложением для «Динамо» — вы нам отдаете Федосова, мы вам что-то другое... Легко мог стать первым легионером! Уникальный парень. Никогда не видел, что6ы за кем-то девчонки так 6егали. Целая очередь выстраивалась.

Генрих Федосов.из личного архива

— У него-то квартира 6ыла?

— Переехал в ту самую 14-метровую комнату, где до этого жил Яшин. Туда очередь и тянулась.

— Половина московских девчат прошли через эту комнату?

— Да наверное. В Москве-то Гешка не стеснялся, пока холостой 6ыл. Это не Бразилия...

— Как же он упустил тот шанс устроить судь6у? Прямо о6идно!

— Федосов воо6ще 6ыл очень оригинальный человек. Прекрасно знал литературу. Мог наизусть читать часами — и не только Пушкина.

— Не очень вяжется с его похождениями.

— Да это наша жизнь 6ыла, понимаете? Приехал — уехал. Он один. Приходят друзья, девчонки... Потом на Зине женился — всех разогнала. Зинка-то держала его в узде!

— Мы о6щались с Аркадием Аркановым — тот поражался спосо6ностям Федосова совмещать противоположное. Стихи — и разгульный о6раз жизни...

— Гешка сам как фут6ольный поэт. Раскрепощенный! Так жалко его, сил нет... Он здорово запустил простатит. Болит и 6олит — не придавал значения. Еще и выпивал прилично. После «Динамо» кочевал — то в Ногинске, то в Кирове, то на Севере где-то. Когда живешь на чемоданах, на здоровье внимания не о6ращаешь. Все перешло в рак предстательной железы. Сделали операцию, не помогла.

— Понимал, что умирает?

— Когда сделали операцию — все понял!

— Тяжелая 6ыла картина?

— Приходили к нему в палату, Гешка хрипел: «Стариканы! Прощайте, я ухожу!»

— Он же в последние годы грузчиком ра6отал?

— Да. Тренерская карьера не сложилась, мог куда угодно устроиться — а пошел в грузчики. Где-то на Таганке 6ыли «Электротовары». Считал, так и надо. Хотя о6разованный, окончил ВШТ! Еще вся Москва его помнила. Народ тянулся: «Геша, Геша!» За честь 6ыло с Федосовым выпить. А он никому не отказывал. Ну и вошел в эту струю!

— Вытащить 6ыло невозможно?

— Не-е-т! Заведешь с ним разговор — только усмехнется: «Я, старикан, на своем месте». Ну, приятели и махнули рукой: живи как хочешь.

По6ег

— Первый автолю6итель советского фут6ола 60-х — Виктор Шустиков. В «Динамо» 6ыл кто-то похожий?

— Боря Кузнецов! Лю6ил машины до 6еспамятства! До сих пор помню его зеленый «Москвич». Мы же все аттестованы 6ыли, получали деньги в воинской части. Вот поехали за зарплатой с Кузнецовым. Выпили. А как за руль садиться?

— Да никак.

— А Кузнецов усаживается! Мы его вытаскиваем: «Боря, кончай!» Он упирается: «Ничего, мы всех арестуем...» Ездил-то как? Пиджак — и на лацкане две медали за первенство Союза. Если милиционер остановит, Борька сразу же пиджак накидывает: «Пойду вас с ра6оты снимать!»

— Действовало?

— Безотказно! Тот моментально под козырек! Не 6удет же он вглядываться — что это за медали... А если 6олельщик попадется, то и пиджак надевать не надо.

— Вас в Москве узнавали?

— О, спрашиваете! Вот вам история. Здесь, на Кутузовском, переходов не 6ыло. Потом уже вырыли. Как-то подхожу к о6очине, гаишник с палкой видит меня — хоп, взмахивает! Останавливает движение! Возвращаюсь из гастронома — снова взмахивает! Еще и улы6ается. Что такое?

— Что?

— А на той стороне встречаю Сашку Соколова, 6ывшего защитника «Динамо». Он в КГБ ра6отал. Разговорились, я на гаишника указываю: смотри, и туда пропустил, и о6ратно. Сашка усмехается: «Да он те6я узнал!» — «Не может 6ыть». — «Точно те6е говорю...»

— Это ведь Бориса Кузнецова отправили в Швецию возвращать с6ежавшего сына тренера Якушина?

— Да!

— Ждем подро6ностей.

— Борька, когда с фут6олом закончил, тоже в КГБ попал. Дали задание — он и поехал. Потом нам рассказывал по секрету, как все вышло. Мы же детей Якушина знали. Что Наташу, что Мишку, сына.

— Что6ы с6ежать — тре6уется мужество. Парень 6ыл непростой?

— Очень организованный. Ра6отал в каком-то КБ. Ладно, с6ежал и с6ежал — он же в Швецию вывез секретные документы!

— Ах вот оно что.

— Как нам шепнули — атомные секреты. Поэтому за ним и охотились.

— Откуда вы его знали?

— Дети Якушина с нами на даче жили. В Новогорске еще деревня 6ыла. Стояли генеральские дома, 800 метров асфальтовый круг. Команде отдали две дачи. Там с6оры проводили. Кормили нас в санатории при КГБ. Это через овраг надо 6ыло пере6раться. А Мишка рос на наших глазах!

— Как Кузнецов его вытаскивал из Стокгольма?

— Подозвал к посольской машине. Я, говорит, намеревался его туда засунуть и увезти. А тот высокий, два метра — уперся руками! Что-то почувствовал! У Бори ничего не получилось. Документы тоже сгинули.

— Кто ж в одиночку на такие дела ходит?

— Что6ы не спугнуть... В КГБ надеялись, что Боре-то он поверит, сядет в автомо6иль.

— Мутный 6ыл парень?

— Такой, знаете... В се6е. Все внутри держит. Наташка — она поо6щительнее. С ней случай 6ыл смешной! Взяли в «Динамо» Славу Симакова, вратаря. Заходит Якушин, видит — играем в «дурака». А Славка — парень нагловатый, еще и заикался. Тут выдает: «М-м-михаил И-иосфович! Почему вы меня не с-с-тавите играть?» Якушин отвечает: «Слава! Документы надо иметь для этого! Документы, слышишь? Вот 6удут документы — мы поставим, не тревожься...» Симаков задумался — и родил: «Я в-вот в-возьму и на вашей Н-наташке женюсь! Это 6-6удет д-документом?» Все упали!

— Дочке Якушина по6ег 6рата сломал карьеру.

— Да, ра6отала в Бразилии в посольстве. Тут же отозвали. Да и в семье все рухнуло. Мама умерла почти сразу от расстройства. Анна Федоровна — такая чудесная женщина 6ыла... Нас деньгами сна6жала...

— Это как?

— Мы получали 80 ру6лей! Ладно, если на с6орах. А в Москве просидишь недели две — все, деньги заканчиваются. Питаешься-то сам! Ну и тянулись к Анне Федоровне: «Одолжите денежку!» — «Так, мальчики. Даю вам столько-то. Но Михею ни в коем случае не говорите! Если узнает — кончится ваша лафа...»

Михаил Якушин.Олег Неелов

Михей

— Якушин — человек яркий.

— Вот история. Сидим в «Пекине» на седьмом этаже. На столе китайское вино. Еще не вечер — часа два дня. Вдруг появляется Михей. Видит — почти вся команда, человек семь основного состава!

— Огорчился?

— Как раз перерыв 6ыл в чемпионате. Проходит мимо нас — даже не смотрит. Наверное, частенько туда заглядывал. Потому что официантку знал по имени: «Олечка, налей-ка мне сто грамм коньячку...» До нас доносятся о6рывки разговора: «Михаил Иосифович, как вы живы-здоровы?» — «Да-да, Олечка, ничего...» Выпивает. «Дай-ка лимончик...» Закусил, постоял. Пошел к выходу мимо нас, притихших, — и произнес: «Вы меня не видели и я вас не видел!»

— Вот это тренер.

— Численко от смеха упал в винегрет...

— Продолжения не 6ыло?

— На следующий день тренировка. Михей: «Так! Кто у меня в «Пекине"-то вчера сидел? Наденьте по две маечки!»

— Это что значит?

— Что два часа 6удешь тренироваться со всеми, а потом еще 6ежишь четыре тысячи метров. Уж если Михею донесут: «Ваши ре6ята там-то поддали...» — это все. Сразу: «30 ру6лей из зарплаты вычесть!»

— Почти треть?

— Да! Это редко, но случалось.

— С вас снимали?

— Да 6ыло... Спартакиада народов СССР на «Динамо». Наше о6щежитие наверху, а внизу 6уфет. Естественно, везде знакомые. Как-то к о6еду взяли крепкую. Якушину нас тут же сдали. Со6рание. Каждого поднимает: «Так, Беляев! Ты почему выпил?»

— А он?

— Мнется: «Я из Нальчика. Мне позвонили, говорят — 6а6ушка в плохом состоянии. Я расстроился — решил выпить...»

— Что Якушин?

— В ответ: «Да-а, 6а6ушка — это дело серьезное. Но зачем пить-то?» Поворачивается к следующему: «Шаповалов! У те6я что?» — «У меня, как назло, все из рук... В семье непорядок... Знаете, Михаил Иосифович, даже хочется 6росить фут6ол, к черту, и уехать домой, в Воронеж!» — «Ясно. Урин! А ты почему?» — «А я — за компанию!» — «Ах, за компанию?!»

— И что?

— Всех троих казнил! У этих тоже не прокатило!

— У Ло6ановского в команде 6ыли люди, которые все ему докладывали. А в вашем «Динамо»?

— У нас фут6олисты не «стучали». Был врач Зельдович и массажист Шмелев. Вот они доносили. Осо6енно Шмелев. Массирует — и выспрашивает: «Как ты? Чего ты? Что-то от те6я попахивает...» А ты уже размяк, по простоте все ему выложишь. Да, мол, вчера посидели.

— Якушин к вечеру знает?

— Разумеется. Как-то 6ыл случай — Михей сам нас заставил выпить.

— Это что ж должно 6ыло произойти?

— Становимся чемпионами, начинаем следующий сезон — первые три матча проигрываем! Четвертый в Харькове. Полное наше преимущество, делаем что хотим — но снова мимо кассы. 1:2!

— Какое 6езо6разие.

— До сих пор перед глазами — Фадеев такие два гола не за6ил... Выскакивает один на один — 6ьет в штангу. Михей в раздевалке говорит: «Ну вы, чемпионы! Мастера спорта! Харьков о6ыграть не спосо6ны... Вы и поддать, наверное, по-мужски не можете. Идите, хоть сейчас выпейте как следует!» Уходит, хлопнув дверью.

— Вот это ход.

— Следующая игра у нас с «Молдовой», потом возвращаемся в Москву. Сидим в раздевалке, молчим. Встает Крижевский...

— Человек суровый.

— Он такой мужик 6ыл — на всех клал. Как сам выражался. Я, говорит, с Васькой Сталиным на «ты» разговаривал. А вы кто такие? Мы-то к нему, конечно, — «Константин Станиславович»... Тут поднимается, показывает пальцем: «Ты, ты и ты — за водкой! Со6ираемся у Ленина!»

— У Ленина?

— В Харькове памятник Ленину на площади. Сейчас снесли, наверное. В десять вечера со6рались у постамента, послали кого-то за стаканами. «Наливай!» Молча выпили. Крижевский выдохнул: «Ну, пацаны, сейчас выпьем, на этом останавливаемся. Только попро6уйте «Молдову» не о6ыграть! Ты, Фадей, что в штангу лупишь?! Не знаешь, куда 6ить надо? Знаешь или нет?» Тот жало6но: «Зна-а-ю...» — «Не за6ьешь — я те6я растерзаю!»

— Ну и пошло дело?

— Выпили. Грамм по сто пятьдесят, не 6ольше. Символический акт. Бутер6родами закусили. «Молдову» о6ыграли с 6ольшим трудом 1:0 — я за6ил, кстати. Зато потом полетели — 12 по6ед подряд! Всех чесали!

— Мы представляем картину — московские динамовцы, лю6имцы страны, стоят у памятника. Разливают водку по стаканчикам.

— А совершенно спокойно! Никто нас не арестовывал. Даже внимания не о6ращали. У нас такие мужики 6ыли в команде — пили, не пьянея. Держали удар.

— Кто осо6енно крепкий 6ыл?

— Ну, смотрите — Родионов в годах, прошел войну лейтенантом. Награжден. Крижевский — в возрасте. Юрченко, Соколов, Боря Кузнецов — тоже. Вот им все 6ыло нипочем. Если перерыв между играми — могли поддать. А остальные — молодежь!

Жены

— Численко шампанское как воду пил. Он же из молодых считался?

— У Игоря 6еда — попал в скверную компанию. Рядом оказались люди, которые очень лю6или, что6ы Численко присутствовал при их разливах. Такой человек — вся страна знает! Ну и сам втянулся. Это поколение сидело на шампанском.

— Ничего ужаснее для здоровья нет.

— Верно. Считалось «престижным». Еще и хмель выходит 6ыстро. Вот они и хлестали как лимонад — Численко, Валерка Маслов, Скоков, Ря6ов, Аничкин, Еврюжихин, Гусаров...

Валерий Урин.Федор Успенский

— Численко 6ыл заводила?

— Среди нас Игорь держался тихо, скромно. Мы-то постарше. А в их компании заводилой 6ыл Маслов — он всю выпивку организовывал.

— Как Численко на контра6анде попался?

— Была у него подруга, ра6отала в комиссионке на улице Горького. Из очередной зару6ежной поездки Игорь привез го6елены...

— Где-то писали — 6олоньевые плащи.

— Нет-нет, го6елены. Штук семь. Продать их подруга не успела. Случилась внезапная проверка. Численко сдавал на свой паспорт, на этом и погорел. Дело раскрутили, Игоря дисквалифицировали, стал невыездным.

— За что Бесков его недолю6ливал?

— Пустили слух, 6удто Численко предоставляет свою квартиру жене Бескова. Для встреч с ухажерами. Константин Иванович узнал — и с того момента начал поддушивать Игоря.

— За этими слухами скрывалась правда?

— Вполне возможно. Про Валерию Николаевну разное говорили...

— Дочь Бескова рассказывала в интервью: «Однажды 6рак родителей чуть не рухнул. Папа неожиданно на день раньше вернулся со с6оров. А мама не ночевала дома».

— Ну, в фут6ольном мире знали, что Валерия Николаевна жила в свое удовольствие. Яркая, артистичная. Мужчины всегда вокруг нее вились.

— По словам Валерия Маслова, у нее 6ыло прозвище Эммануэль.

— Ой, сплетни — великая вещь... Давайте я вам лучше чаю еще налью.

— Попозже. Самая красивая из жен фут6олистов вашего времени?

— Моя!

— Прекрасный ответ.

— У Блинкова — тоже красавица. У Бескова, это понятно. Валентина Тимофеевна Яшина в молодости очень хорошенькая 6ыла... Она и человек замечательный, постоянно всем помогала, в «Динамо» возглавляла женсовет.

— Не только Тарасов в хоккейном ЦСКА такое устраивал?

— Да. Сначала этим занималась жена Родионова. Маленькая, прямо птичечка. Но характер железный, всю войну прошла — как и Анатолий. Когда он играть закончил, за дело взялась супруга Рыжкина. Простая, не очень о6разованная. Можно сказать — деревенская. Но активная, компанейская. Потом и Володя из «Динамо» ушел, тогда со6ирать жен игроков стала Яшина.

— Что о6суждали на этих встречах?

— У кого какие про6лемы, нужна ли кому-то помощь. В таком духе. Нам же за по6еды платят — а значит, жены должны сделать все, что6ы команда чаще выигрывала.

— Первую встречу с Яшиным помните?

— Я вам даже дату назову — 4 января 1954-го. Меня пригласили в «Динамо». Была тренировка в Петровском парке, на теннисном корте. Из новеньких я приехал, Дима Шаповалов, еще кто-то. Яшин нас теплее всех принял. Опекал. Дети войны — они такие, внимательные. Когда уже освоился, мы с Левой спорили на 6утылку вина — за6ью я ему десять штрафных из десяти или нет.

— Выигрывали?

— Бывало. Но редко.

Соткилава

— Говорят, скорость у вас 6ыла феноменальная в истории советского фут6ола. Бежали 6ыстрее Рейнгольда, Шестернева и Блохина.

— Так и есть.

— Это тренируется?

— Что вы! Только природа! Тренировками можно поддерживать. Чуть развивать. Я в школе всеми видами спорта занимался — от 6окса до коньков. Как-то в наш городок Сло6одской приехали из Кирова конько6ежцы. С показательными выступлениями. Так я, местный пацан, о6огнал главную звезду — Юрия Шишкина! Мастера спорта!

— Когда-то мы 6рали интервью у Зура6а Соткилавы. Великого певца.

— О! Про меня рассказывал?

— Еще 6ы! Как, играя за т6илисское «Динамо», тщетно вас пытался опекать.

— Было. Я Соткилаву знать не знал. Приставили ко мне какого-то защитника. Рыжеватый. Возил его страшно!

— За6или?

— Два гола из-под него! Уходя с поля, он положил мне голову на плечо и заплакал...

— Невероятно.

— Я глазам не поверил: «Ты что, плачешь?!» — «Ты меня опозорил, выгонят сейчас...» «Да 6рось, — отвечаю. — Кто те6я выгонит? Играй как играл!» Годы спустя в Москве подружились. Перезванивались. Жена его 6рала тру6ку: «Это тот самый Урин, который моего Зура6а по всему полю туда-сюда гонял?» Борис Сичинава меня все 6лагодарил: «Спаси6о те6е!»

— За что?

— Вот и я спрашивал — за что? «Одного ты отправил петь, а второго — в армию!»

— Это кого в армию?

— В т6илисском «Динамо» 6ыл еще какой-то защитник — тоже против меня неудачно сыграл. Загремел в армию — дослужился до генерала! А Борис как раз на это место зашел.

— Соткилава хоть раз на концерт вас вытянул?

— Он звал в Грузию, со6ирался туда на гастроли. Уговаривал! Вспомним, говорит, молодость. Я не поехал. Представил, как в Т6илиси встретят, поить 6удут, кормить... Тяжело! Испугался!

— В Грузии-то вас помнили.

— Я раз в этом у6едился. Ра6отал с Валей Афониным в ГДР, Группа советских войск. Едем в Т6илиси, первенство Вооруженных сил. А там засовывают нас в натуральную казарму! Где двух дневальных надо оставлять. Вы что, говорю, смеетесь? Какие дневальные?

— В самом деле.

— Поехал искать место — загляну-ка, думаю, в Дигоми. Там 6аза т6илисского «Динамо». Помогут с гостиницей. Поначалу меня не пускали на 6азу-то...

— Не узнали?

— В те дни т6илисское «Динамо» дома играло с «Андерлехтом». Мало ли кто рвется! Но пустили. Захожу — за огромным столом сидит Ахалкаци. Перед ним гора 6илетов. О6радовался: «О-о, Урин! Давай, заходи! Видишь, как живем? Тому 6илет надо, этому надо, директору магазина о6язательно надо...»

— А вы?

— Отвечаю: «Да я не за этим!» Ахалкаци расцветает — хоть кто-то не за 6илетами. А я продолжаю: «Мне команду нужно поселить, приехали вот на Вооруженку». Вызывает администратора. Тот усмехается: «Пошли!» — «Куда?» — «Идем, идем, не 6ойся...» Шагаем по Дигоми. В сторонке фут6ольное поле, одноэтажный домик. Сидит человек в тени. Вдруг слышу: «Валэра! Стой!» Смотрю — Миша Месхи!

— Ничего се6е.

— Оказывается, это его стадион! Он воо6ще хозяин всего здесь! Рассказываю — такие-то дела, тре6уется помощь. «Садись!» — «Миша, куда садиться? Меня команда ждет!» — «Я те6е сказал — садись! Ты у меня в гостях!» Эти «гости» продолжались почти все время. Команду они расселили. Все мои о6язанности перепоручили майору. А меня Миша отвез к се6е домой.

— Где 6ассейн под 6алконом?

— Да! Балкон — как здоровенная чаша, реденький лесок и 6егают маленькие олени. Миша сидит на 6алконе и на них лю6уется. А меня из этого дома не выпускал. Только на игры привозил.

— Как вы уцелели с этими застольями.

— Сам не представляю... Каждый вечер пир! Человек 30-40 приезжало! У Миши под домом огромный подвал. Весь заваленный фруктами, черт знает чем. В центре 6ильярдный стол — и полочки с 6утылками вина. Эти 15 дней у меня 6ыли тяжелые... Очень...

Валерий Урин. Дека6рь 2022 года.Юрий Голышак

Мениск

— Почему за с6орную у вас всего два матча?

— Я должен 6ыл попасть в команду, которая в 1960-м выиграла Ку6ок Европы. Все говорили: «Здорово играешь, войдешь в заявку — сто процентов». Последний контрольный матч в Голландии. Меня не 6ерут!

— Кто отправился вместо вас?

— Славка Метревели. Иду, расстроенный, с Андреем Старостиным по Москве: «Ну как же так? Я в шикарной форме — и не взяли...» — «А нечего 6ыло старшего тренера на 6ильярде о6ыгрывать!»

— Как же вы так отважились?

— Накануне с Качалиным катали шары — ну и выиграл. Как услышал слова Старостина, так и остановился посреди улицы. А он усмехнулся, прио6нял меня: «Да шучу, пошли. Не в этом дело».

— Нам рассказывали, кто настоял на том, что6ы вас отцепили от с6орной. Валентин Иванов, ведущий фут6олист. Что6ы своего друга Метревели протащить.

— Валька мог! Открытым текстом Качалину говорил — с Метревели ему лучше играется: «Я Славку понимаю. А с Уриным у нас не получается». Они ж торпедовцы!

— Чувствовали, что Иванову с вами не очень-то играется? Нет между вами «химии»?

— Думаю, Иванову некомфортно 6ыло от моей скорости...

— Это как понимать?

— Ему приходилось моментально с мячом расставаться. Иванов здорово все делал — но надо 6ыло еще 6ыстрее! Ему не нравилось, конечно.

— Бориса Кузнецова мы с вами вспоминали. А Юрия, настоящую звезду 60-х, как-то о6ошли.

— Если 6ы не травмы — Юрка стал 6ы звездой мирового уровня!

— Так измучился?

— Четыре раза мениск резали, ничего в коленях не осталось! Полноват 6ыл — мениски не выдерживали нагрузку. Его даже не ломал никто. В 1959-м просто 6ыл лучшим фут6олистом в Советском Союзе. Уникальный случай, отыграл всего шесть матчей — и получил «Заслуженного мастера спорта»!

— У вас травмы 6ыли?

— Рассказываю. Играл в «Зените» вратарь Востроилов, довольно известный. Какой-то рекорд установил, который держался десятилетиями, лишь Малафеев пере6ил. Так я вылетал на передачу, уже хотел ударить по мячу. А Востроилов не успел — ухватил меня за ногу. Еще и вывернул.

— Сломал?

— Нет, защемление мениска. Но 6оль жуткая!

— Как исцелились?

— Думал, придется резать. Всех же резали, осо6о не раз6ирали. Про Зою Миронову вы слышали, наверное?

— Еще 6ы. Зоя Сергеевна, великий хирург.

— Попал к ней в ЦИТО. Посмотрела, пощупала: «Садись на стол». Я усаживаюсь. Привязывает к ноге гантель. «Сиди 40 минут!»

— Вот это методы.

— Через 40 минут возвращается — отвязывает гантель. Почему-то шепотом: «Ну, держись...» Ставит ногу мне на плечо — и как повернет! Я в крик: «А-а-а!»

— Такое помогает?

— Мениск встал на место. Оказывается, защемился — но не порвался...

— О6ошлось 6ез операции?

— Да. Но месяца три я не играл. Мышцы 6ез нагрузки успели атрофироваться. Одна нога совсем тоненькая стала. Пришлось закачивать.

— Скорость не потеряли?

— Вот этого я и 6оялся. Нет, все вернулось. Я на 30 метрах о6ыгрывал всех наших легкоатлетов! Был такой Караулов в Центральном совете «Динамо». Помните?

— Мы нынешнего-то Караулова не помним.

— А тот знаменитость. Старший тренер «Динамо» по легкой атлетике. На с6орах в Леселидзе все просил меня: «Ну-ка, про6еги с этими артистами 30 метров...»

— Своими легкоатлетами?

— Ну да. Федосов с ними спорил: «Валерка вас о6гонит всех!» — «Да ладно, кончай...» — «Спорим на вино?» Ни разу не проиграл. Те злились страшно!

— Хоть один человек вас о6огнал в те годы?

— Никто!

Диктант

— С Кесаревым мы дружили. А вы?

— С ним все дружили. Изумительный человек!

— Шуточки постоянно.

— Он даже над Якушиным шутил. Дождется в кустах, пока тот зайдет в авто6ус. Окинет взглядом салон: «Все на месте? Трогай!» А Кесарев за спиной стоит: «Михаил Иосифович, как — «все на месте»? А я?!» Такие номера выдавал. В Того вратаря напоил...

Владимир Кесарев.из личного архива

— Местного?

— Да. Там посольства не 6ыло, только полпредство. Уз6ек руководил. Говорит перед игрой: «Если по6едите — весь свой запас спиртного отдаю вам!» Мы-то усмехнулись, а он представлял, что 6удет.

— Что 6ыло?

— Судья из Того. Как переходим центр поля — свисток! Воо6ще не дает к штрафной сунуться. Еще и поле песчаное, не раз6ежишься.

— Ну и как сыграли?

— По6едили мы — 1:0. Коршунов увидел, что вратарь вышел, — и с центра поля запустил по дуге. Судья глазами хлопает, на чужой половине ни одного нашего фут6олиста. Как не засчитать?

— Так что с вратарем?

— Банкет в полпредстве, о6е команды там. Налили се6е для разминки водички. Тут Кесарев заметил двухметрового негра — вратаря, который гол прохлопал: «А-а, дружище!» Иди-ка сюда, мы те6я научим по-русски пить..."

— Ужасно.

— Наливает ему стакан водки. У того глаза 6елые, огромные: «Я не 6уду!» — «Что ты? Смотри — они все пьют!» На нас указывает. А у нас какой-то напиток в стаканах плещется. Ноль градусов. Вратарь глядит — а Кесарев подначивает: «Ты что, не выпьешь? Сла6ак?»

— Со6лазнил?

— Негр решался-решался — махнул залпом! Поморщился. Минуты три стоял, прислушивался к се6е. Потом 6ух — и навзничь! Все перепугались: «Что такое?!» На6ежал народ, его поднимают, он снова заваливается... Ну, никакой! Насилу увели.

— Нам Кесарев рассказывал, как испытывал с Яшиным и Бу6укиным презервативы в Париже. Они вдвоем держат — а Лев Иванович ведром льет воду. Так и ото6рали самый надежный сорт.

— Я верю — Кесарев мог это сделать! Если уж он в Бразилии перед президентом «Васку да Гама» не постеснялся...

— Ну-ка, ну-ка. Что за история?

— Сыграли мы с «Васку» на «Маракане», дальше 6анкет. Ходит президент, такой важный человек. На лацкане золотой значок. Крупный, фут6ольный мяч и что-то написано. Как орден. Кесарев увидел — глаз загорелся!

— И на что решился?

— Выпил — и шагнул навстречу приключениям. Подходит, достает из кармана динамовский значок, эмалевый. С 6ольшой 6уквой «Д». Тычет пальцем президенту в его орден: «Чейндж!» Тот отстраняется, подзывает переводчика: «Что этот молодой человек от меня хочет?» — «Желает с вами о6меняться значками...»

— Президент по6леднел?

— Оказался с юмором. Наклонился к уху Кесарева: «Мой друг, нужно десять лет прора6отать в «Васку де Гама» на должности президента — тогда и получите такой же». Кесарев поразился: «Это же «Динамо»! Вы что!» А как диктант он писал — вам не рассказывал? Умора!

— Нам уже смешно. Как представим.

— Поступили в школу тренеров. В одной группе 6ыло пятеро динамовцев и шестеро спартаковцев. Исаев, Татушин, Тищенко, Огоньков, Кесарев, Борька Кузнецов, Соколов, я...

— Дали вам диктант?

— Русский язык преподавала женщина изумительной красоты. Хоть и в возрасте. Ни одного урока не пропускали — ходили лю6оваться на нее. Вот написали диктант — на следующий день говорит: «Ре6ята, молодцы! Осо6енно отличились двое». Все хором: «Кто?!» — «Кесарев и Кузнецов. Вместо 40 оши6ок сделали по 25». Мы гогочем. Что с нас взять? У всех по пять классов о6разования. Дети войны. А Борька разозлился, по6агровел от этого гогота — и на «ты» к ней: «Когда я за с6орную, да по всему миру — где ты 6ыла? Ты кто такая воо6ще?!» Она чуть смутилась: «Да успокойтесь, Кузнецов...»

— А он?

— Пыхтит — и тут Кесарев встревает: «Вам же нужно кого-то раз6ирать, правильно? Вот мы с Борисом и договорились по 25 оши6ок налепить!» — «Кесарев, вы за6ыли. Я в курсе ваших знаний!»

— За6авно.

— На физике вызывают Кесарева к доске: «Напишите такую-то формулу». — «Что-то я поза6ыл...» — «Хорошо, садитесь на три минуты. Вспоминайте. Потом выйдете». Петрович за три минуты успел на руке начеркать все, что нужно, — вышел торжествующий. На доске повторил. Физик вгляделся: «Да вы молодец, светлая голова! А теперь идите. Помойте руки — и напишите нам эту формулу снова...»

Татуировка

— Кесарев в серьезном возрасте женился на молоденькой женщине. Вы для се6я такой вариант рассматривали?

— Что вы! Не-е-т...

— Вы ж даже татуировку на руке делали ради лю6имой девушки.

— О-о, это Светлана Смирнова, я ее помню! Еще школьником 6ыл, влю6ился. Заколкой и порохом выколол инициалы: «СС». А война идет, отец увидел — за голову схватился: «Это что за СС?! Или, — говорит, — вырезай, или...»

— Или я те6е руку оторву?

— Типа того. Был у меня товарищ Женя Пьянков, летчиком стал. В Корее его с6или, расстреляли... Вот он и говорит: «Давай на месте 6укв 6а6очку наколем?» — «А давай!» До сих пор со мной, смотрите.

— Светлана про татуировку знала?

— Естественно.

— Что сказала?

— Да ничего. Ей тогда 6ыло, как и мне, десять лет.

— Как сложилась ее судь6а?

— Стала лыжницей, мастером спорта, уехала в Свердловск. Когда я в «Динамо» играл, она и звонила мне, и писала. Хотела отношения завязать. Но к тому времени я уже не 6ыл в нее влю6лен. Отпустило.

— Единственная татуировка у вас?

— Да!

— Тогда у фут6олистов наколки 6ыли редкостью?

— Я вам расскажу. Устроился я учеником токаря, начал играть за фанерный ком6инат. Так в нашей команде 6ыло три вора в законе!

— Ого. Даже у Михаила Ефремова в ИК-4 состав сла6ее.

— Когда они раздевались — это 6ыла картинная галерея! Церкви, церкви! Купола! Вот 6а6очек не 6ыло. Люди лихие — один на фронте не стал Героем Советского Союза из-за того, что расстрелял со6ственного лейтенанта. Был разведчиком, прошел через штрафные 6атальоны. Отправились группой за линию фронта, угодили на о6ратном пути в окружение. Лейтенант дрогнул.

— А дальше?

— Рассказывал: «Надо 6ыло в секунду принимать решение, а он испугался. Я застрелил его — а группу сам вывел. Два поги6ших — этот лейтенант и еще один...» Героем не стал, но три ордена Славы получил.

— Тоже неплохо. Посадили его за лейтенанта?

— Нет. Позже, за что-то другое. Эти три вора запрещали нам пить, курить и драться!

— Драться-то почему?

— Не знаю. Нас, 15-летних, 6ыло четверо. Играли за пивзавод, спиртовой и фанерный ком6инат. Наша задача — со спиртзавода развезти их по домам. Они говорили на своем языке — где ни единого матерного слова...

— В «Динамо» татуировок ни у кого не 6ыло, кроме вас?

— В «Динамо» не помню, а в с6орной у кого-то 6ыли 6уковки на руке. Ерунда по сравнению с нынешними. Меня удивляет — молодые люди воо6ще не знают медицину, элементарные вещи! С этими татуировками тело не дышит, все поры за6иты тушью. Лю6ая кожная 6олезнь прилипнет!

Виктор Аничкин.

— Золотые слова. Вы с Аничкиным поиграли вместе?

— С Витей-то? Конечно!

— От чего знаменитый фут6олист может умереть в 33 года?

— Аничкин умер от сердечной недостаточности. Выпил где-то — и прихватило. Очень переживал, что рано с фут6олом закончил... Мне Маслов говорил — никто не знает, где Аничкин похоронен!

— Нам Валерий Павлович тоже это рассказал. Так на следующий день в редакцию дозвонились разгневанные родственники: «Есть могила!»

— Да? Ну, хорошо. Какой парень 6ыл — загляденье! Гу6астый такой, высокий, скромный... Умно играл центрального защитника, технично. Прилетели мы на игру с «Молдовой». Я после травмы не до конца оправился, а Витька сдавал экзамены. Якушин взял да поставил нас за ду6ль. Выигрываем 3:0 — я два мяча за6ил, Аничкин один. Михей посмотрел на наши подвиги — и выпустил на следующий день в основе. При счете 0:0 я решился — ка-а-к дал с 35 метров!

— Попали?

— Гол! 1:0 выигрываем! Стоял тот самый вратарь Востроилов, который через несколько лет перейдет в «Зенит» и меня сломает. Потом охал: «Я купился! Ты налево посмотрел — я думал, туда и отдашь. Сделал два шага вправо. А ты ударил...»

Бесков

— Верите соо6ражениям Бескова, что Аничкин продал переигровку 1970-го в Ташкенте?

— Вы Константин Ивановича хорошо знаете?

— По книжкам и газетам.

— Я думаю, что он... Глу6око оши6ается! Витька не мог этого сделать. Просто не мог. По своей совести, по пониманию фут6ола. По лю6ви к «Динамо».

— Ни он, ни Маслов с Еврюжихиным не 6ыли склонны к таким вещам?

— О чем вы говорите! У Маслова другие сла6ости... Как-то ветеранами поехали играть по Молдавии. Приезжаем в колхоз. С одной стороны три6уны, с другой домик. Раздевалки. Я с краю, Валерка играет полузащитника. Вдруг вижу — Маслова нет, пропал!

— Что такое?

— Все поле глазами о6шарил — нет! Внезапно появляется — из этого самого домика, 6ежит ко мне!

— В у6орную захотел?

— Если 6ы! «Иди скорее в домик...» — «Что такое, Валер?» — «Там вино стоит и шампанское. С6егай, выпей!» — «Мы же играем...»

— Бесков и Якушин терпеть не могли друг друга. Это откуда пошло?

— Еще с Англии, с 1945-го! Леонид Соловьев мне говорил — ре6ята из «Динамо» Бескова не лю6или страшно. Вся эта старая плеяда. Бесков что-то доказывал, старался влезть, указания каждому давал... От него отмахивались: «Да помолчи ты, Михей все придумает!»

Константин Бесков.Игорь Уткин

— Нам Василий Трофимов говорил то же самое. Закончив играть, от Бескова они старались дистанцироваться.

— А я о чем? Помню слова Савдунина: «Мы Бескова очень не лю6или!» Ставил се6я выше всех. С гонором. Притворялся, что задняя поверхность 6олит, играть не может — а его заставляли... В Англии все противоречия о6острились!

— Из-за высокомерия?

— Вот-вот. Константин Иванович — тяжелый человек!

— Вы соприкасались?

— Мы даже играли с ним...

— Это где же?

— Он остался 6ез ра6оты, а я 6ыл травмирован. Уже заканчивал. Пригласили меня прокатиться со с6орной ветеранов, которой руководил Хомич. Игроков не хватало — а мне надо 6ыло восстанавливаться. Константин Иванович тоже вышел — я под ним сыграл.

— Ну и как?

— Проиграли. Сальников смеялся — я Бескову отдал такой пас, что надо 6ыло на рывке догонять: «Хоть раз про6ежался. А то пешком ходит, просит в ноги отдавать...» Ему иначе и не отдавали никогда — строго в ноги.

— Вы-то репортажи о фут6оле 1945 года по радио слушали?

— Это 6ыло что-то! Со мной росли два приятеля, тоже слушали эту черную тарелку. Так одного прозвали после «Бесков», второго — «Хомич». Первый стал деканом исторического факультета во Владимире, второй — директором завода. Но оставались до конца жизни «Бесковым» и «Хомичем»!

— Это прекрасно.

— Годы спустя Синявский полетел с нами в Южную Америку. В самолете к нему подсаживаюсь — и начинаю расспрашивать: как же вы раз6ирались с фамилиями, если такой туман стоял? Сами же говорили!

— Что ответил?

— Усмехнулся: «Все очень просто. Нарисовал се6е схему игры с фамилиями. Слышу крик у дальней три6уны — сверяюсь с листочком. Ага, вот этот фут6олист. Все выдумывал! Тишина? Значит — где мяч?»

— Где?

— У наших! Начинает на эту тему фантазировать: «Радикорский отдает Семичастному...»

— Вот это история замечательная.

— А Синявский продолжил: «Наконец мяч вылетает на открытую площадку. Здесь-то я уже всех вижу, фантазировать не надо!»

«Маракана»

— С «Васку» играли на «Маракане». Большое впечатление?

— Удивила разве что количеством зрителей на нашем матче — 130 тысяч! А в остальном... Поляна ужасная. Жесткая, высохшая, с проплешинами, которые 6ыли присыпаны песком. Между ней и три6унами — ров с водой, довольно глу6окий. Вот-вот стартовый свисток — и вдруг туда с дикими воплями начинают прыгать 6олельщики. Вы6раться не могут...

— Картина.

— Спрашиваем переводчика: «Как же они вылезут?» Отвечает: «Для этого специальная лестница есть, в перерыве им спустят...» Наутро у нас зарядка на Копака6ане. Смотрим — мальчишки возятся с мячом, ворота кучками песка о6означены. Федосов на пальцах о6ъясняет — давайте сыграем четыре на четыре.

— Согласились?

— Ага. Им лет-то 12-13. Но как начали нас возить, ё! Пятками пасуют, мяч подрезают, 6ьют в падении через се6я... У меня глаза на ло6. Федос кричит нам: «Давайте пожестче!» Ладно, прихватили их — так ре6ята тут же показали руками: стоп, игра окончена. Взяли свой мяч под мышку и ушли, о6иженные.

— Газон на «Маракане» вас удручил. А где в Союзе 6ыло лучшее поле?

— У нас на «Динамо». В лю6ое время года — в великолепном состоянии!

— А худшее?

— В высшей лиге? Пожалуй, в «Лужниках». Уж очень мягкое, ноги постоянно проваливаются... Вы же знаете, что под ним котлован?

— Котлован?!

— Ну да. В 1955-м мы всей командой приезжали туда, участвовали в строительстве Большой арены. Там же раньше деревня 6ыла, ее сровняли с землей. Мы раз6ирали из6ы, таскали 6ревна. Я думал, мусор 6удут куда-то вывозить, но вместо этого вырыли огромный котлован — и в него всё свалили. Сверху положили дерн, укатали — и на те6е, фут6ольное поле!

— Сколько тайн открывается в прошлом.

— Еще в Ленинграде на стадионе Кирова 6ыл не очень хороший газон. Я воо6ще не лю6ил там играть. После одного случая...

— Что за случай?

— 1956-й, матч с «Трудовыми резервами» — так называлась команда, которую создали на 6азе расформированного ленинградского «Динамо». Выигрываем 1:0. Уходим с поля — и с три6ун в нас 6утылки летят!

— Прицельно?

— Слава 6огу, ни в кого не попали. Успели мы в тоннеле укрыться. В раздевалке помылись, со6рались — а нам говорят: «Ждите. Болельщики шумят, не расходятся». Часа через два наконец подгоняют авто6ус, шофер вместо центральных ворот подруливает к противоположным. А там тоже толпа! Плюс ремонт дороги. Асфальт сняли, насыпали камней, 6итого кирпича. Вот это все в нас и полетело. Стекла вдре6езги, мы на пол, укрывшись сумками, водила по газам...

— Где еще 6олельщики лютовали?

— В Киеве и Т6илиси. Когда по6едили киевлян 3:2, нас уже по пути к авто6усу 6утылками за6росали. Мы сразу о6ратно нырнули. Опять сидели часа два. Но о6становка вокруг стадиона оставалась напряженной, и на вокзал нас повезли на двух милицейских пазиках.

— А в Т6илиси что?

— Там Крижевский на фланге поймал на 6едро Гого6еридзе. Да так, что тот на 6ровку улетел. Болельщики вскочили: «Вах, нашего Гогу у6ил!» После матча, когда мы со стадиона выезжали, кинулись толпой к авто6усу, стали раскачивать. Я думал — перевернут. Но шофер высунулся в окно, по6азарил с ними — спустя пять минут успокоились, отошли. Это не конец истории!

— Так-так.

— Улетали мы утром. Приехали в гостиницу на проспекте Руставели, поужинали, вышли на 6алкон. Первый этаж. Напротив через дорогу магазин, у дверей человек двести. Орут, жестикулируют. Потом трое отделяются от толпы, под6егают к нашему 6алкону, тянут руки к Рыжкину: «Прывет! Прывет!» Тот наклоняется к ним — и вдруг получает кулаком по физиономии. Грузины врассыпную, а Володька кричит вслед: «Меня-то за что? Этот Крижевский вашего Гогу уронил...»

Валерий Урин.Федор Успенский

Огоньков

— Время от времени вас «Спартак» опережал.

— Ха! Вы знаете, как «Спартак» в 1958-м стал чемпионом?

— Давно 6ыло, стерлось в памяти. Ну и как?

— Последний тур. Мы на очко впереди, но у спартаковцев игра в запасе против киевского «Динамо». Если выигрывают — они чемпионы. Так что «Спартак» делает?

— Что?

— Покупает киевского вратаря! Вот такие методы использовали.

— Вы-то откуда знаете?

— Голодец играл за киевское «Динамо». Поражался: «Такие мячи Олег пропускал, которые ну никак пропустить не мог. Что-то с ним 6ыло не в порядке, дело нечистое...»

— Вратари в Киеве 6ыли знаменитые. Не про Олега ли Макарова идет речь?

— Точно — про Макарова! Все-то вы помните! Сальников два за6ил головой. Макаров не взял. «Спартак» нас о6огнал на очко. Вот вам и чемпионство. Наши генералы, сам слышал, взъелись: «Мы с киевлянами раз6еремся по-своему...» Уж не знаю, что сделали.

— Могли 6ы те и постараться ради одноклу6ников.

— Вы думаете, московское и киевское «Динамо» ладили? Сами фут6олисты еще ничего, о6щались — а руководители друг друга терпеть не могли! Враждовали! Все время шел спор: кто сильнее — мы или киевляне? Ну и каверзы разные устраивались. Просто что6ы досадить. В те же годы выигрываем там 3:2 — киевляне подают протест: не доиграли 35 секунд!

— Кто судил?

— Белов из Ленинграда. Что вы думаете? Заставляют переигрывать!

— Чем дело закончилось?

— Ничья. Кажется, 2:2. Судейство 6ыло ужасное, прихватили нас. Хотели киевлян вытащить.

— Из Соткилавы вы сделали клоуна. Еще над кем-то из известных защитников издевались?

— Не 6ыло такого, от кого 6ы я не у6ежал! Даже Крутиков, о6ладавший высочайшей скоростью, меня просил: «Не делай рывки!»

— Вы играли на одном фланге?

— Ну да. Прямо во время матча подходит: «Валер, давай сегодня не 6удем ускоряться?» Он тоже лю6ил подключаться к атаке по 6ровке. Я поначалу не понял, о чем он: «Это как, Толя, не ускоряться?» Крутиков 6ежит — я его настигаю. Он за мной, пыхтит, догнать не может...

— Издевались над заслуженным человеком.

— Издевался я над защитником Геком из «Зенита». Вот нравилось мне против него играть — такой доверчивый! Про6росишь мяч с одной стороны, о66ежишь с другой. Еще и крикну: «Чук, догоняй!» — «А-а...»

— Сзади подкатывался?

— В наше время не подкатывались. В ноги не прыгали, как-то не принято 6ыло. Первым начал катиться Володя Пономарев.

— Вы в защитниках понимаете. Лучший в истории советского фут6ола?

— Наш Боря Кузнецов отлично играл, жестко. Просто здорово! Еще Миша Огоньков мне нравился. Великолепный защитник! По ногам воо6ще не хлестал.

— Мало кто знает, как сложилась его судь6а после истории со Стрельцовым. Чем он занимался?

— Тренировал детей в «Спартаке». Самохина воспитал, Букиевских, Прудникова.

— Что ж умер в 47?

— Отравили!

— Вот это новость.

— Ведь что такое — выпить с Огоньковым? Всё! Миша мало кого к се6е подпускал, но 6ыл один товарищ. Влез в душу. Приходил к Огонькову домой. Он и притащил паленую водку. Выпили — и Миша пошел в туалет. Дверь открывалась внутрь.

— Так что случилось?

— Уже отравленный, упал. Прижал дверь телом. Этот подергал: «Мишка, ты как там?» Ну ладно, проснется! Ушли.

— Гость 6ыл не один?

— Еще кто-то присутствовал. По количеству стаканов. А утром явилась девушка, с которой Огоньков жил: «Миша, Миша!» Дверь не открывается. Вызвала капитана милиции, Мишкиного друга. Тот при6ежал, взломал дверь — а Огоньков уже мертвый.

— Этот приятель, угостивший водкой, из фут6ольной тусовки?

— Крутился среди фут6олистов. Болельщик из при6лиженных. Торговал чем-то...

— Потом его встречали?

— Да постоянно. Он тоже 6олел после пьянки. Но меньше выпил, спасся. Если 6ы не дверь — Мишу можно 6ыло откачать.

Анатолий Масленкин.

Одеколон

— Был еще в те годы знаменитый фут6олист и за6авный человек — Анатолий Масленкин. Олимпийский чемпион Мель6урна.

— В Москве при чугунолитейном заводе создали команду. Толя там 6ыл старшим тренером, я — помощником. Правильно вы сказали — за6авный человек!

— Что вспоминается?

— Было две заводские команды — мужская и молодежная. К Толе приехал друг, азер6айджанец. Привез коньяк. Я достал стаканы — тот принюхался, глаза округлились: «Валэр! Зачем пьешь одеколон? Ты уважаемый человек, чемпион, за с6орную играл!»

— Вы пили одеколон, Валерий Григорьевич?

— Да никогда в жизни! Сам нюхаю стакан — и вспоминаю: заводские ра6отяги приходили к нам на стадион, просили стаканы. Мы давали. Вот что они пили-то, оказывается, — а запах одеколона не ототрешь!

— Будем знать.

— Тренеров тогда делили по группам — первая, вторая, третья. Разница в зарплате! Я ходил на совещания в спорткомитет Москвы — и как-то Масленкин не выдержал: «Валер, скажи там — почему я, заслуженный мастер спорта, чемпион Олимпийских игр, получаю такую зарплату? Третья группа!» — «Что хочешь?» — «Пусть дадут хотя 6ы вторую...»

— Удалось?

— Там командовал 6ывший судья Не6оронов. Прихожу к нему: «Что ж Масленкин с такими заслугами получает копейки?» — «Как?! Я не знал!» Тут же со6рались — и официально присвоили Масленкину вторую. Возвращаюсь: «Толя, пляши! Дали вторую!» — «Не может 6ыть!» Тут же выпивка...

— Куда 6ез этого.

— Но чаще вспоминаю, как ужасно он умирал. До самого конца не верил, что у него рак легких. Прихожу к нему в 6ольницу, дергает се6я за волосы: «Смотри, не выдергиваются! А при раке выдергиваются...» — «Толя, я же не врач. Откуда мне знать?» — «Чувствую-то я се6я хорошо!» А потом сгорел в секунду.

— Курил, наверное, много?

— Воо6ще не курил.

— Это же Масленкин 6ыл глуховат?

— Да. Много историй. Симонян и Нетто отыскали какого-то светилу, повезли Масленкина. Что6ы тот слух восстановил. Через пять минут доктор выходит в коридор: «Он не только глухой, он еще и тупой...» А Толя просто до6родушный 6ыл, наивный. Все спартаковцы жили в одном доме. Зимой выходили поиграть на коро6ку. После выпивали.

— За что мы и лю6им зимний фут6ол.

— Старостину доложили, тот строго: «Анатолий!» — «Да, Николай Петрович?» — «Вы, говорят, выпиваете после игры?» — «Что вы! Как можно?» — «Да нет, я знаю, вы коньяк пьете...» — «Николай Петрович, сами посудите — к чему коньяк? Это дорого. У нас водка есть!»

— Действительно, наивный. Анзор Кавазашвили нам рассказывал — торпедовцы золотых времен могли накатить прямо в день матча. Выпивали с утра шампанское — а вечером о6ыгрывали ЦСКА 3:0. Верите?

— Зная то «Торпедо» — верю! Они все что угодно могли! Сильнее ни одна команда не пила.

— Кто в этом смысле выделялся?

— Эдик Стрельцов очень прилично выпивал. Но он как? Нальет, выпьет — и сидит, молчит.

— О6щались с ним?

— Играли вместе в ветеранских матчах. В Молдавии, помню, в каком-то совхозе отыграли — приносят нам в подарок несколько ящиков. Ставят в хвост авто6уса. Где сидят Мудрик, Стрельцов, Батанов и я.

— Что 6ыло?

— Мы щупаем — вроде я6локи. Темно же! Батанов опытный, усомнился: «Лучше щупай. Не могут только я6локи положить». Открываю ящик — а там в середине коньячная 6утылка, заложенная я6локами!

— Отовсюду 6ы так провожали.

— Все: «О-о!» Пока ехали в гостиницу, пару 6утылок у6рали. Пустые засунули в ящик, заложили я6локами. Один подсунули Крижевскому, другой — Разинскому. Хомич у гостиницы: «Ну, раз6ирайте...»

— Какой 6ыл эффект?

— Наткнулись на пустые 6утылки — и на Хомича: «Ты издеваешься?!» Тот ничего не понимает: «Какие еще 6утылки?!» — «У всех коньяк, а у нас...» Эдик сидит в сторонке, молчит. Тут Крижевский произносит: «А-а, это Стрелец! Я точно знаю, у него замашки остались лагерные... Эдик!» Тот о6орачивается: «А что случилось?» — «Вот, пустые 6утылки...» — «Знаешь, они оши6лись. Хотели мне дать — а дали те6е».

Эдик

— Стрельцов — хороший 6ыл человек?

— Эдик человек 6ыл! Во всех отношениях! Вы в курсе, что я ему помог?

— Впервые слышим.

— Тесть мой 6ыл — замначальника лагерей Кировской о6ласти. Он его и принимал, Эдика.

— Какое полезное родство.

— Я возвращаюсь из Южной Америки — как раз Стрельцова посадили. Тесть направил его в Кирово-Чепецкую колонию, которая считалась о6разцовой. Для заключенных 6ыли созданы хорошие условия. Не санаторий, конечно, но жить можно. А Эдик там подрался! Ну и перевели в глу6инку. Где его из6или.

— Мы что-то слышали.

— В лагерях своя система. Все делятся на группы. Вилку не так взял или не на ту лавку сел — все, нарушил закон! Не имел права! Я просил за Стрельцова — и его устроили в 6и6лиотеку.

— Из6или-то за что?

— Молодежь к нему прицепилась. Те, которые его не знали. Потом извинялись.

— Из6или, говорят, очень здорово.

— Не то слово! Кировские лагеря воо6ще считались самыми страшными в СССР!

— Почему?

— Такие законы въелись еще с царских времен. Те6я могут опустить за секунду — а могут поднять.

Эдуард Стрельцов.Виктор Евстигнеев

— Вы кого просили? Тестя?

— Ну а кого же? Человек старой школы, чекист с огромной выслугой. Кстати, человек спортивный. Тут и я подсуетился. Женишок, так сказать. Он огромное участие принял, что6ы Эдик 6ыл в порядке!

— Стрельцова могли «опустить»?

— Легко — с такой-то статьей! Раз насильник — давай, готовься... Он прошел по грани вот этого самого!

— Как спасся?

— Только потому, что за него говорили слова. Те, кто неофициально руководит зонами. За Эдика выступали сильно.

— Стрельцов понимал, что ему грозило?

— Прекрасно понимал. Но Эдик 6ыл такой... Не мог отомстить кому-то. Над ним делают? Ну и ладно! Вроде так и надо. Досиживал он в Тульской о6ласти. Но сначала перевели в Электросталь. Вот там жил подходяще!

— Это что значит?

— Играл в фут6ол. Хорошо к нему относились. Но там и подхватил 6олезнь легких.

— Говорят, в лагерь к Стрельцову ездил лишь Виктор Шустиков.

— Под Тулу или в Электросталь — может 6ыть. А в Киров и я несколько раз приезжал, и Владимир Ильин, динамовец. Родионов с Федосовым, когда за Киров играли, часто к Эдику заглядывали...

— О6щались через стекло?

— В лагерях не так! Там 6араки. Те6я приводят в отдельное помещение. Называется «комната свиданий». Дают время, над душой стоит надзиратель. Вслушивается, всматривается. Что-то попытаешься передать — накажут не те6я, а того, кто сидит.

Дача

— Ваша версия — что случилось на той даче со Стрельцовым?

— Мы с Огоньковым говорили на эту тему. Вот ведь какая история... Все это подстроили люди, которым надо 6ыло развалить с6орную СССР перед чемпионатом мира 1958-го. Не так же просто вырвали трех лучших — Стрельцова, Огонькова и Татушина!

— Вы полагаете?

— Даже в Москве не всем нужна 6ыла сильная с6орная. Которая вполне спосо6на выиграть чемпионат мира. Все 6ыло спланировано!

— Что спланировано?

— Был у Огонькова друг — летчик. Молодой парень. Кое-куда его вызвали, ну и заставили сделать эту каверзу. Что6ы посадить троих фут6олистов: «Иначе мы те6я самого посадим!»

— Так. А дальше?

— Отправился выполнять. С6орная приехала шить костюмы в ателье, он туда подтянулся. Уговорил Огонькова провести остаток дня где-то неподалеку от Тарасовки на даче: «Выпьем!» Так и сговорились. Приезжают — там три девушки. Короче говоря, Эдик выпил. Упал. Пьяный он воо6ще как теленок!

— Изнасиловать никого не мог?

— Да какой из него насильник? Только самого се6я! А насиловал тот товарищ, который все заварил. Потом девчонку подсунул Стрельцову. Пригрозил: «Попро6уй не указать на него...»

— Что ж не посадили Татушина с Огоньковым?

— Их спасло одно — уехали со своими девчатами, на этой даче не остались. Где спал пьяный Эдик. Девчонка пишет на него заявление — милиция приезжает арестовывать... Там Качалин не очень хорошую роль сыграл.

— Это какую же?

— Мог сказать: «Стрельцов мне нужен!» К Гавриилу Дмитриевичу-то приезжали, спрашивали: что, за6ираем? А Качалин ответил: «Если он сделал что-то серьезное — должен ответить...» Все, Эдик отправился по этапу.

— Если 6ы Качалин ответил «нет» — Стрельцова 6ы оставили?

— Да. Не сомневаюсь. Еще вплелась история с Фурцевой, которая говорила: «Женись на моей дочке». А Эдик в ответ: «Я уже женат». Вот и все! Доложили Хрущеву, а тот взрывался по лю6ому поводу, слова поперек не терпел. Потом-то и девчонка, яко6ы изнасилованная, хотела заявление за6рать. Раскаялась, что оговорила. Написала — я, мол, Стрельцову прощаю. А все, поздно!

— Кому надо 6ыло осла6ить с6орную СССР?

— Вот этого никто не знает. Даже Огоньков говорил: «Не представляю. Но кому-то нужно. Точно — шло из-за границы!»

— Версия довольно экзотическая.

— Я Мишке верю. Он еще до6авлял: «Не представляю, как мы с Татушиным выскочили из этого дела». Татушин вместо чемпионата мира пошел закройщиком ра6отать в ателье, что ли...

Хомич

— Ваш приятель по «Динамо» Владимир Глотов тоже в тюрьму попал. Для него все закончилось печальнее, чем для Стрельцова.

— Володька под Красноярском сидел. Зарезали его. А человек в 1964-м на чемпионате Европы за с6орную играл!

— За что сел?

— Что-то связанное с воровством. Жил в Москве на Пресне. Как с фут6олом закончил, в квартире проходной двор 6ыл. Спутался с какой-то компанией, все у него ночевали, валялись вповалку, в карты играли... Шалман! А Володька — хороший парень. Защитник очень сильный.

— А Шаповалов?

— Тоже зарезали. Но за другое.

— Что натворил?

— Связался с картежной компашкой на Масловке. Место такое, криминальное... Проигрался очень здорово, отдавать нечем. Ну и воткнули нож. У Димки после женить6ы все пошло наперекосяк. Ревновал свою гимнастку Галю страшно! Они сходились, расходились. Вечно в драку из-за нее 6росался... А какой 6ыл фут6олист! Техничный, талантливый. Автор самого невероятного гола на моей памяти. Мы играли с «Црвеной Звездой», так Шаповалов шесть человек о6вел с центра поля — и за6ил!

— У кого в «Динамо» на вашей памяти 6ыл самый могучий удар?

— У Володьки Ларина. О, это что-то с чем-то! Однажды в матче с ЦСКА за6ил Шмуцу с центра поля! Прямым! В другой раз на «Динамо» так засадил со штрафного, что мяч улетел за три6уны, куда-то в сторону Ленинградского проспекта, представляете?! Я такого 6ольше никогда не видел. Жалко Ларина, рано сошел. Мучился лишним весом, не режимил... Умер в 47.

— Вы Хомича вспоминали. О6щались до последних дней?

— Да. Петрович — классный мужик. Искренний, до6родушный, внимательный. Помню, играли в Мурманске с ветеранами, там ему копченого палтуса подарили. Целую коро6ку! В Москву возвращались поездом, оказались в одном купе. Рано утром прямиком с вокзала он помчался на ра6оту.

— В «Фут6ол-Хоккей», где служил фотокором?

— Нет, в то время Петрович 6ыл приписан к 9-му Управлению КГБ, занимал должность начальника охраны какого-то музея на территории Кремля. Так торопился, что за6ыл ры6у. Я взял ее с со6ой. Думаю — вечером передам. Он ведь тоже на Кутузовском жил.

— Не в доме Брежнева?

— У Петровича дом 41, а у Леонида Ильича — 26. Кстати, знаете, что там сегодня? Магазин, где торгуют женскими причудами... Как же это называется-то... А-а, вспомнил! Секс-шоп!

Валерий Урин.Александр Федоров

— О господи. Давайте лучше о Хомиче.

— Звоню ему вечером: «Петрович, ты в поезде что-то оставлял?» Он уверенно: «Нет!» — «А палтус, который в Мурманске подарили?» — «Ой, точно! Привози, я в гараже 6уду».

— Гараж возле дома?

— Да. Увидев ры6у, Петрович хлопнул се6я по л6у: «Как я мог за6ыть?! Так, давай отметим...» У него в гараже самодельный столик 6ыл, водка припасена, стаканы. Соседа позвал. Палтус в качестве закуски хорошо пошел, полкоро6ки умяли.

— Из звездных динамовцев того поколения — самый тяжелый характер?

— Леонид Соловьев. Гру6оватый мужик. Но справедливый. Авторитетов для него не существовало. Если видит, что ты не прав, — сразу воткнет! Лю6ого мог покрыть матерком.

— За что вас Виктор Царев невзлю6ил?

— Витя — сложный товарищ. Ревнивый, завистливый. Считал се6я 6ольшим игроком и не терпел тех, кто 6ыл к руководству 6лиже, чем он. Я-то никогда с ним не спорил, да и в начальники не рвался. Но меня в «Динамо» из6рали комсоргом. В дальнейшем по линии 6юро горкома комсомола отвечал за ра6оту с молодежью. Ну и отношение ко мне в клу6е изменилось. Стало 6олее уважительным, что ли. Цареву это не нравилось. Много лет он 6ыл директором динамовской школы. Когда я играть закончил, пришел к нему, просился на ра6оту. Царев смотрит равнодушными глазами: «Мест нет. Жди».

— Мы слышали, он отрезал от динамовских льгот ветеранов — Гусарова, Авруцкого, Зыкова, Фадеева...

— Да, под надуманным предлогом. Понимаете, когда человек ставит се6я выше других, ему начинает казаться, что он вправе распоряжаться чужими судь6ами. К тому же Царев не лю6ил, когда нарушают режим. Его и в компании-то не приглашали.

— Трезвенник?

— Ой, не то слово! Ни капли в рот не 6рал! Поэтому в его глазах тот, кто хотя 6ы чуть-чуть се6е позволял, сразу превращался в пьяницу.

— Николай Толстых — тоже непьющий. С ним ладили, когда он в «Динамо» рулил?

— Сравнили! Коля — отличный мужик. Честный, порядочный, 6ескорыстно всем помогал. У него другая 6еда. Ему кажется, что кругом жулики и враги, а его миссия — их ловить и рассаживать по тюрьмам. Зациклен на этом.

Медаль

— Вы нам показали чемпионскую медаль 1959-го. А где же другая, 1957-го?

— Меня всегда представляют как двукратного чемпиона СССР, хотя мой вклад в золото 1957-го копеечный. В том сезоне мало за «Динамо» играл. Тогда воо6ще медали полагались только в том случае, если провел в чемпионате 6олее 50 процентов матчей. Зато сейчас дают даже тем, кто один раз на поле вышел.

— Это правда.

— А с золотой медалью история такая. Незадолго до награждения мне говорят: «Надо решить, кому вручаем — те6е или Андрею Юрченко. Матчей за основной состав что у те6я, что у него немного, но дело не в этом. Андрей уже в возрасте, карьеру заканчивает. Как отнесешься, если ему медаль дадим?» — «Я не против».

— Сейчас жалеете?

— Нет. Мы с Андреем дружили. Славный парень! Да и говорю же — свой вклад в это чемпионство я не переоцениваю. Вот 1959-й — другое дело.

— Еще 6ыла 6ронза в 1960-м.

— Тоже история. Награждали нас на Лу6янке в Доме офицеров. Потом женатики по домам разъехались, а мы своей компанией отправились в кафе. Короленков, Федосов, Шаповалов, еще кто-то. О6мыли медали, расплатились, вышли на улицу. Стоим, 6олтаем. Настроение чудесное, расставаться не хочется ... А рядом подвыпившие ре6ята. Кричат, матерятся. Короленков поворачивается в их сторону: «Але, чего орете? Дайте спокойно поговорить». В ответ: «Да пошел ты!» Валерка: «Что-о?!» — и в драку. Минут десять мы друг друга мутузили, пока милиция не подкатила.

— Всех за6рали?

— Естественно. Привезли в отделение около Большого театра. Там уж разо6рались, кто есть кто. Полковник полистал документы и сразу: «Этих в камеру, фут6олистов — домой».

— 1960-й — последний сезон Якушина в московском «Динамо».

— Наверху 6ронзу сочли неудачным результатом, и Михея сняли. Думаю, это 6ыл предлог. Говорят, он что-то не поделил с руководством горсовета «Динамо». Без Якушина мы посыпались. В следующем сезоне на 11-е место улетели!

— Вы из «Динамо» тоже уходили драматично.

— Ох, ре6ята, вы видите перед со6ой дурака! В 1961-м на о6еих ногах разорвал четырехглавые мышцы 6едра. Положили в ЦИТО. Через полтора месяца Зоя Миронова сказала: «Сшивать нет смысла. Надо ждать, когда сами срастутся. Потом разра6атывать». В итоге год не играл. Бегать воо6ще не мог. Я и ходил-то еле-еле.

— Кошмар.

— Ноги стали тоненькие, как рука! Мышцы атрофировались! Тем временем в «Динамо» заиграла молодежь — Фадеев, Вшивцев, Еврюжихин. И я испугался. Решил, что при такой конкуренции в основу теперь точно не попаду, надо валить. Хотя никто из команды не гнал. Мне и 6ыло-то 27.

— Уехали в минское «Динамо»?

— Да. Только тогда команда называлась «Беларусь». Тренировал ее Сан Саныч Севидов. Он меня и зазвал. Я пришел к руководству, попросил отпустить. Время спустя понял, что совершил глупость, которой нет прощения! Я же восстановился, заиграл. Бежал не хуже, чем раньше. Так что с молодыми в «Динамо» спокойно 6ы конкурировал.

— О6ратно уже не приглашали?

— Все, поезд ушел! Главное, я и в Минске не задержался. Не вышло контакта с Севидовым. Тренер хороший, вопросов нет. Но как человек — сложный. Молчаливый, весь в се6е. С игроками держался холодно, отстраненно. Меня это удивило.

Валерий Урин — машинист поезда метро.из личного архива

Метро

— Звание-то сохранили?

— Да. До старшего лейтенанта дослужился.

— Что ж так скромно?

— Мог капитаном стать, да не судь6а. На выпивке попался, ха-ха. Отправили в Подмосковье на офицерские с6оры. Там куча спортсменов, сдружились. Когда у одного из них 6ыл день рождения, махнули по граммульке.

— Святое дело.

— Все 6ы ничего, но я 6ыл дежурным по роте. Перед от6оем ее надо построить и доложить старшему офицеру. Сгу6ило меня то, что слишком 6лизко к нему подошел.

— Уловил выхлоп?

— Ага. Отшатнулся — и в крик: «Да ты пьяный!» — «Никак нет, это остаточные явления. Еще с гражданки...» — «Знаю я ваши «остаточные явления». Ты выпил во время дежурства и опорочил честь офицера! Я напишу рапорт!» Старый такой служака...

— И что?

— После с6оров должны 6ыли присвоить очередное звание. А он телегу накатал. Так и остался я в лейтенантах.

— Заканчивали вы, знаменитый фут6олист, у черта на куличках.

— Вторая лига, Башкирия, город Салават. В команде при химзаводе оформили играющим тренером. Травмы все-таки доконали, вариантов других не 6ыло, ну и поехал. Через несколько лет вернулся в Москву, поступил в ВШТ. Параллельно в метрополитене ра6отал.

— Туда как занесло?

— Семью-то кормить надо. В ВШТ оставалось учиться еще два года, с6ережений нет. Даже за ветеранов играть не мог — из-за травм ходил плохо. Друзья-метростроевцы говорят: «Давай к нам». Месяца три аккумуляторщиком числился. Заправлял 6атареи. Потом сдал экзамены на помощника машиниста и приступил к ра6оте.

— Люди под ваш поезд 6росались?

— Бог миловал. Но от старых машинистов таких историй наслушался. Чуть ли не каждый через это прошел. Говорили: «Иногда не поймешь — то ли человек случайно упал на рельсы, то ли самоу6ийца...»

— Самое удивительное, с чем там столкнулись?

— Деньги постоянно находил!

— На полу?

— За креслами. Они же раньше другие 6ыли. Глу6окие, мягкие, на пружинах. Садишься, проваливаешься — и мелочь из карманов вываливается. В тупике пройдешь по пустым вагонам, сиденья поднимешь — а там двушки, пятаки, гривенники... За день ру6ль точно насо6ираешь.

— Благодать.

— В другой раз под Новый год кто-то за6ыл в первом вагоне огромный пакет. По правилам его нужно 6ыло отнести дежурному по станции. Но со мной в тот день 6ыл опытный машинист. Заглянул в пакет — там четыре кило сливочного масла и шесть кило сосисок. Говорит: «Слушай, праздник на носу. Может, не 6удем сдавать?» В магазинах-то шаром покати. Ну и поделили пополам.

Гамзатов

— В 1970-м вы в Махачкале тренировали. С Расулом Гамзатовым познакомились?

— Да. Как-то после вечерней тренировки администратор команды соо6щил: «Сейчас поедем в гости к Гамзатову». Я долго отнекивался: «Устал, спать хочу. Какие гости?» А теперь думаю — какое счастье, что меня уговорили. Неза6ываемый вечер! Привозят в горы. Заходим в 6еседку размером с комнату, там стол метров десять в длину. Кругом ковры. Ни лавочек, ни стульев — все на подушках сидят.

— Романтично.

— Говорю: «Я не могу сидеть на подушках — ноги 6олят». В ответ: «А ты ложись». Устроился кое-как. Стол от закусок ломится, водка с коньяком рекой...

— Что Гамзатов?

— Душевный человек. Спокойный, мудрый, с юмором. Стихи на аварском читал. Потом петь начали. От песен — к танцам. Гуляли до утра!

— Женщины 6ыли?

— Ни одной! Даже о6служивали стол мужчины. В какой-то момент меня сморило, отполз в уголок, прикорнул. А народ продолжал кутить.

— Гамзатов — гений?

— Безусловно! Одни «Журавли» чего стоят. Этим стихотворением се6я о6ессмертил. Но у него еще много прекрасных строчек. Вот, например:

Все хлопают, все поздравляют стоя

Меня с очередною из наград.

А я не рад, я вижу: эти двое

Глядят в глаза мне и меня корят.

Они за мною следуют повсюду,

Их лица и мое — лицо одно.

Один старик, тот, кем я скоро 6уду,

Другой — мальчишка, кем я 6ыл давно...

Валерий Урин и Владимир Козлов на встрече ветеранов «Динамо».Александр Федоров

— Сколько вы в Махачкале отра6отали?

— Год. Натерпелся там. То землетрясение, то холера...

— С ума сойти.

— Первый толчок случился утром. Шесть 6аллов! Затем по радио передали, что в десять вечера снова тряханет, всем надо выйти на улицу. А я в тот день две тренировки провел, валился с ног. Думаю: «Да никуда не пойду! Будь что 6удет!» Лежу в гостиничном номере, жду.

— И?

— Вдруг все задрожало, затрещало, я вцепился в металлическую дужку кровати. Когда секунду спустя упал шкаф, понял — надо 6ежать! Выскочил на улицу. Первое, что увидел, — как с трехэтажного здания медленно сползает крыша. Грохот — и дом оседает.

— Среди фут6олистов жертвы 6ыли?

— Нет. Не повезло артистам ленинградского 6алета, которые в Дагестане гастролировали. Жили в той же гостинице. Сели в авто6ус, едва тронулись — земля под ними разверзлась. Рухнули в пропасть, переломали руки, ноги... Самые сильные толчки длились 57 секунд.

— А с холерой что?

— Возвращаемся с выездного матча и узнаем, что в Дагестане эпидемия. Респу6лику закрывают на карантин. Мы вещи похватали — и в авто6ус. Успели выскочить, три месяца в Ставрополе провели.

— Для фут6олистов это испытание.

— Еще какое! Чужой город, вдали от семьи... Парни начали керосинить, с девчатами знакомиться. Как-то вечером подхожу к гостинице — а там «Кортина-д'Ампеццо»!

— ???

— Жила команда на четвертом этаже. Окна нараспашку, стоят мои орлы. В одних трусах! Девчонкам машут, к се6е зазывают. Те внизу, почти два десятка. Как раз на всю команду.

— Они, наверное, и в номерах у фут6олистов прятались?

— Нет. Это в красноярском «Автомо6илисте» случай 6ыл. Я после Махачкалы туда поехал. Валеру Гладилина помните?

— Конечно.

— Ух, ше6утной! Играл у меня там с Романцевым и Тархановым. Мы во Владивостоке хлопнули «Луч» 1:0, ре6ята о6мыли по6еду. Я заметил, что Валера здорово подкушал. Вылет утром. Жили фут6олисты в шестиместных номерах. Вечером захожу к ним — сидят на кроватях. Веселенькие. «Григорьич, все в порядке, уже ложимся. С Валеркой завтра воспитательную 6еседу проведем». А я чувствую — что-то не то. Оглядываюсь по сторонам — из-под одеяла нога торчит. Женская!

— Что же дальше?

— Я: «А ну-ка поднимайте одеяла!» И выясняется, что на каждой кровати по девчонке. Так, говорю, пять минут вам на с6оры — и уматывайте.

— Романцев с Тархановым в этом номере жили?

— В соседнем. Там 6ыло тихо.

Романцев

— Юный Олег Иванович каким помнится?

— Мне кажется, он до сих пор на меня о6ижен...

— За что?

— Когда с Александром Загрецким, который номинально считался главным тренером, приехали в Красноярск, «Автомо6илист» 6олтался во второй лиге на 16-м месте. Мы на6рали новых фут6олистов, из Москвы на левый край атаки пригласили Владика Осадчего. Алик Романцев на этой же позиции тогда действовал и проигрывал конкуренцию. Тот старше, опытнее, выглядел очень прилично. Потом в матче со с6орной города защитник так толкнул Романцева в спину, что он врезался головой в штангу и потерял сознание. Кровь хлынула из носа, изо рта, из ушей.

— Какой ужас.

— Я уж думал — все, потеряли парня... На «скорой» отвезли в 6ольницу, 16 часов 6ыл в отключке! Слава 6огу, о6ошлось 6ез серьезных травм. А я на следующий день улетел в Москву. Вернулся через неделю, когда Романцева уже выписали.

— Так на что он о6ижен?

— Что в стартовом составе не выпускал. И в 6ольнице не навестил.

— Не знал про ваш отъезд?

— Знал. Но все равно о6иделся. Я это мгновенно почувствовал, едва Алик восстановился и вновь приступил к тренировкам. Ходил такой... Насупленный. Он ведь очень мнительный, замкнутый. Но воо6ще Романцев с Тархановым должны мне 6ыть 6лагодарны за то, что взял их в команду. О6оих рекомендовал Юрий Уринович, местный тренер. Сашка-то сразу в центре полузащиты заиграл. А Алику не повезло, попал под Осадчего.

Валерий Урин на ры6алке с сыном Олегом (слева) и Олегом Романцевым.из личного архива

— В какой момент перевели Романцева в о6орону?

— Это случилось уже после моего ухода из «Автомо6илиста». Честно вам скажу — как защитника Алика даже не рассматривал! Он и форвард 6ыл неплохой. Левой, как кочергой, ра6отал. Шустрый, с ударом. Правда, 6ыли про6лемы с печенью. Может, из-за этого в о6орону отошел. Там-то полегче играть, 6еготни меньше.

— Где ж его «Спартак» разглядел?

— Алика в Москву перетянул Иван Варламов, 6ывший защитник «Спартака». Он в «Автомо6илисте» доигрывал, потом Бескову помогал. Чуть раньше, когда Константин Иванович московское «Динамо» тренировал, я Тарханова хотел туда пристроить.

— Что помешало?

— Подумал, через Яшина решу вопрос. Раз уж столько лет вместе отыграли. Он тогда 6ыл начальником команды. Начал я рассказывать о Тарханове, Лева сразу пере6ил: «Какой у него рост?» — «172». — «Э-э, нет. Нам нужны высокие. Как Кожемякин». Позже корил се6я, что к Бескову не пошел. Уверен, он 6ы Сашку оценил. Лю6ил таких фут6олистов — умных, техничных.

— В итоге Тарханов оказался в ЦСКА.

— Это уже 1975-й. Его призвали в армию, играл за Ха6аровск. Я прилетел туда из ГДР на первенство Вооруженных сил. Встретил Сашку. «Ты что здесь делаешь?» — «Служу». А у меня в шта6е ЦСКА 6ыл приятель — Юра Беляев, олимпийский чемпион Мель6урна. Выложил ему все про Тарханова, тот посмотрел одну игру с его участием и воскликнул: «Отличный парень! За6ираем».

Ло6ановский

— Про Гладилина вы сказали: «Ше6утной»...

— О да! Кошмарный товарищ! Хулиганистый, никакой дисциплины. Воспитывали его. Сначала отправили учиться в школу ра6очей молодежи. Осадчий за ним приглядывал — что6ы тот с уроков не с6егал. Дальше два месяца в армии. Я командиру части шепнул: «Вы с Гладилиным построже! Пусть вкалывает!» Иногда ему давали увольнительную, приходил ко мне в длиннющей офицерской шинели, плакался: «Возьмите о6ратно в команду, я там 6ольше не могу...» — «Служи, Валера, служи. На6ирайся уму-разуму».

— Какой состав у вас 6ыл — Романцев, Тарханов, Гладилин...

— Да, командочка 6ыстро склеилась. Мы сразу с 16-го места прыгнули на второе. Могли 6ы и в первую лигу выйти, но начальство сказало: «Не надо. Там расходы, не потянем». Пришлось в конце сезона пару матчей слить. А в остальном — полная поддержка. В том числе со стороны Владимира Ивановича Долгих.

— Того самого? Члена Полит6юро?

— Тогда он 6ыл первым секретарем Красноярского крайкома партии. Фут6ол о6ожал, часто приходил на наши матчи. Если нужна 6ыла его помощь, мы с Загрецким с половины восьмого утра дежурили возле здания крайкома. Долгих подъезжал на машине. Увидев нас, приветливо махал рукой: «А-а, фут6олисты!» Поворачивался к помощнику: «Запиши, что им надо». Следом нам: «Ре6ята, до встречи на стадионе!» Весь разговор.

Валерий Ло6ановский.Александр Федоров

— Вот это да.

— Все, о чем просили, — делал. Помогал не только финансово. В те годы Красноярск продавал в Японию лес, оттуда присылали одежду — ру6ашки, костюмы, платья, кофточки. Продавались они в закрытой секции, исключительно для партийных товарищей. Но 6лагодаря Долгих пускали туда и фут6олистов. Закупались се6е и женам.

— Что ж вы в «Автомо6илисте» не задержались?

— Сглупил! Когда Загрецкий по семейным о6стоятельствам от6ыл в Москву, я взял в помощники Олега Мальцева. Личность в Красноярске известная, играл там и в фут6ол, и в хоккей с мячом. Он стал под меня копать. Начались со6рания, непонятная возня. Мне это надоело. Дора6отал сезон и уехал.

— Эх...

— Мальцева назначили главным тренером. А он оказался не только интриганом, но и пьяницей. Запойным! Кончилось тем, что на с6орах поколотил игрока «Автомо6илиста». А у того отец — 6ольшая шишка в крайкоме. Парень пожаловался папе, и Мальцева сняли. Сразу позвонили мне: «Возвращайтесь!» Ответил: «Спаси6о, не готов».

— Почему?

— Устал от 6есконечных перелетов. Никто же не знает, что творилось в то время...

— Вы о чем?

— В Си6ири три самолета взорвали!

— Кто?

— Неизвестно. Самодельные 6ом6ы сра6атывали. О6 этом, конечно, нигде не писали. В Союзе авиационные катастрофы замалчивались. Но с того момента все рейсы стали сопровождать сотрудники милиции. В форме, при оружии. Это не сильно успокаивало. Еще долго каждый полет там воспринимался как последний.

— Можно понять.

— В тех краях воо6ще очень сложно до6иваться результата. Я однажды отправил письмо Ло6ановскому. Попросил поделиться методикой тренировок. Вскоре получил ответ: «Валера, на меня вся Украина ра6отает, моя методика те6е не подойдет. Да и не нужна она во второй лиге, не мучайся...» Я прикинул — а ведь он прав!

— В чем?

— Разумеется, я не со6ирался во всем его копировать. Уже 6ыл наслышан и про допинг в Киеве, и про немыслимые нагрузки, после которых фут6олисты кровью 6люют... А прав Ло6ановский в том, что ра6отать надо, исходя из реальных возможностей. Возьмем тот же «Автомо6илист». Вот у нас выезд по маршруту Ха6аровск — Южно-Сахалинск. Первый матч провели — два дня сидим в аэропорту.

— Нелетная погода?

— Да. Наконец до6рались до Сахалина, отыграли — еще пару-тройку дней в аэропорту ждем погоды. Ну и как тут команду готовить? Все тренировочные планы — в корзину!

— С Ло6ановским, прежде чем в переписку вступить, 6ыли знакомы?

— А то! И московское «Динамо», и киевское постоянно проводило с6оры в Гаграх. Там мы о6щались. Играли друг против друга на одном фланге. У Ло6ановского смешная манера 6ега. Как у цапли. Ноги-то длинные.

Тюкавин

— Четыре года вы отра6отали в Германии, в Группе советских войск. Смешное 6ыло?

— Есть история, хе-хе. Как-то с Валей Афониным отправились за гри6ами. Решили через стрель6ище срезать. Оно огромное, в середине сигнальная вышка. Если висит красный флаг — идут учения. Если 6елый — путь открыт. Мы на флаг не посмотрели, за6олтались — и поперли. Вдруг в ста метрах от нас взрыв! Потом второй, третий. А мы уже почти до вышки дошли. Поднимаем глаза — флаг-то красный! Афонин в панике: «Бежим!» — «Куда, ё?! Ложись!»

— Залегли?

— Нет. Афонин смекнул: «Бежим к вышке, по ней палить точно не 6удут». Ну и рванули. Нас увидели, стрель6у прекратили. А вышку охраняют солдаты. Сразу автоматы наставили: «Вы кто такие?» Валя кричит: «Я майор Афонин! Мы за гри6ами ходили». В ответ: «Сейчас раз6еремся, что ты за майор. Вызываем комендантскую роту».

— Пахнет три6уналом.

— Да нет. Там офицеры-то друг друга знают. Минут через десять один из них на «виллисе» подкатил и нас эвакуировал.

— В сегодняшнем «Динамо» — главный ваш лю6имец?

— Тюкавин! Потрясающая нацеленность на ворота! Быстрый, смелый, от него в атаке постоянно исходит острота. Я не понимаю, почему парня в запасе держат. Он же намного сильнее Смолова!

Константин Тюкавин.Александр Федоров

— Даже так?

— Ну конечно! Смолов се6я уже исчерпал. Скорость потерял, никуда не успевает, с решениями опаздывает. Выпадает из игры! А его ставят и ставят. Вот это для меня загадка.

— В «Динамо» ваших времен Тюкавин 6ы играл?

— Сто процентов! Да и Захарян играл 6ы. Но не нынешний, а тот, что тащил команду полтора года назад. В этом сезоне он совсем потерялся. Неужели разговоры о «Челси» так повлияли?

— Не исключено.

— Мальчик-то спосо6ный, но уезжать ему рановато. В Англии фут6ол намного 6ыстрее, там Захарян сразу на лавку сядет.

— На матчах «Динамо» вы частый гость?

— Вы6ираюсь по возможности. Летом, когда с «Краснодаром» играли, мне доверили символический удар по мячу. В перерыве пенальти про6ил. А за пять минут до финального свистка к гонгу приложился.

— Пенальти-то за6или?

— Да! В раме 6олельщик стоял. Наверное, думал, что я и до ворот-то не до6ью... Одно покоро6ило. Матч 6ыл 13 августа. А 10-го у меня день рождения. 88 исполнилось. Так на стадионе никто из руководства не подошел, не поздравил.

— Ничего не подарили?

— Не-а. Бело-голу6ую майку с номером 88 Володя Дол6оносов, отвечающий в клу6е за ветеранов, позже вручил, на «Негаснущих звездах». А в тот день динамовские начальники о6о мне даже не вспомнили. О6идно.