ЧАСТЬ ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЁРТАЯ.
Нет, во второй, конечно, было по-своему хорошо, но с ней девушку связывало всё же меньше воспоминаний, чем с той, где она училась. Хоуп будто заново ощущала те эмоции, которые она испытывала в свой первый день в этом замке, когда она была ещё маленькой. Только теперь Элеанор наблюдала за всем, будучи взрослым человеком и преподавателем. Все ожидали появления первокурсников и церемонии отбора их на факультеты.
Наконец двери в зал отворились, и профессор Макгонагалл провела через него вереницу взволнованных и предвкушающих результаты одиннадцатилетних ребятишек. Они выстроились, встав перед преподавательским столом, и посматривали на то, как декан Гриффиндора развернула Распределяющую Шляпу, и она, ожив, стала петь. Прежде Элеанор не слышала ту песню, которую она исполняла. Распределение прошло достаточно быстро, и за время его продолжения Хоуп успела лишь понять, глядя на раскрасневшиеся от волнения и смущения лица некоторых первогодок, что и она когда-то проходила точно такой же путь. И когда-нибудь, скорее всего, не в далёком будущем, его могли повторить и её собственные дети.
После Дамблдор взял слово, поприветствовав своих студентов. Он сделал несколько объявлений, напомнив и о запретах, и о том, как ученикам нужно себя вести. А затем директор представил им новых преподавателей. Учащиеся слушали профессора и аплодировали, разглядывая их и запоминая. Сначала Альбус Дамблдор представил собравшимся учителя ЗОТИ, а потом ещё одного — зельеварения. Повторилось то же, что было на собрании преподавательского состава в начале той недели. Однако все ученики, за исключением части слизеринцев, радостно захлопали в ладоши, улыбаясь. Многие тут же принялись обсуждать эту неожиданную новость, но наиболее примечательным был разговор двух человек, сидевших рядом, плечом к плечу:
— Спорим, она не продержится дольше года? — спросил, кивнув на Элеанор Хоуп, тот, что был с нашивкой Слизерина, светловолосый, бледный и темноглазый. От его внимательного взора не укрылось то, что его декан, когда была названа его коллега, кинул на неё однозначно презрительный взгляд и криво усмехнулся, неохотно ударяя ладонями одна о другую. Заметил это и ещё один бдительный мальчик.
— Да я готов поставить даже десять галлеонов на то, что она наверняка не так проста. Не зря же Дамблдор позвал именно её? Думаю, что она останется здесь на несколько лет как минимум, — возразил он. У этого товарища были тёмные волосы и светлые глаза, и занимал он свой стол — гриффиндорский. А вот приятель его решил всякими правилами пренебречь. Но их объединяло то, что у обоих одинаковым одухотворённым блеском горели огоньки во взглядах.
— Поживём — увидим, мой друг, кто окажется прав. Но на всякий случай припаси монеты, — подал руку зачинщик спора, получив в ответ рукопожатие. Это означало то, что отсчёт пошёл, а их пари стало признанным и готовилось к тому, чтобы рано или поздно разрешиться в пользу одного из друзей.
Продолжение следует...